скачать книгу бесплатно
– Я не могу, мне надо ехать.
– И чем ты ему сейчас поможешь?
– Мам, должна быть там, ему больно, плохо.
– Мы поедем, но пока отдохни. Уже звонила Галине Анатольевне? – отрицательно покачала головой. – Ложись, вздремни немного, а я позвоню.
Оля легла на диван, укрылась пледом, что принесла ей мама, и почти сразу провалилась в тягучий липкий сон. Через пару часов проснулась, голова гудела, шея ужасно затекла. В соседней комнате слышались голоса.
– Здравствуйте, Галина Анатольевна, – мама Вадима указала на кресло.
– Присаживайся. Мы позвонили, сейчас снова оперируют, к пяти разрешили приехать, а пока надо просто успокоиться.
Оля смотрела на маму Вадима. Кажется, она была самой здравомыслящей в этой ситуации. Подогрела чаю, усадила всех за стол.
– Что произошло, того не изменить, поэтому, Олечка, будем ждать. Я съезжу в церковь…
– Я с вами, – просто не хотела оставаться дома одна.
– Хорошо, допивай чай и поедем.
Молиться – значить льстит самому себе, полагая, будто словами можно изменить прошлое. Оля не верила в молитвы и все же поставила свечку. Опять вспомнила, как гуляли по парку под дождем, а после на последние деньги, что наскребли в карманах, съели одну пиццу на двоих. Ей его не хватало, хотелось взять его руку и приложить к своим губам. И вот теперь он там, лежит, и над ним колдуют хирурги.
Все вместе приехали в больницу, но пропустили только Галину Анатольевну и Олю. Ничего не изменилось, все те же трубки и множество приборов, которые пугали не меньше, чем вид искореженного тела ее мужа. Мама Вадима сразу засыпала врачей вопросами, она в свое время училась в мед академии, а после поменяла профессию, поэтому понимала, что происходит.
– Привет, милый, – стараясь не заплакать, Оля дотронулась до его руки.
– Он вас не слышит, – сказала медсестра и что-то подкрутила на приборе.
– Я знаю, в коме, – Оля знала, что сейчас ему лучше быть там и не чувствовать били. – Я тебя люблю, – пододвинула стул и, присев, осторожно прикоснулась к его обнаженному плечу.
Однажды в детстве видела, как разделывали корову в деревне, это было ужасное и в то же время столь интригующее зрелище. Никогда не задумывалась, что там внутри тела, снаружи понятно, но там… Смотрела, как складывали в тазик кишки, потом вырезали печень, сердце, легкие. И вот теперь, смотря на своего Вадима, вспомнила те моменты из жизни.
«Что такое человек?», – как-то спросила у Лешки, старшего брата своей подруги. Он давно уже закончил школу, считался самым умным и знающим. «Вертикальная лужа», – был его ответ. Да, сгусток нервов и множество органов, на которые страшно смотреть, но именно это и есть человек, именно его мы любим.
– Я люблю тебя, люблю, – тихо, чтобы никто не услышал, повторяла Оля.
Просидела почти час, потом ее попросили покинуть палату.
– Ну что? – как только спустились, спросила Олина мама.
– Есть хорошие новости, – тут же заявила Галина Анатольевна.
– Какие? – удивилась Оля. Ей казалось, что все плохо.
– Он жив. Да, Олечка, это хорошая новость, жив. С такими травмами бы…
– Да как вы можете, он же ваш…
– Доча…
– Мама, он… Понимаешь… Он там…
– Живой, – опять сказала Галина Анатольевна. – Он мой сын, мне больно, но живой.
– И что теперь?
– Сегодня была еще одна операция, какое-то время будет на искусственном дыхании. Врачи подождут несколько дней и отправят в областную хирургию
– Зачем?
– У него спина разбита, а пока они постараются склеить таз и бедро.
Оля не хотела слушать. Боялась остаться одна, боялась, что если он выживет, Вадим будет калекой и может уже никогда не подняться с кровати.
Страх прячется внутри, снаружи лишь эмоция. Оля вернулась домой. Теперь понимала, что произошло, и, как говорила Галина Анатольевна, все в руках бога. Она безмолвно молилась, стало немного легче, вспомнила, как он целовал ее, а она смеялась, когда Вадим пощекотал. Опять улыбнулась, но стоило вспомнить, что одна дома, как на глазах навернулись слезы.
4. Ты держись
– Мам, что делать? – спрашивала совета Оля.
– Ничего, пока ничего. Надо ждать, и если воля бога…
– Мама… – она не любила, когда проблемы сваливались на бога, в которого не верила.
– А что ты предлагаешь? Метаться по квартире? Прошлого не исправить. Искать виноватых, крановщика или того, кто высунул балки из проема? Бесполезно. Он в больнице. Наберись терпения и молись.
– Не могу, не могу, – твердила, понимая, что это ничего не изменит.
Жизнь на этом не остановилась, опять работа. Поднялась утром, на душе было тяжело и совершенно не было сил.
– Но ведь со мной все нормально, я не пострадала, я здорова, – заявила себе, рассматривая свое явно помятое лицо. – Ладно, соберись, мне пора.
Идти в больницу сейчас бесполезно, утром опять консилиум врачей. Там, наверное, будет Галина Анатольевна, все узнает, а пока надо бежать к ее детям. Она второй год работала в школе. Как только пришла, ей сразу дали первоклашек. Такие маленькие, забавные. Еще вчера ходили в садик, и вот теперь началась иная жизнь, в которой ничего не понимали.
– Прошу, дайте отпуск без содержания, – после второго урока сказала Оля директору школы.
Ее пальцы все утро дрожали, не могла улыбаться детям.
– Это что за глупое предложение? Вы где находитесь? – в школе Нина Васильевна была тоталитарным руководителем. Многие ее боялись, и любое распоряжение выполнялось как по команде. – Что-то случилось? – увидела, что лицо Ольги Николаевны побелело. – Присядь и расскажи все. Слушаю.
В это время прозвенел звонок, Оля встала и уже хотела выйти, но директор остановил.
– Сядь! – приказала она, вызвала секретаршу и, когда та зашла, сказала. – 2 «В», займи их пока. – После того как закрылась дверь, Нина Васильевна спросила. – Что случилось?
Оля, как могла, описала ситуацию. Властная женщина, которой впору командовать войсками, притихла. На ее лице появилась грусть, наклонила голову и, зажмурив глаза, сказала:
– Иди домой. Надолго отпустить не могу, в среду чтобы была в школе. Мне некем тебя подменить, сейчас учебный год. Беги.
Поблагодарила и, придя домой, опять ощутила пустоту. «Что дальше?» – спросила себя. К обеду кто-то позвонил в дверь, очнулась от оцепенения, в котором находилась последние два часа. Не хотелось никого видеть, но кто-то настойчиво звонил.
– Это ты? – спросила Оля, когда открыла дверь.
– Здравствуй, – сказал Антон.
С ним познакомилась через Вадима, он был его одноклассником, другом, вместе после школы пошли работать, поступили в один институт.
– Проходи.
– Сочувствую. Говорят, будет разбирательство.
– Проходи, хочешь чаю? – она даже обрадовалась, что ее отвлекли от грустных мыслей. За последний час, что только не передумала, но ее спасало то, что его любит. – У меня есть мед, летом покупали, говорят, липовый, пахнет сладко. Будешь?
– Да.
Антон в прошлом году хотел жениться, но что-то не срослось, так и не сказал причину размолвки, а они уже подобрали ему свадебный подарок.
– Как он?
Оля сразу вспомнила, как смотрела на искореженного Вадима, словно это разбитая машина. Подойдя к Антону, молча уперлась лбом ему в грудь. Плакать не хотела, уже устала, да и слезы, похоже, кончились. Он положил ей руки на плечи, теплые, сразу стало спокойней.
– Спасибо, что зашел. Плохо все, плохо.
– Совсем?
– Да, уже было две операции, внутренние органы пострадали, что там я не знаю. Вадиму оперируют кости. Сказали, что бедро раздроблено и что-то еще. И позвоночник поврежден.
– Он жилистый, выкарабкается. Вот поверь мне.
Оля подняла голову и посмотрела в глаза другу.
– Ты в этом уверен? – ей нужна была надежда.
– Да, ты бы видела, какие бревна таскал, мы втроем с трудом поднимали, а он один их тащил. В нем здоровья не пятерых.
– Спасибо, – с облегчением выдохнув, подошла и достала для гостя чашку.
– На нем как на собаке все заживет, похромает как в прошлый раз и побежит.
– Не побежит, – понимая, какие у него травмы, сказала Оля. – Спасибо, что зашел.
Антон взял ее руки и, погладив, добавил:
– Я постараюсь помочь, операции, наверное, будут платными.
– Платными? – удивилась, поскольку в больнице никто из врачей даже не обмолвился на эту тему.
– Не знаю, его сейчас подлатают, сошьют, а после… В общем, если нужна помощь, скажи, – на этих словах он чуть сжал ее ладонь.
Оля посмотрела на его руку, почему-то стало неприятно, словно ее домогается. Потянула руку на себя, положила ладони на колени и молча кивнула головой.
Через полчаса как ушел Антон, позвонила Яна, вместе с Вадимом училась в институте. Яна вышла замуж, две новоиспеченные семьи, было о чем поговорить.
– Оленька, я к тебе приду?
– Нет, Ян, скоро пойду в больницу.
– С тобой.
– К нему не пускают, давай завтра, хорошо?
– Да, обязательно. Ты держись, не вешай нос, как только придешь, позвони. Хорошо?
– Да, обязательно.
5. Тут такое дело
Оля сидела у больничной кровати мужа и тихо шептала ему, как они познакомились. Верила, что все равно ее слышит, пусть и находится в коме. Наверное, ей самой так было легче смотреть на его изуродованное тело.
– А помнишь, как первый раз меня поцеловал? Я чуть было тебе пощечину не влепила, – улыбнулась, вспомнив комическую ситуацию. – После смеялись, а ты послал мне воздушный поцелуй, словно котенку. Еще возмутилась, что за наглость, за кого ты меня принимаешь. А ведь хотела, очень хотела, чтобы поцеловал.
Приборы еле слышно пиликали, что-то мигало и где-то что-то пыхтело, словно старый старик, который решил подняться пешком по лестнице. Оля вернулась домой. Опять пустая квартира. Мама хотела побыть с ней, но она попросила оставить ее одну, надо было подумать и еще раз поплакать.
Осторожно прикасалась к вещам мужа, они были словно из музея, стали какими-то чужими. Взяла его ноутбук и, протерев с крышки пыль, аккуратно переложила в стол. Воспоминания тянули ее в прошлое, вот тарелочка из бересты, ее купили на ярмарке, что проходит каждый год в городе. Тогда уже были женаты, и Вадим как раз устроился на работу. Открыла шкатулку, где хранились ее украшения. Сережки, невзрачные, все потертые, но их носили ее бабушка и мама. А вот заколка из слоновой кости, подарил Вадим, купил на последние деньги, когда ездил в командировку.
Лишь только за полночь уставшая и измотанная легла отдохнуть. На следующий день стало легче, к обеду пришел Игорь, друг Вадима, у него свой бизнес, в котором муж имел свою долю. Еще в студенческие времена Вадим занимался разработкой задвижек для газовых труб и вошел как соавтор, даже получил свой патент. Через какое-то время после развала СССР на севере начался бум развития, и его наработки пригодились. Он более двух лет проработал на заводе, вместе с другом создали компанию, его отец вложил деньги, и дело пошло.
– Я только вчера узнал, – извиняющим тоном сказал Игорь, заходя в дом.
– Проходи, – втянула его за руку в коридор и закрыла за ним дверь.
– Как он?
Они сидели в зале, и она уже не так эмоционально все рассказывала. Игорь выслушал, словно Оля сделала доклад, а после стал задавать вопросы.
– У тебя все хорошо? – выговорившись, спросила его.
Вадим не участвовал в бизнесе, хотя обладал большей долей в акциях. Он доверял другу, поэтому и пошел работать по своей специальности.
– Да все нормально, заключили два новых контракта на три года. Теперь можно безбедно жить, есть перспективы на будущее, но это к весне, а пока загружаем цеха заказами.
– Хорошо.
Оле всегда нравились люди, которые не ныли и не судачили о проблемах, а просто брали и делали. Помнила, как в первый год жили от зарплаты до зарплаты, последние дни даже приходилось ходить на работу пешком, не было денег. Вадим всегда говорил, что деньги – это миф, их не существует, нужны только как эквивалент расчета времени. Да, именно время стоит, а не товар. Сколько ты потратил времени на то, чтобы купить телевизор – неделю, месяц, или только день?
– Это полный бред, – ругался он. – Люди работают ради того, чтобы выжить. Взять кредит несуществующих денег, да еще под проценты на тридцать лет. А через сорок лет твое жилье станет аварийным, и твои дети будут вынуждены брать кредит, чтобы опять просто купить себе бетонную коробку с дыркой на небо. А когда же жить?
Оля и сама понимала абсурдность всей экономики, что искусственно придумана только ради того, чтобы из ничего опять делать ничто. И все же, они жили в этом, пусть и неправильном, но экономическом мире. И деньги нужны буквально на все.
