скачать книгу бесплатно
Мадам Пэн и ее крыс
Кристина Ивановна Стрельникова
Время – детство!
Главные герои этой мистической истории – бывшая учительница мадам Пэн, подросток Гоша и крысеныш Мартин – вступают в борьбу со злыми силами, чтобы спасти город от заклятий повелителя крыс Магнамурса. Друзья убеждаются в том, как легко озлобиться и потерять человеческий облик. Но если рядом неравнодушные помощники, то можно преодолеть любые сложности и разгадать старые тайны.
Книга предназначена для тех, кто любит приключения, секреты и клады, а также верит в настоящую дружбу.
Кристина Стрельникова
Мадам Пэн и ее крыс
© Стрельникова К. И., 2022
© «Время», 2022
* * *
Глава 1
Знакомство
Мадам Пэн размешала кашу в кастрюле, сняла огуречные кружочки с лица и задумалась о вселенском зле.
Вселенское зло в виде лопоухого соседа-гимназиста опять накорябало на ее двери нехорошее слово из пяти букв. Из пяти – потому что по-английски. Witch[1 - Ведьма (англ.).]. По-английски – потому что мадам Пэн – англичанка, хоть и бывшая. Мадам ее прозвали ученики, чтобы выразить свое почтение. К сожалению, не все из них хорошо знали английский язык.
Пока мадам Пэн раздумывала о причинах соседского внимания и о причудах переходного возраста, ее взгляд упал на комок белого меха. Комок пульсировал быстро-быстро, с частотой крысиного сердцебиения. Крысеныш отдыхал на стуле из ротанга.
Мадам Пэн пока не догадывалась, что и у крыс бывают секреты. Секрет крысеныша Мартина превосходил его хрупкое костлявое тельце в тысячу раз и прямо-таки разрывал его мозг размером с орех. Крысеныш Мартин долго трясся в поезде, карабкался по проводам в тоннелях метро, ехал в собачьих перевозках и катился на хозяйственных тележках как зацепер. Потом он долго бежал, пока не стер свои розовые аристократичные пятки о петербургские мостовые.
Следуя дедовскому завещанию, Мартин должен был попасть на улицу Шестилавочную.
«Там, на Шестилавочной, встанешь меж трех писателей, хвостом на север, и увидишь старую лавку в подвале. В лавке большие ящики, в которых много маленьких ящичков, а в одном из них припрятано древнее фамильное сокровище – Змейкин глаз. Обещай, что найдешь!»
– Писатели-то какие? Известные хоть? – испуганно шепнул крысеныш в волосатое дедово ухо.
– Каменные они, вечные, – прохрипел дедушка Финдус. – А теперь иди. Мне уже снится фисташковый лес.
Старый Финдус пробормотал еще что-то про то, что Змейкин глаз может оживить другой какой-то каменный дедушка, но это, кажется, не имело значения.
Мартин никогда не обманывал деда. Он смахнул слезу и отправился на вокзал – ждать поезд на Петербург.
Улицу Шестилавочную крысеныш так и не нашел, потому что она давным-давно была переименована в честь Маяковского. Так вот, эту улицу Маяковского Мартин избегал стертыми лапами туда и обратно раза три – от Невского проспекта до Кирочной. Он нашел только одного писателя, гранитного. Голова Маяковского красовалась на перекрестке с улицей Некрасова. Тела у него не было, потому что это был бюст. Зато на голове и на плече всегда сидели голуби и болтали.
– Значит, хороший писатель. Голуби его любят, – пришел к выводу Мартин, забравшийся на фонарь, чтобы разглядеть окрестности.
Раньше Мартин не очень любил поэта Маяковского. Когда Мартин поедал слова (дед считал, что умные мыши должны раз в день питаться словами из книг), то слова поэта вечно вставали поперек горла. То они были слишком громоздкими, то слишком жесткими, а то и вообще от них хотелось пищать навзрыд.
Крысеныш скатился с фонарного столба и понял, что голоден как слон. Голова кружилась от сдобного аромата: рядом находилась булочная № 10. Мартин никогда не пробегал мимо булочной с вывеской «Пекарни Ф. Вольчека». Это было выше его сил. Здесь было все: кленовые пеканы, истекающие сиропом; тарталетки с лоснящимся лимонно-заварным кремом; жирные улитки с ветчиной, с картошкой и с грибами, коричные улитки; глянцевые лимонные конвертики; душистый гречишный хлеб; ноздреватая чиабатта. Ах да, и морковный торт, и тыквенный флан, и вафельные трубочки с кремом, и эклеры! Что уж говорить о пирогах!
Мартин никогда не убегал, не расплатившись. Не в его правилах утаскивать еду. Он расплачивался золотыми и серебряными пайетками или мелочью – блестяшками. А еще он подставлял пластиковую крышку под кран, из которого вытекали последние, никому не нужные, капли капучино. Они были самые вкусные!
Крыс Мартин всегда говорил: «Благодарствую» – и подсовывал монетку-блестяшку под ящичек кассы. И только тогда убегал. В этот раз Мартину не повезло: промокший до последнего волоска, он поскользнулся и был слегка прихлопнут входной дверью. Мартин упал без сил. И внутри у него тоже будто все рухнуло. В таком упадническом состоянии его и застала мадам Пэн.
Она осторожно тронула его носком ортопедического ботинка, убедилась, что он шевелится, тогда завернула в оберточную бумагу и сунула в сумку.
– Ветеринарка-то сегодня закрыта, – сказала себе мадам Пэн. – Ну что ж, сходим завтра, сходим завтра.
Местная ветеринарная врачиха хорошо знала мадам Пэн. Как не знать человека, который таскает в лечебницу всю хворающую и бомжующую живность, которая попадается на пути?
По дороге мадам сделала еще гору почтово-банковских и хозяйственных дел. Дома мадам Пэн не сразу и вспомнила, что положила в сумку нечто живое. В ее сумке могли затеряться: цветочный горшок, небольшой ручной пылесос, мелкая цирковая собачка и немногочисленное индейское племя. Внезапно мадам Пэн вспомнила, что покупала кленовый пекан, который мечтала съесть в одиночестве, и полезла в сумку.
– Опять?! – простонала она. – Опять оставила на прилавке?
Но нет, вот она – картонная коробка с печатью «Пекарни Ф. Вольчека», а в ней – три липкие крошки и две серебристые пайетки.
А это еще что? Из бумажного свертка вывалился грязно-серый клок меха. Клок жалко шевельнулся.
Мадам Пэн с ноткой брезгливости относилась к мышам, а тем более – к крысам. Но тут ее сердце почуяло, что этот крысеныш каких-то непростых, благородных кровей, как и она сама.
Мадам Пэн набрала в тазик воды с мыльной пеной, попробовала воду пальцами.
– Давай уж сам, ладно? Я не знаю, как тебя мыть, – призналась она, опуская крысеныша в теплую воду.
Она почувствовала, как под шкуркой движутся мелкие хрупкие косточки отощавшего грызуна. Только надутый живот выдавал место последнего пристанища пекана.
Крысеныш посмотрел на мадам исподлобья, обреченно пискнул и послушно, даже с достоинством, погрузился в пену. Там он покрутился, попрыгал, погрел свои окоченевшие лапы и выскочил прямо в подставленное полотенце.
И вот теперь он потягивался на стуле из ротанга, весь такой бело-розовый, в серых яблоках, почти симпатяга.
Пока мадам Пэн анализировала подростковые перепады настроения соседа и пыталась их связать со своей личностью, Мартин украдкой присматривался к мадам. Книги по психологии, заботами деда, тоже входили в меню крысеныша.
«Интеллигентная тетенька. Робкая. Скромная. Чувствительная. Умная. Держит в доме много книг. Кажется, породистая. Легко идет на контакт. Может впутаться в приключения ради справедливости. Кашу варить умеет», – охарактеризовал ее Мартин. Такой человек вполне пригодился бы Мартину. Хорошо бы взять ее в помощники. Если она много читает, то могла раньше работать в колледжах или университетах. А вдруг она знает университетских крыс?
Тем временем мадам Пэн нарисовала схему на обрывке бумаги. Вот стоит человечек. На человечка направлено множество стрел: сверху и с боков его атакуют внешние силы. Что будет делать этот человечек? Будет он бороться со злом или покорится? Или сам себя назначит некой карающей силой – Вселенским Злом – и будет всем мстить?
Мадам Пэн вздохнула и отложила карандаш. По рукаву сейчас же вскарабкался крысеныш. Пришлось терпеть. Крысеныш посидел на плече, присматриваясь к рисунку сверху. Потом быстро сбежал на стол, долго близоруко разглядывал набросок, суетился и толкал карандаш, наконец встал на задние лапы и посмотрел прямо на мадам Пэн. Глаза у него были голубые и смышленые, но зрачков не было видно, это выглядело жутковато.
Мадам Пэн вздохнула:
– Придется пойти в гости, поговорить с его мамой.
Крысеныш с готовностью взбежал на плечо мадам.
– А ты уверен? Ты умеешь себя вести? – спросила мадам, поднимаясь вместе с крысенышем.
В коридоре она посмотрела на себя в зеркало. Крыс тоже глянул на ее отражение, все так же исподлобья, но уже веселее.
– Ну и зрелище! – расхохоталась она. – Мадам Пэн и ее крыс.
Крысеныш подпрыгнул на ее плече.
Глава 2
Мадам Пэн в образе
Соседскую дверь открыла девочка Надя. За шесть лет своей жизни Надя не успела сделать никому ничего плохого. Разве что уронила какого-нибудь мишку на пол и достала пару конфет из припрятанного родителями пакета.
– Здрасте, мамад Пэн! Проходите, мамад Пэн. Я думала, это Гоша. Хотите кукольный чай, мамад Пэн? Мамы нету, а Гоша ушел в аптеку. Я сделаю вам прическу. У вас пока некрасивая прическа. Я хорошо делаю прически куклам, вы не бойтесь. Если не получается, я просто отстригаю им все волосы!
Внезапно Надино чириканье затихло. Она уставилась на плечо мадам Пэн.
– А! А! Кто-это-кто-это-кто-это? Я знаю, это крыса! А вы знаете, что у вас крыса на плече?
– Да, знаю. Это моя крыса, – почти уверенно сказала мадам Пэн.
– Я не боюсь крыс! – предупредила Надя и отошла на три шага назад.
– И молодец!
– А если она бешеная? – предположила Надя.
Мадам Пэн как-то не задумывалась об этом.
– А если нет? – спросила в свою очередь она.
Надя кивнула и пошла в комнату. Все-таки «нет» иногда звучит лучше, чем «да».
– Но если и бешеная, то думаю, что совсем немного, – неуверенно продолжила мадам Пэн, следуя за Надей. – Вообще-то, мы придем в другой раз, когда мама будет дома…
Но было поздно. Мадам Пэн была уже вовлечена в кукольное чаепитие, а также в парикмахерские и косметические процедуры.
Довольный приятным обществом Мартин сновал туда-сюда по руке мадам Пэн, как по мостику. Он обнюхивал кукол, миниатюрный фарфоровый сервиз, помады, тюбики, кремы и пудреницы. Кукольное чаепитие не входило в его героические планы, но он мог кое-что разведать для мадам Пэн, это был долг спасенного крыса.
– Он хорошо себя ведет, – похвалила Мартина Надя, начесывая волосы мадам изо всех сил.
– Мне тоже так кажется, – морщилась от боли мадам.
Она была рада, что крысеныш ничем не опозорил ее. Он все время находился рядом, то отбегая на небольшое расстояние, то снова подбегая к руке.
– Он прямо совсем ручной. И кусаться не хочет! – продолжала Надя.
Вооружившись красной помадой, Надя приступила к самому ответственному делу для женщины.
– Будете как фея Свинкс! Только без крыльев, – пообещала она. – Закройте рот!
Мадам Пэн послушалась, а вот у Наденьки рот не закрывался.
– Посмотрите, кто перед вами сидит! Это мой помощник – заяц-красавец!
Мадам посмотрела. Заяц был, видимо, постоянным клиентом Наденьки. Он серьезно смотрел на мадам Пэн огромными глазами, над которыми блестели фиолетово-зеленые тени. Щеки у зайца были такие, какие полагалось иметь красавцам: чрезвычайно румяные.
В квартире хлопнула дверь. Девочка испуганно бросила помаду на пол и выбежала в коридор.
Мадам Пэн в панике стала искать салфетки, чтобы стереть липкую массу с губ.
Из рукава что-то посыпалось. Оказалось, что Мартин хорошо поработал. Все это время он таскал блестяшки, пайетки, бумажки и складывал это добро в надежное место – рукав мадам Пэн.
– Что ты тут насовал? – удивилась мадам, выгребая крысиные драгоценности на стол.
Мартин заволновался. Он заметался возле руки, посверкивая глазами.
– Тебе они очень нужны? – спросила мадам Пэн.
Стоя на задних лапах, Мартин прижал передние к груди.
Мадам Пэн вздохнула и неловко сгребла все, что высыпалось из рукава, в ладонь. Потом завернула эту кучку в обрывок бумажки и снова сунула в рукав. Теперь она была сообщницей четвероногого преступника. Другим рукавом она хотела стереть помаду, но не успела.
В комнату вошел тот самый подросток, который был так неравнодушен к ее двери.
– Надька, ты опять играешь в моей комнате? Что ты натворила? Быстро убирай свою ерунду. Не то я выкину все в окно! – с ходу пригрозил он и схватил за уши зайца-красавца.
Похоже, мальчик намеревался выполнить угрозу, но застыл на месте.
Сначала он уставился на крысу, которая сидела на плече у мадам Пэн. Он не мог совместить в своей голове этих двух существ: «Англичанка и крыса. Крыса и англичанка». По правде, он сам давно мечтал завести крысу, пострашнее и позубастей, но мама развопилась… то есть категорически была против. Потом он медленно перевел взгляд на соседку. Явно испугался. Потом он стал страшно хохотать, да просто ржать как сумасшедший и тыкать в нее пальцем.
Мадам Пэн, раз уж ей не удалось стереть следы макияжа, приосанилась и гордо взглянула на мальчика:
– Ты не бойся, я не к твоей маме заходила.
Он умолк и выжидающе, исподлобья уставился на нее.
– Мы с твоей сестренкой решили поиграть в салон. Мне идет? – повела она бровью, совершенно не представляя, как сейчас выглядит.
– Нет. Вы похожи на чокнутого клоуна. На старого чокнутого клоуна, – подчеркнул он и вдруг почти проорал: – Старым ничего не идет!
Гоша раскрутил зайца за уши и бросил в коридор так, что тот шмякнулся об стенку. Наденька с докторским чемоданчиком в руке подошла к зайцу, подняла, погладила и унесла на лечение.
Мадам Пэн с достоинством встала и степенно поплыла из комнаты, стараясь придерживать рукав с крысиными ценностями. Причины агрессии соседа так и не выяснились.
Она уже открывала дверь, когда к ней подбежала Надя и прошептала:
– Не верьте ему! Он злой! Вы так очень красивая. И совсем не старая. Вы помолодели лет на восемь-сят!
– Спасибо, – улыбнулась мадам Пэн, чувствуя, как жирный кусок помады отвалился с ее губ. – Я пойду, пока никто не увидел моей красоты.
– Почему?
– Меня сглазят! – прошептала мадам Пэн, наклоняясь к девочке.
