скачать книгу бесплатно
– Насчет стрельб, не согласен. А вот разведка ещё никогда не мешала. Давай!
Но все же приказал танкам занять исходные позиции. Привычная команда сразу вернула уверенность экипажам.
Жормон загнал снаряд в канал ствола, передёрнул затвор башенного пулемёта, и его «Леклерк», взрывая гусеницами землю, рванул наискосок будущему направлению стрельб. Откуда было знать господину майору, что это не лейтенант страстно желал боевого мероприятия, а таинственное существо, завладевшее его телом?
«Леклерк» резво прыгал на ухабах и брустверах старых воронок, лихо объезжая лужи и небольшие озерца, которых в округе было множество. А Жормон, припав к резиновым окулярам оптики, осматривал танкодром, вращаясь чуть ли не на 360 градусов. Несколько раз он подъезжал к пустым будкам оцепления и непременно в соседней луже обнаруживал их пропавших хозяев. Тогда Мишель быстро запрыгивал обратно, задраивал по-боевому люк и сообщал об увиденном командиру батальона.
Объехав «змейкой» почти весь сектор стрельбы, он уже приближался к последнему, дальнему углу танкодрома, подумывая о возвращении, когда заметил, что участок окутан неглубоким расплывчатым туманом. И как ему показалось, что-то шевелилось там. Но что – мешала рассмотреть проклятая дымка. Лейтенант приказал остановиться, распахнул люк и по пояс высунулся из танка.
Сначала он ничего не увидел. Но затем, несмотря на то что туман даже сгустился, рассмотрел женскую фигуру. И сразу же ледяной рукой горло сжал страх. Двойник иронично и довольно презрительно заметил, что это, скорее всего, какая-нибудь деревенская девушка, собирающая ягоды. (Которых, кстати, на танкодроме была тьма-тьмущая). Лейтенанту стало стыдно. Он собрался было окликнуть мадемуазель и посоветовать убраться подальше, как чуть разошедшийся туман открыл черты незнакомки.
Это была очень красивая молодая женщина, распущенные светлые волосы которой ровной волной ложились на переливавшееся блеском драгоценностей платье. Сшитое явно не в нашем веке. «Ага, как раз во времена Людовика XV!» – с упавшим сердцем констатировал Жормон.
И ещё одно заметил Мишель: трава под атласными туфельками не гнулась. Женщина подняла на него свои прекрасные угольно-чёрные глаза, и он почувствовал, как кровь вскипает и стынет в жилах одновременно. И снова пришла появившаяся ещё вчера догадка – это всё неспроста. Исчезновения, двойник, Эльза и эта встреча…
Жормон уже хотел захлопнуть люк, но более хладнокровное внутреннее существо, любующееся точёным силуэтом и красивой грудью призрака, мысленно пожалело эту неземную прелесть. И… призрак остановился! Он как-то по-новому осмотрел Мишеля, слегка шелохнулся, а потом спросил:
– Ты не боишься меня, воин?
Мёртвый, холодный – что отметил Жормон, но всё же чарующий и приятный – что заметило существо, голос Сильфии был явно растерян.
– Да нет, милая! – ласково ответило существо. Теперь привидение откровенно изумилось. Две возникшие из мрака фигуры также остолбенели рядом. Лейтенант без труда узнал маркиза де Тодес и шевалье д`Эвтанази.
– Как ты сказал? Повтори… – недоверчиво, жалобно и страстно попросил призрак, пронзая Мишеля горящим взором. Что-то у него в глубине перевернулось, и пока существо справлялось с волнением, Жормон ответил:
– Я назвал вас «милой», сударыня!
Торжествующая радость появилась во взоре утопленницы:
– Так ты хочешь меня, солдат! Ведь я тебе нравлюсь?
– Нет! Нет!!! – закричал Мишель, видя, как из тумана появляются всё новые и новые призраки. Он узнал семерых насильников в ржавых кирасах, утопленных служанок Сильфии, высокого парня в форме оберлейтенанта Вермахта… Утопленники окружали «Леклерк».
– Как же нет, милый! Ты любуешься моей грудью, моим станом, моей…
– Да нет же! – заорал Жормон. – Это не я, а он!!!
Призраки снова остановились.
– Кто «он»? – спросила Сильфия, и мурашки побежали по.
– Тот, кто внутри меня! Я вообще не переношу мертвецов!
– Разве я мертва? – казалось, утопленница забавляласья терзаниями лейтенанта. – Посмотри, как полна и упруга моя грудь…
А существо действительно не отводило от неё взгляда. Хотя больше любовалось формой, чем думало об упругости.
– Как свежи мои страстные уста! – Сильфия приблизилась и стояла уже у лобового листа брони. Утопленники плотным кольцом окружили «Леклерк». А экипаж Мишеля как завороженный смотрел в оптику. Видя, что спасения нет, Жормон попытался «выключиться», полностью отдать своё тело существу, один раз уже остановившему призраков. И почувствовал его благодарность:
– Остановись, несчастная! – заговорил двойник участливым и грустным голосом. Сильфия тотчас застыла.
– Ты даже не можешь представить, как мне жаль тебя! – продолжал он, и Мишель чувствовал, что существо говорит искренне. – Ты была столь своеобразна и неповторима, что заслуживала большей участи, чем просто поклонение твоему телу.
– Тебе не нравится моё тело? – еле выдохнула Сильфия.
– Да нет же. Оно, как и всё остальное… неповторимо.
– Если бы ты сказал «прекрасно», я бы тебя убила, – простодушно признался призрак.
– Спасибо. Мне очень приятна твоя откровенность.
– А мне – твои слова…
– Я не скажу тебе самого главного.
– Почему?! – в голосе утопленницы прозвучало отчаяние.
– Это значит – отдать себя в твою власть.
– Но почему?! Я столько ждала тебя, столько верила и надеялась, что ты придешь… Я…
– Не говори этого!!!
– Почему? – еле слышно произнесла Сильфия.
– Ты мечтала о королевстве, а не о мне. Не я был тебе нужен, а Людовик.
– Неправда! Конечно, я хотела жить как королева. И черная магия богини Аштарот открыла мне путь к богатству и славе…
– И к смерти.
– Но я жива!
– Это не жизнь.
– Не говори так! Ты не любишь меня!!!
Неожиданно Мишель оказался у руля своего тела, споро задраивающего люк. По броне со всех сторон стучали утопленники, а его танкисты с перекошенными от страха лицами безумно цеплялись за рукояти приборов.
– Задняя!!! – заорало существо по переговорному устройству, и механик, воткнув нужную передачу, тронулся с места.
– Разворот – и жми!!!
«Он не хочет раздавить Сильфию!» – догадался Жормон.
– Помотай башней! – приказало существо Эндрю, и видя его непонимающие глаза, само перекинуло пушку с борта на борт, в считанные мгновения сбросив импровизированной двухтонной дубиной налипших на танк покойников.
– А я и не знал, что нашей пушкой можно так драться! – искренне изумился Мишель.
– Теперь будешь знать! – зло ответило существо и затаилось, разрешая Жормону снова повелевать своим телом.
– А что же мне сказать «комбату?» – спросил его лейтенант.
– Так и скажи – в поле никого, кроме утопленников нет. Можно стрелять… Вместо «утопленников», можешь сказать «призраков», – немного помолчав, добавило оно.
«Леклерк», почти вырывая фрикционы на поворотах, мчался на исходный огневой рубеж батальона.
Глава 4. Армия госпожи Сильфии
Все-таки решено было стрелять. Штабисты в Париже наверняка не поняли бы слов «утопленники» и «призраки». А тут имелся шанс накрыть эти существа артиллерийским огнем. Что добавило даже толику охотничьего азарта в плановое мероприятие.
Сердце Жормона бешено стучало. Его двойник жаждал пушечной стрельбы и уже не раз жадно поглядывал на полный боекомплект. Почему-то он по-доброму завидовал Мишелю, имевшему возможность часто стрелять боевыми снарядами.
Но – увы. Ему не суждено было дождаться команды «Огонь!» Вместо этого в эфире испуганно прозвучало: «Смотрите!» А дальше – абсолютно правильное танковое целеуказание.
Случилось то, чего так опасался лейтенант: ненавистные призраки снова появились. Они вышли из незаметно наползшего тумана и, сопровождаемые его колеблющейся завесой, медленно двинулись по дорожкам вдоль линии танков. Десятки глаз припали к оптике, со страхом разглядывая потусторонних пришельцев, а глотки непроизвольно задержали дыхание… Это снова была Сильфия, сопровождаемая двумя кавалерами. Но теперь платье, поразившее до этого Жормона великолепием, было разорвано и смято. Призрачная девушка стыдливо пыталась закрыть развевающимися лоскутами восхитительные линии и округлости своего тела. Но, несмотря на её женственную прелесть, от всей группы веяло таким ужасом, что казалось сама смерть пришла на танкодром в стыдливо-прекрасном обличье.
Скоро Жормон догадался, что призраки хотели видеть его. Он уже поменялся местами с Эндрю, чтобы самому пострелять из пушки, и сейчас наблюдал, что загробное трио обращалось к люку, под которым съежился перепуганный мускулистый сержант. Весь батальон, оцепенев, смотрел на ожившую легенду. Тем временем двойник открыл клин затвора пушки, извлек снаряд и уложил его на пол. Мишель уже доверял этому существу, поэтому не препятствовал. Срез пушки опустился прямо к голове Сильфии.
– Я слушаю тебя! – отрывисто сказал он в ствол.
– Ты боишься? – прозвучало оттуда.
– Ты знаешь мой ответ.
Сильфия помолчала.
– Посмотри на меня ещё раз. Видишь ли ты меня?
– Вижу.
– Неужели я не кажусь тебе обворожительной, прелестной и желанной?
– Первый раз ты понравилась мне больше.
Мёртвая фаворитка тотчас приняла прежний облик. Даже стала ещё красивее. Теперь волосы ее были убраны в высокую прическу, украшенную жемчугом и изумрудами.
– Ты прелестна!!! – не выдержал двойник.
Взгляд Сильфии моментально вспыхнул огнем:
– Выйди ко мне, милый. Поцелуй, и я буду твоей!
При последних словах молния сверкнула в чёрных глазах утопленницы.
– Нет уж! Благодарю покорно. Нам и отсюда все хорошо видно! – насмешливо ответило существо.
– Иди сюда, трус!!! – пришла в ярость фаворитка. – Проклятый де Тампль, ты тоже смеешься надо мной! Но – нет… Я выпью кровь этих людей, я сделаю всех своими солдатами и покорю мир – но ты будешь моим. Ничто не может спасти тебя. Никто не смеет смеяться над чувствами Сильфии Аштаротской!
Не успел Мишель ответить, как маркиз засунул руку в пушку. Лейтенант с ужасом услышал, как она быстро приближается по стволу. Он захлопнул тяжелый клин, и сразу же рука де Тодеса заскреблась о его гладкую стенку. Мишель с силой нажал педаль выстрела, острый боек вместо капсюля снаряда впился в кисть мертвеца.
Призрак закричал и выдернул из пушки окровавленную семиметровую конечность. Пока он по-собачьи зализывал рану, рука приняла нормальные размеры.
– Смотри, малодушный! – снова зазвучал голос фаворитки. – Всё готово к нашей свадьбе. Свита несет приданное, дорогу посыпают розами… С тобой, а не с ничтожным Людовиком пойду я под венец!
Туман окутал уже весь танкодром. Из него выходили всё новые и новые существа. Первые несли драгоценности времён Людовика XV и ордена германского Вермахта. Следующие – мёртвых детей с прокушенными шеями и вскрытыми грудинами. Красивые, но обезображенные сабельными ударами девушки из свиты фаворитки разбрасывали маленькие детские сердечки по изрытым танковыми гусеницами дорожкам, и языки адского пламени тут же превращали их в яркие алые розы.
У Жормона закружилась голова:
– Я не понимаю… Причем здесь де Тампль?
Сильфия расхохоталась:
– Ты думаешь, вилланская кровь и чужие фамилии спасут тебя? Наивный! Вы оба – последние из рода де Тамплей. Рода, подарившего мне величайшую любовь и ещё большую ненависть.
– Любовь?! Но ведь это по приказу де Тампль тебя…
– Да!!! – ярчайшее пламя полыхнуло из глаз призрака. У танковой оптики автоматически сработали светофильтры.
– Да!!! Но меня обидела виконтесса. В тебе же, глупый, я вижу кровь и плоть графа, прекрасного Мишеля де Тампль. А не его ревнивой кузины.
– Так ты – де Тампль?! – одновременно спросили друг друга лейтенант и двойник. И так же синхронно ответили:
– Да хрен его знает. Мало ли что было до революции.
Вот только «революции» они подразумевали разные.
– Попали же мы в переплёт! – неожиданно произнес двойник. А затем громко ответил Сильфии:
– Извини, милая. Я не могу предать товарищей. Ты ведь их всех умертвишь.
– Какое тебе дело до них, лю…
Фаворитка не договорила. Резкой злобной скороговоркой застучал башенный пулемёт, и очередь с редкими трассерами ударила сначала в прекрасную грудь утопленницы, а затем в её кавалеров.
– Дави!!! – двойник хрипло взвыл в переговорном устройстве голосом Жормона, а его безжалостный свинец ударил по свите. Когда, сухо щелкнув, пулемёт замолк, вся прислуга Сильфии была вторично мертва.
– Делов-то, оказывается, всего ничего! – весело подытожил лейтенант. Он не видел, как поднялась раздавленная танком Сильфия и, недобро усмехнувшись, начертала в воздухе магический знак. Вспыхнувший и угасший. Почти сразу из всех озёр, луж и ручьев, в обилии рассыпанных по танкодрому, поднялись мертвецы. Все когда-то утонувшие или утопленные: изъеденные раками скелеты и неразлагающиеся солдаты чернокнижницы, призванные её властью обитатели окрестных кладбищ и исчезнувшие вчера горожане. И не было им числа, и снова ужас обуял сердца танкистов.
– Задраить люки! К бою! – неутомимый двойник не желал сдаваться. – Осколочно-фугасным, по ожившим трупам – огонь!!!
И первым выстрелил по бредущим утопленникам. Огромный огненный язык вырвался из хобота 120-мм пушки «Леклерка», и последовавший за ним взрыв подбросил в воздух несколько мертвецов. Боевой грохот и задорная команда в эфире придали недостающей уверенности товарищам Мишеля. Вскоре сорок танков уже с истинно французской отвагой бились огнём и гусеницами с полчищем ожившей нечисти. Утопленники бросались на башни, палили по ним из старинных ружей и немецких карабинов, изъеденных ржавчиной и покрытых водорослями, пытались рвать танки руками и зубами, били их чем попало – но броня терпела всё. Лишь кавалеры смогли уничтожить несколько машин своими пистолетами и шпагами, пробивавшими и разрубавшими даже многосантиметровую броню.
Но маркизу лейтенант отстрелил половину туловища удачным выстрелом, а д`Эвтанази разорвало ещё чьим-то снарядом. Хотя, в целом, танкисты экономили боеприпасы. Мишель по радиостанции объяснил, как драться пушкой, и многотонные дубины завращались над корпусами «Леклерков». Нападавших они перешибали почти пополам. Довершали дело стальные гусеницы.
Уже смеркалось, когда утопленники начали исчезать в водах озера, раскинувшегося за командной вышкой, унося с собой вторично убитых. Кто-то «протрубил» по радио победу… Но уже в следующее мгновение батальону вновь предстояло почувствовать, как встают дыбом волосы. Воды озера расступились, выпуская из своих глубин сначала ржавые антенны, затем мачты, трубы, палубные надстройки и, наконец, чудовищные башни главного калибра огромного корабля. Такого ужаса танкисты не испытывали никогда в жизни: из маленького, захолустного, никому не известного озерка могущество мёртвой Сильфии поднимало боевой линкор.
Кто-то в азарте развернул пушку и врезал по нему осколочно-фугасным. Яркий взрыв лишь сорвал перила с борта всплывающей махины и слегка повредил палубу. Через секунду целый артиллерийский шквал обрушился на корабль. Помятый и покорёженный разрывами он, словно не замечая обстрела, прекратил всплытие и застыл, как если бы колеблющаяся поверхность озера неожиданно превратилась в бетонный постамент.
