скачать книгу бесплатно
– Я откуда знаю! – ответил Дюпон.
Повисло молчание. Потом кто-то из сержантов робко спросил:
– Если это броненосец, то какая у него броня?
– Смотря где. От ста двух до почти трёхсот миллиметров.
– Значит, наши пушки его не пробьют.
– Почему? Если бронебойным шарахнуть… К тому же броня тут старая.
Все это время мозг Мишеля сверлила одна лихорадочная мысль – как? Почему? Откуда у Сильфии броненосец?! Каким-то углом сознания, допускающим сверхъестественное, он ещё понимал оживление утопленников, подчинённых их сатанинской власти. Поэтому, не колеблясь, вступил в бой. Но как Сильфии удалось поднять железный корабль?! Да ещё и затонувший в огромном количестве километров от этого места? Это было против даже сверхъестественных правил.
Но если всё, что он сейчас видел, всего лишь мираж – то почему о него рвутся вполне реальные снаряды? Тоже мираж? А если всё же броненосец настоящий, и перенесён сюда неведомым способом? (Тем более, кто его мерил – могущество Сильфии Аштаротской?) Пожалуй, реальной угрозы корабль представлять всё равно не может. По земле он не плавает, а пушки аж с 1916 года находились под водой. И пусть даже стволы в порядке, и на линкоре остались боеприпасы – порох и капсюли не то, что отсырели, а поди уже и растворились в морском солевом растворе!
Но только Мишель собрался сообщить свои соображения товарищам, как главная башня броненосца с тремя двенадцатидюймовыми орудиями начала разворачиваться в сторону танков. Абсолютно бесшумно! Хотя весь корабль был покрыт донной грязью, ржавчиной и водорослями!
Включилась радиостанция, и кто-то сумрачно заметил:
– Ну, сейчас они свои мешки развяжут!
Словно по команде все пушки батальона ударили бронебойными. Листы ржавой брони тотчас, словно оспинами, покрылись тёмными пятнами пробоин. Никакого эффекта! Второй лихорадочный залп. На этот раз – кумулятивными снарядами. Огненные струи направленных взрывов прожгли чрево броненосца в тридцати с лишним местах… Опять безрезультатно! Только из щелей повалил пар, да в незамеченную до этого подводную пробоину с шумом хлынула вода, заполняя место выкипевшей от взрывов.
– Ребята, да он же просто висит в воздухе!
Это уже и так всем было ясно – с такой пробоиной не плавают. И тут огромные корабельные орудия, с которых до этого только капала грязь, дали залп… Казалось, земля опрокинется от грохота, и все ослепнут от вспышки. Жаркие и длинные пороховые языки лизнули три тёмных "Леклерка", и они тут же исчезли в султанах взрывов, подбросивших весь батальон.
Эта сволочь, затонувшая в 1916 году, стреляла! И как!!! Развернулась вторая корабельная башня, третья… Задвигали хоботы более мелкие пушки. И танковый батальон, яростно лупя из 120-миллиметровок, закружил по полю, не давая взять себя под прицел.
Но – увы. Гигантские, словно вырывающиеся из самой преисподней, взрывы засверкали тут и там, сшибая башни и разбивая в куски мечущиеся танки. Их же попадания не причиняли вреда боеспособности броненосца, хотя рвали и корёжили его.
– Не так! Не так! Не так! – лихорадочно соображал Жормон. – Нельзя простым снарядом уничтожить «жизнь», данную адом.
И словно в доказательство, из озер снова встали зловещие мертвецы. Все до единого, включая членов экипажей разбитых танков, только что зарезанных ухмылявшимися в отдалении кавалерами. Маркиз и шевалье подняли на руках окровавленную, но всё ещё прекрасную Сильфию, которая словно дирижировала пляшущей огненной смертью.
– Не так! – кричал вместе с Мишелем и его двойник. Рванув «уши» стабилизатора сверху вниз и слева направо, он перекрестил пушкой главную башню линкора, а затем врезал по ней осколочно-фугасным. Весь огонь броненосца тут же стих, словно перейдя в яростный смерч, расколовший нос корабля. Когда дым рассеялся, вместо башни виднелся лишь искорёженный обод крепления.
Глава 5. Исполнение клятвы
Глаз танкового прицела отчетливо различал каждый зубчик того, что осталось от носовой башни. И ликующая радость рыцаря, смертельно ранившего дракона, захлестнула естество лейтенанта. Одной рукой он уже нажал кнопку радиостанции, чтобы поделиться с друзьями секретом победы, а второй вёл пушку вдоль корабельного борта, разыскивая новые цели. Но тут волна немыслимого дикого ужаса, идущего из самых глубин обоих существ, сидящих в Жормоне, мгновенно остановила движения.
На лейтенанта смотрела смерть. Его смерть. Та, что мрачной тенью ходила на задворках солдатских снов, вырастая из мыслей о вероятной войне, что засела в подсознании ещё с первых мальчишеских страхов. Прямо в глаза Мишелю заглядывал чёрный бездонный круг ствола… Чудовищная пасть чудовищного орудия – страшный кошмар танковых войск.
И всё мужество, весь благородный порыв рыцарства мгновенно исчезли, захлебнулись в жутком истошном крике:
– Не-е-е-е-е-ет!!!
Лейтенант был готов смело погибнуть от кинжалов, пуль, воды, адского пламени, зубов или когтей мертвецов – чего угодно, но только не от этого чёрного глаза. Слишком долго и мучительно ожидал именно эту смерть. Ведь сейчас надёжный, почти неуязвимый «Леклерк» разлетится как лампочка от удара кувалды!
Мишель собрал в кулак всё мужество, чтобы разделить судьбу танка, но двойник не желал погибать. До сих пор он считал происходящее едва ли не увеселительной прогулкой, большим приключением. Но сейчас должен был умереть! От чужого снаряда, с чужого броненосца, в чужой (?!) стране…
Впрочем, одно прощало его трусость – он понял, что не успеет выстрелить первым. И погибнет как беззащитная жертва, а не как сражающийся солдат. Поэтому существо, до этого поддерживавшее мужество Мишеля, само панически заорало:
– Спасайтесь!!!
И бросилось к люку в днище.
В этот момент что-то случилось. Ощутимо звякнуло, словно разорвав невидимые зубчики стройного механизма Вселенной. Какая-то едва уловимая ненормальность, возникшая при появлении двойника, стала заметнее. Что-то испортилось, стало не так. Механика уже не было на его месте, а «Леклерк» стоял с выключенным двигателем. Через распахнутый люк в днище виднелась развороченная земля. «Здесь должен быть автомат!» – вспомнил лейтенант и выхватил его из специального крепления. По-змеиному выскользнул из танка.
Зубчики же звенели и звенели, ненормальность усиливалась. Мишель не понял, как оказался в сотне метров от своей машины. В этот миг чудовищный взрыв разорвал её, подбросив высоко в воздух тело сержанта Эндрю. Жормон стоял оглушенный, засыпанный землей, облитый чьей-то кровью, в чужом обмундировании, с чужим оружием в руках. Теперь он был лишь вторым существом.
Вокруг полыхал бой, точнее – истребление. Ведь лейтенант не успел передать друзьям секрет победы. А когда Мишель увидел, что невредимая носовая башня разворачивается для очередного выстрела, понял, что спасения нет. Что-то серьезное случилось с миром. Разрушилась тонкая грань между тем и этим светом, и через провал хлынуло сверхъестественное зло.
Призрачный туман окутал танкодром. Он становился то абсолютно прозрачен, так, что были видны мельчайшие подробности разыгрывавшейся трагедии; то, наоборот, сгущался до плотности молочной завесы. И в такие моменты казалось, что танкодром накрыл призрачный купол. Сквозь который светили чужие злобные звёзды.
Жормон, забившись в уголок сознания нового тела, напряжённо раздумывал о природе жуткого феномена: армии госпожи Сильфии. Теперь уже он ощущал себя «гостем» и равнодушно предоставлял возможность другому человеку выпутаться из сложной ситуации, в которую (Мишель был в этом уверен) тот сам его и втянул.
«Очевидно Сильфия обладает действительно огромным могуществом, пользуясь покровительством сверхъестественных сил. Но и ее власть должна иметь пределы! По-видимому, она возрастает в связи с верой в неё. С верой…» – он споткнулся на этой мысли.
«Ну конечно же! С верой! Стоило патриотам сбросить немецкий гарнизон в озеро Сильфии, тем самым принеся кровавую жертву и освежая память детской веры в призрака с её сверхъестественной армией – как тут же ожившие мертвецы в немецкой форме уничтожают своих последователей. Стоило в городке появиться нам, современным французским солдатам – и горожане снова вспоминают старое проклятие. Да ещё со страхом, то есть с верой, пересказывают нам. А когда комбат, приказом «узаконил» страх озера – начали исчезать люди. Это ещё больше укрепляет веру людей в могущество призрака. Как результат: нападение на оцепление и батальон. Мы сами провоцируем сверхъестественное зло! Ведь когда мы уверовали в победу (всё-таки молодец двойник!) – то победили. Лишь укоренившийся в сознании страх перед огромными пушками, очевидно уловленный чувствительным призраком Сильфии, помог ей вызвать к жизни мёртвый линкор – это артиллерийское чудовище, закованное в броню. А моя вера в Святой Крест снесла ему главную башню!»
В тот же миг Мишель снова стал самим собой. Только в руках вместо неуклюжего французского пистолета-пулемета остался лежать русский автомат Калашникова, а на поясе висели сумки с боекомплектом и штык-нож. Взрывы звучали реже, и были уже не столь чудовищны. Лейтенант обернулся к линкору, объятому пороховым дымом и вспышками выстрелов. Его самовосстанавливающиеся орудия главного калибра методично выбивались попаданиями танковых пушек.
Но все меньше целых «Леклерков» кружило по полю. Один за другим они вставали горящими остовами или же бесследно разлетались вместе с экипажами. По всему затянутому туманом и гарью танкодрому, хаотично мерцавшему взрывами, выстрелами и росчеркам трассеров, шло кровавое побоище. Восставшие мертвецы били, душили, рвали, расстреливали и топили пытающихся спастись солдат. Отчаянные крики их жертв, сильных и смелых французских танкистов, смешивались с звериным рычанием, хлюпаньем и бульканием утопленников, их воплями не то радости, не то злобы.
Из тумана к Жормону бросилось несколько фигур. Он лишь увидел неестественные синие лица: два немца в полевой форме, служанка, от плеча до груди рассеченная мечом, какой-то крестьянин с ружьём и длинноволосый парень в джинсовке с тяжелой суковатой дубиной. Вскинув автомат, двойник прострелил обоих фашистов, увернулся от направленного на него ружья, проскочил под протянутыми руками служанки и с силой врезал прикладом по челюсти замахнувшегося парня. Изо рта того фонтаном хлынула вода, а Мишель, прикрываясь его телом от атаки оставшихся, перекрестил стволом повернувшегося охотника и служанку, а затем «угостил» одиночными выстрелами. Так же поступил с парнем и поднимающимися немцами.
Едва он успел пристегнуть к своему оружию штык, как со всех сторон кинулись другие утопленники. Лейтенант ударил одного, второго, третьего… А затем удары, пинки, выстрелы и штыковые удары, по возможности, предваряемые крестным знамением, щедро посыпались на визжащую и орущую ораву. Иногда сквозь туман видел лицо Сильфии, насмешливо следящей за дракой, и тогда на него находила одержимость – Мишель расшвыривал мертвецов с утроенной яростью.
Меж тем танков на поле почти не осталось, а большая часть ещё живых танкистов сражалась врукопашную. Так велико было мужество этих людей, знавших, что спасения нет, но выполняющих свой ратный долг до конца. Мишель смог, наконец, крикнуть им, чтобы перед выстрелом они «этих гадов» крестили. Его услышали, и дело сдвинулось с мёртвой точки. У танкистов появился шанс.
В этот момент у лейтенанта кончились патроны к «Калашникову». Чудом вырвавшись из кольца врагов, он споткнулся о тело убитого сослуживца, сжимавшего в руках 7,62-мм пистолет-пулемет. В отчаянии Жормон выдернул его прямой магазин и воткнул себе в автомат. К его удивлению, рожок подошел. Хотя такого не должно было случиться…
Впрочем, думать было некогда. Мертвецы то и дело выныривали из тумана, и нужно было успевать, предварительно перекрестив, расстреливать их. Неперекрещённые, упав в воду, тут же поднимались снова. Тем временем у Мишеля возникла ещё одна идея. Притаившись за кустом, когда туман наиболее сгустился, он нацарапал на головках нескольких пуль крест и, ради эксперимента, пальнул в возникшего рядом утопленника, не перекрестив его. Тот разлетелся огненным фейерверком. Похоже, идея была правильной.
Туман рассеялся, и взору лейтенанта предстала картина боя трёх оставшихся танков и горстки пытающихся сбиться в кучку пеших танкистов с разношёрстной мертвой армией, поддерживаемой огнем броненосца. Выросшие до двух с половиной метров маркиз де Тодес и шевалье д`Эвтанази, размахивая гигантскими шпагами, собирали смертоносную жатву. Глаза их светились зловещим красным огнем, а из ртов изредка вылетало пламя. Пахло сгоревшей взрывчаткой, порохом, серой и водорослями.
Мишель оказался на пригорке, вокруг которого уже не осталось «живых» покойников. На другом конце огневого рубежа, сбоку от проклятого линкора, стояла грустная Сильфия. Неожиданно ясно, словно адский грохот был всего лишь шелестом листьев, лейтенант услышал её слова:
– Тебе ещё не надоело? Я ведь просто играю твоей жизнью. Я уже давно могла бы забрать ее… А картина, так ужасающая твой разум – ты думаешь, что это? Это лишь плод твоего упрямства. Не нужно было пренебрегать мною.
– Как бы не так! Ты просто ничего не можешь поделать с нашей волей!
– Ну, как знаешь. Испей же свою чашу до дна. Как и все они.
Гигантские кавалеры направились к Мишелю. Но он хладнокровно перекрестил их и выстрелил по каждому помеченной крестом пулей. Два столба адского пламени взметнулись кверху, на какие-то мгновения остановив схватку. Призрак Сильфии растерялся. В это мгновение Жормон услышал голос своего сержанта:
– Господин лейтенант, я все-таки нашел вас! Какая радость! Моя Жюли тоже жива!
Мишель оглянулся и увидел спешащего к нему радостного Эндрю, крепко держащего за руку невысокую миловидную девушку. Что-то в её лице насторожило офицера. Парочка приблизилась и он, разглядев синий оттенок кожи, непроизвольно отшатнулся.
– Командир, это же я, Эндрю!
– Уйди!
– Командир… То, что вы делаете – бессмысленно.
– Что?! … Не приближайся ко мне!
Мускулистый Эндрю почти вплотную подошел к лейтенанту.
– Вы проиграли, командир. Лучше…
Настороженный взгляд двойника успел уловить движение, и мгновенно отпрыгнув, лейтенант перекрестил в воздухе мощную грудь сержанта. А затем ударил длинной очередью в своего бывшего друга, едва не вспоровшего его немецким кинжалом. Бросившуюся вперед Жюли, у которой оказались неожиданно большие когти, хладнокровно убил штыком. Сам Жормон никогда не ударил бы девушку, но его двойник был неумолим:
– Это не люди!
По полю лихорадочно крутился последний «Леклерк», на который ополчились все пушки броненосца. Но он всё ещё держался, дерзко отвечая огнём на огонь. Мишель рассмотрел номер смельчака – лейтенант Дюпон. Глядя на его схватку, и у Мишеля возникла дерзкая мысль.
Он сорвал с шеи лёгкий алюминиевый крестик, поцеловал его и с силой вдавил в пулеприемник автомата. Затем патроном, с начерченным на пуле крестом, дослал его в ствол и прицелился в борт корабля. Все мертвецы как по команде ринулись к лейтенанту, но он, стараясь не отвлекаться и тщательно рассчитав траекторию, выстрелил. Сначала Мишелю показалось, что ничего не произошло. Но потом такое пламя полыхнуло на озере, что вспыхнула вся туманная сфера, окружившая танкодром, и он оказался в кольце огня.
