скачать книгу бесплатно
Придя на кухню, я поставил чайник. Утром только черный кофе без сахара. Он очень горяч и я разбавляю его водой. Взяв чашку в руки, я подошел к большому кухонному окну. Из него открывается вид на появляющееся над горизонтом солнце. Я вижу крутой спуск, начинающийся от края сада, и заканчивающийся вдалеке полосой высоких тополей. Низина его укутана туманом, который понемногу тает.
Я спускаюсь во двор с чашкой в руках. Первым делом выхожу на улицу посмотреть, на месте ли мотоцикл. Его покрыли маленькие капельки росы. Они сорвалась вниз при первом прикосновении к рулю. Я ставлю чашку на асфальт и закатываю мотоцикл во двор. Его ручки чертовски холодные.
Когда-то отец сделал во дворе широкие качели. Я уселся в них, предварительно смахнув голой рукой с их поверхности все ту же росу. Закурив сигарету, я начал медленно раскачиваться, допивая остывающий кофе.
Вот так да. Мама уже работает в огороде. Ранняя же она пташка. А я-то думал, что все еще спят. И что можно делать на грядках в такую рань? Докурив и допив кофе, я отправился к ней по сырой земле.
– И это ты так высыпаешься? – насмешливо спросила мама, не отрываясь от дела.
– Да я выспался. Деревенский воздух творит чудеса! – сказал я с гордостью.
– Ты посмотри! Давно ты стал городским?
– Мама, я всегда считал себя деревенским парнем. Иногда я даже горжусь этим, – деловито кивая, стал оправдываться я.
– Рада слышать, – мама бросила пучок травы в сторону и выпрямилась. – Как ты себя чувствуешь? Температура не поднялась?
– Все хорошо, мама. Не беспокойся.
– Слава богу, – довольно брякает мама. – Скоро будем завтракать. Я закончила. Идем в дом.
Мама отправилась на кухню, а я пошел в душ. Он быстро привел меня в чувства. Я почистил зубы, побрился и пошел к себе, чтобы переодеться. Когда я пришел на кухню, все уже были за столом. Я присаживаюсь на свободный стул. Мой завтрак уже готов.
– Приятного аппетита, семья! – бодро говорю я.
В ответ я слышу «спасибо» и «взаимно».
Яичница с беконом, запеченные овощи и мамины фирменные соления. Я обожаю их с детства. К чаю, а в моем случае к кофе, мама испекла оладьи и подала их с клубничным вареньем.
– Недавно сосед сказал мне, чтобы я побрился! Можете себе такое представить? – начал Дэнис. – Так он потом еле ноги унес, да так далеко, что точно не расслышал все теплые слова, которые посыпались в его спину, – момент тишины, и он добавляет: – Соседушка.
По дому понесся звонкий смех. Шутка действительно удалась. Смех затихает, и я интересуюсь у брата:
– Дэнис, тебя тут никто не обижает? – я спросил вполне серьезно.
– Да я сам кого угодно обижу! – недоумевая, ответил Дэнис.
Он вытянул над столом руку и сжал ладонь в кулак. Качнув им несколько раз, он вернулся к еде. Грозное оружие. Руки его не так уж и велики, а вот кулаки – словно молоты. Обычно такие здоровые руки у плотников, столяров или рабочих на заводе.
– Ну, с этим не поспоришь, – сказал Джереми. – Припоминаешь, как на прошлой неделе отделал пьяного мужика, который начал кричать на меня?
– А то. Быстро же он понял, что не на того напал, – гордо сказал Дэнис, жуя яичницу.
– Я тоже буду долго помнить это, деятели! Натворили дел и пошли довольные собой к реке, а я потом еще долго объясняла полиции, что же тут произошло, – хихикая, добавила мама.
По дому снова понесся смех. Как же мне с ними легко и приятно. Они не навязчивы, они не спрашивают лишнего, и теперь лишь они знают, как мне помочь, пусть даже и словом. С ними я всегда чувствую себя комфортно. Когда мы остаемся с кем-то из них наедине – мы можем просто молчать, при этом никакого чувства неловкости не возникнет.
Сколько всего было. Со своими братьями я выкурил свою первую сигарету, с ними впервые попробовал алкоголь. С ними же первый раз в жизни подрался, за что мне стыдно по сей день. Но никаких обид между нами нет. Мы стали взрослее и вместе с этим поумнели. Теперь мы друг за друга скалой. Мы одна семья. И вот я здесь, рядом с ними. Я дома.
В хлопотах по дому и саду день пролетел очень быстро. Теперь оставшийся в огороде урожай собран, трава в саду покошена. Я отремонтировал шланг, подающий воду в сад, огород и на газон.
Мама сделала генеральную уборку. Ей помогал Джереми. Дэнис полдня помогал мне, а ближе к вечеру пошел на рыбалку. Он пробыл на реке несколько часов и вернулся с очень хорошим уловом. Мама приготовила рыбу на ужин.
День близится к своему концу. Я снова в саду, на тех же качелях. Сегодня на улице тепло и ясно, отовсюду пахнет травами и последними в этом году цветами. Мой взгляд направлен в сторону полосы тополей, которая ровной линией возвышается на самом верху растянувшегося на несколько километров холма. У подножья холма расстелился луг, который поутру, в мрачных, серых предрассветных сумерках был окутан туманом – но сейчас его нет, и благодаря этому в низине можно разглядеть небольшую реку, на которой раньше я бывал практически каждый день.
На лугу за рекой я увидел человека. Наверное, он неспешно прогуливается одним из тех осенних дней, когда еще тепло. Он далеко от меня. Не так уж и легко разглядеть детали с такого расстояния. Видно, что одет он в черное и на его голове капюшон.
Поначалу я не придал значения его появлению. Он неспешно шагал вдоль реки, пока вдруг не развернулся в мою сторону. Вряд ли он сможет разглядеть меня. Я сижу в саду, среди деревьев. За моей спиной садится солнце. Наверняка этот человек просто любуется закатом.
Но у меня возникло странное чувство, будто он смотрит в мою сторону и скорее всего именно на меня.
– Что за дела? – тихо бормочу я себе под нос.
Он все стоит и стоит. Я не свожу с него глаз и в то же время продолжаю ощущать на себе его столь же пристальный взгляд. Проходят минуты, а он все стоит как вкопанный.
Весь мир перестал существовать. И вдруг кто-то положил руку на мое плечо. Я вздрогнул от испуга!
– Привет, Аксей.
Черт возьми! Это Насса.
Я снова бросаю взгляд на луг, но там уже никого нет. Этот человек как сквозь землю провалился.
– Куда ты смотришь?
– Да так, никуда. Просто любуюсь тополями, – ответил я, стараясь скрыть недоумение.
– Пойдем в дом. Нас уже все ждут.
Шагая вслед за Насса, я бросил прощальный взгляд в направлении луга, но там было пусто и теперь.
Теперь пусто и в саду. Только качели, раскачивающиеся на ветру из стороны в сторону, тихо поскрипывают, подпевая вечерним сверчкам. День подошел к концу. Осталось только протянуть вечер, а после все повторится.
Насса приехал не один. На кухне с моими братьями и мамой нас дожидался и его отец. Насса чертовски смахивает на него. Упитанный брюнет – это самое весомое его отличие от более стройного сына, темноглазый, очень обаятельный, ну, и, конечно же, разговорчивый.
Стол накрыт. На кухне пахнет жареной рыбой.
– Вот и вы. Присаживайтесь, – мама показывает на два свободных места.
Мы с Насса усаживаемся рядом.
– Добрый вечер, Аксей, – высоким басам поздоровался старший из гостей.
– Здравствуйте, Корнелиус!
Мы пожимаем друг другу руки.
– Как твое здоровье? – держа в одной руке вилку с куском рыбы, а второй наспех выпивая стакан сока, продолжил Корнелиус.
В последнее время многие стали интересоваться моим здоровьем. Я не понимаю, зачем всем хочется узнать, не болен ли я. Естественно, все эти разговоры вызваны моим более чем подавленным внешним видом, но от них ни мне, ни кому-то другому лучше не станет, поэтому отвечаю я неохотно.
– Все в порядке. Как вы?
– Я отлично! Как тебе дома? В городе-то поди надоело?
Терпеть не могу, когда во время застолий мне уделяют много внимания. Не то чтобы мне совсем не нравилось внимание окружающих, просто в такие моменты рано или поздно начинают поступать вопросы, отвечать на которые не хочется.
– Везде хорошо, где нас нет! – бодро ответил я с надеждой, что этим дело и ограничится.
– Да, Аксей, в этом ты прав.
– Аксей, ты собираешься кушать? – заворчала мама.
Я голоден, но с этими допросами есть спокойно не получается.
– Конечно, мама, – ответил я.
– Насса, тебя это тоже касается! – мама не оставила без внимания и моего друга.
– А как идут ваши дела, Корнелиус?
Не будет лишним полюбопытствовать и мне. Насса с отцом занимаются очень интересными вещами. Суть их работы – охота за призраками и прочими сверхъестественными существами. Я отношусь к таким вещам крайне скептически. Порой мне даже кажется, что они шарлатаны, но пока ни одной жалобы на них я не слышал. Что меня очень удивляет – дела их идут хорошо. Народ здесь суеверный, да и с фантазией у людей проблем нет. К ним поступают заказы даже из городов, которые не в одной сотне километров отсюда. В определенных кругах они очень авторитетные люди.
Как бы там ни было – я искренне рад, что они нашли свое призвание. Не относись бы ко всему этому с таким скептицизмом – я бы и сам попробовал. Я считаю, что это как минимум интересно.
– О, Аксей! Это вечный бизнес! – задорно отвечает здоровяк. – Недавно нам поступил заказ от молодой девушки. Жаловалась на домового: он пытался выжить ее. Но мы задали ему. Теперь он сам распрощался со своим пристанищем. Ирония! – Корнелиус расхохотался.
– Да, папа, хорошо мы тогда поработали. Девушка была нам бесконечно благодарна. Бедняжка живет совсем одна. Страшно представить, через что ей пришлось пройти, пока она не вызвала нас.
Мне становится скучно от таких разговоров, а братья и мама слушают гостей с удовольствием. И тут случается само неприятное для меня.
– Аксей! Вот твой случай… Может, Яники уже и нет в живых, а ты не знаешь этого. Мы можем помочь тебе!
Я готов сквозь землю провалиться, только бы ничего не отвечать ему.
На кухне воцарилась тишина. Я поднимаю голову. Все недоумевающе смотрят на Корнелиуса. Он не сразу понял, что сболтнул лишнее. Но сейчас даже мои братья при всем уважении к нему готовы силой выставить его за дверь.
– Корнелиус! – возмутилась мама.
В ответ на ее гневный возглас он прошелся по всем сидящим за столом растерянным взглядом, который остановился на мне.
– Простите меня, – сказал я, аккуратно вставая.
Я молча ухожу из кухни. Все молчат. Мне становится дурно. Я иду в ванну, чтобы умыться холодной водой.
Я не виню его. Но он сказал как раз ту правду, которую говорить совсем не стоило. Яника всегда будет жива для меня. Пусть это глупо и наивно, но так будет всегда. Так будет каждую секунду моей жизни.
В голове неразбериха. А что, если он прав?
– Нет!
Я молниеносно обрываю в себе эти мысли. Нужно находить силы для борьбы: я не позволяю им развиваться в этом направлении. Пусть это и сотню раз глупо, но я не могу предать Янику. Я буду бороться до последнего.
Умывшись, я уставился на свое отражение. Я похож на загнанного в угол зверя: растерянное лицо, испуганный взгляд.
Как же я устал… Что будет дальше? Неужели внутри меня трещина и меня скоро переломает? Яника, где же ты?
Еще с минуту смотрю на свое отражение. Мне противно от собственного вида. Я дышу на зеркало – на нем появляется пар. Я рисую на нем вопросительный знак, смотрю на него несколько секунд и выхожу из ванной.
Я тихонько выбрался во двор. Настроение окончательно испорчено. Я не желаю кого- либо видеть.
Я вышел на улицу. Ничего не хочется, кроме как просто идти по ночной дороге. Яркая луна освещает мою тень на асфальте.
– Ну, а ты ненастоящая или просто другая, а? – я крикнул собственной тени.
Как же меня все достало. Даже в этом тихом краю мне нет покоя. Я таскаю за собой дурные мысли, волнения и переживания. Мне негде укрыться от них, пока они живы во мне. Меня убивает эта безысходность.
– Пошло все к чертям собачьим!
Я добрел до футбольной площадки. Здесь точно никого нет. Мне нужно остыть. Я не хочу показываться дома в таком состоянии, тем более, если Корнелиус все еще там.
Я усаживаюсь на первую же скамейку. Рука автоматически лезет в карман. Я достаю сигареты и шарю в поисках спичек. Кажется, оставил дома.
– Твою мать! – беззастенчиво ругаюсь на всю округу.
В нескольких метрах от меня темноту нарушила вспышка огня.
– Вот, парень, держи, – я услышал голос какого-то мужчины.
Через несколько секунд он уселся рядом. Мужчина протянул зажигалку. Я закурил сигарету. Он сделал то же самое.
– Чего ты шумишь, парень? Ночь темна, люди спят кругом.
У него спокойный ровный голос.
Я не знаю, что ответить. Да и не очень хотелось заводить откровенные беседы с незнакомцем.
– Ничего. Просто захотелось немного покричать, – ответил я.
Он тихонько засмеялся. Некоторое время мы молча курили, но вскоре он продолжил.
– Ты ведь не глупый, и я не дурак. Нормальные люди так просто так не орут по ночам. Дурак может покричать и средь бела дня. Кто с него спросит? Только такой же дурак.
– А с меня, стало быть, дурак не спросит?
– Не здесь и не сейчас. Здешние ночи полны множеством непонятных и загадочных вещей, но уж точно не дураками.
Как он тактичен. Я его и знать не знаю, а он тут из меня все тянет нитки. Незнакомый человек, чьего лица я даже толком и не видел в этой темноте, произвел на меня успокаивающий эффект.
