скачать книгу бесплатно
– Спасибо, Люси, – сказал Локвуд. – Чуть не влипли.
Он ухмыльнулся. Я облегченно кивнула в ответ.
В этот момент на нас повалились выломанные доски – и за ними открылась пустота.
Мы должны были предвидеть, что нас ждет. Разумеется, должны были – но все равно это был шок. И совсем не лучший вариант, когда ты испытываешь шок, не успев при этом восстановить равновесие. А мы с Локвудом все еще качались на краю железной черты. Так что как следует рассмотреть то, что открылось внутри замурованного дымохода, я не смогла – мешали наши перепутавшиеся руки и ноги и то, что при этом Локвуд, стараясь удержаться за границей очерченного полукруга, навалился на меня.
И все же я успела увидеть достаточно много. Достаточно для того, чтобы увиденное огнем обожгло мой мозг.
У той, что была внутри дымохода, все еще сохранились светлые волосы, сильно запачканные сажей и пылью и так плотно оплетенные паутиной, что трудно было сказать, где кончаются волосы, а где начинается паутина. Все остальное, кроме волос, распознать было намного труднее – обнажившиеся пожелтевшие кости, оскаленные, лишенные губ зубы, прилипшие к скелету лоскуты сморщившейся потемневшей кожи. Все это уже лет пятьдесят простояло в узкой кирпичной нише. С обнажившихся костей свисали лохмотья красивого летнего платья – того самого, с оранжево-желтыми подсолнухами, которые и сейчас просвечивали сквозь кокон паутины.
А дальше я не удержалась на ногах и грохнулась на пол. Навзничь. Приложилась затылком к половицам, и из глаз у меня посыпались искры.
А спустя еще секунду на меня всем своим весом навалился упавший Локвуд. Я охнула.
Затем искры исчезли, мозги прочистились и я открыла глаза. Я лежала на спине, по-прежнему сжимая в ладони серебряную сеть, которую, оказывается, не выронила и не потеряла. Это была хорошая новость.
Но была плохая: я снова выронила свою рапиру.
Локвуд уже скатился с меня куда-то вбок. Я тоже перекатилась, вскарабкалась на корточки, бешено огляделась по сторонам, ища свое оружие.
Но вместо своей рапиры я увидела беспорядочно сбившиеся в кучу железные опилки, которые мы стронули с места, когда падали, Локвуда, стоявшего на коленях опустив голову, с развевающимися на ветру волосами и пытающегося вытащить рапиру, застрявшую под его длинным тяжелым пальто.
И молча плывущую над ним призрачную девушку.
– Локвуд!!!
Он резко вскинул голову. Пальто туго перекрутилось вокруг его коленей и не давало возможности дотянуться до пояса. Времени вытащить рапиру у него не было.
Девушка спланировала ниже, оставляя за собой тонкий шлейф потустороннего света, и протянула к лицу Локвуда свои длинные бледные руки.
Я не раздумывая выхватила из кармашка на поясе банку с греческим огнем и швырнула ее. Банка разминулась с Гостьей и грохнулась о стену. Хрустнул стеклянный предохранитель. Ослепительная вспышка магния насквозь пронзила своими лучами Гостью, и ее фигура исчезла в туманном облаке. Локвуд тряс головой – в его волосах продолжали догорать искры магния.
Греческий огонь – прекрасная вещь, кто бы спорил. Эта смесь мелких железных опилок, магния и соли поражает Гостя сразу тремя способами.
Раскаленное железо и соль насквозь пронзают вещество, из которого состоит призрак, а ослепительный свет вспышки магния причиняет ему невыносимую боль. Но (тут-то и зарыта собака) хотя греческий огонь сгорает очень быстро, почти моментально, он тем не менее успевает поджечь не только Гостя. Вот почему в «Руководстве Фиттис» категорически не рекомендуется использовать греческий огонь в помещениях, за исключением тех случаев, когда ситуация полностью находится под контролем агента.
В нашей ситуации мы имели набитую бумагами комнату и очень злобный Спектр. Как вы считаете, можно назвать такую ситуацию «полностью контролируемой»?
Конечно, нет, и здесь я с вами полностью согласна.
Что-то где-то завывало от боли и гнева. Гулявший по комнате ветер, поначалу слегка притихший, взвыл с удвоенной силой. Подожженные греческим огнем листы бумаги взмыли в воздух и стремительно полетели прямо мне в лицо. Я успела отмахнуться, они отлетели в сторону и начали корчиться, словно сминаемые невидимой рукой. Затем горящие листы разлетелись по всей комнате, опускаясь на книги и полки, на стол, занавески, высохшие от времени папки и письма, на пыльные подушки кресла…
Словно звездочки на вечернем небе, один за другим замерцали язычки пламени. Их было много, и они загорались повсюду.
Локвуд наконец поднялся на ноги. Его волосы и пальто дымились. Пальто он с себя сорвал и отшвырнул в сторону. Сверкнуло серебро – это он выхватил свою рапиру. Взгляд Локвуда был устремлен в остававшийся в тени угол комнаты. Там, среди бешено крутящихся в воздухе бумажных листов, начинала заново формироваться призрачная фигура.
– Люси! – Локвуд старался перекричать вой ветра. – План Е! Действуем по плану Е!
План Е? Что еще, к чертям собачьим, за план Е? У Локвуда всегда огромное количество планов. Разве станешь вспоминать, какой из них Д, а какой Е, когда вокруг тебя стопка за стопкой загораются журналы, пламя становится все выше и путь на лестничную площадку уже отрезан огнем и дымом?!
– Локвуд! – крикнула я. – Дверь…
– Нет времени! Я ее отвлеку! А ты займись Источником!
Ну да, конечно. Это и есть план Е. Один из нас удерживает Гостя вдали от Источника, второй нейтрализует этот Источник. Локвуд уже уверенно пробирался танцующей походкой вперед, к тому месту, где в дыму сформировалась призрачная фигура. Над его головой летали горящие обрывки бумаги, но он, не обращая на них никакого внимания, шел, низко опустив к земле рапиру. Он казался незащищенным. Призрачная девушка неожиданно набросилась на Локвуда – он отклонился назад. Сверкнула рапира, отбивая вытянутую вперед руку призрака. Длинные светлые волосы Гостьи слились с клубами дыма. Локвуд пригнулся, сделал выпад, рассекая эти туманные завитки. Его рапира бешено засверкала, образуя защитный барьер, под прикрытием которого он спокойно отступал, уводя Гостью вслед за собой все дальше от пролома в стене.
Иными словами, Локвуд давал мне возможность выполнить мою часть работы. Я бросилась вперед, к темному отверстию в старом дымоходе. Ветер завывал вокруг меня, плакал человеческим голосом. На лицо сыпались искры, дым не давал дышать.
Со всех сторон росло, крепло пламя. Ветер стал еще неистовей – он вставал передо мной плотной преградой, пытался оттолкнуть меня назад, но я упорно, шаг за шагом, приближалась к своей цели.
Висевшие рядом с проломом в стене книжные полки рухнули вниз, объятые огнем. Язычки пламени словно струйки ртути растекались по всему полу. Поверхность не отбитой штукатурки окрасилась в оранжевый цвет, но отверстие в стене оставалось угольно-черным, и стоящий внутри дымохода труп девушки был едва виден. И все же сквозь кокон паутины я разглядела ее лишенную губ улыбку. Точнее, оскал.
Нет ничего хорошего в том, чтобы видеть прямо перед собой такие вот улыбочки. Они отвлекают от работы. Я тряхнула сетью, которую держала в руке.
Ближе, ближе… шаг за шагом… Теперь я подобралась совсем близко, но старалась не смотреть на жуткий череп и опустила взгляд ниже. Увидела костлявую шею, оставшиеся от платья лохмотья… Неожиданно на шее девушки что-то блеснуло.
Тонкая золотая цепочка.
Я просунулась в отверстие дымохода, держа наготове сеть и слыша за спиной рев ветра и пламени. На секунду взглянула на тонкую цепочку с подвешенным к ней кулоном – он покачивался в жуткой полости между остатками платья и верхними ребрами. Когда-то девушка надела его на себя своими собственными, еще живыми руками, чтобы выглядеть привлекательнее.
И вот украшение по-прежнему висит на своем месте и сверкает, хотя прошло столько лет и плоть, на которую его надели, давно истлела.
Мне стало очень жаль эту девушку.
– Кто сделал это с тобой? – негромко спросила я.
– Люси! – прорвался ко мне сквозь завывания ветра голос Локвуда. Я повернула голову и увидела несущуюся ко мне сквозь бушующий огонь Гостью. Ее лицо ничего не выражало, глаза не моргая смотрели на меня. Она раскинула руки в стороны, словно собиралась обнять меня.
Но мне вовсе не улыбалось попасть в объятия призрака. Я вслепую погрузила руки прямо в кокон паутины, чувствуя, как забегали по пальцам пауки. Я попыталась распустить сеть, но она зацепилась за какую-то оставшуюся внутри отверстия щепку. Гостья была уже совсем рядом. Я рванула сеть – щепка треснула и отвалилась. Всхлипнув, я опустила сеть на мягкие, высохшие, покрытые пылью и паутиной волосы, и она начала развертываться, прикрывая останки девушки, оказавшиеся теперь словно внутри клетки.
В тот же миг, повиснув в воздухе, застыла и Гостья. Послышался вздох, стон, волосы Гостьи перестали развеваться и упали вперед, скрыв ее лицо. Призрачный свет, который она излучала, становился все слабее, слабее, слабее…
И погас. Все было кончено. Гостья перестала существовать, исчезла – словно ее никогда и не было.
В тот же миг исчезла и магическая сила, наполнявшая этот дом. С чем сравнить это ощущение? Представьте, что с вас неожиданно сняли придавивший вас мешок. В ушах у меня щелкнуло. Ветер прекратился. Комната была полна горящих обрывков бумаги, медленно разлетающихся по полу.
Все правильно. Так и должно быть, когда тебе удается нейтрализовать Источник.
Я глубоко вдохнула, прислушалась…
Да, в доме стало по-настоящему тихо. Гостья пропала.
Разумеется, когда я говорю, что в доме стало тихо, я имею в виду тишину на сверхъестественном уровне. А в реальности продолжал гудеть пожиравший комнату огонь. Полыхали половицы, из-за дыма стало не видно потолка. Успели загореться и те кипы бумаг, которые мы выносили из комнаты, когда расчищали подход к стене, так что огнем была уже охвачена и лестничная площадка. Этот путь к отступлению был для нас отрезан.
Стоявший в другом конце комнаты Локвуд бешено махал мне рукой, указывая на окно.
Я кивнула. Времени у нас почти не осталось. Дом был обречен сгореть в огне. Но прежде чем побежать к Локвуду, я, почти не думая, повернулась назад к отверстию в дымоходе, залезла рукой под сеть (стараясь не думать о том, к чему еще я притрагиваюсь) и нащупала тонкую золотую цепочку – единственное сохранившееся в первоначальном виде напоминание о жившей когда-то девушке. Я потянула цепочку – она отделилась так легко, словно не была застегнута. Не глядя я сунула цепочку с висевшим на ней кулоном вместе с паутиной и пылью в карман куртки. Затем повернулась и, пробираясь между языками пламени, поспешила к стоявшему возле окна столу.
Локвуд уже успел вскочить на стол, спихнув с него ботинком стопку горящих бумаг, и сейчас пытался открыть окно. Оно не поддавалось, и Локвуд просто выбил его ногой вместе с защелкой. Я вспрыгнула на стол рядом с Локвудом и впервые за много часов мы с наслаждением вдохнули полной грудью свежий, влажный, пропитанный туманом воздух.
Затем мы бок о бок присели на подоконник. Слева и справа от нас со змеиным шипением вспыхнули шторы. В саду под домом мы увидели тени своих скорченных силуэтов, вписанные в прямоугольник мерцающего красного света.
– Ты в порядке? – спросил Локвуд. – А там, в дымоходе, что-то случилось?
– Нет. Ничего не случилось. И я в порядке, – бледно улыбнулась я. – Ну, вот, еще одно дело раскрыто.
– Ага. Интересно, будет ли довольна миссис Хоуп? С одной стороны, ее дом сейчас сгорит дотла, но, по крайней мере, в нем уже не осталось призраков… – Он посмотрел на меня. – Ну…
– Ну… – Я наклонилась вперед, безуспешно пытаясь рассмотреть, что ждет нас внизу. Но было слишком темно и далеко.
– Все будет хорошо, – сказал Локвуд. – Я почти уверен, что там, под домом, густые кусты.
– Ладно.
– А может, зацементированный внутренний дворик, – ухмыльнулся он и похлопал меня по ладони. – Давай, Люси. Поворачиваемся спиной вперед и прыгаем. Тем более что у нас все равно нет выбора.
Да, насчет выбора Локвуд был прав. Когда я оглянулась назад, огнем был уже охвачен весь пол комнаты. Пламя почти добралось до отверстия в дымоходе. Вскоре то, что находится там внутри, сгорит без остатка. К счастью. Я негромко вздохнула:
– Хорошо, будь по-твоему.
– Мы с тобой работаем вместе полгода. Скажи, я хоть раз подвел тебя? – ухмыльнулся Локвуд.
Я только хотела открыть рот, чтобы перечислить все случаи, когда он меня подводил, как над столом начал проседать потолок. Градом посыпались горящие балки и пласты штукатурки. Что-то сильно толкнуло меня в спину. Локвуд попытался подхватить меня, но сам потерял равновесие.
Мы оба качнулись, хватаясь руками за воздух, какое-то мгновение оставались подвешенными между жаром и холодом, между жизнью и смертью, а затем вместе рухнули вниз, в непроглядную тьму.
Часть 2. До
5
Некоторые уверяют, что Проблема существовала всегда. Они говорят, что в призраках, как и в их поведении, нет ничего нового. Такие люди ссылаются, например, на римского писателя Плиния, жившего почти две тысячи лет назад. У него есть рассказ о некоем ученом, купившем дом в Афинах. Дом ему продали подозрительно дешево, и вскоре ученый обнаружил, что он заселен призраками. В первую же ночь к нему явился призрак костлявого старика, закованного в цепи. Гость поманил ученого за собой, привел его на двор и там исчез, провалившись сквозь землю. На следующий день ученый вместе со своими слугами начал копать на этом месте яму. Как и следовало ожидать, вскоре они обнаружили закованный в цепи скелет. Кости подобающим образом перезахоронили, после чего призрак исчез. Конец истории.
«Классический призрак Второго типа, – небрежно пожимают плечами специалисты. – И появлялся он с самой простой целью: чтобы его похоронили по всем правилам. То же самое, что мы наблюдаем и сегодня. На самом деле ничего не изменилось».
Простите, но меня на такой мякине не проведешь. Хорошо, соглашусь, что это древний пример нахождения спрятанного Источника, и таких примеров в прошлом можно отыскать сколько угодно. Но давайте обратим внимание на две вещи. Первое: ученый в истории Плиния совершенно не боится того, что призрак может прикоснуться к нему, после чего он сам должен распухнуть, посинеть и умереть в страшных муках. Может быть, тот ученый был глуп или ему просто повезло (дуракам всегда везет)? Или, скорее всего, призраки в те стародавние времена не были такими опасными, как теперь.
Да и встречались тогда призраки гораздо реже, чем сегодня. Это второе. Заселенный призраками дом, как пишет Плиний, продали ученому подозрительно дешево. Вопрос: много ли таких домов было в Афинах? Ответ: нет. Может, тот дом вообще был один такой на весь город. Потому его и продали за бесценок. Сегодня в Лондоне десятки таких домов, и их количество постоянно растет, несмотря на все усилия агентств по борьбе с призраками. Во времена Плиния призраки были редкостью. Теперь их появление приняло вид эпидемии. Так что для меня совершенно очевидно, что у Проблемы, с которой мы имеем дело, нет ничего общего с тем, что было когда-то. Примерно пятьдесят-шестьдесят лет назад началось нечто странное и новое, и пока никто не может понять почему.
Если вы полистаете старые газеты, как это все время делает Джордж, вы сможете найти первые упоминания об участившихся появлениях призраков в Кенте и Суссексе. Эти сообщения относятся примерно к середине прошлого века. А спустя лет десять или около того начинается вереница связанных с призраками жутких происшествий. Особенно большое внимание привлекли к себе Хайгейтский Ужас и Фантом Мад-Лейн.
В обоих этих случаях неожиданный прорыв сверхъестественного феномена в наш мир сопровождался целым рядом ужасных смертей. Обычные расследования ничего не дали – кроме того, что при этом погибли один или два полицейских. Наконец два юных исследователя, Том Ротвелл и Марисса Фиттис, смогли обнаружить Источник появления каждого призрака (в случае с Ужасом это оказался замурованный в кирпичной стене череп, а в случае с Фантомом – закопанное у перекрестка дорог тело разбойника). Эти расследования наделали много шума, и именно тогда в общественном сознании укоренилась мысль о существовании Гостей.
В последующие годы стало известно о многих других появлениях призраков, вначале в Лондоне и на юге страны, а затем эта эпидемия начала медленно распространяться на север. Англию охватила паника. Начались бессмысленные восстания и демонстрации, церкви и мечети ломились от желающих спасти свою душу. Вскоре Фиттис и Ротвелл основали свои агентства по борьбе с призраками, а следом за ними, как грибы после дождя, стали появляться и другие, менее крупные. Наконец раскочегарилось и правительство – был введен комендантский час и налажено производство призрак-ламп для крупных городов.
Разумеется, все эти действия не могли решить Проблему. Постепенно страна привыкала жить в новых условиях. Взрослые горожане повесили головы и затаились. Они обили свои дома железом, надеясь, что это спасет их от Гостей, а всю борьбу с призраками переложили на плечи агентств. Агентства, в свою очередь, бросились на поиски лучших оперативников.
А поскольку сверхъестественные способности в подавляющем большинстве случаев сильнее всего проявляются в совсем юном возрасте, целое поколение детей, таких как я, оказались брошенными на передовую линию борьбы с Гостями.
Мое полное имя – Люси Джоан Карлайл. Я родилась через тридцать с лишним лет после того, как существование Проблемы было признано официально, а сама Проблема успела распространиться по всей стране, так что теперь набатные колокола и призрак-лампы имелись во всех, даже самых маленьких, городках и деревнях. Мой отец работал носильщиком на железнодорожной станции в нашем маленьком, окруженном зелеными холмами городке на севере Англии. Это был невысокий, сгорбленный, жилистый и краснолицый человек. И еще волосатый, как обезьяна. От него всегда пахло крепким пивом, а рука у отца была такой тяжелой, что мы старались лишний раз не попадаться ему на глаза, чтобы не получить подзатыльник. Да и не очень-то мы были ему нужны. Я даже не помню, назвал ли он меня хоть раз в жизни по имени. Когда мне было пять лет, отец попал под поезд. Помню, моим единственным чувством тогда был страх оттого, что я не знала, что нам теперь делать. Впрочем, опасалась я напрасно, все сделали без нас. В соответствии с правительственным Законом о насильственной и безвременной кончине, на место происшествия вскоре прибыли священники. Они положили на глаза трупа серебряные монеты и надели на шею отца железную цепочку, которая должна была разорвать связь покойника с его призраком. Надо заметить, эти меры оказались вполне эффективными – отец ни разу не появился. Но, как сказала моя мать, даже если бы он явился, для нас это не создало бы никаких проблем – призрак напугал бы только посетителей местной пивной.
К тому времени, когда я пошла в школу, у реки, на окраине нашего городка, появилось новое небольшое бетонное здание. Днем я играла на заливных лугах или в парке, но всегда держала ухо востро, чтобы не пропустить звон колокола и успеть вернуться домой раньше, чем зайдет солнце. Придя домой, я помогала защитить его на ночь. Мне было поручено ставить на подоконник свечки с лавандой и проверять развешанные по всему дому амулеты-обереги. Мои старшие сестры зажигали свечки, лампы и доливали свежей воды в выкопанную перед крыльцом канаву. Когда совсем под ночь домой возвращалась мама, у нас все уже было готово.
Моя мать (женщина крупная, розовая и измотанная) работала прачкой в двух маленьких отелях нашего городка. Если она и испытывала когда-нибудь к нам материнские чувства, то от усталости они у нее совершенно притупились. Не под силу ей было заботиться о своем выводке дочерей, среди которых я была младшей, седьмой по счету. Добравшись до дома, мать валилась в кресло и сидела, молча глядя в экран телевизора. Поскольку ей было не до меня, моим воспитанием занимались старшие сестры. Думаю, во мне ее интересовало только одно: когда же я смогу сама зарабатывать себе на жизнь.
Дело в том, что всем было известно: в нашей семье есть Дар, который передается по наследству. В юности моя мать видела призраков, Дар Видеть передался двум моим сестрам, которые устроились на работу в ночную стражу в Ньюкастле, в тридцати милях от нашего городка. Правда, ни одна из них не обладала данными, которые могли бы заинтересовать агентство. С самого начала было очевидно, что я отличаюсь от них. У меня была необычно высокая восприимчивость ко всему, что связано с Проблемой.
Однажды, когда мне было лет шесть, я играла на заливном лугу с моей любимой сестрой Мэри – с ней мы были ближе всего по возрасту. Мы потеряли в камышах мяч и долго его искали. Когда же мы наконец его нашли – он глубоко завяз среди корней камыша в липкой грязи, – солнце уже почти опустилось за горизонт. Мы с Мэри еще шли по тропинке вдоль берега реки, а в городе уже ударил колокол.
Мы с сестрой переглянулись. Хотя мы были совсем детьми, но уже хорошо знали, что может случиться, если ты останешься на улице после наступления темноты. Мэри заплакала.
Я же была девочкой хотя и маленькой, но не из пугливых.
– Ничего страшного, – сказала я. – Еще рано, и они пока слабы как грудные младенцы. Если они вообще здесь есть, в чем я сомневаюсь.
– Я не из-за них, – ответила сестра, – я из-за мамы. Она прибьет меня.
– И меня тоже.
– Я старше тебя, мне больше достанется. А тебе ничего не будет.
Вот в это, честно говоря, мне верилось с трудом. Наша мать по девять часов в день стирала простыни – в основном вручную, – так что била она тяжело, как свинья копытом. Один такой шлепок по заду – и потом неделю не сможешь сидеть. Погрузившись в мрачное молчание, мы с Мэри припустили бегом.
Вокруг тянулись камыши, тускло блестела в предзакатном свете жирная грязь. Впереди на склоне холма зажглись огни нашего городка – предупреждая нас об опасности, они манили к себе, были для нас путеводной звездой.
Мы с Мэри слегка повеселели – уже виднелся поросший травой пологий склон, выводивший на дорогу.
– Это мама зовет? – неожиданно спросила я.
– Что?
– Это она окликает нас?
Мэри прислушалась:
– Я ничего не слышу. Да и как можно услышать мамин голос, если до нашего дома еще так далеко.
Далеко, это верно. Кроме того, мне не казалось, что этот слабенький тонкий голос долетает сюда из городка, он был где-то совсем близко.
Я оглянулась в сторону реки, невидимой отсюда, текущей по темной, спрятанной между холмами долине. Трудно было утверждать наверняка, но мне показалось, что я увидела стоящую среди камышей фигуру – темную, перекошенную, напоминающую пугало. Я присмотрелась и заметила, что фигура не стоит на месте, движется – не так чтобы быстро, но и не слишком медленно, в самый раз для того, чтобы пересечься с нами дальше на тропинке.
Чем или кем ни была бы эта фигура, встречаться с ней мне совершенно не хотелось. Я легонько подтолкнула сестру локтем:
– Давай прибавим немного. Шевелись! А то я совсем замерзла.
И мы побежали. Через каждые несколько метров я подпрыгивала и видела, что загадочная фигура, продираясь сквозь густые камыши, изо всех сил старается нас догнать. Короче говоря, мы с Мэри этот забег выиграли и благополучно поднялись на дорогу.
А когда я вновь обернулась, то увидела только пустые заливные луга – никто больше не гнался за нами, никто не окликал нас из камышей.
