скачать книгу бесплатно
– Знаешь, Наабаш, по-моему, жрецам теперь нет дела до здешних сокровищ.
– Правда? – Пустые глаза окинули взглядом храм. – Да, тут и впрямь давненько не подметали. Что, много времени прошло?
– Больше, чем ты думаешь.
– Но заклятие-то действует по-прежнему, Бартимеус. Тут уж ничего не поделаешь. «Пока камень стоит на камне и существует наш город…» Ну, дальше ты знаешь.
Скорпионий хвост дернулся с сухим, энергичным треском, из-за плеча Наабаша выпрыгнуло блестящее черное жало.
– Что это у тебя в руках? Никак священный змей?
– Я пока не разглядывал, сперва надо с тобой разобраться.
– А-а, ладно-ладно. Ты всегда был боек, Бартимеус, боек и дерзок не по чину. Не помню, чтобы кого-то бичевали чаще, чем тебя. Как же твоя непочтительность бесила людей!
Шумерский владыка улыбнулся, обнажив аккуратные двойные ряды остро отточенных зубов. Задние лапы чуть шевельнулись, когти сильнее впились в камень. Я видел, как натянулись связки, готовясь к внезапному прыжку. Я не сводил глаз с его лап.
– И кого же ты донимаешь теперь? – продолжал Наабаш. – Кто твой нынешний работодатель? Вавилоняне, наверное? В последний раз, как я проверял, они явно что-то замышляли. Они всегда зарились на золото Эриду.
Черноглазый юноша пригладил курчавые волосы. Я слабо улыбнулся.
– Я же говорю, времени прошло куда больше, чем ты думаешь!
– А-а, долго ли, коротко, мне все едино! – негромко ответил Наабаш. – Дело есть дело. Священный змей останется здесь, в сердце храма, и невежественные люди не смогут воспользоваться его могуществом.
Надо сказать, что я про этого змея до сих пор ни разу не слышал. На мой взгляд, это был типичный образчик старого хлама, из-за каких начинаются войны между древними городами, кричащая побрякушка, отлитая из золота. Однако полезно все-таки знать, что именно ты украл.
– Могуществом? – переспросил я. – А что он может-то?
Наабаш хмыкнул и с печалью в голосе ответил:
– Да так, ничего особенного. Внутри находится элементаль, которая при нажатии на хвост изрыгает изо рта потоки воды. Жрецы выносили его к народу во времена засухи, чтобы подбодрить людей. Кроме того, если я правильно помню, там внутри еще спрятана пара-тройка механических ловушек, чтобы отпугивать грабителей, которым вздумается отковырять изумруды с когтей. Видишь, там под каждым коготком имеются потайные шарниры…
Тут я сделал ошибку. Убаюканный спокойным тоном Наабаша, я невольно бросил взгляд на змея, которого держал в руках, чтобы посмотреть, что там за шарниры такие.
А ему, разумеется, только того и надо было.
Стоило мне отвести глаза, звериные лапы в мгновение ока согнулись, распрямились – и Наабаш исчез.
Я еле успел отскочить – скорпионий хвост рассек пополам плиту, на которой я стоял. На это мне проворства хватило, но от его руки мне уйти не удалось: громадный зеленый кулак огрел меня по ноге, как только я взмыл в воздух. Этот удар и драгоценный артефакт, который я держал в руке, помешали мне выполнить мой обычный маневр, который я с таким изяществом применяю в подобных ситуациях[7 - «Беглое колесо»™, © и т. д. Бартимеус Урукский, ок. 2800 до н. э. Ему часто подражают, но никто еще не сумел превзойти создателя. Этот маневр запечатлен для вечности на росписях гробницы Рамзеса III эпохи Нового Царства: если приглядеться, на заднем плане «Предстояния царской фамилии перед богом Ра» за спиной фараона виден я, укатывающийся прочь.]. Вместо этого я упал, ушибся, перекатился по рассеянным на полу мертвецам и снова вскочил на ноги.
Наабаш тем временем выпрямился с царственным достоинством. Он развернулся в мою сторону, наклонился, уперся в пол человеческими руками – и прыгнул снова. А что же я? Я запустил Судороги в потолок у себя над головой. И отскочил вбок. Скорпионий хвост снова рассек каменные плиты – но на этот раз Наабаш не успел развернуться и достать меня на лету, потому что на него обвалился потолок.
Над погребенным храмом лежали пески пустыни, копившиеся полтора тысячелетия, так что следом за обвалившейся кладкой последовал приятный бонус: могучий серебристо-бурый каскад хлынул на Наабаша, похоронив его под несколькими тоннами песка.
В других обстоятельствах я бы задержался, чтобы громко позлорадствовать над стремительно растущей кучей, но я знал, что Наабаша даже целая гора песку надолго не задержит. Пора было сваливать.
На плечах у меня выросли крылья. Я метнул вверх еще один Взрыв, чтобы получше расчистить проход, и рванулся сквозь потолок и дождь сыплющегося сверху песка, навстречу ожидающей меня ночи.
3
Бартимеус
Когда я вернулся в Иерусалим, за спиной у меня занимался рассвет. Верхушки башен волшебников уже вспыхнули розовым, и купол белостенного дворца Соломона сиял, точно утреннее солнце.
Башня моего старика, стоявшая пониже, у Кедронских ворот, была еще погружена в тень. Я подлетел к окну на вершине башни, у которого был подвешен бронзовый колокольчик, и позвонил один раз, как мне было приказано. Мой хозяин воспрещал своим рабам заставать его врасплох.
Звон затих. Мои широкие крылья веяли прохладным, свежим ветром. Я парил в воздухе и ждал, глядя, как проступают из небытия пригородные пейзажи. Долина была темна и безмолвна, заполненная туманом яма, где исчезала вьющаяся дорога. Внизу, в воротах, показались первые работники; они отправлялись на поля. Люди брели медленно, спотыкаясь на неровных булыжниках. На высших планах были видны сопровождающие их Соломоновы шпионы: на бычьих ярмах ехали фолиоты, в потоках воздуха кувыркались разноцветные букашки и бесенята.
Шли минуты, и вот наконец восхитительное ощущение – нечто вроде дюжины копий, вонзившихся в нутро, – известило меня о призыве волшебника. Я закрыл глаза, подчинился – и мгновение спустя моя сущность почувствовала на себе затхлое тепло хозяйского жилища.
По счастью, старик, невзирая на ранний час, был облачен в свои одеяния. Одно дело – полный храм ходячих мертвецов, а дряхлый и морщинистый голый хозяин – совсем другое. Он стоял наготове в своем магическом круге, и все печати и руны проклятий, как и прежде, были на месте. Чадили свечки из козьего сала, горшочки с розмарином и ладаном били в нос сладковатой вонью. Я стоял в центре своего пентакля и смотрел на хозяина в упор, держа в нежных ручках золотого змея[8 - Я снова принял облик девицы – чтобы быть последовательным, а также потому, что понимал, как сильно это раздражает хозяина. Я по опыту знаю, что большинство волшебников можно зацепить, если выбрать правильный облик. Ну, кроме верховных жрецов Иштар в Вавилоне. Иштар была богиней любви и войны, так что ее волшебников не пугали ни прекрасные девы, ни кошмарные чудища, заляпанные кровью. Увы, это перекрывало большую часть моего репертуара.].
Едва материализовавшись, я понял, как страстно старик жаждет заполучить эту вещицу – и не для Соломона, а для себя. Его глаз расширился, алчность заблестела в нем маслянистой пленкой.
Поначалу он не говорил ни слова, только смотрел. Я слегка покрутил змея, чтобы его изгибы соблазнительно засверкали в свете свечей, повернул его так, чтобы волшебнику стали видны рубиновые глаза и изумрудики на растопыренных когтях.
Когда он заговорил, голос у него сделался глухим и хриплым от волнения.
– Ты был в Эриду?
– Я был там, куда ты велел мне отправиться. Я нашел храм. Внутри было это.
Он сверкнул глазом:
– Давай сюда!
Я медлил.
– А ты отпустишь меня, как я просил? Я ведь служил тебе верой и правдой!
Лицо старика исказилось от гнева.
– Ты еще смеешь торговаться со мной?! Давай сюда сокровище, демон, или, клянусь своим тайным именем, не пройдет и часа, как ты с воем полетишь в Бедственный Огонь![9 - Бедственный Огонь – быстрая и мучительная казнь. Позднее, с тех пор как Зарбустибал Йеменский ее усовершенствовал, она стала называться «Испепеляющее Пламя». Высшая мера наказания для духов, которые попросту отказываются выполнять повеления своего хозяина. Эта угроза в основном и обеспечивает волшебникам наше повиновение (хотя и против нашей воли).]
Он воззрился на меня, выпучив глаз, выпятив челюсть, на полураскрытых губах блестели белые полоски влаги.
– Ну ладно, – сказал я. – Только смотри не урони!
Я перебросил статуэтку из одного круга в другой, и волшебник протянул ей навстречу растопыренные пальцы. И то ли из-за того, что у него был только один глаз, то ли оттого, что руки у него тряслись от нетерпения, но змея он не удержал: статуэтка выскользнула у него из пальцев и отлетела назад, к краю круга. Старик с воплем перехватил ее и прижал к морщинистой груди.
Это его первое неосторожное движение могло бы стать и последним. Если бы хотя бы кончики его пальцев высунулись за магическую черту, защита была бы нарушена и я бы тут же набросился на него. Однако они буквально на волосок разминулись с границей круга, и прелестная дева, которая на миг сделалась чуточку выше ростом и отрастила чуточку более длинные и острые зубки, разочарованно вернулась в центр своего пентакля.
А старик и не заметил. Он не видел ничего, кроме своего сокровища. Он долго-долго вертел его в руках, точно злобный старый кот, играющий с мышкой, ахал и охал, любуясь искусной работой, и только что слюни не пускал. Через некоторое время меня затошнило от всего этого. Я кашлянул.
Волшебник поднял голову.
– Ну?
– Вот, ты получил то, что просил. Соломон богато наградит тебя за это. Отпусти меня!
Он захихикал:
– Ох, Бартимеус, но у тебя же просто-таки дар к подобным делам! Даже не знаю, стоит ли отпускать столь искусного вора… Стой, стой тихо! Мне нужно как следует изучить эту интереснейшую вещицу. Вот тут, на пальчиках, небольшие шарнирчики… Интересно, для чего они.
– А какая разница? – сказал я. – Ты же собираешься отдать ее Соломону. Вот пусть он и разбирается.
Хозяин выразительно нахмурился. Я ухмыльнулся про себя и уставился в окно, на небо, где еле виднелись утренние патрули, которые кружили на большой высоте, оставляя за собой бледно-розовые хвосты пара и серы. Выглядело недурно, но все это была чистая показуха: ну кто всерьез осмелится напасть на Иерусалим, пока Соломон владеет Кольцом?
Я предоставил волшебнику еще немного поизучать змейку, а потом, по-прежнему глядя в окно, как бы между прочим добавил:
– К тому же он ужасно гневается, если кто-нибудь из его волшебников утаивает столь могущественные талисманы, как этот. Отпустил бы ты меня лучше!
Он, прищурясь, уставился на меня.
– А ты знаешь, что это за талисман?
– Нет-нет!
– Но ведь ты знаешь, что он обладает могуществом!
– Да это любому бесу видно. Ох, я все забываю: ведь ты же всего лишь человек! Тебе не видно, какую ауру распространяет он на седьмом плане… Но как бы то ни было, кто знает, на что он способен? Возможно, такие статуэтки в Эриду изготавливали сотнями – вполне возможно, что это не тот талисман.
Старик облизнулся. Осторожность боролась в нем с любопытством – и проиграла.
– А что это за «тот талисман»?
– Ну, это уж не мое дело, да и не твое. Я что, ты приказал мне стоять тихо – вот я и стою!
Хозяин выругался.
– Я отменяю этот приказ! Говори!
– Нет! – вскричал я, вскинув руки. – Я знаю, что вы за люди, волшебники, и не хочу, чтобы меня втянули в это! С одной стороны, Соломон со своим ужасным Кольцом, с другой – ты, с этим… с этим… – Дева содрогнулась, будто охваченная ужасом. – А я окажусь между вами, и тогда мне точно несдобровать!
В центре протянутой ладони волшебника вспыхнуло голубое пламя.
– Не тяни, Бартимеус! Говори немедленно, что это за талисман, или я обрушу на тебя Кулак Сущности!
– Ты поднимешь руку на женщину?!
– Говори!!!
– Ну ладно, ладно, но имей в виду, не к добру все это! Этот предмет отдаленно напоминает Великого Змея, с помощью которого древние цари Эриду покорили все города на равнине. В этом сокровище скрывался могущественный дух, повинующийся владельцу талисмана.
– А его владелец…
– Наверное, любой, кто держит его в руках. Чтобы вызвать духа, нужно нажать на потайной рычажок.
Волшебник в течение некоторого времени молча смотрел на меня. Наконец он произнес:
– Никогда не слыхал о таком. Ты лжешь!
– Ну да, конечно, я лгу! Я же демон, мы всегда лжем. Забудь обо всем этом и отдай талисман Соломону.
– Нет! – ответил старик с внезапной решимостью. – Возьми его!
– Что?
Но было уже поздно: он перебросил змейку в соседний круг, и дева с опаской ее поймала.
– Ты принимаешь меня за глупца, Бартимеус? – воскликнул мой хозяин, топая морщинистой ступней по каменному полу. – Ты небось задумал меня погубить с помощью какой-то ловушки! Ты нарочно подбивал меня исследовать этот талисман, надеясь, что он уничтожит меня! Так вот знай: я не намерен трогать эти рычажки! Этим займешься ты.
Дева растерянно захлопала большими карими глазами:
– Послушай, это совершенно ни к чему…
– Делай, что тебе сказано!
Я нехотя принялся разглядывать когти змея. Их было три, и на каждом красовался изумруд. Я опасливо нажал на первый из них. Внутри змейки что-то зажужжало, и меня шарахнуло током. Лицо у девы побагровело, роскошные длинные волосы встали дыбом, точно туалетный ершик.
Старый волшебник заржал.
– Ты рассчитывал, что это случится со мной? – фыркнул он. – Пусть это будет для тебя уроком. Ну, продолжай!
Я нажал на второй коготь. Внутри змейки что-то зажужжало, завертелось, несколько золотых чешуек приподнялось, и оттуда вырвались клубы смолистого дыма. Этот механизм, как и предыдущий, растерял свою силу за долгие века, мое лицо всего лишь слегка закоптилось.
Хозяин хохотал, держась за бока.
– Чем дальше, тем лучше! – прохрипел он. – Ну и видок у тебя! Давай дальше!
Третий изумруд, по-видимому, изначально должен был выпускать струю ядовитого газа, но сейчас его хватило только на еле заметное зеленоватое облачко и дурной запах.
– Ну что, позабавился? – вздохнул я, протягивая змейку ему обратно. – Отпусти же меня, или дай другое поручение, или что угодно. Только оставь в покое эту вещицу. С меня хватит.
Волшебник сверкнул своим единственным глазом.
– Не спеши, Бартимеус! – сурово сказал он. – А как же хвост?
– А что хвост?
– Ты что, слепой? Вон, там тоже какой-то шарнир! Нажми-ка на него, будь любезен!
Я колебался.
– Прошу тебя! С меня довольно.
– Ну уж нет, Бартимеус! А вдруг это и есть тот самый «потайной рычажок», о котором ты говорил? Быть может, ты сейчас встретишься с тем легендарным «могущественным духом»!
