скачать книгу бесплатно
У меня мелькнула мысль пустить в ход осторожный магический импульс и попробовать с его помощью определить, где волшебник хранит свои магические артефакты. Но потом я решил, что это чересчур рискованно. Даже если внутри, в доме, нет никаких стражей, импульс могут засечь караульные, дежурящие на улице. Что ж, придется мне отправиться на поиски собственной мушиной персоной.
На всех планах было чисто. Я пролетел по коридору, а затем, доверившись интуиции, – вверх вдоль лестницы.
Лестничная площадка выходила в коридор. Пол застелен толстыми коврами; стены увешаны картинами. Меня сразу же заинтересовало ответвление, уходящее вправо: там, примерно на пол пути до конца коридора, притаился наблюдатель. Человек принял бы его за датчик противопожарной сигнализации, но на других планах проступал истинный облик наблюдателя: на потолке сидела жаба с пренеприятными выпученными глазами. Примерно раз в минуту она подпрыгивала на месте и немного разворачивалась. Когда волшебник вернется, сторож доложит ему обо всем, что происходило за это время.
Я направил в сторону жабы немножко магии. Из потолка вытек густой маслянистый пар и окутал наблюдателя. Пока временно ослепленная жаба в недоумении подпрыгивала и квакала, я пулей пронесся по коридору, к двери, расположенной в его торце. Из всех дверей, выходящих в этот коридор, лишь у этой не было замочной скважины. Под деревом, выкрашенным в белый цвет, скрывались металлические полосы. Целых две причины начать с этой двери.
Под дверью имелась крохотная щель. Она была слишком маленькой для насекомого, но мне все равно до боли хотелось измениться. Муха растаяла струйкой дыма, дым втянулся в щель – как раз в тот миг, когда паровая завеса, окутывавшая жабу-наблюдателя, развеялась.
В комнате я превратился в ребенка.
Если бы я знал, как зовут того подмастерья, то из чистой вредности принял бы его облик. Пускай бы Саймон Лавлейс поломал себе голову, распутывая это похищение. Но поскольку имени его я не знал, то и возможности такой не имел. Потому я превратился в мальчика, которого некогда знавал и даже любил. Его прах давным-давно уплыл по водам Нила, так что мое преступление ничем ему не повредит. А мне приятно было его вспомнить. Мальчик был смуглым, с живыми, блестящими глазами; облачен он был в набедренную повязку. Он огляделся по сторонам, по своему обыкновению немного склонив голову набок.
В комнате не было ни единого окна. Вдоль стен стояло несколько застекленных шкафчиков, заполненных всякими магическими атрибутами. Большинство из них годились лишь для того, чтобы пускать пыль в глаза несведущему люду[10 - Нет, для неволшебника все это выглядело достаточно внушительно. Тут можно было найти хрустальные шары, зеркала для прорицаний, черепа из гробниц, мощи святых, жезлы для заклинания духов, отнятые у сибирских шаманов, бутылки с кровью сомнительного происхождения, маски колдунов, чучела крокодилов, новомодные волшебные палочки, вешалку, на которой красовались плащи для разнообразных церемоний, и великое множество увесистых книг по магии. Фолианты выглядели так, словно их написали в незапамятные времена и переплели чуть ли не в человеческую кожу, но вполне вероятно, что их неделю назад изготовили в массовом порядке на какой-нибудь фабрике в Кэтфорде. Волшебники любят подобные штучки. Им нравится напускать на себя таинственность. А некоторые так и вовсе умудряются почти поверить во всю эту белиберду. И еще они просто обожают приводить непосвященных в трепет. А кроме того, подобные безделушки отвлекают внимание от истинного источника их силы. От нас.]. Но было здесь и несколько весьма любопытных вещичек.
Вот, например, рог для вызова демонов. Я знал, что он настоящий, поскольку мне при одном взгляде на него сделалось нехорошо. Стоит разок подуть в него, и все, кто окажется в пределах досягаемости волшебника, приползут к нему на брюхе и станут слезно молить, чтобы он им что-нибудь поручил. Жестокий и очень древний инструмент. Я обошел его стороной. В другом шкафчике лежал глаз, вылепленный из глины. Мне уже случалось видеть такой – в голове голема. Интересно, этот идиот Лавлейс знает, какая мощь таится в глиняном глазу? Почти наверняка нет. Небось приобрел безделицу на ярмарке где-нибудь в Центральной Европе – так, в качестве сувенира. Магический туризм, блин[11 - Они все на нем свихнулись: разъезжают с автобусными экскурсиями по местам всяких великих магических событий (или даже нанимают самолеты, благо, многие из волшебников не знают недостатка в средствах). Охают и ахают при виде всяких достопримечательностей – храмов, мест рождения разных прославившихся магов и мест их ужасной кончины. Так и норовят стырить обломок статуи или обшарить черный рынок в надежде купить по дешевке что-нибудь сногсшибательное. Нет, меня так бесит вовсе не вандализм в отношении культурных ценностей. Просто эти волшебники-туристы невыносимо вульгарны.]. Ну что ж, если Лавлейсу не повезет, когда-нибудь эта штуковина его прикончит. И здесь же хранился Амулет Самарканда. Он располагался в отдельном небольшом ящичке, защищенный стеклом и собственной репутацией. Я подошел поближе, попутно прочесав планы на предмет затаившейся опасности. Ничего особенного я не обнаружил, но на седьмом плане чувствовалось какое-то движение. Не здесь, нет – но где-то поблизости. Надо поторапливаться.
Амулет, сделанный из потускневшего золота, был невелик. Он висел на короткой золотой цепи. В центре красовалась овальная нефритовая вставка. На Амулете был вычеканен несложный узор – стилизованное изображение бегущих коней. Кони были главным богатством некоего народа из Центральной Азии, три тысячи лет назад сотворившего Амулет, а затем схоронившего его вместе с одной из своих принцесс. Там его и нашел в пятидесятых годах двадцатого века какой-то русский археолог. У археолога его вскорости украл волшебник, распознавший ценность находки. Как Амулет попал к Саймону Лавлейсу и кого он ради этого убил или одурачил, я понятия не имел.
Я снова наклонил голову набок и прислушался. В доме было тихо.
Смуглый мальчик занес руку над шкафчиком и улыбнулся своему отражению, стиснувшему кулак.
А затем с силой опустил кулак на стекло.
Сотрясение магической энергии разнеслось по всем семи планам. Я схватил Амулет и надел на шею. Потом быстро развернулся. В комнате все было по-прежнему, но я чувствовал, как что-то движется по седьмому плану и стремительно приближается ко мне.
Время шнырять крадучись миновало.
Уже ринувшись к двери, я краем глаза увидел, как в воздухе внезапно открылся портал. Кто-то шагнул в комнату, заслонив черный проем.
Я налетел на дверь и врезал по ней своим мальчишечьим кулачком. Дверь сложилась пополам, словно игральная карта. Не медля ни мгновения, я бросился через порог.
Когда я очутился в коридоре, жаба тут же повернулась в мою сторону. Из ее распахнутой пасти вылетел ком зеленой слизи – сторожевая тварь метила мне в голову. Я увернулся, и ком врезался в стену, уничтожил картину и разъел обои и штукатурку до самых кирпичей.
Я швырнул в жабу заклинание Сжатия. Жаба жалобно квакнула, съежилась в маленький шарик и шлепнулась на пол. А я уже мчался дальше. На бегу я соорудил вокруг своего физического тела Щит – на случай, если в меня тоже что-нибудь метнут.
Как оказалось, это был мудрый шаг, ибо в следующее мгновение сверкнула зеленая вспышка и в пол буквально рядом со мной ударил сгусток энергии – преследователь сотворил заклинание Взрыва. Удар был столь силен, что меня швырнуло вперед и я врезался головой в стену. Зеленые языки пламени облизнули меня, оставив полосы на обоях, словно кто-то провел по стене гигантской рукой.
Я поднялся, стряхнув с себя осколки кирпича, и оглянулся.
В дальнем конце коридора в проеме разбитой двери стоял некто, принявший облик очень высокого мужчины с ярко-красной кожей и головой шакала.
– Бартимеус!!!
По коридору прокатился еще один Взрыв. Я сделал сальто в сторону лестницы и, когда Взрыв разнес в пыль угол стены, кубарем пролетел по перилам и проехал метра два по чернобелому полу, расколошматив множество плиток.
Я вскочил на ноги и взглянул в сторону главной двери. Сквозь матовое стекло виднелся желтый силуэт одного из караульных. Этот тупица притаился в засаде, не сообразив, что его могут увидеть изнутри. Я решил, что выйду где-нибудь в другом месте. Разум всегда берет верх над грубой силой!
Но все-таки мне нужно было убираться, и побыстрее. Доносившийся откуда-то сверху шум свидетельствовал о погоне. Я пробежал через пару комнат – библиотеку и столовую, – каждый раз кидаясь к окну и каждый раз отступая, поскольку за окном маячила какая-нибудь из желтых тварей, а то и не одна. Глупость охранников, заставлявшая их действовать столь тупо и прямо, была сопоставима лишь с моим нежеланием проверять, каким именно магическим оружием они оснащены.
Сзади кто-то яростно вопил, выкрикивая мое имя. Что-то мне подсказывало, что впереди меня не ждет ничего хорошего, и подсказывало все громче. Под эти вопли я распахнул очередную дверь и оказался на кухне. Межкомнатных дверей здесь больше не было, но зато был проход, ведущий во что-то вроде пристроенной теплицы; там росли травы и всякая зелень. За теплицей виднелся сад – и все те же трое караульных, с поразительной скоростью носившихся вдоль этой стороны дома на своих вращающихся ногах. Чтобы выиграть время, я наложил на дверь, сквозь которую вошел, Печать. Потом осмотрелся и увидел повара.
Повар восседал, откинувшись на спинку стула и водрузив ноги на кухонный стол. Тучный, жизнерадостный, красномордый дядька с огромным тесаком для рубки мяса в огромной лапище. Занимался он тем, что при помощи этого тесака холил ногти – каждый обрезок приземлялся точнехонько в камин. При этом повар не сводил с меня своих маленьких темных глазок.
Мне сделалось как-то не по себе. Похоже, этого типа ни капли не удивило внезапное появление у него на кухне мальчика-египтянина. Я проверил повара на других планах. С первого по шестой он выглядел одинаково: дородный дядька в белом фартуке. А вот на седьмом…
Оп-па…
– Бартимеус.
– Факварл.
– Как дела?
– Да ничего.
– Давненько тебя было не видно.
– Ну, как-то так…
– Жаль, жаль.
– Да. Ну… вот я здесь.
– Это точно.
Во время этой очаровательной беседы из-за двери непрерывно доносились раскаты Взрывов. Но моя Печать держалась крепко. Я постарался улыбнуться как можно любезнее.
– Джабор все такой же заводной, как я погляжу.
– Угу, все такой же. Только сдается мне, Бартимеус, что теперь он стал еще голоднее. По-моему, это единственная перемена. На вид, так он никогда не бывает сытым, даже когда ему только что довелось поесть. А в нынешнее время, как ты можешь догадаться, такое случается нечасто.
– У вашего хозяина что, девиз «держи слуг впроголодь, чтоб злее были»? Однако он должен быть очень могущественным, чтобы держать в рабстве тебя и Джабора.
На губах повара промелькнула легкая улыбка, резким движением ножа он отправил очередной обрезок ногтя в полет. Ноготь вонзился в штукатурку на потолке и там застрял.
– Бартимеус, ты же знаешь – в приличном обществе таких слов не говорят. Просто мы с Джабором ведем игру с дальним прицелом.
– Конечно-конечно.
– Кстати, о различии в силах – я заметил, что ты предпочитаешь не обращаться ко мне на седьмом плане. Это как-то невежливо. Ты что, опасаешься моего истинного облика?
– Ничуть, Факварл. Просто меня от него тошнит[12 - Я сам не бог весть какой красавчик, но у Факварла, на мой вкус, чересчур много щупальцев.].
– Как славно. Кстати, Бартимеус, я в восторге от выбранного тобою облика. Очень миленький. Но я смотрю, ты отягощен неким амулетом. Не будешь ли ты столь любезен снять его и положить во-он на тот стол? Тогда, если ты скажешь мне, на какого волшебника ты работаешь, я постараюсь что-нибудь придумать, чтобы наша встреча не завершилась роковым образом.
– Очень мило с твоей стороны. Но ты же знаешь, что я не могу этого сделать[13 - Ну, не совсем так. Я мог бы отдать Амулет – и тем самым провалить дело. Но после этого мне, даже если бы я сумел удрать от Факварла, пришлось бы явиться с пустыми руками к тому бледному мальчишке. Я и без того в его власти, а неудача окончательно отдаст меня на его милость. А эта идея мне отчего-то не нравилась. Не верилось мне, что от него дождешься милости.].
Повар воткнул свой мясницкий нож в край стола.
– Давай начистоту. Ты можешь и именно так и сделаешь. Я ничего против тебя не имею. Возможно, мы когда-нибудь снова будем работать вместе. Но сейчас я связан, точно так же, как и ты. И тоже должен исполнять возложенные на меня обязанности. Так что вопрос, как обычно, сводится к силе. Поправь меня, если я ошибаюсь, но у меня такое ощущение, что ты сегодня не в самой лучшей форме – иначе ты вышел бы через парадный подъезд, на ходу прихлопнув триногов. А так они гоняли тебя по всему дому, пока не загнали сюда, ко мне.
– Мне просто захотелось поразвлечься.
– Хм. Бартимеус, может, ты перестанешь потихоньку продвигаться к окну? Такую неуклюжую уловку заметил бы даже человек…[14 - Ох…]
– …а кроме того, снаружи тебя все равно поджидают триноги. Отдай Амулет, или тебе придется убедиться, что твой дряхлый Щит никуда не годится.
С этими словами он встал и протянул руку. Воспоследовала пауза. Из-за моей Печати по-прежнему слышались Взрывы. Воображения у Джабора маловато, зато упорства – хоть отбавляй. Ничего, эта дверь и сама по себе должна довольно долго продержаться. В саду парили трое охранников, таращась на меня всеми глазами. Я оглядел комнату, пытаясь срочно что-нибудь придумать.
– Амулет, Бартимеус.
Я медленно, даже немного напыщенно поднял руку и взялся за Амулет. А потом прыгнул влево. И в тот же самый миг снял Печать с двери. Факварл раздраженно выругался и попытался сделать какой-то жест. Но завершить его он не успел: его накрыл особенно мощный Взрыв, проломившийся сквозь дыру на том месте, где прежде была Печать. Факварла швырнуло в камин и засыпало обломками стены.
Я же прорвался в теплицу, в тот самый момент, когда в кухню сквозь пролом шагнул Джабор. Пока Факварл выбирался из-под завала, я выскочил в сад. Караульные – глаза-блюдца и вращающиеся ноги – ринулись на меня. На концах их ног появились когти, напоминающие косы. Я сотворил Иллюминацию – самую яркую, какую только мог. Сад залило ослепительным светом, словно здесь взорвалось солнце. Караульные зачирикали от боли в обожженных глазах. Я перепрыгнул поверженных стражей и помчался через сад, уворачиваясь от бьющих из дома магических молний. Несколько деревьев они таки испепелили.
Я забежал в дальний угол сада, между компостной кучей и газонокосилкой, и перескочил через стену. Сквозь синюю магическую сеть я прорвался напролом; в ней осталась дыра в форме мальчишеского силуэта. Тут же повсюду затрезвонила сигнализация.
Я тяжело приземлился на тротуар; Амулет тяжело болтался у меня на груди. Из-за стены послышался топот копыт. Кто-то мчался галопом. Пожалуй, самое время сменить облик.
Соколы-сапсаны – самые быстрые птицы на свете. В пикировании они способны разгоняться до двухсот километров в час. Но вряд ли хотя бы один из них развивал такую скорость в горизонтальном полете над крышами северной части Лондона. Многие даже усомнились бы в том, что такое вообще возможно – особенно когда на шее у птицы висит увесистый Амулет.
Однако же достаточно сказать, что когда Факварл и Джабор наконец-то выбрались в хэмпстедский закоулок и создали незримую преграду – впрочем, ее тут же пробил идущий на большой скорости автомобиль, – меня нигде не было видно.
Я давно успел смыться.
Натаниэль
5
– И прежде всего, – говорил наставник, – нам следует вколотить в твою злосчастную черепушку один-единственный факт, но так, чтобы ты никогда уже о нем не забывал. Ты догадываешься, что это за факт?
– Нет, сэр, – сказал мальчик.
– Нет? – Кустистые брови приподнялись, изображая насмешливое удивление. Мальчик, словно загипнотизированный, следил, как они исчезли под ниспадающими на лоб густыми белоснежными прядями. Брови на миг скрылись там, почти застенчиво, а потом опустились обратно, весомо и решительно, – Значит, нет. Ну что ж, тогда… – Волшебник подался вперед. – Тогда я тебе скажу.
Он медленно, осторожно сложил пальцы «домиком», так, что острие клина смотрело на мальчика.
– Запомни, – негромко произнес наставник, – демоны чрезвычайно злобны и опасны.
Они непременно причинят тебе вред, если только смогут. Понял?
Мальчик продолжал следить за бровями. Он никак не мог оторвать от них взгляда. Теперь они сурово устремились вниз и сошлись на переносице, словно две стрелы. Брови двигались с поразительной живостью: поднимались, опускались, наклонялись, изгибались – когда вместе, а когда поодиночке. Это странное подобие самостоятельной жизни зачаровывало мальчика. А кроме того, как он обнаружил, следить за ними куда предпочтительнее, чем смотреть в глаза учителю.
Волшебник кашлянул, в кашле послышалась отчетливая угроза.
– Ты понял?
– Да, сэр.
– Что ж, ты говоришь «да», и я уверен, что именно это ты и имеешь в виду, и все же…
Одна из бровей задумчиво приподнялась.
– И все же я не уверен, что ты действительно это понял.
– Я понял, сэр. Демоны очень злые и опасные, и, если ты только это допустишь, они непременно сделают тебе что-нибудь плохое.
Мальчик беспокойно заерзал на подушке. Ему очень хотелось доказать учителю, что он и вправду внимательно его слушает. На улице летнее солнце поджаривало траву и асфальт; пять минут назад под окнами весело проехал фургончик мороженщика. Но в комнату волшебника проникали лишь узкие лучики яркого света, просачивавшиеся в щелки вокруг плотных красных штор; в комнате царила духота. Мальчик никак не мог дождаться, когда же урок закончится и ему разрешат идти.
– Я очень внимательно слушал, сэр, – сказал он.
Его наставник кивнул.
– Ты когда-нибудь видел демона?
– Нет, сэр. То есть только в книжках.
– Встань.
Мальчик поспешно вскочил, едва не поскользнувшись, неловко вытянулся в струнку и стал ожидать дальнейших указаний. Учитель небрежно ткнул пальцем в сторону двери, находившейся у него за спиной.
– Ты знаешь, что находится там?
– Ваш кабинет, сэр.
– Хорошо. Спустись по лестнице и зайди в кабинет. В дальнем конце стоит мой стол. На столе – коробка. В коробке – очки. Надень их и принеси сюда. Ты все понял?
– Да, сэр.
– Отлично. Ступай.
Под внимательным взглядом учителя мальчик подошел к двери; дверь была сколочена из некрашеных досок со сложной текстурой. Мальчику пришлось повозиться, чтобы одолеть тяжелую бронзовую ручку, но прикосновение к прохладному металлу было приятным. Дверь беззвучно повернулась на смазанных петлях, и мальчик, шагнув через порог, оказался на лестнице. Ступени покрывала ковровая дорожка, стены были оклеены обоями с изящным цветочным узором. Сквозь небольшое окошко на середине пролета струился ласковый солнечный свет.
Мальчик спустился, осторожно перебираясь со ступеньки на ступеньку. Тишина и солнечный свет успокоили его и умерили часть страхов. Мальчик никогда прежде не бывал здесь и в своих представлениях о кабинете наставника мог опираться лишь на всякие байки. Ему на ум пришли чучела крокодилов и глаза в банках. Мальчик сердито отогнал эту картинку. Вовсе он и не боится!
Внизу обнаружилась другая дверь, похожая на первую, но поменьше. И еще на ней была нарисована красная пятиконечная звезда. Мальчик повернул ручку и толкнул дверь; дверь отворилась, но неохотно – мешал толстый ковер.
Мальчик шагнул через порог, невольно затаив дыхание. А потом глубоко вздохнул – почти с разочарованием. Здесь все было таким… таким обычным! Длинная комната; вдоль стен – книжные полки. В дальнем углу – большой деревянный стол, рядом с ним – мягкое кожаное кресло. На столе – ручки, какие-то бумаги, старый компьютер и небольшая металлическая коробка. За окном – большой каштан во всем его летнем великолепии. Солнечный свет, проходя сквозь его крону, приобретал приятный зеленоватый оттенок.
Мальчик двинулся к столу.
На полпути он остановился и оглянулся.
Ничего. И все-таки его преследовало странное ощущение… Почему-то при виде приоткрытой двери, через которую он прошел всего несколько секунд назад, мальчику сделалось не по себе. Мальчик пожалел, что не додумался затворить дверь поплотнее. Он встряхнул головой. Да ну, зачем? Он же все равно сейчас пойдет обратно.
Четыре торопливых шага, и мальчик очутился у стола. Он снова огляделся по сторонам. Нет, он точно слышал какой-то шум…
