скачать книгу бесплатно
Вибрация от пола будто поднимается вверх по ногам. Мое тело начинает дергаться в такт музыке.
Я хочу, чтобы Тильда была со мной. И сама хотела того же.
Но ее здесь нет. А мне нужен кто-то другой рядом. Одиночество измучило меня и сводит с ума.
Мне надо расслабиться. Все другие делают это.
Я целую незнакомку. Ее губы тоньше, чем у Тильды, и вызывают другое ощущение. Она меняет положение так, что ее грудь касается моей руки. Ее нога оказывает у меня в промежности. Мое тело сразу же отвечает.
Она берет меня за руку. Мы протискиваемся в прихожую, выскальзываем на лестницу, не включаем свет. На площадке этажом выше она целует меня снова. На выключателе мерцает красный огонек, подобно глазу, наблюдающему за нами. Я неловко задираю ее юбку. И ласкаю так, как обычно поступал с Тильдой. Она дышит мне в ухо.
В темноте мне кажется, словно Тильда здесь со мной. Как будто с ней я занимаюсь любовью. Музыка, звучащая из квартиры Али, заполняет всю лестницу. Заглушает звук, с которым двигаются наши тела. Нам следует поторопиться, пока никто не пришел, но я не хочу, чтобы все закончилось. Ведь в следующее мгновение действительность заполнит мою голову снова.
Сейчас она дышит быстрее.
Дверь квартиры Али с шумом открывается. Музыка на лестничной площадке становится еще громче. Кто-то зажигает лампу, и мы вдруг оказываемся в лучах искусственного света. Волшебство разрушено. Девушка хихикает, когда мы торопливо приводим одежду в порядок.
Из квартиры доносятся голоса и смех, в прихожей, где все пытаются найти свои куртки, настоящее столпотворение.
– Вы закончили? – интересуется Али и, ухмыляясь, смотрит на меня из дверного проема. – Матч скоро начнется.
ИМЯ: ЛЮСИНДА
TELLUS № 0 392 811 002
ПОСЛАНИЕ: 0004
Моя младшая сестра Миранда спит в моей кровати. Ей одиннадцать лет, но этим летом она снова начала сосать большой палец. Говорит все более по-детски. И вдобавок стала бояться темноты. Сейчас она похрапывает на куче тряпья, в которую превратила мое постельное белье. Но я не могу спать. С трудом дышу. Такое ощущение, словно я падаю в черную бездонную дыру.
Я пытаюсь напомнить себе, что страх прошел. Тело не способно сохранять его в себе так долго. Мне же это прекрасно известно.
Матч уже начался. Вопли, звучащие в той части города, слышны повсюду. Они подобно волнам – то затихают, то снова становятся громче. Эхом отдаются в моей голове. И превращаются в новые волны паники. Как раз сейчас мне хочется просто позвонить в отделение «скорой помощи» и попросить папу прийти домой. Не только Миранда нуждается в утешении в этот вечер.
Мы с ней вдвоем смотрели документальный фильм о тропических лесах (она сама выбрала его – ей нравится все, связанное с животными). Камера следовала за синей, блестящей ядовитой жабой, и, смотря на нее, я впервые поняла, что она тоже исчезнет. Не только мы, люди, но и все прочие живые существа тоже. Не останется даже бактерий. Ничего. Если верить ученым, планета станет стерильной.
За окном темное небо. Луна и звезды скрыты тучами. Но где-то там наверху находится Фоксуорт. Немыслимо далеко, но уже на пути к нам. Все ближе с каждой секундой.
Миранда задала мне массу вопросов перед сном, и я в конце концов поняла, какой хаос творится у нее в голове. Она спросила, что произойдет после кометы, и я трусливо несла какую-то чушь о том, что после мы встретимся на небесах. А Миранда поинтересовалась, как мы найдем друг друга там, ведь небо, наверное, огромное, если на нем всем найдется место. Моя сестренка, получавшая так мало внимания в последний год после всего случившегося со мной. Как долго она размышляла об этих вещах?
Она не хочет спать одна, и я, честно говоря, тоже. Сердечко Миранды стучит напротив моей руки, когда она лежит рядом со мной в кровати. И я подумала, что ее сердце, и мое, и еще почти восемь миллиардов других перестанут биться одновременно.
А сейчас мое бьется так сильно, что мне становится больно. Словно оно пытается наверстать все удары, упущенные в будущем.
СИМОН
Я едва вижу, что происходит на больших экранах, но все равно ору, когда орут другие. Кричу так, как никогда не кричал раньше. Стараюсь избавиться от напряжения, накопившегося внутри.
Нас на площади, наверное, собрались тысячи. Наши голоса сливаются вместе, а тела двигаются синхронно, как будто мы единое существо. Я словно растворился среди других, и мне нравится это ощущение. Вместе мы сила. Нас невозможно победить.
А потом все заканчивается. Команда Эстерсунда побеждает на своем поле, и экраны гаснут. Мы все становимся сами по себе снова и должны разойтись в разные стороны. Я опять в собственной тесной оболочке и только сейчас замечаю, что идет холодный дождь. Его капли такие крошечные, что они выглядят пеленой тумана в свете прожекторов. Дым от бенгальских огней, словно толстым покрывалом, накрывает одну сторону площади. Их запах чувствуется и здесь. Я пытаюсь держаться как можно ближе к Али и Хампусу, но между нами постоянно оказываются какие-то люди. Кто-то кричит (от злости? от боли?), и паника, словно обручем, сжимает мою грудь, когда я понимаю, что едва могу двигаться. Я в ловушке.
Кто-то врезается в меня. Кровь течет по лицу из рассеченной брови. Меня ударили головой, но я толком не чувствую этого. Али кричит, но я нигде не вижу его. Я вытираю кровь, как могу. Вижу драку у фонтана в центре площади. Красные лица, наполненные ненавистью взгляды. Все, оказавшиеся вокруг, пытаются сбежать, отпихивая стоящих на пути. Несколько секунд спустя волна бегущих тел достигает меня. Я чуть не падаю назад, случайно бью кого-то локтем в грудь, но мне удается сохранить равновесие. Если бы я упал на землю, у меня не было бы шанса подняться.
Я беру курс на вывеску Н&М, стараюсь двигаться к ней, но невозможно идти по прямой. Мне приходится обходить пытающихся держаться за руки людей, уклоняться от горящих сигарет, пригибаться, чтобы мне не выкололи глаза зонтиком, который кому-то хватило ума открыть среди общего хаоса. Крики слышны повсюду. Я не знаю, как долго сумею контролировать себя, пожалуй, в любой момент мои пока еще осмысленные действия могут превратиться в паническое бегство, когда мне будет наплевать, что я сбил кого-то, и страх оказаться под чужими ногами тоже пропадет.
– Симон.
Голос Тильды. Я замечаю ее в нескольких метрах от себя. Она растерянно оглядывается.
– Тильда! – кричу я и пытаюсь пробиться к ней. – Дай мне руку!
Она старается дотянуться до меня. Мы успеваем только коснуться друг друга, но потом ее толкают. Но она не падает. Она тянется ко мне снова, и наши пальцы сплетаются. Я крепко держу Тильду за руку.
– У тебя кровь, – говорит она и смотрит на меня своими стеклянными глазами.
Я обнимаю ее одной рукой. Вижу алые капли на своей куртке. Наши тела так близко друг к другу, когда мы протискиваемся сквозь толпу. У Тильды развязались шнурки. На них постоянно наступают. Но в конце концов мы добираемся до края площади.
Тильда садится на корточки рядом с витриной, и я слежу, чтобы никто не споткнулся об нее, пока она неловко завязывает шнурки. Они черные от грязи. Пачкают ей пальцы.
Из-за стекла голые манекены таращатся на площадь, где хаос только нарастает. По пульсации на брови я понимаю, насколько быстро бьется мое сердце. Я осторожно прикасаюсь к ране и смотрю на кровь, которая смешивается с дождевой водой у меня на кончике пальца.
Тильда поднимается, покачиваясь, опирается на стекло витрины.
– Я встретила Аманду и Элин, – говорит она. – Но не знаю, где они сейчас.
– Я потерял Али и Хампуса. И не видел Юханнеса с тех пор, как мы пришли сюда.
Мой голос немного сел после крика. На площадь въезжает полицейский автобус с включенной мигалкой. Люди стучат по нему ладонями. Возбужденно орут. Я достаю мой телефон. С облегчением вижу сообщение от Юханнеса:
«Ушел домой раньше. Утомила Аманда. Поговорим завтра».
Тогда, по крайней мере, с ним все нормально. Я поднимаю взгляд на Тильду. Она наклонила голову набок и наблюдает за полицейскими, которые вылезают из своего автобуса и пытаются прекратить одну из драк.
– Сегодня вечером случится что-то ужасное, – говорит она немного нараспев.
Мне становится чуточку не по себе. Я смотрю на стражей порядка. Их очень мало.
Тильда права.
Внезапно я чувствую себя абсолютно трезвым.
– Нам надо убираться отсюда, – говорю я.
Она только ухмыляется, когда я снова беру ее за руку. Странно смотрит на меня.
– Тильда, что ты принимала сегодня вечером?
Она хихикает. Это звучит жутковато, словно эхо от кого-то, находящегося где-то далеко. Она здесь, но все равно как бы не со мной.
– Что тебя так рассмешило? – спрашиваю я.
Она замолкает резко. Похоже, размышляет.
– Я не знаю.
Я решаю больше не приставать к ней с вопросами. Крепче сжимаю ее руку:
– Держись за меня, вдвоем нам будет легче выбраться отсюда.
Она, по крайней мере, не протестует. Мы идем близко к домам, пока не выходим на Стургатан и не оказываемся в общем потоке, шагаем по битому стеклу и окуркам, сломанным зонтикам и пластиковым пакетам.
Откуда-то издалека слышится детский плач. Я оборачиваюсь. Но вижу не ребенка, а очередную драку, начавшуюся позади нас. Я ускоряю шаг. Тащу Тильду за собой. Мы проходим разбитые витрины цветочного магазина, где раньше работала Джудетт. Кафе, где у нас с Тильдой было первое свидание. В другое время, в другом мире, где казалось, что никакие опасности нам не угрожают.
Тильда тогда была другой. То же самое касается и меня.
«Той Тильды, с которой ты был… больше не существует. Ее, наверное, вообще нет», – думаю я.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я.
Тильда сонно ухмыляется. Спотыкается за моей спиной.
– На сто процентов.
– Что на сто процентов?
Она отклоняет голову назад. Смотрит на меня из-под полузакрытых век.:
– На сто процентов затраханной.
Потом она смеется. Пробует вырваться.
– Я справлюсь сама. Ты можешь идти, – говорит она.
Одна часть меня хочет, чтобы я сделал это. Мне больно видеть ее такой.
– Уходи, – продолжает она. – Я не могу… когда ты смотришь на меня… собачьими глазами.
Я дергаю ее за руку. Она чуть не падает.
– В чем дело? – хрипит она.
Я еще сильнее сжимаю ей запястье. Мне хочется трясти Тильду, пока ее глаза не перестанут быть стеклянными, не оживут снова.
– Я не собираюсь оставлять тебя здесь. Ты же, черт возьми, едва стоишь на ногах.
– Отпусти меня.
Я слышу шум торопливых шагов, и когда смотрю в ту сторону, вижу нескольких мужчин лет тридцати, приближающихся к нам. Они аккуратно причесаны. Трезвые. Все одеты в похожие черные ветровки.
– Все нормально? – интересуется один из них.
Меня охватывает страх.
– Да, – отвечает Тильда. – Мы просто разговариваем.
– Ты уверена в этом? Мы можем проводить тебя домой, если хочешь.
Остальные подходят все ближе. С ненавистью смотрят на меня. Я понимаю, что они видят: араба с кровоточащей бровью и девицу, пытающуся сбежать от него.
– Все нормально, – говорит Тильда.
– Ты можешь рассказать нам. Мы защитим тебя.
– Мне не нужна ваша защита. Оставьте нас в покое, чертовы идиоты!
Они не уходят. Ниже по улице витрина с шумом разлетается на кусочки, но они даже не смотрят в ту сторону. Один из них, похоже, разочарован. Он хочет действовать. Стать спасителем Тильды. Но тогда ему необходимо что-то, от чего он мог бы спасти ее, желает она того или нет.
Он делает шаг ко мне. Кровь на висках пульсирует все сильнее. Я не дрался с самого детства. И их трое против одного.
– Пошли, – говорит Тильда, и теперь она тянет меня.
Я таращусь прямо вперед. Только когда я уверен, что они не следуют за нами, страх медленно проходит. Его заменяет злоба. А после нее приходит стыд.
– Спасибо, – говорю я.
Но Тильда не отвечает, и я даже сомневаюсь, что она слышит меня.
Стекло хрустит под нашими подошвами, когда мы проходим мимо разбитой витрины. Это магазин, где я и мамы покупали конфеты каждую субботу, когда я был маленьким. Полки опрокинуты, пустые пластиковые ящики разбросаны на полу.
Судя по шагам, кто-то снова бежит сзади. Я разворачиваюсь, ожидая увидеть мужчин в черных куртках, но это голый по пояс парень, который прижимает скомканную тенниску к разбитому носу. Он встречается со мной взглядом, а потом исчезает из виду.
Я увлекаю Тильду на другую улицу. Здесь меньше народа. Большинство молчит. Похоже, они так же ошарашены, как и я.
– Мне надо покурить, – заявляет Тильда и резко останавливается.
Она прислоняется к столбу, достает пачку сигарет с предупреждающем текстом на русском языке. Ее грязные руки дрожат, и мне приходится помочь ей зажечь сигарету. Она сразу покрывается пятнами от мелких капель дождя. Тильда делает затяжку так жадно, что слышится треск огня, пожирающего бумагу. Она наполняет дымом легкие. А ведь еще недавно так берегла их.
Люди косятся на нас, проходя мимо. Тильда, судя по всему, даже не замечает их. Она раскачивается на месте.
– Что ты принимала сегодня? – спрашиваю я снова.
– Какая тебе разница?
– Ты должна прекратить.
– Заткнись, Симон. Ты тоже далеко не праведник.
– Это не одно и то же. Ты даже сама не знаешь, что принимаешь?
