скачать книгу бесплатно
– А чей же он тогда отпрыск? – опешила Лина.
– Да ясно же, чей: тренера Дианы по конному спорту! – уверенно объявил Пол. – Гарри и тренер похожи, как две капли воды!
«Вот те раз! – подумала Лина. – Оказывается, династические браки так же чреваты сюрпризами, как союзы простых смертных! Похоже, сплетен о принцах крови в Британии ходит не меньше, чем у нас в России о политиках и звездах шоу-бизнеса»…
Достигнув на «велике» долгожданного берега, Лина поспешила поскорее убраться с палящего солнца, чтобы забыть соседей по пляжу хоть на какое-то время. Ей предстоял ещё один скучный и бесконечный день.
Ночью тревожные мысли терзали Лину, не давая ей уснуть.
«Почему Пол упорно не вспоминает про Тони и делает вид, что никакой смерти на курорте не было? Для чего он так старательно притворяется, что все хорошо, и держится этаким спортивным бодрячком? Куда этот странный англичанин исчезает по вечерам?».
Смутные подозрения окончательно прогнали сон. Лина смогла ненадолго забыться лишь с первыми лучами солнца, с трудом пробившимися сквозь плотные шторы тонкой весёлой полоской.
Утром Лина привычно захлопнула потрепанный томик, едва завидела англичанина. Ясно же, что Пол считает чтение на пляже пустой тратой времени и не собирается терпеть ее уход в мир фантазий от прекрасной спортивной реальности.
– Где ты была вчера вечером? – спросил он Лину строго, словно отец родной. – Мы с Джулией с ног сбились. Бродили до полночи вокруг отеля, искали тебя, чтобы вместе в баре посидеть.
– Так я это… тоже выпивала… С немцами… – неохотно призналась Лина. – Они вернулись с дискотеки, обнаружили меня в холле и настойчиво затащили в свою кампанию. Наверное, решили, что русская, говорящая по-немецки, – это достойный «десерт» к шампанскому. Немцы так дисциплинированно и дружно закричали: «Лина! Шампанское!», что я не смогла им отказаться.
– Нашла с кем выпивать! С немцами! У нас на похоронах – и то веселее, чем в их компании, – пробурчал Пол и обиженно зашагал прочь.
Через полчаса, выйдя из моря, Лина увидела под «ее» зонтиком довольно крупную ракушку-рапан.
– А, это твой «английский любовник» принес, – пояснила немка Карин, загоравшая слева от Лины. – Представляешь, незаметно так подкрался, подложил на столик, подмигнул мне и ушел. Чисто английский прикол…
– Спасибо за подарок, – сказала Лина Полу, встретив его у кромки воды, – и где ты только откопал такую красивую раковину?
– А, фигня, – беззаботно махнул он рукой куда-то в море, – вон у тех скал выловил. – А чего ты тут прохлаждаешься? В пляжном баре давно пиццу дают! Пошли! Все включено! Ты за все уже «бабки» отстегнула, старушка!
– У меня диета, – гордо объявила Лина. – Несмотря ни на какие «бабки». Пиццу и мороженое я не ем ни при каких обстоятельствах. Это яд!
– Надо же, ерунда какая! – изумился Пол. – Типично русские выкрутасы. Моя Джулия только этот «яд» и трескает. Мы с ней даже обедать почти не ходим.
Лина уже успела заметить, что Джулия постоянно «молотит» все самое вредное для фигуры, причем с огромным удовольствием. Одного взгляда на ее бедра и живот оказалось достаточно, чтобы сразу расхотеть и мороженое, и пиццу.
– Ну ладно, допустим, пиццу ты не ешь, но, может, хотя бы «колу» пьешь? – спросил Пол и ткнул ледяным пластиковым стаканом Лину в обгоревшее плечо.
– Ох, уж этот мне английский юмор! – возмутилась Лина. Она взвизгнула и отпрыгнула как можно дальше. И чего это он к ней привязался, неужели других «мишеней» на пляже нет?
– Это еще не английский юмор, старушка! – хохотнул Пол. – Вот если бы я «колу» тебе на голову вылил – тогда бы это был настоящий тонкий «английский юмор»!
«И это – потомок Шекспира и Диккенса!» – подумала Лина с легкой неприязнью. Пол все больше раздражал ее своими нелепыми шутками. «Да рядом с этим жалким «комиком» наши Петросян и Регина Дубовицкая – достойные наследники Бернарда Шоу!». Гнев вскипал в душе горячей волной. Да как он вообще смеет, этот недалекий англичанин, этот безработный «содержан» своей жены командовать, что ей есть и что ей пить! Между тем возле Джулии уже высилась пирамида из гигантских стаканов. Толстушка явно «не парилась» по поводу диет и поглощала «жидкие калории» без остановки. Пол с готовностью отправился за новой порцией «яда» для любимой женушки.
– А еще я заметил, что ты клубнику в баре наворачиваешь, – продолжал Пол, спустившись из пляжного бара. – И чего тебе сдалась такая кислятина? От этих ягод одно бурчание в животе.
– А у нас в Москве клубника дорогущая! – смутилась Лина. – Здесь же «все включено». Ты же сам учил…ну, не теряться, за свои-то денежки.
– Знаешь, надо иногда головой не только есть, но и думать, – не уступал Пол. – У нас на Уимблдоне, я читал, эти ягодки тоже будь здоров стоят – по 6 фунтов за порцию! Представляешь? ШЕСТЬ фунтов! Богачи все хором с ума сошли! И все-таки это не значит, что я должен лопать кислятину, даже если она «вся включена». И еще. Извини, но я видел, как ты в столовой ела на завтрак эту ужасную вонючую соленую рыбу.
– А, селедку? Так это же вкусно: с булочкой, маслицем и яйцом.
– Бр-р-р! – возмутился Пол. – Сырая рыба – такая гадость! Мы с Джулией терпеть ее не можем. На завтрак у нас только тосты с джемом и кофе. Каждый день.
– Знаешь, Пол, мы вообще очень разные, – Лина брякнула банальность, но это был тот самый случай, когда банальность пришлась к месту. – Мы с тобой – из двух непохожих миров. Как там ваш Киплинг писал? «Запад есть Запад. Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Ясное дело, пищевые, да и многие другие пристрастия и вообще менталитет у нас различаются будь здоров. Нам с тобой никогда не понять друг друга…
– Ну, ясное дело: училка – она училка и есть! – развеселился Пол. – Все на свете знает и все объясняет! И повторяет за другими разные глупости. К тому же постоянно строчит что-то в блокнотике, будто к уроку готовится. Жаль, я по-русски не понимаю, а то обязательно подсмотрел бы. Я вот сейчас лежу на пляже и думаю: что ты там на жаре калякаешь?
– Нуууу, допустим, заметки для будущей книжки, – сообщила Лина небрежно. Втайне она надеялась произвести впечатление на безбашенного иностранца. Мол, русская духовность, литература, то-се… Пускай знает наших!
Пол в ответ пожал плечами.
– Фигня все это! Эти твои книжки. Терпеть их не могу. Пустая трата времени. Вот Джулия, она – да… Когда не спит, читает и читает на пляже. Глаза портит. Ну и ладно. Дома-то дел полно. А здесь – пускай себе голову ерундой забивает, сколько хочет, слова ей не скажу… Скоро бедняжке снова в работу впрягаться, денежки для нас зарабатывать. Я случайно у нее подсмотрел имена этих сказочниц: Даниэла Стил, Нора Робертс… Лично мне их бредни по барабану. Но ведь и мужики подобной дурью маются. Вот это уже полный бред! Я тут заметил, один крендель мусолит на пляже книжицу «Кровавый орел». Ему-то эта чушь зачем? Не понимаю… В холле, возле портье, полно подобного чтива. Ну, из тех книжек, что прочитал и выбросил, их там в коробке туристы оставляют. Потрепанные такие… В общем, если хочешь, бери и читай. Задарма ведь, и денежки целы.
Лина возмущенно фыркнула, но промолчала.
– Ладно, старушка, не забудь ракушку, – небрежно бросил Пол Лине, когда та засобиралась на обед, и незаметно сунул большой рапан в ее бездонную пляжную сумку…
Похоже, у этого английского бездельника не было мотива убивать бедного Тони», – раздумывала Лина, сидя в баре на набережной с чашечкой кофе. – Да и простоват он, честно говоря, для криминальных «многоходовок». Этому балбесу-подкаблучнику лишь бы от своей необъятной женушки оторваться, потрепаться и похохмить с кем попало да пивка попить. Про Джулию и говорить нечего. Той вообще лень на другой бок повернуться, не то, что убийство планировать. Одним словом, эта версия – тупиковая, – размышляла Лина.
Внезапно ее взгляд уперся в чью-то мосластую волосатую ногу. Лина подняла глаза выше – и вздрогнула от неожиданности. Перед ней стоял Валерий Башмачков собственной персоной. Вид у него был, надо признать, неважнецкий.
Кто водит рукой Башмачкова?
Сочинитель не стал разжигать любопытство Лины, а усевшись на высокий стул в баре, поведал в красках странную историю, которая приключилась с ним на вилле Топалова.
Пару дней назад он сидел на веранде, водрузив ноутбук на стол, и тщетно пытался сосредоточиться. Работа шла непривычно туго. Фантастические и мрачные картины, обычно легко встававшие перед его мысленным взором, в этот раз почему-то не появлялись. Еще вчера, стоило включить компьютер, герои выскакивали откуда-то, как живые, и Башмачков принимался молотить по клавишам со скоростью опытной секретарши. Его воображение всегда включалось сходу, как опытный спортсмен, стартующий на любых стадионах и в любую погоду. Однако в этот раз…
Он сидел уже полчаса, уставившись в одну точку, но ни одно сравнение, ни один эпитет, леденящий кровь, не приходили в голову. Герои, с которыми он давно сроднился, перестали вдруг жить и действовать и застыли, как восковые фигуры перед его мысленным взором.
Башмачкова охватил ужас. Внезапно он со всей ясностью осознал, что не может больше написать НИ ОДНОЙ строчки. Роскошные розы благоухали у крыльца, морской воздух, смешанный с запахом сосен и тропической зелени, врывался в окно, разудалая балканская музыка доносилась с набережной… Но… В этом-то все и дело! То, что раньше было просто приятным фоном, теперь нахально вторгалось в мозг и душу Башмачкова и отвлекало от главного. А то, ради чего собственно литератор и пребывал здесь, то бишь его работа… она-то как раз не шла, хоть ты тресни. И это раздражало литератора с каждой минутой все сильнее.
«Странно… – думал Башмачков, – почему-то здесь мне в голову лезут самые нелепые мысли. Вот сейчас, например, безумно хочется прогуляться по саду. Впрочем… Почему бы и нет? Я свободный человек в свободной стране. Вот встану и пойду. Прогуляюсь, отвлекусь, мозг напитается кислородом, и работа пойдет».
Башмачков вприпрыжку спустился с веранды. В саду смеркалось, душно пахли левкои и какие-то южные цветы, названия которых Башмачков не знал.
– Я выышла в саааад, – неожиданно пропел он красивым баритоном и с ужасом осекся. «Женский» романс вызвал в суровой душе Башмачкова целую бурю негодования.
«Только этого не хватало, – раздраженно подумал он, – гулять вечером по саду, нюхать цветочки и распевать женские романсы…».
– Ах, зачем эта ночь так была хороша, – вновь запел он против собственной воли и чуть не заплакал от бессилия.
«Наверное, я просто устал, – наконец решил Башмачков, – вот мозг и достает из глубин памяти давно позабытое.
Литератор сорвал самую пышную розу, вдохнул ее дивный аромат и нежно оглянулся на старый дом.
«Ах, как изящно выгнулась на ветру занавеска, – умилился он ни с того, ни с сего, – как гибкая девушка в белом платье».
Башмачков не на шутку испугался. Это что еще за слюнявые сравнения и пошлые аллегории? Зачем ему, автору страшилок и ужастиков, такие банальные метафоры? Писателю вдруг показалось, что он сходит с ума. Мозг упорно отметал все мрачное, грязное и страшное, что было мило еще совсем недавно, отодвигал обжитый мир в дальние уголки памяти, зато охотно откликался на странные дамские «красивости».
«Шепот, робкое дыханье, трели соловья», – с чувством процитировал Башмачков Фета и опять понюхал розу. А потом, словно стряхнув забытье, резко швырнул бедный цветок об асфальт и смачно выругался.
Башмачков быстро зашагал обратно к дому. Сев за ноутбук, он смахнул пот со лба. Наконец-то! То, что зовется вдохновением, мучительно возвращалось к нему. Сочинитель плюхнулся за стол, включил ноутбук и застрочил:
«Марианна сидела на кровати и горько рыдала. Прелестный носик девушки покраснел, тушь вокруг огромных фиалковых глаз некрасиво размазалась, а припухшие губы изогнулись в обиженной гримаске. Уютный, радостный мир Марианны рухнул в одно мгновение. Словно солнышко покинуло утренний сад, и следом наползли свинцовые тучи. Тот, кого Марианна любила больше жизни, только что признался, что встретил другую. Негодяй! Девушка почувствовала себя раненой птицей, которой уже никогда не взлететь. Марианна достала из вазы увядшую розу и запустила ею в портрет Мигеля, нахально ухмылявшийся с тумбочки возле изголовья ее кровати»…
Башмачков перечитал, вновь выругался и сплюнул в сад через перила. Тьфу ты! Это же бог знает что такое! Будто кто-то невидимый водит его рукой, заставляя набивать пошлые и чуждые фразы. Нет, должно же быть этому феномену хоть какое-нибудь реальное объяснение… Башмачков глубоко задумался, а затем почти бегом вернулся к ноутбуку, удалил свеженаписанную фразу, создал новый файл и вновь застучал по клавишам. На этот раз писатель крупно набил заголовок:
«Одинокая роза на скале у моря».
Сочинитель перечитал название, вскочил, закричал, как раненный олень, и вцепился пальцами в волосы. В несколько прыжков он переместился в столовую, открыл бар, достал бутылочку «плиски», приготовленную заботливым издателем, и отхлебнул обжигающую жидкость прямо из горлышка. На сердце сразу же потеплело, и Башмачков подумал:
«А что – нормальное название! Не хуже других. И вообще – не нахожу ничего плохого в женских романах. Кто сейчас помнит, например, Шелли? Или Байрона? А Джейн Остин до сих пор читают во всем мире, как и Шарлоту Бронте…».
Стряхнув наваждение, он ужаснулся. «талантливый Шарль Бронте», «изысканный Джон Остин»… Какой кошмар!
«Нет, все же это очень странно», – подумал Башмачков и вырубил ноутбук. Захлопнув крышку, он надолго задумался. Литератор мучительно пытался сосредоточиться и осмыслить то, что с ним произошло…
Выслушав сбивчивый рассказ Башмачкова, Лина почувствовала, как в душе медленно закипает раздражение. Не хватало еще здесь, у моря, думать о проблемах этого самовлюбленного типа! C каждым днем он заполняет все большее пространство в ее беззаботной курортной жизни…
– Все это ваши… гм…. алкогольные фантазии, Валерий Михайлович, – спокойно и твердо сказала она. – Меньше прикладывайтесь к бутылке – и все сразу же напишется самым лучшим образом. Короче, вы тут как знаете, а я отправляюсь на пляж, а то в последнее время все так и норовят заманить меня в бар и рассказать длиннющую историю. Так можно и без загара остаться…
Солнце и впрямь уже было в зените. Лина уселась на лежаке и потянулась, как кошка. Белые ноги, выглядывавшие из-под зонтика, уже припекало, и курортница принялась тщательно намазывать их кремом для загара.
– Хотите, помажу вам спинку? – услышала она за спиной знакомый баритон. Лина вздрогнула и обернулась. Над ней стоял и ухмылялся… ну да, все тот же Башмачков собственной персоной.
«И чего этому типу здесь надо? – подумала женщина с раздражением. – А вдруг он не просто так в нашем отеле ошивается? Может, хочет что-то еще разнюхать. К примеру – про Тони? Или сам что-то знает? Надо быть с ним поаккуратнее…».
– Благодарю покорно, – обдала Лина литератора ледяным взглядом, – я прекрасно справлюсь сама. Надеюсь, вы не забыли, дорогой господин сочинитель, что мой муж прилетает через четыре дня? Вы ведь, кажется, неплохо знакомы с Петром?
– Имел честь распивать с ним валерьянку в Китае, – неохотно признался Башмачков.
– Ну, тогда вы, наверное, помните, что этот «тихий» интеллигент чрезвычайно ревнив, задирист и может в случае чего своими ручками хирурга и физиономию кое-кому начистить? Одним словом, Петр не только ревнив, как Отелло, но, к сожалению, еще и любит порой подраться, как «брателло». Конечно, если махнет рюмку-другую…
– Ударить – МЕНЯ? – скроил невинную рожицу Башмачков, и Лина невольно расхохоталась. – За что, позвольте вас спросить? Разве я только что предложил даме нечто непристойное? Да я просто добрый самаритянин. Тимуровец, можно сказать. Бескорыстно помогаю одиноким женщинам избежать солнечных ожогов. У вас, мадам, я это обязать сказать, спина уже просто малиновая…
«Вот так, на пустом месте и случаются супружеские измены, – ужаснулась про себя Лина. – когда в отсутствие мужа «в шаговой доступности» маячат раскованные и довольно стройные полуголые мужики. То Пол, то Башмачков… Причем, оба с явной «придурью»… Как говорил папа, «с февральком». Конечно, невинный пляжный флирт еще никому не мешал, но все же… немного алкоголя, вечерние прогулки у моря, а там… Боже мой, что за глупые мысли приходят в голову? И все от безделья. Я люблю Петра, он слепо доверяет мне, и не зря, между прочим, доверяет. Уууу, мой дорогой, мой любимый, мой ненаглядный, мой верный муженек! Лети сюда скорее, мой ангел!».
Заклинание подействовало. Чувство смутной вины перед любимым мужем, вначале крошечное, как кругляшок гальки, обточенной морем, внезапно выросло до размеров внушительного булыжника, и Лине на секунду показалось, что совесть камнем придавила ее слегка взыгравшее ретивое сердце.
Внезапно от мысли, что Петр скоро прилетит к ней, у Лины потеплело на душе. Словно после купания в ледяной воде далось выпить чашечку кофе с коньяком. Дома она всегда наливала себе коньячок в крошечную двадцати пяти граммовую серебряную рюмочку, доставшуюся от мамы. Она всегда проделывала это, когда хотелось забыть какую-то мелкую неприятность, запить ее парой глотков коньяку и заесть шоколадкой. Ну, или зажевать… уколы совести…
– Чем обязана вашему явлению на пляже, господин Башмачков? – поспешила Лина свернуть разговор на нейтральную тему.
– Вы знаете, Лина, вилла Топалова стала действовать на меня угнетающе. Не хочется туда возвращаться. В общем, «облетели цветы, догорели огни»… Это, кстати, один давно умерший поэт сочинил.
– Кто же? – спросила Лина без особого интереса.
– Семен Надсон.
– Надсон? – задумчиво переспросила Лина. – Мрачный был тип, доложу я вам. Да и прожил недолго. Но ведь все мрачное и депрессивное – это же для вас «самое то»! Точнее, для ваших романов ужасов! Обстановочка на вилле, похоже, просто-таки создана для ваших романов! Книжка у вас получится стрррашная-престрррашная! Словом, ужасно прекрасная. Топалов первый испугается…
– В том-то все и дело, что я разучился сочинять ужасы, – трагически зашептал Башмачков. – Вот говорю же вам: пишу готический роман, а получается вопреки моей воле – любовный. Словно по мановению чьей-то злой руки я тут который день кропаю всякую белиберду про слезы и мимозы… Даже когда я думаю про кладбища и фамильные склепы, на экране моего ноута помимо моей воли появляется какая-то слащавая ерунда.
– «Пусть арфа сломана – аккорд ещё рыдает», – с чувством продекламировал литератор. Лина не удержалась и прыснула:
– Никогда бы о вас такое не подумала! Вот так садик у Топалова! Экстрасенсы и маги отдыхают! Кладбищенский плющ обвил кактус из гипермаркета, и в результате на свет появился монстр.... Наверное, вы просто переутомились, милый друг. Или перегрелись на солнце… В общем, дорогой певец тоски и печали, вам давно пора охладиться в морской водичке.
Башмачков поддел пляжным шлепанцем песок и нехотя признался:
– Я… ну это…. В общем… Ээээ…Короче, не умею я плавать. Разве что в ванне. Наливаю ее до краев и сплю там. У меня даже дома специальный столик есть для еды, подушка и плед. Тьфу, я хотел сказать – плеер.
– Ничего ж себе! – развеселилась Лина. – Вам тогда надо «Морские рассказы из ванны» писать! Помните, у Булгакова была героиня, писавшая морские рассказы под псевдонимом Штурман Жорж? А Вы можете взять псевдоним Штурман Башмак. Ну-ну, не трусьте, здесь у берега мелко. При вашем-то росте, Башмачков, даже если пожелаете, утонуть будет довольно трудно… Пошли уже!
Башмачков радостно кивнул, поддернул спадавшие плавки (он здорово отощал за последние дни) и бодро затрусил к морю.
Пол мечтает о Москве
Вечером Пол и Джулия решили показать Лине, «как «зажигают» «простые англичане». Пол явился в бар в довольно скромном туристическом «прикиде» – в наглаженной футболке и в удлиненных шортах. Зато Джулия разоделась в пух и прах. Ее пышные бедра были упакованы в укороченные лиловые брюки, а могучую грудь обтягивала белоснежная кофточка с кружевами и рюшами.
«Везет же англичанкам, у них модная одежда – на любой размер, даже на XXXXL!», – позавидовала про себя Лина расфрантившейся толстушке.
Джулия поймала восхищенный взгляд Лины:
– Ну как, круто?
– Лина кивнула.
– А ведь все куплено за сущие копейки! Представляешь, нашла все эти шмотки на Интернет-аукционе – кофточка два фунта, а брюки – три…
– Вот это да! – удивилась Лина. – Мы у себя о таких ценах и слыхом не слыхивали. Вот что значит – все решает цена на нефть. Из-за нее у нас такие цены на шмотки – словно мы все поголовно жены арабских шейхов. Даже здесь в Болгарии, несмотря на курортные наценки, одежда намного дешевле…
– Ничего себе, а наши газеты пишут, что Россия – бедная страна, – присвистнул Пол.
– Ну, может, и бедная, но не для всех, – проворчала Лина. – У нас такая же коррупция, как здесь в Болгарии.
– А что здесь, в Болгарии? – неожиданно заинтересовался Пол, и Лине пришлось прочесть ему небольшую лекцию о криминальных «разборках» в этой красивой стране на Балканах.
Впрочем, умные разговоры англичанину быстро надоели.
Пол тяпнул немалую дозу ракии, которая тоже входила в систему «все включено», скроил дурацкую рожицу и как бы случайно поинтересовался: «Как будет по-русски «I love you»?
Лина удивилась, но перевела.
– Вот ведь язык, без привычки и не выговоришь, – проворчал он, однако послушно повторил: «Ja tjebja ljublju». И дурашливо расхохотался.
Этот «урок русского» решительно не понравился Джулии. Она объявила, что давно пора спать, и увела Пола в номер.
Назавтра они опять сидели втроем на открытой веранде, и чайки, тоже активно пользовавшиеся системой «все включено», так и норовили выхватить чипсы и печенья, служившие немудреной закуской, буквально изо рта.
