скачать книгу бесплатно
Свадьба класса «эконом»
В один из летних выходных вся наша бригада была в гостях у Лехи. Он женил своего единственного сына. Во дворе частного дома под тентом (вдруг – дождь) стояли длинные столы, человек на пятьдесят. В ожидании молодоженов из ЗАГСа, мы заняли места с края у выхода.
Подъехавшие молодожены пришлись нам по душе: красивые, по-спортивному подтянутые, в элегантных свадебных нарядах. Как и положено, первые тосты за родителей, молодых, «горько». Гости вручили молодоженам подарки, конверты с деньгами.
Что было потом – я не помню. Как вырубился. А очнулся на своем же месте за столом. Правда, голова лежала в тарелке с хлебом. Рядом посапывали товарищи по бригаде. Заметив, что я пришел в себя, Леха быстро подошел ко мне, наполнил рюмку:
– На-ка прими еще. За молодых.
Я отказался и по одному стал будить ребят. Это было нелегкое занятие. Пришедшие в себя в недоумении пытались понять, что произошло.
Ответ на этот вопрос дал пожилой сварщик из нашей бригады Лобас:
– Знал, что Леха жадный, но не в такой же мере… Вы что, ничего не поняли?
Оказалось, на столах была самогонка, настоянная на табаке. Против такого напитка никто не устоял. А перед молодоженами стояла бутылка водки.
– Вот так, без чести и совести сэкономил Леха на свадьбе сына, – заключил свой монолог Лобас.
« « «
Мы думали, что после такого события Леха подаст заявление на расчет. Не дождались. Его совесть не сработала. А, может, ее просто не было?
КРЕСТИКИ – НОЛИКИ
Вскоре я покинул бригаду, став корреспондентом многотиражки. Но связи с ребятами не терял. От них узнал о дальнейшей судьбе Лехи.
На мое место пришел молодой парень после школы. Его дали в помощь опытному монтажнику Пастушку. За два дня они установили вентиляционную систему во вновь построенном магазине.
На следующее задание новичка придали в помощь Лехе. Им предстояло заменить мотор в одном из цехов ГОКА. Леха не спешил. Достал из кармана два мелка и практически всю смену они «резались» в крестики – нолики.
В конце смены появился бригадир. Увидел нетронутый мотор и цементный пол, расписанный крестиками и ноликами.
Сердиться не стал. Сказал спокойно, как заранее подготовленное и осознанное решение:
– Ты, Леха, гад. Уже начал развращать молодежь. Не ты на бригаду, а бригада работает на тебя. Больше терпеть не могу. С завтрашнего дня ты у нас не работаешь.
По рассказам монтажников, Леха еще пытался оспорить решение бригадира у руководства управления. Ребята поговорили с ним по душам. Да так крепко и убедительно, что Леха уже на следующий день забрал свои документы в отделе кадров.
Больше я о нем ничего не слышал.
«Перспективная» попытка
На Новокриворожском горно-обогатительном комбинате (НКГОК) работали две редакции – многотиражной гаеты «Новатор» и местного радио. Уже год я работал корреспондентом «Новатора», мечтая о должности как минимум в областной газете.
Редактору газеты Федору Варфоломеевичу было под шестьдесят. А потому его интересы и наши – мои, сотрудников радио Анатолия и Анны (от двадцати до двадцати восьми лет) никак не сочетались. А потому частенько, выполнив свою работу, я подключался к процессу создания радиопрограмм.
Однажды Анатолий, глядя мне в глаза, предложил:
– А не попробовать ли тебе роль диктора: и тебе интересно, и в эфире будет разнообразие.
Через пару дней передо мной легла папка со свежими материалами, предназначенными для записи на допотопный магнитофон (шла вторая половина шестидесятых). Мне тогда казалось, что голос должен быть как можно ближе к левитановскому, а может – кирилловскому. И я смело изменил его тембр. Ребята промолчали, стараясь не обидеть меня, и во всех цехах комбината раздался мой хриплый, неестественного тембра голос.
Надо мной, вероятно, смеялись многие горняки комбината. И особенно Федор Варфоломеевич.
« « «
Я тогда и не думал, что через четверть века займу должность главного редактора областного радио в Великом Новгороде. Что буду выпускать в эфир неплохие интервью с известными людьми. Вести репортажи о таких важных событиях, как путч ГКЧП, передача церкви и освящение Софийского собора.
Да мало ли знаменательных событий произошло в древнем и современном Великом Новгороде…
Как пережить «пятьдесят восьмую»
В 1968 году меня взяли на работу в Криворожский горком комсомола. С первых же дней я познакомился с ветераном комсомола Николаем Ивановичем Котрбой. Старик любил свои воспоминания, себя в них. Но был добрым и порядочным человеком. Особенно меня поражали воспоминания Котрбы о годах, проведенных в заключении, как враг народа. Статья пятьдесят восьмая. Меня интересовало, как можно было выжить в тех нечеловеческих условиях.
Николай Иванович отвечал свободно, без волнения, как о чем-то давно им определенном.
– Те, кто не хотел подписывать признание невесть в чем, но что надо было органам НКВД, редко доживали до лагерей. Или поступали туда инвалидами. Их пытали и били до полусмерти. А я подписал бумаги, не торгуясь. Остался цел. Да и характеристика на меня в лагерь пришла более-менее положительная.
Из дальнейших бесед с ветераном я понял, что на зоне он никогда не сопротивлялся, плыл по течению. И вот сегодня, выжив в запределе, он не обиделся на Советскую власть. Он был рад, что жив, свободен, уважаем. Это главное.
А то, что у него пропали лучшие годы молодости, что он не испытал многих лучших чувств, он даже не подозревал. Может, понимал, но прятал эти мысли от окружающих. Чтобы его не жалели. Чужая душа, говорят, потемки.
« « «
Хоронили Николая Ивановича с военным оркестром, со всеми почестями. Произносили правильные патриотические речи. Вспоминали его заслуги. У его гроба не прозвучало ни одного слова жалости, сожаления об украденных у коммуниста годах.
Может, он и стремился к этому – избавиться от жалости к себе.
Пасха по-советски
В шестидесятые годы в почти миллионном Кривом Роге функционировала лишь одна православная церковь. В горкоме комсомола о ней вспоминали лишь накануне Пасхи. Формировался молодежный отряд, который должен был выполнять две функции: соблюдать порядок и убеждать пришедших к церкви юношей и девушек не участвовать в процессе празднования. В тот раз руководителем отряда был назначен я – инструктор горкома комсомола.
Вечер накануне Пасхи и ночной крестный ход прошли без происшествий. Члены отряда время от времени беседовали с молодыми людьми, пришедшими в церковь освятить выпеченные накануне куличи.
Кого-то удавалось убедить не освящать их. Но многие не обращали внимания на комсомольскую пропаганду. Всю ночь рядом с оградой церкви стояла «Волга», в которой дежурили инструктор горкома партии и сотрудник КГБ. Видимо, их присутствие предполагало страховку в случае ЧП.
На следующий день, когда солнце уже освещало купола церкви, я подошел к «Волге» и согласовал со старшими товарищами завершение работы молодежного отряда.
– Но ты сам не уходи, – предупредил сотрудник КГБ. – Еще нужен будешь.
Через двадцать минут отряд был распущен, а я сидел в «Волге».
– Нас сейчас пригласят к столу, – с видом знатока церковных церемоний сообщил нам кэгэбэшник. – Из года в год это уже стало традицией.
– А церковники не заложат нас на работе? – высказал опасение представитель партийного органа.
– Брось дрейфить, – с видом знатока заявил человек из органов. – Я уже не первый год здесь дежурю. К тому же, батюшка давно у меня на крючке: залечивал триппер полулегально. А я его покрыл, не стал закладывать ни у себя в конторе, ни среди церковной братии.
Не успел он завершить свой монолог, как к машине подошла церковная служка:
– Пройдите, пожалуйста, в храм. Отец приглашает вас к трапезе.
Войдя в храм, я был поражен: огромный стол и пол от окон до стола были уставлены сотнями крашеных яиц и куличей. Край стола, освобожденный от приношений, был накрыт, как для пьянки.
На нем стояли три бутылки водки, бутылка «Кагора» и несколько тарелок с крупно нарезанными пасхами, колбасой, сыром и солеными огурцами.
Встречал нас молодой человек в рясе. За руку поздоровался с кэгэбэшником, приветственно кивнул нам:
– Присаживайтесь, гости дорогие.
Когда граненые стаканы были наполнены, священник встал и произнес первый тост:
– Спасибо вам за то, что соблюли порядок – слава Богу, за ночь ни одного происшествия.
Чокнулись. Выпили. Мы – водку, священник – «Кагор».
Минут через двадцать сказалось выпитое спиртное на голодный желудок. Все немного захмелели. А потому разговор стал более откровенным, доверительным. Полемизировали о том, кому свободнее дышится в нашей стране – священнику или партийному работнику.
– Я, например, – поведал святой отец, – могу завтра пьяным упасть в лужу, а потом покаяться и продолжать служить Богу.
Вот у меня крест с кулоном – церковная награда. Что бы я ни накуролесил – никто не вправе у меня его забрать.
– Вы правы, – согласился партийный работник. – Мне бы несдобровать в подобных условиях. Вылетел бы с должности без выходного пособия.
Затем разговор, как у всяких мужиков, пошел о роли женщин в жизни. О зарплатах. О вере – церковной и коммунистической – какая крепче. И все это приливалось хорошими дозами спиртного. Расставались друзьями. По крайней мере – добрыми приятелями. Священник проводил нас до «Волги».
Сев в машину, старшие товарищи вдруг ощутили, что неплохо было бы «залудить» еще. Но где в такой ранний час взять спиртное?
Здесь их выручил я:
– На железнодорожном вокзале «Червоная» ларьки со спиртным работают с семи утра. Правда, торгуют только дешевым вином.
– Вперед, на «Червоную»!
Представьте изумление отца и мамы, когда ранним утром не ночевав дома, сын заявился, чуть держась на ногах и утверждая, что был на работе. Мать без сил опустилась на стул. А отец, улыбнувшись, произнес:
– Мне бы такую работу найти…
Криворожскому комсомолу – 50
В 1968 году мне исполнился двадцать один год. После окончания школы год работал в бригаде монтажников, два года корреспондентом в многотиражке Новокриворожского горно-обогатительного комбината, а в описываемый момент был инструктором Криворожского горкома комсомола.
Переход в комсомольские органы для меня совпал с подготовкой города к празднованию 50-летия комсомола Кривбасса. Как говорится, с корабля – на бал.
Работать коллективу горкома приходилось столько, сколько было необходимо – практически без выходных.
В подготовке торжественного пленума и праздничного пробега по городу красочной колонны мотоциклистов мне пришлось принять посильное участие. Вместе с работниками местного музея писал доклад первому секретарю горкома Виктору Довбне. В строительных организациях доставал пенопласт для оформления колонны. Выезжал в командировку в Москву и Калинин. В ЦК ВЛКСМ меня связали с легендарным диктором Левитаном, который записал для нас на магнитофонную пленку указ о награждении комсомола Кривбасса орденом Трудового Красного Знамени. В калининской типографии заказал праздничные Почетные грамоты. А еще приходилось ежедневно решать кучу мелких, но необходимых вопросов.
На торжественном пленуме, который прошел во дворце культуры металлургов, выступали комсомольцы, передовики производства, ветераны, представители партии. Гремела молодежная, комсомольская музыка. Награждались лучшие представители молодежи.
По окончании торжества коллектив горкома, почетные гости маршал авиации Судец, дважды Герой Советского Союза летчик уроженец Кривого Рога Михлик, секретарь ЦК ЛКСМУ Шевченко и другие перебрались в ресторан «Украина», расположенный на шоссе, вдали от жилых зон. Тосты произносили, вспоминая комсомольскую молодость, ветераны, участники Великой Отечественной, комсомольские активисты. Пели застольные песни. Выходили на улицу покурить, посудачить.
По домам разъехались часа в два ночи. Аппарат горкома, гости из ЦК, делегаты из породненного Жданова (ныне Мариуполь), перебрались в зону отдыха на Карачунах. В гостевом домике Криворожского металлургического завода на берегу искусственного водохранилища был накрыт очередной праздничный стол. В спальных номерах гостей ожидали расстеленные кровати.
За столом под «Горiлку з перцем» шел профессиональный разбор состоявшегося торжества. Довбня, между тостами, говорил слова благодарности организаторам пленума.
Мы с завотделом военно-патриотического воспитания Анной Зубко, молодым работником, еще не привыкшем перерабатывать такое количество спиртного, вышли на улицу, разделись и плюхнулись в прохладную воду. Заплыв в темноте довольно далеко, мы вдруг услышали, что нас зовут с берега.
Оказалось, позвонил Михлик и попросил помочь: он где-то потерял камуфляж одной из золотых звезд Героя. Самыми трезвыми на данный момент оказались мы с Аней. А потому и бесспорными участниками «поисковой операции». В наше распоряжние была предоставлена «Волга»
На основе поисков, продолжавшихся до утра, можно выстроить сюжет неплохого детектива. В нем было все: подъем с кровати директора ресторана под утро, обыск в гостиничных номерах Судца и Михлика, вызов директора Дворца культуры для обыска зрительного зала. И, наконец, в еще не убранном после банкета зале ресторана нашли звездочку: она лежала на пыльном паласе на полу.
Ровно в девять утра мы были в номере прославленного летчика. Вручили ему дорогую находку. В знак благодарности он достал откуда-то из-за кровати начатую бутылку коньяка.
– Спасибо, ребята. Давайте выпьем за находку.
Куда нам было деваться от предложения прославленного летчика…
Как Адольф стал Андреем
В 1968 году я стал освобожденным комсомольским работником – инструктором отдела пропаганды Криворожского горкома комсомола. Как и в любом другом коллективе, в нем из уст в уста передавались занятные истории, анекдоты и предания о тех или иных неординарных личностях, случаях, происходивших с ними и вокруг них.
Такой значительной личностью в комсомольских кругах Днепропетровщины был Андрей Николаевич Гиренко. Первым обязательным рассказом о нем была история его назначения первым секретарем Криворожского горкома комсомола.
А дело было так. В середине шестидесятых лидер криворожского комсомола (не буду называть его фамилию), будучи за рулем, сбил пешехода. Его сняли с должности. Чтобы найти замену, в город прибыл секретарь обкома Виктор Пушкин, сын генерала Пушкина, одного из освободителей Днепропетровска от немецко-фашистских захватчиков. Кандидатуры ни одного из пяти первых секретарей райкомов комсомола на открывшуюся вакансию он не одобрил. А на бюро обкома предложил назначить руководителем горкома секретаря комитета комсомола рудоуправления имени Дзержинского Адольфа Гиренко. Его утвердили единогласно – все знали этого честного, профессионально подкованного парня, за которым без лишних уговоров шла молодежь.
Утвердить – утвердили, да не тут-то было. Офис горкома комсомола был закрыт. Аппарат объявил забастовку. Как и все пять райкомов. Это был единый протест не так против его кандидатуры, как против игнорирования обкомом многих фигур, занимавших более высокие должности.
О таком крутом развитии событий в обкоме узнали только на третий день, когда протест «верхушки» был подавлен. В этом весь Гиренко. Он не просил о помощи, а добивался результатов своими силами. Вот и на этот раз он стал победителем. Одних уговорил быть рядом с собой. Других лишил должностей. Выдвинул на руководящие должности новых талантливых ребят. Обком поддержал принятые Адольфом меры.
В очередные выходные после подавленного «путча» на квартире одного из холостых комсомольских работников за столом собрался вновь сформированный аппарат горкома, плюс новые руководители райкомов. Выпили изрядно, чтобы снять последствия стресса. Тусовка закончилась твистом в исполнении Гиренко на унитазе.
« « «
Следующее заочное знакомство с Гиренко состоялось летом 1969 года. Меня вызвал первый секретарь горкома Виктор Довбня и дал очень своеобразное поручение. На его «Волге» мы с водителем отправились по продуктовым магазинам и на местный рынок. Багажник забили необходимым набором спиртного и продуктов для шашлыка. Доложил Виктору, что все закуплено. Он попросил нас заехать еще в торговый техникум, захватить в машину трех знакомых мне девушек – комсомольских активистов. После этого, подъехав к горкому, я уступил свое место Довбне. В соседней машине были Гиренко и его второй секретарь. Это было в пятницу. А утром в понедельник Виктор свежий и подтянутый вовремя был у себя в кабинете. Ко мне у него была одна просьба: никому не распространяться о поездке за город в выходные.
« « «
Зимой 1969 года я и секретарь Дзержинского райкома Валерий Козубенко были направлены на месячную учебу в Киевскую зональную комсомольскую школу. За пару дней до окончания учебы состоялся пленум ЦК ЛКСМУ. Перед отъездом по домам участники комсомольского форума заказали один из ресторанов столицы Украины. В этом праздновании приняли участие и мы с Валерием. По просьбе Виктора Довбни заказали столик на пять человек. Сделали заказ. По традиции в него вошли «горiлка з перцем», котлеты по-киевски.
Через некоторое время вместе с Виктором к нам подсели Гиренко и секретарь ЦК Валентина Шевченко. Наш столик стал центром притяжения всего зала. Это говорило о том большом авторитете, который имели среди комсомольцев Гиренко и Шевченко.
« « «
Через год мне предложили перейти на работу инструктором обкома комсомола. Для этого надо было пройти собеседование во всех отделах обкома. Заключительной беседой была встреча с первым секретарем обкома Гиренко. Зайдя в его кабинет, я понял: шеф спешит. Он собирал в кейс какие-то бумаги, по телефону вызвал машину. Между прочим, спросил у меня:
– «Фантомаса» смотрел?
