скачать книгу бесплатно
Какое-то время котенок обследовал свое новое жилище. Потом неожиданно для нас напрудил среди гостиной лужу. После этого жалобно замяукал, заглядывая нам в глаза. Может, голодный?
Татьяна сбегала к соседке, у которой не первый год жила кошка. Та прочитала нам популярную лекцию по уходу за новым членом семьи. Через день котенок был обеспечен всем необходимым. И приобрел имя – Машка.
Новые сложности начались на даче. Дело в том, что на семьдесят с лишним домов в селе было только две кошки (считая Машку). А «ухажеров» – не сосчитать. Вот почему старшая товарка в порыве ревности стала гонять Машку, рвать ее, слившись в клубок. Я мог защитить ее только на территории нашего садового участка. Она поняла это и, практически, перестала выходить за его пределы.
И вновь беда. Пропала Машка. Обыскали весь дом, все село – бесполезно. Татьяна продолжала поиски, а я тем временем укреплял стену нашей «развалюхи», забивая в стену длинные металлические болты. И произошло чудо: из кучи мусора, старого барахла, шатаясь, вышла Машка, вся в паутине.
Пригласили фельдшера, отдыхавшего у соседей. Осмотрев животное, он пришел к выводу, что Машку сильно ударили по голове. Скормил кошке несколько таблеток и развел руками:
– Сделал, что мог. Теперь надежда только на силу сопротивления организма.
Организм справился. Постепенно Машка пришла в себя. У нее появился аппетит. Стала гонять птичек, «дежурить» у мышиных нор. И небесполезно.
Однажды вечером, не дождавшись гулявшей где-то кошки, мы легли спать, оставив для нее открытым окно. Татьяна заснула, а я продолжал прокручивать в уме предстоявшую завтра работу. С удовлетворением констатировал, что в дом вернулась Машка. Сначала она царапалась по стене, затем спрыгнула с подоконника на пол и, мягко прошествовав до кровати, без усилий забралась на нее, привычно разместившись у жены на груди.
«Ну вот, все на месте», – констатировал я и стал засыпать. Как вдруг…
Ночную тишину разорвал пронзительный, наполненный отчаянием, страхом крик Татьяны. В доли секунды жена спрыгнула с кровати в одну сторону, Машка – в другую. Я включил свет: жена стояла в кресле, озираясь по сторонам, а кошка ошалело выглядывала из-под стола. В кровати лежала задавленная Машкой мышь. Это был подарок от души, сделанный хвостатым членом семьи моей благоверной.
Как-то жена стала замечать, что кто-то на грядке надкусывает огурцы. Посетовав, что пропадает столько овощей, мы в недоумении отложили эту тему до выяснения личности вредителя. Через несколько дней, выйдя утром во двор, я был поражен открывшейся картиной: в огородной меже лежала Машка, обняв передними лапами самый большой огурец, и с наслаждением его грызла. С тех пор в кошачьем блюдечке рядом с рыбой и мясом появились мелко нарезанные огурцы.
Проблем с Машкиным питанием не было. На спиннинг я ловил достаточное количество щук, окуней. Единственное, что напрягало, это обработать рыбу для кошки до состояния филе. Иногда я это делал в присутствии хвостатой питомицы, подбрасывая ей кусочки рыбы без костей. Ну как здесь было не проверить возможности кошки.
Заканчивался второй килограмм окуней, обрабатываемых мной, а Машка все лежала рядом, поглощая кусок за куском. Я, может, продолжал эксперимент, если бы кошка не начала икать и поглядывать на пол. Когда я ее поставил на ноги, то казалось, что в ширину она больше, чем в длину.
Конечно, получил нагоняй от жены за проведенный эксперимент, но на всю жизнь уяснил, что кошки – жадные твари. Они всегда готовы съесть столько, сколько рядом с ними. Разве вы не замечали, с какой жадностью сытая кошка наблюдает за вашим обедом?
Как я со временем понял, Машке нравилось жить на даче, на природе. Город же наводил на нее тоску несвободой, поводком, невозможностью охотиться, найти «ухажера». А потому почти каждый раз перед отъездом в город кошка пряталась от нас. Иногда так, что мы не могли ее отыскать. В таком случае жена вынуждена была оставаться в селе до прихода очередного автобуса.
Шло время, росла и взрослела наша любимица. Сначала она доказала свою силу соседской кошке, отбив у нее соседского Кешу. Дошло до того, что в борьбе со мной за Машку он проколол своими когтями мои новые рыбацкие сапоги.
А потом у Машки появились пятеро котят. Надо было видеть, как она за ними ухаживала, за шиворот переносила с места на место, пряча от посторонних взглядов. Однажды к нам в гости пришел сосед с огромным палевым Диком. Увидев собаку, закрывшую ей проход к котятам, Машка сначала остолбенела, а потом, резким движением оттолкнувшись от стены, прыгнула ей на загривок, вцепившись в тело когтями. От боли Дик взвыл и бросился вон из сеней. А Машка медленно, с гордостью прошествовала по отвоеванной территории к своим котятам.
Одного из котят мы отдали своим друзьям. Они часто бывали у нас на даче. А однажды взяли с собой уже повзрослевшую Машкину дочь. В этот период у Машки вновь были котята. Чувствовалось, что ей уже прилично надоела роль мамаши. И что бы вы думали, мы увидели? Обнюхав приезжую, Машка признала в ней свою дочь и подтолкнула ее к котятам. К нашему удивлению, та легла рядом с котятами и начала их вылизывать. А мамаша шмыгнула мимо нас на улицу. Домой явилась ближе к полуночи.
Машка жила у нас двенадцать лет. Говорят, это средний возраст котов. Не знаю, так ли это. А вот в чем я уверен, так это в том, что каждый прожитый у нас год был для Машки счастливым.
СЕРПЕНТАРИЙ В БРУСНИЧНИКЕ
Поселившись в Новгороде, мы, как и все нормальные люди, не могли не стать грибниками и ягодниками. Практически каждый выходной редакция выделяла машину для любителей тихой охоты. И каждый раз кто-то из любителей лесных прогулок заводил разговор о змеях. Мол, в таких поездках надо быть особо осторожным, чтобы не укусила змея. Однако в течение года я не встретил в лесах и болотах ни одного гада. А потому считал подобные рассказы преувеличением.
Очередная поездка была в район деревни Малиновка за брусникой. Все разбрелись по сухому болоту, часто меняя места сбора – ягоды было мало.
Мы с Володькой решили перекусить, расправить спины. После ста граммов с бутербродами закурили, обсуждая, куда пойти дальше. В этот момент к нам подошел мужчина не из нашей компании.
– Ребята, огонька не найдется?
Володька протянул ему зажигалку. А меня поразило состояние подошедшего: бледное до серости лицо, бегающие глаза, трясущиеся руки.
– Что с вами? – спросил я.
И вот что выяснилось из его рассказа.
Там, откуда он пришел, ягоды было заметно больше. А потому собирал бруснику не по ягодке, а «сдаивая» ее с веточек. Чтобы не поранить руку, он отодвинул торчавший среди ягоды серый сухой сучок. Только собрался протянуть руку к бруснике, как сучок стал на старое место. Он вновь отодвинул его. А сучок, как Ванька-Встанька, вернулся назад.
– Я уже хотел отломать его, – продолжал мужчина, – когда сообразил, что это вовсе не сучок, а хвост змеи. Одним словом, мне здорово повезло.
Попрощавшись с нами, парень пошел в сторону остановки автобуса. Мы посмотрели друг на друга, понимая, что думаем об одном и том же. Володька тяжело вздохнул и, как бы давая ответ на мой немой вопрос, констатировал:
– Хоть там, как сказал парень, много ягоды, я не склонен идти туда. Боязно.
Я с ним согласился. Мы остались на месте.
« « «
Следующей осенью мы с женой на рейсовом автобусе поехали за брусникой опять в район Малиновки. Прошли от остановки метров двести и по тропинке двинулись вглубь уже знакомого болота. Вокруг буйствовала осень: желтая трава, желто-зеленые кусты, ярко-красные листья. Нас обогнала семья – отец, мать и двое детей.
Решили не спешить, не обгонять конкурентов. Медленно продвигались к знакомому болоту. И вдруг меня будто током пронзило, будто парализовало. Я не мог сделать ни шага. Прямо передо мной на тропе лежала большая серо-желтая змея, свернувшаяся клубком. Татьяна тоже увидела, какая опасность нас поджидала. Отошли назад от змеи шагов на десять, остановились. Решали, что делать. Жена вспомнила, что сегодня двадцать седьмое сентября, церковный праздник Воздвижение. В этот день в лес не ходят. Там господствуют змеи. Честно говоря, струхнули. Пошли назад, но не по тропинке, где встретили еще одну змею, а напрямую к остановке через поляну с увядшей травой.
Я был в заколенниках, шел первым, шоркая ногами по траве. Из-под ног порой вправо и влево расползались мелкие змейки. Сзади время от времени ойкала Татьяна.
К остановке пришли и глубоко с облегчением вздохнули. Закурили. Руки у обоих дрожали. И здесь же дали друг другу слово никогда больше в Воздвижение на природу не выезжать.
« « «
Так развеялись иллюзии, что рассказы о змеях просто пустые разговоры. Особенно после того, как мы с женой побывали в брусничном серпентарии.
Глава 3. Великая Отечественная
БОН-БОН
Мой отец с первого до последнего дня прошел дорогами Великой Отечественной от Сталинграда до Кенигсберга. В составе седьмой гвардейской на волжском пятачке он был начальником артиллерийской разведки бригады. Но так как эти функции в тех условиях были не востребованы, отец временно исполнял обязанности оперативного дежурного в штабе бригады. Эта должность, как он был уверен до конца жизни, напрямую была связана с Его Величеством Случаем. На примере двух рассказанных им эпизодов попробую обосновать правоту его мыслей. Так это или нет – судить вам, читатель.
В одно зимнее утро отец заступил на дежурство. В штабе бригады он застал такую картину. В землянке в отвесном берегу Волги шел допрос взятого накануне в плен итальянца. Переводчик задавал рядовому в форме вермахта вопросы, сформулированные офицером особого отдела. Тот, вытянувшись по стойке «смирно», обстоятельно отвечал: имя, фамилия, часть, ее месторасположение, снабжение, моральный дух и т.д. Чувствовалось, что итальянец говорит предельно откровенно, не утаивая даже мелочей.
Допрос закончился. Особист собрал листки с записью собранных сведений и направился к выходу из землянки.
– Капитан, – обратился отец к особисту, – а с итальяшкой что делать? Ведь он в вашем ведении.
– А он мне не нужен. Что, я с ним за Волгу поплетусь? Охренел, старлей…
– Нам он тоже без дела.
– Ну так шлепните его и всех делов.
– Это не в моей компетенции. Решай вопрос, капитан, с руководством.
Чертыхнувшись, капитан исчез за натянутым брезентом, где располагались начальник штаба и его работники. Через несколько минут особист, не говоря ни слова, покинул землянку. Из-за брезента вышел начальник штаба и, сморщившись, как от боли, проговорил:
– Вот так всегда. Вся грязная работа на нас. Но что им, особистам, докажешь? Лучше не связываться.
Помолчав, начштаба обратился к отцу:
– Я вызвал наряд. Командуй, Гвардия.
Гвардия – это военное прозвище отца, данное за то, что, не снимая носил знак гвардейца с момента присвоения бригаде этого почетного звания.
– Но…
– Никаких «но», Гвардия. Это – приказ. И офицер скрылся за брезентовым пологом.
Все это время итальянец продолжал стоять по стойке «смирно», напряженно следя за происходящим вокруг. В его глазах ясно читалась надежда дальнейшей жизни, которой его, фактически, уже лишили.
С улицы, впустив облако морозного воздуха, зашли два автоматчика:
– Прибыли в ваше распоряжение.
Первым к месту казни шел итальянец, за ним автоматчики, последним – отец. Подошли к наполовину засыпанной яме – там уже были присыпаны мерзлой землей тела нескольких ранее расстрелянных фашистов.
Сообразив, что сейчас произойдет, пленный не потерял еще последней надежды. Указательным пальцем правой руки он постучал по голове, произнес несколько раз: «Муссолини кукуруза».
Этим он хотел сказать, что лидер итальянских фашистов – глупый человек, идеи которого он не разделяет.
Наряд снял с плеч автоматы и стал напротив итальянца. Тот, видя, что его тирада не имела эффекта, пошел на «подкуп». Вынул из кармана грязной шинели несколько конфет и протянув руку в сторону наряда, произнес: «бон-бон, бон –бон», как бы угощая. Это были его последние слова, прерванные автоматными очередями.
Этот случай отец комментировал следующим образом. «Фашист есть фашист. Не поверю, что он не убивал наших солдат. Поэтому угрызений совести не испытываю. Но вот что знаменательно: именно во время моего дежурства произошел этот случай. Ведь могло быть иначе».
Как могло быть иначе и в феврале сорок третьего в том же штабе седьмой гвардейской.
Наши войска завершили окружение под Сталинградом частей под командованием фельдмаршала Паулюса. Разведка донесла, что Паулюс и его окружение, находящиеся в подвале разбомбленного универмага, готовы к сдаче. Командир бригады Бурмакин начал формировать группу солдат и офицеров для выполнения поставленной задачи. Отец стал в строй отобранных бойцов. Однако генерал спросил:
– Кто оперативный дежурный?
– Я, – отозвался отец.
– Остаешься на хозяйстве. Если нам повезет – сообщим тебе. Ты – срочно Чуйкову.
Паулюса арестовали. Осаду Сталинграда сняли. Чуйков с Паулюсом подняли тост за участников самой большой битвы в истории войн.
« « «
Слова отца: «Видишь, опять случай. В тот исторический день я опять был дежурным и остался статистом. А могло все быть иначе. Но я не жалею, доволен своей жизнью. У меня и моих сверстников есть главное – мы поколение Победителей.
КОМЕНДАНТ ТУЛЬЧИНА
Седьмая гвардейская с боями все дальше продвигалась на запад. Порой немцы отступали практически без боев. Так произошло и под Тульчином. Передовые части намного опередили тыловые.
Перед командованием остро встал вопрос: на кого оставить город до прихода тыловиков? И опять, как и в Сталинграде, не повезло отцу. В наступлении без артиллерийской разведки можно было обойтись. Так отец стал первым после освобождения комендантом Тульчина. В подчинение ему дали двух солдат.
Далее привожу по памяти рассказ отца.
«Комендатура расположилась в брошенном частном доме. Одну из комнат оборудовали под приемную.
Другую – для отдыха. Две оставшиеся под склад и оружейную.
Первым делом я издал два приказа: о сдаче оружия и запрещении самогоноварения. Рядовой одним пальцем отпечатал их на машинке и вывесил в самых людных местах.
На следующий день нам сдали одно охотничье ружье, револьвер, несколько гранат и два немецких карабина.
Рейд моего помощника с автоматом по частному сектору принес свои плоды – два двадцатилитровых бутыля с мутноватой жидкостью
На следующий день утром, когда я брился, в комендатуру вбежал взволнованный помощник:
– Товарищ капитан, беда на вокзале. Вот-вот состоится смертоубийство.
– Что случилось?
– Наша пехота, следующая на фронт, обнаружила в одной из цистерн спирт.
Через десять, максимум пятнадцать минут мы были на вокзале. Действительно, в тупике, возле одинокой цистерны, была давка. Бойцы пытались штурмовать единственную лестницу, ведущую к открытому наверху люку. У кого были ведра, у кого бидоны, у кого фляги. Несколько человек, не поделившие места в очереди, зло мутузили друг друга. Окружающие их отпускали скабрезные реплики.
Что делать? Решение надо было принимать без раздумья, срочно. Иначе ситуация могла перерасти в перестрелку.
Вынув из кобуры револьвер, выстрелил в воздух:
– Я комендант города! Слушай мою команду!
Это произвело эффект неожиданности – настоящая сцена из «Ревизора». Толпа замерла. Воспользовавшись моментом, я сообщил солдатам, что спирта хватит всем. Я разрешаю наполнить их емкости. Однако требую установить очередь подхода к лестнице цистерны. Во всем должен быть порядок. После чего поставил у лестницы своего помощника, а сам залез на цистерну к люку.
Первым ко мне поднялся, держа в руках ведро, пожилой усатый сержант. Став на колени, он опустил ведро в люк, оттолкнул там что-то в сторону, наполнил ведро и вытащил его наружу. Я поинтересовался:
– Что там плавает?
– Да один дурак из наших поспешил, не удержался и нырнул.
Я заглянул в люк. На поверхности спирта плавал труп молодого парня с погонами рядового.
Обернувшись к сержанту, я не удержался от вопроса:
– Как же ты после этого пить будешь?
– Да ничего страшного. Проспиртовался
Довольно улыбнувшись, он спустился на землю.
С помощью желающих «живой водицы» мы вынули труп из цистерны, спустили на землю. Минут через двадцать его забрали однополчане.
Спустя час отоварилась вся очередь. Я опечатал цистерну и заставил железнодорожников, несмотря на нехватку паровозов, перевезти цистерну к самому помещению вокзала под личную ответственность начальника станции.
