скачать книгу бесплатно
– Между прочим, я здесь живу.
Его темные брови взлетают на лоб.
– Серьезно? Местные к нам редко заходят.
– Я не хотела идти в какое-нибудь романтическое заведение и сидеть там в одиночестве. – На самом деле я имею в виду другое, и по тому, как он смеется, становится ясно, что мой сухой тон сказал ему о многом.
Бармен наполняет новую мисочку крендельками и подвигает ее ко мне. Он получит хорошие чаевые, если будет присматривать за мной.
Хотя я не нуждаюсь в защите.
После того как один из мужиков в баре получил отлуп, остальные уже не изучают меня с таким вниманием. Вероятнее всего, они приняли меня за проститутку. Те часто ошиваются в барах вроде этого, а еще чаще – в бизнес-отелях за океаном. У этих женщин такой же деловой вид, как и у их клиентов, только вместо расслабленного галстука – блузки с расстегнутым воротом. Едва ли мужики возражали бы, если б их проститутки были одеты так же, как уличные, однако администрация отелей не может допустить, чтобы все было так очевидно.
Теперь за мужчинами наблюдаю я. Их взгляды переместились на второй телевизор, где то и дело мелькают бело-зеленые цвета футбольного матча. Двое из них, в том числе и тот, который ко мне подкатывал, среднего возраста, и их костюмы сидят чуть свободно и помяты после долгой дороги.
Третий моложе, на нем костюмные брюки обтягивающего покроя, а расстегнутый ворот рубашки кажется ослепительно белым на фоне синего пиджака. Он красив, и большой нос не портит его. Великолепное тело. Но мне он не нравится. Я представляю, как он любуется собой в зеркале во время секса, восхищаясь тем, как напрягается его задница, когда он рывком входит во влагалище.
Я непроизвольно морщусь от этой мысли. Готова спорить, он считает, что его член – это все, что нужно для счастья женщине, и искренне верит в это, сколько бы женщин ни говорили ему обратное. Раньше я верила мужчинам на слово, но после стольких лет никаких сомнений у меня не остается. Они легко просчитываются.
У четвертого, однако… у четвертого есть потенциал, и слава богу. Сегодня мне так скучно и неспокойно, что я могла бы дать шанс и красивой заднице.
Но в этом нет надобности. Четвертый темнокож и по-мальчишески красив. Чуть за тридцать, наверное. Вьющиеся волосы коротко подстрижены. На руке нет ни обручального кольца, ни огромного «Ролекса». Он одет в простую рубашку с закатанными рукавами, и белая ткань великолепно контрастирует с его коричневой кожей. Он длинными пальцами держит стакан с местным пивом: ему не нужны дорогие марки. Мужчина, не стремящийся покрасоваться. По моим оценкам, это говорит о том, что он хорош в постели. Гм, удачный день.
Его взгляд отрывается от экрана и скользит по зеркалу, пока я не ловлю его. Правый уголок его рта слегка приподнимается вверх, и я усмехаюсь тому, что меня поймали на «месте преступления». Так как я не отвожу глаз, его губы растягиваются в улыбку. Я салютую ему стаканом. Он отвечает мне тем же.
Я не стесняюсь подкатывать к мужчинам, когда того требует ситуация, но сейчас в этом нет надобности. Худший сценарий будет, если мы не поладим и он свалит после нескольких минут разговора. Но я позабочусь о том, чтобы мы поладили.
Чтобы дать ему поле для маневра, проверяю свою почту. У моей новой личности нет электронного адреса, потому что этой Джейн он не нужен. Кто будет писать «чистому листу»? На телефон приходит почта из настоящей реальной жизни. Деловые новости, приглашения от «ЛинкдИн», спам на малайском, очень соблазнительные предложения познакомиться с горячими азиатками. Плюс одно действительно личное сообщение от отправителя, чье имя заставляет меня охнуть.
Черил Питерсон. Это мать Мег.
Она несчастная женщина, и я всегда сожалела о тех решениях, что она принимала во времена детства Мег, но даже я не могу отрицать, что Черил любила свою дочь. Она любила свою дочь почти с той же истовостью, с какой хотела иметь мужчину в своей жизни. Почти. Очень типичная история.
После смерти Мег у меня нет поводов снова вступать в контакт с Черил; у нас с ней нет ничего общего: ни реального, ни логического. Она заурядная парикмахерша, которая обожает детей, позволяет мужикам вытирать об нее ноги и никак не может, кажется, взять в толк, почему у нее все не клеится.
Но ведь эмоции нелогичны, не так ли? Эмоции липки, как вар, и их трудно оттереть, поэтому я всю свою жизнь стараюсь держаться от них подальше, чтобы не заляпаться. Однако с Мег я была голенькой, как младенец, и сейчас часть меня прилипает к Черил. Мне это не нравится. Надо освободиться как можно скорее.
Уступая нервному напряжению и меланхолии, я кликаю на сообщение Черил. Оно короткое, предельно ясное и все же сумбурное.
Джейн, от тебя давно не было вестей, и я решила связаться с тобой. В своем последнем письме Мег просила позаботиться о тебе. У тебя все хорошо?
Господи, Мег… Почему же ты была такой доброй? Если б ты так меня не любила, я бы так сильно не скучала по тебе.
«В своем последнем письме…» Я не хочу думать об этом. Мне она тоже прислала письмо. Я достаю его и перечитываю, когда мне нужен удар острой боли, чтобы продраться сквозь унылую пульсацию скорби.
– Привет. – Его голос прерывает мою печаль, и я испытываю небывалое облегчение. Поворачиваюсь к нему с ослепительной улыбкой.
– И тебе привет.
– Следует ли мне выступить с предложением купить тебе еще один коктейль или это вызовет у тебя раздражение?
Собираюсь ответить какой-нибудь шуткой на тему «зачем мне новый коктейль, когда я только начала этот», но взгляд на мой стакан говорит мне о том, что он пуст, а на языке я чувствую привкус джина. Сунув телефон в сумку, с ног до головы оглядываю незнакомца.
Он чуть ниже ростом, чем я думала. Подтянутое тело бегуна. Еще более приятно, чем его красивое тело, то, что он стоит на учтивом расстоянии, ожидая сигнала, который позволит ему приблизиться. Он отлично понимает женщин, чего не дано многим мужчинам. Он знает, что при взрослении нас окружает опасность. Он воспринимает наше уважение как дар. Наверное, у него есть сестры. Он мне нравится.
– Буду рада еще одному, – в конечном счете отвечаю я, кивая на пустой стул рядом.
Он учтивым взмахом руки подзывает бармена, затем садится на стул.
– Я Энтони. – Протягивает руку. Его пожатие быстрое и уверенное.
– Джейн, – представляюсь я. – Ты приехал сюда по работе?
– Да. Запускаем новую кампанию. Работаю в рекламе в Чикаго. А ты?
– Живу поблизости. Просто захотелось выбраться из дома ненадолго.
– Ты экстраверт?
– Что-то вроде того. Мне нравится небольшой шум на заднем фоне, и я могу смотреть только круглосуточные новостные каналы.
– Ясно. Вообще-то я не очень люблю спорт, но почему-то все время оказываюсь в спортбарах.
– Ты часто ездишь в командировки?
– Несколько раз в месяц. Ничего такого.
Я не спрашиваю его о семейном статусе. Он не спрашивает меня. Приносят наши напитки, и мы чокаемся.
– Спасибо, – говорю я.
– На здоровье.
Мы болтаем с час. Вы можете подумать, что разговоры меня раздражают, но это не так. Я наслаждаюсь легкой беседой так же, как интересной книгой. То, как люди живут, любят и думают, остается для меня не поддающейся разгадке тайной, хотя все эти истории из жизни такие же плоские, как и слова на странице. Я не понимаю идиотских реакций людей. Я не понимаю их нелогичность. А вот легкая беседа – это приятное развлечение.
Обычно мне достаточно упомянуть о Малайзии, и собеседник уже на крючке. Но сейчас я соблюдаю осторожность. Мое пребывание в Миннеаполисе хорошо не закончится. Сколько вопросов будет задано и кто их будет задавать? Я не имею об этом представления, поэтому держу Малайзию при себе.
И все же мне есть о чем рассказать, и я рассказываю. Энтони весел и умен. Он немного смущается, когда предлагает, чтобы мы с напитками перебрались в его номер.
Зря он смущается. Я не смущаюсь. Плачу? по счету и оставляю бармену щедрые чаевые, прежде чем помахать ему на прощание. Красномордый бизнесмен – судя по мутному взгляду, он уже хорошо набрался – мрачно косится на меня, когда я прохожу мимо вместе с Энтони, и я преодолеваю искушение сказать ему, что пора бы повзрослеть. Сколько бы лет ему ни исполнилось, он всегда будет желать женщин моего возраста и возмущаться, что мы его не хотим. Понимает ли он, что это дерьмовое лицемерие? Нет. Я – эгоистичная стерва. Это всегда будет моим недостатком.
Но кому до него дело? Мы с Энтони заходим в лифт. Когда остаемся одни, он не начинает тут же меня лапать, но его взгляд теплеет и медленно скользит вдоль моего тела. Я кончиком пальца провожу по его запястью.
– Мне нравятся твои руки, – говорю я.
– Руки? – Он не ходит в качалку, поэтому удивлен.
– Сильные, но без показной рельефности.
Он улыбается и придвигается поближе.
– Странная ты…
Да неужели?
Он касается губами моих губ, когда дверь лифта отъезжает в сторону. После секундной заминки целует меня еще раз.
– Пошли, – шепчу я и выталкиваю его в коридор.
На мгновение я становлюсь настоящей. Я возбуждена, счастлива, мною владеет сладостное предвкушение, рядом со мной живой человек. Он целует меня, прежде чем открыть дверь в номер, и я стараюсь ни о чем не думать, не строить планы и не анализировать. Мы не неистовствуем, но все равно не теряем времени зря и принимаемся раздевать и исследовать друг друга, одновременно целуясь и обнимаясь.
Сейчас я могла бы быть обычной женщиной, которая решила попытать счастья с привлекательным мужчиной. Это могло бы перерасти в нечто более глубокое. Мы полюбили бы друг друга, поженились бы и воплотили в жизнь извечную мечту людей. Мне нравятся такие мимолетные фантазии в той же степени, что и сам секс, но после того как я кончу, все эти фантазии испарятся вместе с моим потом. Я по опыту это знаю.
Самое забавное, что многие люди становятся социопатами, когда дело касается секса, не так ли? Так что разве я странная? Я, во всяком случае, последовательна.
Моя интуиция оказалась права, Энтони меня не подвел. Он доводит меня до оргазма вначале, а потом еще раз, в конце. Мне нравится его тело, упругое и скользкое от пота. Он сам надел презерватив, мне не пришлось просить его об этом. Если б он не улетал утром, я, возможно, вернулась бы завтрашним вечером. Когда он спрашивает, хочу ли я поддерживать с ним связь, я с неохотой качаю головой. По его словам, он приезжает в город раз или два в год, а я не задержусь здесь так надолго.
– Уверена? – спрашивает Энтони. – Мне показалось, нам было хорошо.
– Нам действительно было хорошо, – заверяю я его, благодарно гладя по руке, потом по груди, потом по животу. Мое заверение настолько эффективно, что он снова готов, и мы снова занимаемся сексом, на этот раз более жестким, и получаем еще больше удовольствия.
Я ухожу от него с улыбкой и продолжаю улыбаться всю дорогу домой. Какой потрясающий вечер… Воспоминания о нем помогут мне выдержать ближайшие несколько дней игры со Стивеном.
Глава 8
Я радуюсь тому, что большую часть дня Стивен меня избегает. Сегодня у нас свидание, и он, по всей видимости, соблюдает осторожность, чтобы ни у кого в офисе не возбудить подозрений. Однако его стремление дистанцироваться от меня мне только на руку. Мое тело все еще пребывает в сытой истоме, и я не могу ему это показывать.
Но скажу честно: Стивен этого не распознал бы и не догадался бы о причине.
Как бы то ни было, вчерашнее приключение оказалось хорошей идеей. Играть покорную мышку значительно проще, когда тебя не сковывает напряжение и не мучает желание прямым текстом высказать Стивену все, что я о нем думаю.
Если бы была хоть малейшая вероятность того, что я буду регулярно находить партнеров калибра Энтони, я ходила бы по барам каждый вечер, но Энтони – это редкая удача. Обычно все такие связи на одну ночь – такое же ненадежное мероприятие, как игра в кости. Я хорошо распознаю выродков, поэтому редко подвергаю себя опасности, но ни одна женщина не защищена от риска нарваться на действительно плохого любовника. Такое впечатление, что мужики намеренно пытаются показать себя ужасными в постели.
А все эти шутки о том, как трудно отыскать клитор?.. Ладно вам. Он всегда на месте, рядом с влагалищем. Зона поисков всего один квадратный дюйм, а у них все равно ничего не получается. Их полная некомпетентность поражает меня.
Конечно, очень многие мужчины даже и пытаться не станут, и после многих лет практики таких все легче и легче узнавать. Я уверена, что Стивен как раз из таких, поэтому всячески оттягиваю момент, когда придется лечь с ним в постель. К счастью, сопротивление отлично вписывается в мою легенду.
Мне хочется провести час своего обеденного перерыва за чтением, но я совершаю глупость и открываю электронную почту. Там меня все еще ждет сообщение от Черил. Можно просто стереть его. Мне плевать на Черил. Но мне не плевать на Мег, а Черил – единственное, что связывает меня с ней. Мы могли бы поддерживать контакт. Периодически пить кофе. Говорить о Мег.
Мег была самым близким моему сердцу человеком. Она ворвалась в мою жизнь, как ураган. Штамп, да? Да, штамп, но суть в том, что ураган разрушителен, а Мег – нет. В общем… она взорвала мой холодный, спокойный мир красивейшим фейерверком.
В колледже на втором курсе Мег оказалась моей соседкой по комнате. Соседку на первом курсе можно не принимать во внимание. У нас не было ничего общего, но и не было ничего, что делало бы нас врагами. Год прошел спокойно. И не остался в памяти.
Но Мег… Мег была вселенной. Мы не могли не подружиться, потому что она дружила со всеми. В первый день знакомства я не захотела идти с ней на танцы, но она решила, что мы пойдем, – и мы пошли. Было ужасно весело.
Веселье было только частью дела. С Мег я могла воображать, будто я нормальная. Она была позитивной, полной любви и надежды, и если я, общаясь с ней, прилагала усилия, у меня получалось делать вид, будто все эти качества есть и у меня. На короткий период, естественно. Через нее мне удавалось заглянуть в другой мир, и для меня это было как чтение книг. Я могла с головой погружаться в ее историю.
Самым важным качеством Мег – тем, что так крепко привязывало меня к ней, – была надежность. Она оказывалась рядом, когда бы я в ней ни нуждалась. Она была первым человеком на всем свете, которому я по-настоящему доверяла. И единственным. А теперь ее нет.
Я никогда ни по кому не тосковала. С какой стати? Без Мег я уже не знаю, кто я. Она была моей связью с будущим. С любовью, детьми и браком.
Однажды Мег вышла бы замуж. Я была бы подружкой невесты. Потом она родила бы детей, и я стала бы доброй тетей Джейн. Мег была моей единственной надеждой на то, что у меня будут любящие дети, пусть даже их любовь была бы периодической и обрывочной. Своих детей у меня не будет никогда. Какой смысл создавать новых людей, с которыми у меня нет практически никакой связи?
Однако я знала, что через Мег буду любить ее детей. Достаточно, чтобы вместе праздновать Рождество и дни рождения. Чтобы иметь связь с семьей и традициями, пусть и не со своими.
Без Мег мое будущее – ледяная череда практически идентичных дней. Без настоящей семьи. Без семейных праздников. Повод ли это цепляться за Черил? Так ли поступили бы на моем месте другие?
Она пообещала Мег, что позаботится обо мне, и я знаю, что она душевный человек, так что, если я буду поддерживать с ней контакт, у меня появится шанс на теплое и веселое Рождество.
Но чужие люди – это не семья. И на рождественских сборищах Мег не будет. Я никогда не стану частью семьи. Я до конца своей жизни буду чужой, где бы я ни оказалась.
И все же я не стираю сообщение от Черил. И не знаю, что это означает.
К концу обеденного перерыва я отвлекаюсь на свои размышления, но это к лучшему. Хобби – это, конечно, хорошо, однако мне пора возвращаться к своей главной задаче: держать на крючке Стивена.
Если бы была возможность побыстрее разделаться со всем этим, я обязательно за нее ухватилась бы. Легла бы с ним в постель, втерлась бы к нему в доверие. Выяснила бы, чем он живет. Я смогла бы закончить все за несколько дней. Но если я не буду сопротивляться, он решит, что я не достойна его любви, а мне нужно, чтобы он влюбился в меня – по-своему, эгоистично. Мне нужно, чтобы он показал мне свои слабости.
Так что сегодня никакого секса. Может, один поцелуй… Мой кардиган будет застегнут на все пуговицы, пока Стивен не уговорит меня выпить дешевого вина на ужин. Вот тогда я разгорячусь и расстегну его как можно ниже, и Стивен подумает, что причина этому – он сам.
Эти отношения будут утомительными и почти невыносимыми, однако цель оправдывает средства. Возможно, я разрушу его семью. Возможно, подстрою все так, что его уличат в растрате. Возможно, убью его.
Я выясню, что для него в жизни важнее всего, а потом отберу у него это. Чем бы все это ни закончилось, меня устраивает любой исход.
Глава 9
Я в жизни никого не убила. Я социопат, но не такого пошиба. Впрочем, кто знает. Отчаянные времена[4 - Незаконченная расхожая фраза «отчаянные времена требуют отчаянных мер».]…
Глава 10
Стивен обещал уютный ресторанчик – и сдержал слово. Это маленькое итальянское заведение в переулке в центре Миннеаполиса. Скоро я узнаю, что здесь готовят: либо блюда, вкуснее которых я в жизни не ела, либо нечто, что объяснит, почему этот ресторанчик медленно умирает.
Чтобы показать, что я с нетерпением жду свидания, прихожу пораньше. На всех столах стоят заплывшие воском бутылки из-под «Кьянти». Хозяин подводит меня к крохотному столику и выдвигает для меня стул, потом зажигает свечу на нашей бутылке. Я прошу принести стакан воды и сижу с чинным видом.
Перед выходом из дома я написала Черил. Сказала, что мои дела идут хорошо, если не считать того, что я скучаю по Мег. Я не упомянула Миннеаполис. Сейчас Черил живет в Дулуте, и я могла бы запросто доехать до нее, если бы мне захотелось ее навестить. Но мне не хочется. Я спрашиваю, как она держится и могу ли я для нее что-нибудь сделать. Я не говорю ей, что она являет собой ужасный пример матери, который в немалой степени способствовал смерти Мег. Я же не настолько жестока. Она и так живет с тяжелейшим чувством вины. Я тоже.
Мег покончила с собой. Она ощутила такие безысходность и отчаяние, что убила себя. Так что виноваты мы. Все мы, кто мог бы спасти ее, если бы в нужный момент оказался рядом.
Но меня рядом не было, не так ли? За прошедшие два года я возвращалась в Миннеаполис лишь один раз. Если б я приезжала чаще, была бы она все еще жива? Что, если б я навещала ее регулярно? Что, если б я была более чуткой, заботливой, человечной?
Да, было трудно понять проблемы Мег, но я пыталась. Честное слово, пыталась. Однако терпение – не моя добродетель. И сочувствие тоже. Может, я была слабым звеном. Может, мой гнев должен быть направлен не на ее мать, а только на меня. Раньше я не знала, что такое сожаление, а вот сейчас испытала его в полной мере. Тоска по Мег до конца моих дней – вот моя епитимья.
Нам обеим было по тридцать, когда она убила себя, и теперь ей вечно будет тридцать. А я буду стариться без нее.
Заняла бы я ее место, если б могла? Гм, черт… Я не склонна к самопожертвованию, но, думаю, заняла бы. Как-никак мне не на что надеяться. Не настанет день, когда я расцвету счастливой, цельной личностью. У Мег же было на что надеяться.
А может, надежды вообще не было? Возможно, ей было суждено выйти за какого-нибудь козла, травмировать детей одним разводом за другим и менять одного мужика за другим. Моя жизнь будет не такой деструктивной.
И все же мне хочется вернуть ее.
