скачать книгу бесплатно
– Напротив корпуса столовой. Потом только саженей двадцать через хоздвор перебежать, и попадём на аллею ко второму корпусу. Там почти никто не ходит. Оттуда до штаба легко добраться.
– Никто не ходит, зато вечно по кустам тискаются. – недовольно сказала Ленка.
– Вот и мы по кустам поползём, а если кто засечёт, сделаем вид, что тискаемся.
– Дурак ты, Кени!
План сработал, до здания штаба мы добрались и теперь сидели возле стены, скрытые от чужих взглядов декоративным кустарником.
– Что теперь, Кени?
– Вон видишь дальше окно открыто? По-моему, от этого окна как раз и начинается помещение штаба.
К этому времени стемнело окончательно, и мы без труда прокрались до окна. Там происходил любопытный разговор:
– Ну так где твои любимчики, Данислав?
– Надо подождать.
– Я уже десятый раз тебя спрашиваю, и десятый раз ты мне одно и то же отвечаешь.
– Если я отвечу, что они твоих любимчиков допинывают, тебе от этого легче будет?
Оскорблённое молчание в ответ. Ленка беззвучно засмеялась. Мы дружно встали, заглянули в окно, и я очень вежливо спросил:
– Извините, мы не помешаем?
– Заходите, ребята! – махнул рукой Данислав.
Мы быстро залезли в окно.
– Заходить нужно в дверь, а не в окно! – сварливо сказал собеседник Данислава, судя по всему, наставник противника.
– А что, нас там никто не ждёт? – удивился я.
Данислав захохотал:
– Ну что, Петер, вот, наконец, и определились добровольцы на хозработы. А вы, ребята, идите отдыхайте – в столовой вас накормят, я договорился.
Я подошёл к двери, приоткрыл её, и сказал в тёмный коридор:
– Эй, засада! Мы выходим, не пугайтесь.
Там что-то упало и послышались сдавленные ругательства.
* * *
Следующий день был для нас днём отдыха, нас освободили даже от обязательной утренней зарядки. Мы как следует выспались, позавтракали, и сейчас сидели на скамейке в тенёчке, наслаждаясь блаженным бездельем. Ленка, привалившись ко мне, читала честно стащенный у матери дамский романчик, а я просто подрёмывал, закрыв глаза. Внезапно я осознал, что вокруг понемногу, как бы случайно, собираются люди. Агрессии не чувствовалось, только любопытство, но это было явно неспроста. Вскоре, однако, всё разъяснилось.
– Ну вот я тебя и поймал, щенок!
Я приоткрыл глаза. Прямо передо мной маячил тот самый бездарный командир невезучей группы.
– Ты кто? – спросил я, подавив зевок.
– Не узнаёшь, урод? Я Семён Костоев, ты моё имя запомнишь надолго, обещаю.
Сложно всерьёз воспринимать человека, который злоупотребляет дешёвым пафосом.
– И что тебе надо от меня, Семён?
– Поднимайся и иди за мной. Спарринг тебе будет.
– Пощупал свой бицепс и решил, что сможешь со мной справиться?
Вокруг послышались смешки. Когда восемнадцатилетний вызывает на бой четырнадцатилетнего, это выглядит довольно жалко, и Сёма внезапно этот факт осознал. Но сдать назад он уже не мог:
– Я сказал, встал и пошёл!
– Слушай, Семён, какой спарринг, ты же ещё сортир не дочистил. Плохо сделанная работа – позор для говночиста.
Ленка хрюкнула, глядя в книгу. Кто-то сзади откровенно заржал. Семён начал наливаться краской.
– Или ты идёшь в спортзал сам, или я тебя туда гоню пинками.
Ленка отложила книгу.
– Кени, он мне не нравится. Можно, я из него дурь выбью? Пожалуйста.
– Хм, ну если тебе не лень. Только не калечь, он же не виноват, что дураком родился.
Зрители смеялись. Зря смеялись, кстати – мы хоть и выглядели на свои четырнадцать, но по силе Семёну вряд ли уступали, а по скорости точно превосходили. К тому же, хоть мы формально и не умели использовать Силу для нападения, зато давно освоили трюк с обёртыванием кулака сырой Силой. Ленка своим кулачком легко пробивала толстую доску, так что искалечить или даже убить могла запросто.
– Пойдём, убогий. – презрительно сказала Ленка, поднимаясь со скамейки.
Я прихватил Ленкину книжку и двинулся следом. За мной потянулась остальная публика, к которой по дороге присоединялись всё новые зрители.
Семён к противнице отнёсся совершенно несерьёзно. Первым делом он решил пугнуть её, изобразив вялую имитацию удара в лицо. Ленка перехватила руку, потянула, и Сёма вдруг перелетел через неё, высоко задрав ноги. Удар об пол с размаху выбил из него дух. Ленка пнула его в бок и лениво сказала:
– Вставай, хватит притворяться, я с тобой ещё не закончила.
Зрители были в экстазе. Широко разрекламированное представление «Семён наказывает наглых малолеток» плавно превращалось в нечто противоположное, и публика полностью одобряла изменение программы. Дальнейший бой превратился в показательное избиение. Семён никак не желал поверить, что мелкая девчонка сильнее его, и подставлялся снова и снова. Зрители каждый раз взрывались аплодисментами, отчего Семён постепенно впадал в бешенство, и соображал всё хуже. В конце концов Ленке надоел этот цирк, последовала серия быстрых ударов, и Сёма ушёл в нирвану. Счастливые товарищи потащили бесчувственное тело к лекарке, не забывая как бы невзначай стучать им о подвернувшиеся косяки.
– Похоже, боевые товарищи не так уж сильно Семёна любят. – поделился я с Ленкой наблюдением, глядя им вслед.
– Ага, – хихикнула она, – если он захочет повторить, бери со зрителей деньги. Платить будут.
Вечером меня вызвал Данислав.
– Семён Костоев исключён из школы и уже уехал домой, – сказал он, задумчиво глядя на меня, – а вот к тебе у меня есть кое-какие вопросы.
Я молча смотрел на него, ожидая продолжения.
– Вы с сестрой, конечно, ребята резкие, и про этот ваш полный курс мне лекарка объясняла, но четыре года разницы – это не шутка. Ты не разрешил бы сестре драться, если бы не был уверен, что она легко победит. Чего я о вас не знаю, Кеннер?
Я пожал плечами.
– Мы оба одарённые.
– И вы можете использовать дар для усиления, так? – спросил Данислав.
– Так, – согласился я, – но Лене это не понадобилось. Он правда слабак.
– Вы же только что прошли тест на способности. Как-то быстро вы освоили свой дар.
Я молча улыбнулся, Данислав усмехнулся в ответ.
– Ладно, свободен.
– У меня тоже есть вопрос, наставник. Почему его исключили?
– Тебе его жалко, что ли? – удивился Данислав.
– Нет, мне просто интересна причина.
– Хм, ну что ж, отвечу, – сказал Данислав, – то, что он оказался плохим командиром, это бывает. То, что он не сумел проиграть достойно и затеял драку, ему большой минус, но на исключение всё-таки не тянет. А вот то, что он заставил драться с собой малолетнюю девочку…
– Справедливости ради, Лена сама вызвалась вместо меня.
– А он согласился. За такие вещи мы исключаем сразу. Наша школа готовит воинов, а не бандитов. На войне всякое случается, конечно, но наш выпускник должен иметь представление о чести. Ну а он ещё и опозорился в конечном итоге… даже его наставник голосовал за исключение. Я ответил на твой вопрос?
– Да, – я слегка поклонился, – спасибо, наставник.
– Всё, иди.
Глава 4
Третий раз в первый класс – я, можно сказать, первоклассник-ветеран. Первый раз в той жизни, потом здесь, в младшей школе, и вот сейчас иду с Ленкой в первый класс старшей школы для одарённых «Дубки». Тёмно-серый костюм с бордовым галстуком у меня, тёмно-серый же костюм с юбкой и бордовый бант вместо галстука у Ленки, всё как положено для первоклассников, готовящихся стать дубами, хе-хе. Золотые значки с гербом – теперь мы должны носить их всегда и везде. Как сказала мама, мы выросли, и возможные неприятности перестали быть детскими. Дворянин без явного знака своего сословия не может пользоваться дворянскими привилегиями, и, к примеру, в случае каких-то проблем с законом подпадает под юрисдикцию Мещанского суда. Значок, в общем-то, необязателен – сословным знаком могут также быть, например, шпага или серьга в ухе, но поход в школу со шпагой это как-то слишком уж экстремально, а к серьгам у мужчин я отношусь с предубеждением. Наш золотой знак, кстати, означает не менее двенадцати поколений благородных предков, более молодые семьи носят серебряные знаки.
Дворян у нас в школе очень мало – в нашем классе из двадцати четырёх школьников дворян всего трое – мы с Ленкой и ещё одна девочка с серебряным знаком. Дело тут в том, что дворянские семьи, особенно старые, не стремятся получить одарённое потомство – проблем с одарёнными больше, а пользы для семьи, по большому счёту, никакой. Чтобы было понятней, можно привести пример с профессией, например, лётчика в моём старом мире. Это уважаемая профессия, очень востребованная, и хорошо оплачиваемая. Но нужен ли свой лётчик в семье олигарха? Для такой семьи дети должны получать совсем другое образование, и сын, выбравший профессию лётчика, для семьи будет совершенно бесполезен. Вот и дворянской семье свой Владеющий ни к чему – лучше его просто нанять, а ребёнка научить чему-то более полезному – военному делу, или дипломатии, или управлению предприятиями, или ещё чему-нибудь. Конечно, любая дворянская семья была бы счастлива иметь в семье Высшего, но шансы, что ребёнок когда-нибудь поднимется до Высшего слишком малы.
В родах одарённых много, но роды считаются скорее союзниками князя, чем подданными, и родовичи дворянства за ранги не получают. Вот так и получается, что из дворян здесь учатся либо редкие представители дворянских семей, либо столь же редкие дети старших Владеющих, получивших наследственное дворянство.
Если говорить о нас, то дворянство мы получили через покойного деда, который женился на нашей бабке Ольге, но при этом в род не вошёл. Дед Данята Хомский был представителем очень старой и близкой князю фамилии Хомских. Какой-то особой пользы для нас в этом нет, поскольку нынешний глава Путята Хомский, наш двоюродный дед, ни мать, ни нас знать не хочет, и как-то сближаться с нами не стремится. Что он там не поделил с братом, неизвестно, но именно из-за него мать предпочла после изгнания стать Арди, а не Хомской. В реестре мы числимся как независимая дворянская семья Арди, боковая ветвь Хомских. В отличие от нас, Хомские это не просто семья, а дворянская фамилия, то есть большой дворянский клан с вассальными семьями, семейными предприятиями, и своей гвардией.
Торжественная линейка проходила по стандартному сценарию – школьников выстроили на площади перед школой, наши три первых класса в центре напротив старших классов, чтобы мы, так сказать, прониклись и ощутили. Я ещё за старую жизнь напроникался и наощущался достаточно, а Ленка слушала стандартную речь директора с волнением. Я не стал портить ей торжественный день, и тоже в меру сил поизображал энтузиазм. После рассказа о том, как нам повезло, и какие грандиозные перспективы перед нами открылись, учителя развели нас по классам.
– Здравствуйте, юные одарённые, – начал учитель, спортивного вида мужчина лет тридцати, – меня зовут Антон Лентре, я ваш классный руководитель, а также буду преподавать у вас исчисления. Обращаться ко мне нужно «учитель». Для начала давайте познакомимся, – учитель открыл журнал, – по очереди встаёте, называете свои имена, и кратко рассказываете о себе. Что вы любите, чем увлекаетесь, кто ваши родители, в общем, всё, что может быть интересно вашим одноклассникам.
В нашем классе из двадцати четырёх учеников оказалось шестеро парней включая меня – в строгом соответствии со статистикой. Один немного ботанистого вида, другой производил впечатление какого-то борова, остальные трое ничем не выделялись. Боров мне сразу не понравился, и своим выступлением моего впечатления о нём не улучшил.
– Меня зовут Лев Штайн, мой отец купец первого разряда Иероним Штайн. Увлекаюсь самобегами, отец обещал подарить мне самобег по окончании школы, пока езжу на его. Мой ранг два-два-один.
– Лев, – мягко сказал учитель, – у нас в школе не поощряются рассказы о своей основе. Она у тебя хороша для твоего возраста, но значение будет иметь та основа, с которой ты закончишь школу.
Ботаник мне наоборот, понравился.
– Бажан Второв, мой отец – помощник управляющего на предприятии семьи Стеблевых, мать преподаёт философию в ремесленной школе «Заречье». Увлекаюсь ремёслами, хочу заниматься семантическими структурами и вообще семантиками.
Я уважаю ботаников. Не тех заучек, которые корпят над учебниками просто потому, что так надо, а людей, которые имеют цель, и упорно к ней идут. Второв, похоже, из них, и если у меня появятся школьные друзья, то он первый кандидат. Посмотрим, как дальше школьная жизнь сложится.
Тем временем очередь дошла и до меня.
– Кеннер Арди, – представился я, – живу с матерью и сестрой. Наша мать Милослава Арди – целитель лечебницы Живы Одаряющей. Интересуюсь политикой и экономикой, люблю учиться.
– Кеннер? Редкое имя. – учитель поднял глаза от журнала.
– Назвали в честь прапрадедушки. – я пожал плечами.
Взгляд учителя стал острым. – А к Ренским ты какое-нибудь отношение имеешь?
– Мы с ними разошлись.
Теперь на меня уставился весь класс.
– Вот как? А сиятельной Ольге ты кем приходишься?
– Неважно, – повторил я, – мы с Ренскими разошлись.
– Хорошо, – легко согласился учитель, – разошлись так разошлись.
Похоже, скандальную историю изгнания будущей Матери сильнейшего рода в столичном обществе ещё не забыли, да и прапрадедушку Кеннера хорошо помнили. Кеннер Ренский родом был откуда-то с севера, и в род был принят по браку. Был он благородным воином и великим героем (Ренские), а также полным отморозком и моральным уродом (все остальные) – в принципе, если отбросить эмоциональную составляющую, это сводилось к одному и тому же. В конце концов другие роды объединились и сумели дедулю упокоить, но шороху он навёл знатно, и память о себе оставил очень неоднозначную.
Следующей представлялась Ленка.
– Лена Менцева. Приёмная дочь Милославы Арди и сводная сестра Кеннера Арди. Люблю рисовать, играть на клавире, и драться.
Класс зашушукал. Учитель слегка растерялся.
– Э-э, мне кажется, драка – это не лучшее увлечение.
– Вы просто не пробовали, учитель. – серьёзно ответила Ленка.
– Хм, да. Ну хорошо, надеюсь, ты будешь заниматься своим увлечением вне школы.
– Я постараюсь, учитель.
Чувствуется, мы с Ленкой произвели впечатление, каждый по-своему. Ленка, однако, немного лукавила – она действительно была не прочь подраться, но всё же не настолько, чтобы объявлять это прямо вот увлечением. Но я-то её эмоции хорошо чувствовал, и для меня всё было совершенно прозрачным. Парень я видный, физически развитый, да ещё и аристократ. Девочки активно стреляли в меня глазками, вот Ленка и обрисовала перспективы – для умных. Для тупых будет отдельное, более доходчивое разъяснение.
