Лавина

скачать книгу бесплатно

Хуанита только поглядела на него поверх вращающегося карандаша, словно хотела спросить: неужели млекопитающее может быть таким медлительным и при этом не задыхаться? Но вместо того чтобы обрушить на него громы и молнии, просто ответила:

– Нет.

А потом дала более пространный ответ:

– Однажды, когда мне было пятнадцать лет, у меня случилась задержка. Мы с моим парнем составляли графики, но я знала, что этот метод ненадежен. У меня всегда было хорошо с математикой, я твердо запомнила процент ошибок, он отпечатался у меня в подсознании. Или, может, в сознании – я всегда их путаю. Как бы то ни было, я пришла в ужас. Наш пес начал относиться ко мне по-другому: считается, собаки способны учуять беременную женщину. Или, точнее, беременную суку.

К тому времени на лице Хиро застыло настороженное, пораженное выражение, которое Хуанита потом сполна использовала в своей работе. Ведь разговаривая с ним, она наблюдала за его мимикой, анализировала то, как лицевые мышцы на лбу тянут вверх брови и заставляют глаза изменять форму.

– Моя мать ни о чем не подозревала. Мой парень и того хуже – если уж на то пошло, я тут же его бросила, потому что случившееся заставило меня понять, насколько он инопланетный тип – как многие представители вашей породы.

Последнее, очевидно, относилось к мужчинам вообще.

– А потом к нам приехала погостить моя бабушка, – продолжала Хуанита, оглянувшись через плечо на портрет. – Я избегала ее до самого обеда. И тогда она минут за десять обо всем догадалась, просто понаблюдав за моим лицом за обеденным столом. Я и десяти слов не сказала: «Передайте тортильи» – и тому подобное. Не знаю, как мое лицо передало эту информацию или какая именно система нейронных связей в бабушкином мозгу позволила ей совершить этот невероятный подвиг. Сконденсировать факт из туманности нюансов.

«Сконденсировать факт из туманности нюансов». Хиро не смог забыть тона, которым она произнесла эти слова, чувства, охватившего его, когда он понял, как Хуанита в действительности умна.

А она продолжала:

– Я всего этого даже не оценила, пока не прошло лет, наверное, десять и я на последнем курсе пыталась написать пользовательский интерфейс, который быстро отображал бы огромное количество данных. Я тогда работала по рангу детоубийц. – Этим термином Хуанита называла все, относящееся к министерству обороны. – Я навыдумывала множество сложных технических примочек, к примеру, вживлять электроды прямо в мозг. А потом вспомнила бабушку, и меня осенило. О боже, человеческий мозг способен воспринять и переработать огромные объемы информации – если только она будет подана в подходящем формате. Если у нее будет подходящий интерфейс. Если дать ей подходящее лицо. Хочешь кофе?

Тут Хиро посетила ужасная мысль. Каким он был тогда в колледже? Каким же он был придурком! И какое же впечатление он, наверное, произвел тогда на Хуаниту?

Другой молодой человек мучился бы этим молча, но Хиро никогда не сдерживала необходимость слишком тщательно что-то обдумывать, поэтому он пригласил ее на обед и после пары коктейлей (она пила содовую) просто задал вопрос: «Как по-твоему, я придурок?»

Она рассмеялась. Он улыбнулся, считая, что нашел удачный ход для флирта.

Прежде чем он осознал, что этот вопрос был, по сути, краеугольным камнем их отношений, прошло несколько лет.

Считает ли Хуанита Хиро придурком? У него всегда находилась причина считать, что ответом на этот вопрос будет «да», но девять раз из десяти она настаивала на обратном. Из этого проистекали сногсшибательные ссоры и сногсшибательный секс, драматические расставания и страстные примирения, но в конечном итоге такие бурные чувства оказались не по плечу обоим: их изматывала работа, и они понемногу отдалились друг от друга. Он был измучен попытками понять, что она думает о нем на самом деле, и растерян, осознав, что ее мнение так для него важно. А она, возможно, считала, что раз уж Хиро так глубоко убежден, что он ее не стоит, то, может быть, знает что-то, что ей неизвестно.

Хиро списал бы все это на классовые различия, вот только ее родители жили в Мексикали, в доме с земляным полом, а его отец зарабатывал больше, чем многие преподаватели колледжей. Но все равно идея классовых различий его не отпускала, потому что класс – это нечто большее, чем доход, это знание о том, где твое место в паутине социальных отношений. Хуанита и ее семья свое место знали – с такой полнотой и убежденностью, что они граничили с помешательством. Хиро этого о себе не знал. Его отец был главным сержантом армии США, а мать – кореянкой из семьи рабов на шахтах Японии, и Хиро не мог сказать, негр он или азиат, или же просто сын полка, богат он или беден, образован или невежествен, талантлив или удачлив. У него не было даже местности, которую он мог бы называть домом, пока он не переехал в Калифорнию, что так же конкретно, как сказать, что живешь в Северном полушарии. Наверное, в конце концов их роман прикончило отсутствие у него жизненных ориентиров.

После разрыва Хиро перебрал длинную последовательность пустых девиц, на которых (в отличие от Хуаниты) производило впечатление то, что он работает на хай-тек фирму из Силиконовой долины. В последнее время ему приходилось искать женщин, произвести впечатление на которых еще проще.

Хуанита некоторое время хранила целибат, а потом начала встречаться с Да5идом и в конце концов вышла за него замуж. Он был из семьи русских евреев из Бруклина, которые вот уже семьдесят лет жили в том самом многоквартирном доме, в котором поселились по приезде из латвийской деревни, где жили до того пятьсот лет. Положив на колени Тору, Да5ид мог проследить свою родословную до самых Адама и Евы. Он был единственным ребенком в семье, всегда и во всем был в своем классе первым, а когда получил диплом в Стэнфорде, основал собственную компанию, проделав это так же буднично, как отец Хиро нанимал очередной грузовик, когда их семья опять снималась с места. Потом Да5ид разбогател и теперь заправляет «Черным Солнцем». Да5ид всегда и во всем был уверен.

Даже когда стопроцентно ошибался. Вот почему Хиро уволился из «Черного Солнца Системс, Инк.», невзирая на обещания золотых гор в будущем, вот почему Хуанита развелась с ним через два года после того, как вышла за него замуж.

Хиро на свадьбе Хуаниты и Да5ида не присутствовал. Он прохлаждался в камере, куда его затолкали через несколько часов после репетиции в церкви. Полиция забрала его из Парка Золотых Ворот, где, снедаемый любовью и одетый только в набедренную повязку, он, то и дело прикладываясь к громадной бутылке «курвуазье», практиковал атаки кендо настоящим самурайским мечом, проплывая над травой на мускулистых ногах, чтобы разрубить надвое взлетающие бейсбольные мячи и летающие тарелки других отдыхающих. Поймать мяч с дальнего броска, ловко располовинить его, как грейпфрут, – немалый подвиг. Единственный изъян в том, что владельцы бейсбольного мяча могут неверно истолковать ваши намерения и вызвать полицию.

Вышел он из тюрьмы, заплатив за все бейсбольные мячи и летающие тарелки, но с того эпизода уже не трудился спрашивать Хуаниту, считает ли она его придурком. Теперь ответ известен даже Хиро.

С тех пор дороги их окончательно разошлись. В первые годы проекта «Черное Солнце» единственной зарплатой, которую могли платить хакеры другим хакерам – это раздавать самим себе акции. Хиро обычно продавал свои, как только получал. Хуанита – нет. Теперь она богата, а он – нет. Проще всего сказать, что Хиро был недальновидным инвестором, а Хуанита – прозорливым, но факты несколько сложнее. Хуанита рисковала всем, вкладывала все деньги в акции «Черного Солнца»; сложилось так, что на этом она сделала большие деньги, но ведь могла и разориться. А у Хиро в некотором смысле не было выбора. Когда его отец заболел, армия и Союз ветеранов взяли на себя оплату большей части счетов от врачей, но все равно родителям Хиро пришлось пойти на большие расходы, и мать Хиро, которая едва говорила по-английски, была не в состоянии сама зарабатывать деньги. Когда отец умер, Хиро обратил все свои акции «Черного Солнца» в наличность, чтобы поселить маму в симпатичной общине в Корее. Ей там нравится. Каждый день она ездит играть в гольф. Хиро мог бы оставить все деньги в «Черном Солнце» и в одночасье разбогатеть на десять миллионов, когда год спустя программа вышла на рынок, но тогда его матери пришлось бы жить на улице. Поэтому когда мать навещает его в Метавселенной, такая загорелая и счастливая в окружении приятельниц по гольф-клубу, Хиро видит в этом свое личное богатство. Квартплату этим богатством не заплатишь, ну и ладно. Пусть сам он живет в дыре, всегда ведь есть Метавселенная, а в Метавселенной Хиро Протагонист – принц-воин.

8

Язык у него покалывает. Тут Хиро понимает, что в Реальности забыл проглотить свое пиво.

Есть своя ирония в том, что Хуанита пришла в «Черное Солнце» в низкотехнологичном черно-белом аватаре. Это ведь она нашла способ заставить аватары проявлять подобие человеческих эмоций. Этот факт Хиро никогда не забывал, поскольку большую часть работы она завершила, еще когда они были вместе, и всякий раз, когда в Метавселенной аватар выглядит удивленным, разгневанным или страстным, он видит эхо себя самого или Хуаниты – Адама и Евы Метавселенной. Такое трудно забыть.

Вскоре после того как Хуанита и Да5ид развелись, «Черное Солнце» стартовало всерьез. Когда же хакеры закончили подсчитывать прибыли, сбывать сопутствующие программные пакеты и купаться в лести остальной общины хакеров, то осознали, что успех всему предприятию принесли вовсе не алгоритмы избежания столкновений, и не демоны-вышибалы, и не что-то иное. Успех ему принесли лица Хуаниты.

Достаточно спросить бизнесменов Японского Квадранта. Они приходят сюда поговорить начистоту с деловыми людьми со всего света и считают, что эти беседы ничем не хуже переговоров лицом к лицу. Слова они по большей части пропускают мимо ушей, в конце концов, многое ведь при переводе теряется. Они обращают внимание на выражения лиц и язык жестов тех, с кем разговаривают. Вот откуда они знают, что творится в мыслях собеседника, – конденсируют факт из туманности нюансов.

Хуанита отказалась анализировать этот феномен, утверждая, что это нечто невыразимое, нечто, чего нельзя просто объяснить словами. У этой радикальной католички, вооруженной четками, проблем с данным феноменом не возникло, а вот компьютерщикам не понравилось. Они говорили, дескать, это иррациональный мистицизм. Поэтому она ушла работать на какую-то японскую компанию. У японцев нет проблем с иррациональным мистицизмом, который приносит им прибыль.

Но Хуанита больше не ходит в «Черное Солнце». Отчасти она обижена на Да5ида и остальных хакеров, не оценивших ее труд. А еще она решила, что вся эта затея – фальшивка. Что, как бы она ни была хороша, Метавселенная все равно искажает общение людей, а в своих отношениях она таких искажений не хочет.

Да5ид замечает Хиро, но подмигивает, показывая, что сейчас не самое подходящее время. Обычно столь трудноуловимый жест теряется в системном шуме статики, но у Да5ида очень хороший компьютер, и Хуанита помогала ему в написании аватара, поэтому его послание доходит – точно выстрел в потолок.

Отвернувшись, Хиро медленно фланирует вдоль круглого бара. Большая часть шестидесяти четырех барных табуретов заняты типами от шоу-биза, разбившимися на кучки и занятыми тем, что они умеют лучше всего, – сплетнями и интригами.

– Поэтому я поехал к режиссеру на переговоры. У него есть этакий домик на пляже…

– Правда-правда?

– Не заводи меня.

– Я слышал. Деби была там на вечернике, когда он принадлежал Фрэнку и Митци.

– Ну да ладно, там есть одна сцена в самом начале, где главный герой просыпается в мусорном баке. Смысл в том, чтобы, ну сам знаешь, показать, в каком он безнадежном положении…

– Энергетика безумия…

– Вот именно.

– Замечательно.

– Мне тоже нравится. А вот он хочет заменить это сценой, в которой малый шастает по пустыне с базукой, взрывая старые машины на заброшенных свалках.

– Шутишь!

– Так вот, сидим мы в его чертовом патио на пляже, а он все «бах!» да «бах!», подражая своей треклятой базуке. Просто помешался на этой идее. Ты только подумай, этот мужик хочет загнать в фильм базуку. Ну, думаю, я его отговорил.

– Недурная сцена. Но ты прав. Базука – это совсем не то, что мусорный бак.

Хиро останавливается ровно настолько, чтобы все это записать, а потом идет дальше. «Топтун»? – бормочет он себе под нос, вызывая магическую карту, и считывает имя сценариста. Позже он может покопаться в пресс-релизах шоу-биза, чтобы выяснить, над каким сценарием работает этот тип, и выудить имя режиссера, помешанного на базуках. Поскольку весь разговор попал к нему посредством компьютера, он только что записал беседу на аудио. Позднее он обработает запись, чтобы замаскировать голоса, а потом сгрузит в Библиотеку с перекрестной ссылкой на имя режиссера. Сотня начинающих сценаристов может, выйдя по ссылке на этот разговор, слушать его раз за разом, пока не заучит наизусть, и при этом они будут платить Хиро за такую привилегию. А несколько недель спустя офис режиссера затопит поток сценариев с базуками. БАХ!

Квадрант Рок-звезд настолько ярок, что слепит глаза. У аватаров рок-звезд такие хайеры, о каких реальные рок-звезды могут только мечтать. Хиро быстро оглядывается в поисках друзей, но сегодня здесь в основном паразиты и бывшие. Большинство людей, которых Хиро знает? – подражатели или будут ими. На Квадрант Кинозвезд смотреть легче. Актеры любят сюда приходить, потому что в «Черном Солнце» всегда выглядят так же классно, как на экране. И в отличие от бара или клуба в Реальности, чтобы попасть сюда, им не нужно покидать свой особняк, апартаменты в отеле, лыжный курорт, кабину личного самолета или что там еще. Они могут красоваться и навещать друзей, не подвергая себя риску похитителей, папарацци, размахивающих сюжетами сценаристов, киллеров, бывших супругов, спекулянтов автографами, фэнов, психопатов, предложений руки и сердца или ведущих колонок сплетен.

Хиро сползает с барного табурета и возобновляет свой медленный обход, сканируя Японский Квадрант. Как обычно, тут полно типов в деловых костюмах. Кое-кто разговаривает с гринго от шоу-биза, зачастую именуемого попросту Индустрией. И значительная часть Квадранта в дальнем углу отделена временной ширмой.

Снова вызвать Топтуна. Прикинув, какие именно столики скрыты за ширмой, он начинает считывать имена. Единственное имя, которое он узнает сразу, принадлежит американцу: Л. Боб Райф, монополист кабельного телевидения. Громкое имя в Индустрии, хотя на людях он показывается редко. Райф, похоже, встречается с целой сворой больших японских боссов. Хиро приказывает своему компьютеру запомнить их имена, с тем чтобы позднее проверить их по базе данных ЦРК и выяснить, кто они такие. Сдается, большая и важная встреча.

– Тайный агент Хиро! Как дела?

Хиро поворачивается. Перед ним стоит Хуанита, резко выделяющаяся на общем фоне в своем черно-белом аватаре, но все равно красивая.

– Как жизнь? – спрашивает она.

– Хорошо. А ты как?

– Великолепно. Надеюсь, тебе не очень противно разговаривать с аватаром, похожим на факс?

– Хуанита, я с большей радостью смотрел бы на факс тебя, чем на других женщин во плоти.

– Спасибо, ну и мастак же ты льстить. Сколько мы не виделись?! – восклицает она, словно в этом есть что-то необычное.

Что-то происходит.

– Надеюсь, ты-то не собираешься спутаться с «Лавиной»? – продолжает она. – Да5ид не захотел меня слушать.

– Я что, образец самоограничения? Я как раз тот самый, который его и попробует.

– Я слишком хорошо тебя знаю. Ты импульсивен. Но очень умен. У тебя рефлексы бойца на мечах.

– А при чем тут наркотики?

– А при том, что ты заранее видишь дурное и способен его отразить. Это инстинкт, а не нечто заученное. Как только ты повернулся и увидел меня, твое лицо словно бы сказало: «Вот черт, что тут происходит? Что задумала Хуанита?»

– Я думал, ты не разговариваешь с людьми в Метавселенной.

– Разговариваю, если мне надо спешно с кем-то связаться, – отвечает она. – И с тобой я всегда готова поговорить.

– Почему со мной?

– Сам знаешь. Из-за нас. Или забыл? Из-за нашего романа, ведь я в то время писала все это, мы с тобой – единственные люди, кто когда-либо сможет вести честный разговор в Метавселенной.

– Ты все тот же мистик и эксцентрик, каким была раньше. – Он улыбается, словно превращая это в очаровательное заверение.

– Ты даже представить себе не можешь, насколько я теперь стала мистической и эксцентричной.

– И какая ты теперь мистическая и эксцентричная?

Она смотрит на него с теплой улыбкой. Именно так, как смотрела, когда много лет назад он вошел в ее кабинет.

Тут ему приходит в голову спросить себя, почему в его присутствии она всегда настороже. В колледже он думал, что она боится его интеллекта, но уже многие годы знает, что это последнее, что ее беспокоит. В бытность свою в «Черном Солнце Системс» он считал, что это типичная женская осторожность: мол, Хуанита боится, что он пытается затащить ее в постель. Но и об этом теперь тоже не может быть и речи.

На этой стадии своих романов он исхитрился выдумать новую теорию: она осторожничает, потому что он ей нравится. Против ее же воли нравится. Он именно тот соблазнительный, но крайне неподходящий романтический вариант, которого должна научиться избегать всякая умная девушка.

Определенно это так. Все же есть свои преимущества в том, что становишься старше.

– У меня есть коллега, с которым я хотела бы тебя познакомить, – говорит она вместо ответа на его вопрос. – Джентльмен и ученый по имени Лагос. Потрясающе интересный тип.

– Он твой парень?

Тут она задумывается. Надо же, не спустила на него всех собак!

– В противоположность моему поведению в «Черном Солнце» я не трахаюсь с каждым мужчиной, с которым работаю. И даже если бы это было так, Лагос исключается.

– Не твой тип?

– Совсем не мой.

– А кстати, кто твой тип?

– Старый, богатый, лишенный воображения блондин с устойчивой карьерой.

Это едва от него не ускользает. Потом он все же успевает догнать:

– Ну, волосы я могу покрасить. И рано или поздно я состарюсь.

Хуанита в самом деле смеется. Таким смешком обычно снимают напряжение.

– Поверь мне, Хиро, в настоящий момент я последний человек на земле, с кем тебе захотелось бы связываться.

– Это часть твоего увлечения церковью? – спрашивает он. Излишки доходов Хуанита пустила на то, чтобы основать собственную ветвь католической церкви – она считает себя миссионером среди разумных атеистов всего мира.

– Почему тебе надо говорить так снисходительно? – упрекает она. – Именно с таким отношением я и борюсь. Религия не для простаков.

– Извини. Знаешь, это нечестно – ты можешь считать малейшее выражение моего лица, а я смотрю на тебя через чертову метель.

– Это определенно имеет отношение к религии, – говорит она. – Но все слишком сложно, и тебе настолько не хватает базовых знаний, что я даже не знаю, с чего начать.

– Черт, но я же в старших классах каждую неделю ходил в церковь. Даже пел в церковном хоре.

– Знаю. В этом-то и проблема. Девяносто девять процентов всего, что происходит в большинстве христианских церквей, не имеет никакого отношения к религии. Все разумные люди рано или поздно это замечают и потому приходят к выводу, будто все сто процентов – ерунда. Вот почему в сознании людей атеизм связан с рациональным мышлением.

– Выходит, все, что я почерпнул в церкви, к твоему делу отношения не имеет?

Хуанита с минуту смотрит на него задумчиво, потом вынимает из кармана гиперкарточку.

– Вот, возьми, – говорит она.

Как только Хиро берет у нее гиперкарточку, та из подергивающейся двухмерной фикции превращается в реалистичный, сливочного цвета и с отличной текстурой листок дорогой писчей бумаги. На глянцевой поверхности выведены черными чернилами два слова.

ВАВИЛОН

(Инфокалипсис)

9

Все вокруг на мгновение замирает и тускнеет. «Черное Солнце» утрачивает свою великолепную анимацию и начинает двигаться размытыми скачками. Ясно одно: его компьютер основательно подвисает; все его платы заняты обработкой огромных объемов информации, содержимого гиперкарточки, и у них не хватает мощности для того, чтобы одновременно перерисовывать картинку «Черного Солнца» во всей полноте его поразительного жизнеподобия.

– Срань господня! – охает Хиро, когда в «Черное Солнце» полностью возвращается анимация. – Что, черт возьми, было на этой карточке? У тебя там, наверное, половина библиотеки.

– И библиотекарь в придачу, – говорит Хуанита, – он поможет тебе с поиском. Там много видеозаписей Л. Боба Райфа, они и занимают большую часть мегабайтов.