Макс и тропа Истока. Лес Лунного ореха 2

Стивен Кью

Макс и тропа Истока. Лес Лунного ореха 2

Глава 1. Тропа зовёт

Макс снова сидел под дубом. Тем самым – старым, могучим, с кривыми корнями, в которых когда-то пульсировал серебристый свет. Он часто возвращался сюда – не просто чтобы вспомнить, а чтобы почувствовать. Это место хранило след волшебства, как старый платок – запах любимого человека. С тех пор прошло несколько недель, но в груди всё ещё теплилось то же чувство – будто сердце Леса продолжало дышать сквозь него.

Дерево молчало. Но это было не глухое молчание – скорее, внимательное. Будто дуб ждал. Как учитель, что знает: ученик должен сделать первый шаг сам.

Макс провёл ладонью по коре. Шершавой, тёплой. И вдруг замер. На поверхности, в том самом месте, где раньше была трещина между корнями, появился новый узор. Он выглядел как тонкий витой символ – линия, идущая спиралью, потом распускающаяся, словно лист или путь. Внутри узора – маленькая звезда. Она светилась едва заметно, но уверенно. Живо. И даже в этом слабом мерцании чувствовалась сила. Призыв.

– Не было же… – прошептал Макс. – Или я просто не замечал?

Он наклонился ближе. Сердце забилось быстрее. В центре узора – крошечное углубление, как ямочка. Макс протянул палец – и в тот же миг дерево чуть дрогнуло. Из ямки выскользнул предмет. Небольшой, округлый, похожий на семя. Оно блестело, как капля росы, и было неожиданно тяжёлым. Тепло пробежало по его ладони, будто кто-то вложил туда нечто живое.

Когда Макс коснулся его, он услышал.

Не голос. Не слова. Даже не шёпот.

А чувство.

«Иди. Тропа ждёт. Но только если ты готов. Путь откроется тому, кто идёт.»

Это не был приказ. И не загадка. Это была правда. Простая и настоящая, как утро в Лесу. Макс сжал семя в ладони. Тепло. Ритмично. Как Лунный Орех, но… иначе. Это не было силой. Это было направлением. Призвание. Словно компас, но не указывающий на север – а внутрь, в глубину себя.

Он встал.

– Бабушка! – крикнул он, выбегая к крыльцу. – Я ненадолго! Вернусь до ужина!

– Только надолго не становись легендой! – отозвалась бабушка из-за куста, встряхивая подушку. – А то пироги остынут, и будет сказка без компота!

Макс улыбнулся. Он знал, куда направиться. И знал, что бабушка поймёт. У неё тоже когда-то была своя Тропа.

В Лесу, на той стороне дуба, где однажды началось чудо, снова шевелились корни. Только теперь – в тишине. Будто земля сама готовила дорогу. Крошечные ростки тянулись из-под листвы, невидимые следы протягивались вперёд, как указатели для тех, кто умеет видеть сердцем.

И Макс понял: Тропа Истока – не просто путь. Это что-то, что открывается внутри. Только если ты идёшь. Только если ты веришь. Только если готов отдать частичку себя, чтобы стать кем-то большим.

Он сжал в кулаке сияющее семя.

И шагнул вперёд.

Глава 2. Карта, которую нужно пройти

Флум спал в гамаке между двумя орешниками и храпел, как приличный старый филин, – тихо, но солидно. Он иногда подёргивал крыльями, словно видел сон про полёты над утренним Лесом. Рядом шелестел ветер, лаская листья, а гамак чуть покачивался, будто убаюкивая пернатого стража.

Рышик лежал на спине под кустом смородины, держась лапами за живот: он снова переел варенья, которое стащил с подоконника бабушкиной кухни, и теперь тихонько постанывал от сладкого счастья. Его усы тряслись при каждом вздохе, а язык был весь в пятнышках от смородины.

А Элия, как всегда, сидела у ручья. Её пальцы плели венок – из трав, цветов и даже пары золотистых листочков. Волосы чуть светились в солнечном пятне, будто в них жила весна, – та самая, первая, с запахом дождя и шорохом распускающихся бутонов. Она напевала что-то едва слышно, и от этого ручей казался живым.

Макс выскочил из леса, чуть не споткнувшись о спящего Рышика.

– Ай! – взвизгнул тот, подпрыгнув. – Враги? Пироги? Я ни при чём!

– Это… – Макс вытянул вперёд ладонь с семенем, – вышло из дуба.

Флум открыл один глаз. Потом второй. Сверху на него свалился лист. Он моргнул, перевернулся и осторожно слетел вниз, забавно поскрипывая крыльями, как рассыпающийся зонт.

– Это… – пробормотал он, подлетая к семени, – …семя?

– Оно светится, – сказал Макс. – И… говорит. Ну, не словами. Но зовёт. Куда-то. В путь. Внутрь. Вовне. Не знаю.

Флум склонил голову, принюхался. Его глаза блеснули.

– Запах… Истока, – сказал он. – Давненько не чувствовал. С тех пор как у меня перья были тёмно-синие, а память – получше. Давно. Очень.

Элия подняла голову, её венок остановился в руках.

– Исток? Легенда? Ты уверен?

Флум кивнул. Его голос стал тише, почти уважительный:

– Тропа Истока. Древнейшая из троп. Она не на карте. Её нельзя найти, пока стоишь на месте. Её можно только идти. Шаг за шагом. И каждый шаг – вопрос. Ответ. Выбор.

Макс посмотрел на семя. Оно дрожало в его ладони, будто чувствовало, что всё начинается.

– Мне кажется, это ключ. Или компас. Или… карта, которую нужно пройти, а не читать.

Рышик сел, лапы всё ещё держали живот.

– Подожди… ты хочешь сказать, что мы снова в путь? Только начали нормально есть и спать! У нас же был график: день – ягоды, вечер – шутки, ночь – пироги! И никаких магий до полудня!

Элия встала. Венок упал ей на плечи, как знак.

– Если тропа зовёт, значит, Лес чего-то хочет. Что-то тревожит его. Макс не просто так нашёл семя. Такие вещи просто так не появляются. И не светятся.

– Тропа появится, – сказал Флум, – только если решим идти. Идти всерьёз. Без «а вдруг». Без «может, потом». Только «сейчас» и «вперёд».

Он посмотрел на каждого из них. В его глазах не было шутки. Лишь отражение старых знаний.

– Это не прогулка. Это путь, от которого не возвращаются прежними. Потому что, чтобы пройти его, нужно меняться. Не снаружи – внутри.

Макс сжал семя. Оно стало чуть теплее. Ответило.

– Я не хочу быть прежним, – сказал он.

– А я не хочу, чтобы ты шёл один, – сказала Элия и взяла его за руку. Её ладонь была крепкой, уверенной. Как земля под ногами.

Рышик вздохнул:

– Ну и ладно. Кто-то же должен будет шутить у костра. И проверять ягоды на съедобность. С риском для живота. Я храбрый. Особенно после пирога.

Флум взмахнул крыльями:

– Тогда слушайте. Есть только один способ начать путь Тропы Истока. Настоящий. Не игрушечный.

Он опустил перо в мягкую землю. Нарисовал круг. Потом линию – прерывистую, как будто ломаную. Потом спираль.

– Это не карта. Это… направление. Оно появится, когда мы сделаем первый шаг. Один – настоящий. Не ногами, а сердцем. Решением. Намерением.

Макс посмотрел на своих друзей.

И шагнул в круг.

– Я иду, – сказал он, просто. Без громких слов. Но это был первый настоящий шаг.

Элия – за ним. Потом Флум. И, конечно, Рышик, который вздохнул и добавил:

– Только если будут остановки на перекус. Без питания никакие чудеса не работают.

В тот же миг земля дрогнула. Листья зашептали, как если бы кто-то обрадовался. А перед ними, сквозь траву и кусты, медленно начала проявляться тропа. Она светилась чуть-чуть, словно её ткали из лунного света и корней. Тропинка была узкой, но чёткой. Она не вела куда-то. Она звала.

Тропа Истока родилась. Потому что они пошли. Потому что сделали шаг – не только ногами. Потому что решили: быть смелыми.

Глава 3. Первая тропа – Путь Вопроса

Тропа была странной.

Не такой, как другие. Она не шла прямо, не вилась по логике леса, не повторяла изгибы привычных тропинок. Она словно жила своей жизнью – то исчезала под мхом, будто пряталась, то вспыхивала как отблеск росы на камне, то неожиданно поворачивала под невозможным углом – будто проверяя: а ты точно хочешь идти? а ты правда готов?

Иногда казалось, что она нарочно путается, исчезает, ведёт в тупик, чтобы потом снова возникнуть там, где никто не ждал. Это была не дорога, а испытание. Путь, который сам выбирал, кого впускать.

Макс, Элия, Рышик и Флум шли молча. Не потому что не о чем было говорить – а потому что в голове у каждого начали звучать свои мысли. Громкие, неумолимые. Они, как лесные птицы, вылетали изнутри, хлопая крыльями сомнений. Шумные, назойливые, неотвязные.

Когда они ступили под арку из двух переплетённых деревьев, будто созданную специально, чтобы проверить сердце путника, Макс услышал:

– Ты уверен, что ты – тот самый? – прошептал голос внутри него, тихий, как ветер в овраге.

– Что, если Лес ошибся?

Макс поморщился. Он не знал, чья это мысль. Она была его. Но чужая. Глухая, как в Тёмном овраге, но не злая. Скорее… неуверенная. В ней не было угрозы – только сомнение. Тонкое, как паутина.

– А если всё это случайность? – прошептал другой голос. – Просто ты оказался рядом. Просто был первым, кто подошёл к дереву. Кто-то же должен был. Почему именно ты?

Макс сжал кулак. В нём – семя. Оно было тёплым. Реальным. Не случайным. Оно не светилось, но пульсировало, как сердце. Его сердце.

Рядом Элия остановилась. Её взгляд был сосредоточенным.

– Ты слышишь? – прошептала она, будто боялась спугнуть тишину.

Макс кивнул.

– Мысль. Как будто… Лес спрашивает. Не словами – внутри. Прямо в тебя.

– Это и есть Путь Вопроса, – подал голос Флум. Он сидел на ветке, словно старый хранитель у развилки. Его перья поблёскивали в свете тропы, глаза были серьёзными. – Первая тропа Истока. Здесь нет врагов снаружи. Здесь – только ты сам. И все вопросы, которые ты боишься задать себе. Здесь Лес становится зеркалом.

Элия присела на корточки. Тропинка у её ног вдруг рассыпалась на песок – и в нём проявился образ. Он был чётким, как на стекле: её детство. Она – маленькая, одинокая, с венком на голове, сидит у ручья, смотрит в зеркало воды и шепчет самой себе:

– Я красивая, но бесполезная. Как цветок в вазе.

Макс хотел что-то сказать. Он видел, как она сжалась. Но Элия только закрыла глаза… и запела. Не вслух. Не голосом. Где-то внутри. Песня шла из глубины – оттуда, где живёт правда. И песок сдуло ветром, будто воспоминание отпустило её. Отпустило, и она стала чуть светлее.

Рышик в это время ходил кругами, словно искал выход с лугов, где не сеяли логики.

– Я не понимаю, – бормотал он. – У меня нет внутренних монологов. Я лис! Мы – простые! Я или бегу, или ем, или сплю. Чего от меня хочет эта… философская тропа?!

Он остановился. Под ногами – грязь. Но не обычная. В ней отражение. Он – один. Маленький, промокший, дрожащий, у входа в лес. Никому не нужный.

– …ну и что, – тихо сказал он, стараясь улыбнуться. – Я всё равно весёлый. Я шучу, чтобы не плакать. И это работает.

И в этот момент из грязи выросли цветы. Настоящие. Бело-голубые. Как его хвост. Как надежда после слёз. Он тихо сел и погладил один лепесток.

Макс шёл вперёд. И тогда услышал вопрос прямо в себе. Чёткий. Без искажений. Глубокий, как эхо в пустом храме.

– Ты не боишься идти. Ты боишься, что ничего не изменится даже если ты дойдёшь. Что тогда?

Он остановился. Это был вопрос, который он ни разу не говорил вслух. Ни друзьям. Ни бабушке. Даже себе – не до конца.

Он вдохнул. Посмотрел на тропу. На Элию. На Рышика, который теперь ел цветы (или пытался – впрочем, те исчезали, как иллюзия). На Флума, который наблюдал, не вмешиваясь, как мудрый хранитель.

– Тогда, – сказал Макс, – я всё равно пойду. Потому что путь – это уже изменение. Каждый шаг делает меня другим. Даже если всё останется, я не останусь.

И тогда тропа вспыхнула. Вся. На несколько секунд стала видимой, как живое полотно. Свет пронёсся вперёд, словно ураган, и где-то в глубине леса раздался лёгкий звон – будто кто-то отпер первую дверь. Дверь, ведущую дальше.

Флум кивнул, его перья слегка вздрогнули:

– Первый пройден. Вопросы заданы. Ответы – начаты. Тропа Истока приняла вас. Это только начало, но оно уже сделано.

– А пироги будут на втором этапе? – спросил Рышик. – Я серьёзно. Глубокая философия вызывает острый аппетит. Особенно у лисов.

– Будут, – сказал Флум. – Но не те, что ты ешь. А те, что печёт дух, когда ты узнаёшь себя.

– Ты опять свои филинские штучки завёл, да? – фыркнул Рышик, но уже с улыбкой. – Типа «пища духа», «вкус осознания» и всё такое?

Макс улыбнулся. Не потому что услышал что-то смешное, а потому что почувствовал: он не один. Никто из них не был один.

Тропа продолжалась. И в этот раз – была видна.

Глава 4. Забытый перевал

Тропа снова исчезла.

Они шли уже несколько часов. Сначала лес был знакомым – шептал листвой, тронутой золотом, тянул за рукав ветками с мягкими листьями. Но чем дальше, тем холоднее становился воздух. Лес словно старел с каждым шагом – деревья становились выше, древнее, словно не росли, а вспоминались. Их кроны скрывали небо, и солнечные лучи пробивались сквозь ветви редкими бликами, будто усталое дыхание дня. Свет тускнел. Мир будто замирал.