скачать книгу бесплатно
– Какая разница?
– Я пришлю за тобой машину, когда ты будешь готова поговорить.
– Не стоит.
– Это его работа.
Она смеется, и я не выдерживаю:
– Рад, что ты находишь это забавным.
Она качает головой, спускается по последней ступеньке, поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Я готовлю себя ко всему, что она захочет сказать. Заставляю себя сопротивляться теплу, которое пульсирует во мне оттого, что она снова так близко.
– Мы поговорим в поместье! – Это приказ, а не просьба. – В конце концов, нам там жить.
По коже бегут мурашки, когда я признаю эту истину, сердце бьется учащенно, призывая ее отказать мне.
– Хорошо.
Я сглатываю, игнорируя учащение пульса, вызванное ее неожиданным согласием.
– Хорошо.
– Но я доберусь до поместья своим ходом. Когда ты собираешься уезжать?
Я смотрю куда-то вдаль. Шум и суета Эдинбурга помогают отвлечься от нее и избавиться от давления, нарастающего в голове и груди. Почему так трудно дышать, когда она рядом? Просто сосредоточиться и ясно мыслить?
Может быть, она права, требуя немного пространства и времени порознь, прежде чем мы обсудим дальнейшие действия.
– Скоро. Сначала мне нужно уладить здесь кое-какие дела.
– Хорошо. – Она уже собирается уйти. – Я пришлю тебе сообщение, когда буду готова поговорить.
– А тебе не понадобится мой номер для этого?
Ее щеки краснеют, она делает шаг ко мне, роясь в кармане в поисках телефона. Передавая мне телефон, на меня не смотрит. По какой-то причине я позволяю нашим пальцам соприкоснуться и чувствую, как древняя связь согревает меня. Дразнит меня.
Я слышу, как она резко втягивает в себя воздух, вижу головокружительный по своей интенсивности огонь в ее глазах, когда она смотрит на меня. Тысяча давно похороненных желаний вырывается на поверхность, и я хочу притянуть ее к себе. Сделать то, на что у меня не хватало духу все эти годы.
Она отдергивает руку. Я возвращаюсь к реальности. Все дело во мне, а не в ней. Это я хочу и чувствую больше, чем следовало бы.
Я стискиваю челюсти, крепко сжимаю ее телефон, набираю мой номер, чтобы у меня сохранился ее номер, и возвращаю ей телефон. Она настороженно смотрит на меня и облизывает губы.
– Спасибо. Прощай, Эдвард.
Прощай, Эдвард. Какая простая фраза. Вот я и получил прощание. С задержкой на двадцать лет.
Она поворачивается, чтобы уйти, а во мне поднимается гнев, уродливый, горький, холодный.
– Саммер!
Она поворачивается ко мне полубоком.
– Да?
– Возможно, ты однажды нашла дом в Гленробине, и бабушка, возможно, снова подарила его тебе, но я не она. И найду способ обойти завещание, даже если это будет последнее, что я сделаю.
Ее глаза расширяются, но я уже отворачиваюсь. Меня не волнует, причинил ли я ей боль. Меня это не волнует. Хотя ногти, впивающиеся в ладони, свидетельствуют об обратном. Я ухожу, высоко подняв голову и расправив плечи.
Так нельзя. Уехала на двадцать лет, а потом вернулась да еще с претензией на наследство. Поместье моей семьи.
Тебя лишь имущество беспокоит?
Я будто слышу голос бабушки у себя в голове, побуждающий меня признать истинный источник беспокойства. Я провожу рукой по волосам.
Вдалеке мой водитель выходит из машины, подбегает к багажнику и достает зонтик. Слишком поздно. Я промок насквозь. И даже не заметил.
Я отмахиваюсь от зонтика, предпочитая барабанный бой дождя паническому стуку сердца.
Глава 3
Саммер
Пальцы зависают над клавиатурой. Я набирала и удаляла его имя несколько раз. Судя по взглядам посетителей кафе, сидящих неподалеку, постукивание по клавишам становится все более агрессивным.
Хотя, возможно, я просто чувствительна к их взглядам, поскольку осознаю, что поступаю неправильно.
Любопытство. Как сплетница.
Я бы предпочла искать информацию в уединении своего номера, но оказалось, что их услуги не включают бесплатный вай-фай. И вот я в кафе, пристально смотрю на свой ноутбук. Мои поиски ни к чему не привели.
Я не искала информацию о нем уже лет десять. От Кэтрин я знала, что у него все хорошо, а мне не стоит больше дразнить себя.
Медийная привлекательность Фицроев не знает границ. Очаровательная внешность, аристократические корни, воспитание, вращение в высших кругах – все это приманивало репортеров отовсюду. Об этой семье писали все газеты.
Но мужчина, которого я вижу сейчас, разительно отличается от парня, которого я знала. Сейчас это суровый, очень суровый мужчина. И дело не в возрасте. Есть что-то еще. Что-то темное и опасное.
Его ненависть к тебе.
Я отбрасываю эту мысль. Не хочу верить. Склонна думать, что это просто неотъемлемая часть того человека, которым он стал сейчас.
А может, все дело во мне? Может, когда меня нет рядом, он совсем другой?
Нет, я не хочу в это верить.
Как не хочу верить и в то, что он стал таким холодным и безжалостным. Даже его акцент стал резким.
А что насчет того, как он коснулся моей руки, задержал взгляд, опалил меня до кончиков пальцев ног неприкрытым желанием за несколько секунд до того, как изрек прощальное замечание, ранив меня до глубины души?
Я вздрагиваю и стряхиваю это с себя. Мне бы стоило знать, что он будет там. А следовательно, лучше подготовиться, поискать в Интернете информацию, которую можно найти.
Так сделай это сейчас.
Я смотрю на его имя в строке поиска, курсор мигает рядом. Нажимаю «Ввод» гораздо сильнее, чем следовало бы.
Пристально вглядываюсь в экран, когда появляются результаты.
Миллиардер. Миллиардер. Миллиардер.
Это слово повторяется. При каждом упоминании о нем появляется рядом. И я прокручиваю и прокручиваю.
Британский медиамагнат, предприниматель в области технологий и финансов, филантроп. Криптовалюта. Социальный предприниматель, основатель компании. Чистая стоимость…
Я сглатываю. Он действительно очень богат. Насколько же безжалостным нужно быть, чтобы достичь таких высот?
Для меня деньги – неизбежное зло. Я живу одним днем. Не поймите меня неправильно. Я не безответственная, всегда откладываю достаточно, чтобы убедиться, что никому не в тягость.
Обуза?
Я давлюсь смехом. Нет никого, для кого я могла бы быть обузой. Единственный человек, о котором я когда-либо позволяла себе заботиться, ушел. Ну, не совсем единственный.
Другой смотрит на меня с экрана, фотографии достаточно, чтобы мое тело согрелось. Я знаю, что он ненавидит меня и хочет избавиться. Но это не имеет значения.
И да, мне не в чем винить его.
Я ушла, не попрощавшись.
А теперь он вынужден делиться со мной своим наследством.
А если он женат? Неужели Кэтрин так бы поступила с ним?
Я печатаю «Жена Эдварда Фицроя». Ввод.
Так много фотографий. Все лучшие представители общества. И женщины. Много женщин. И все соответствуют ему. Во всем. Статус, внешность, образование.
Я не дотягиваю ни до одной из них.
Ты достаточно хороша такая, какая есть. Тебе нечего доказывать. Не на кого произвести впечатление.
Я тянусь за своим мокко, делаю сладкий успокаивающий глоток и осмеливаюсь прокрутить дальше.
Стоп! Что это?
Нажимаю на заголовок, не в силах удержаться.
Симпатичный парень, успешный, среднего возраста, все еще холостяк.
Наш потрясающий Фицрой гей?
Это один из вопросов, на который я знаю ответ. Возможно, мы и не пересекали черту, но выражение его глаз тогда… Да и взгляд вчера был таким сильным, что превзошел ненависть. Нет, он не гей.
Я бы только хотела быть так же уверена в намерениях Кэтрин. И знаю, что письмо поможет объяснить, но не могу его открыть. Сейчас оно под моим ноутбуком, но всякий раз, когда я тянусь за ним, у меня переворачивается все внутри, а пальцы отказываются повиноваться. Вина и горе держат меня в заложниках.
Мне следовало вернуться раньше. Я должна была знать, что она больна. Я должна была вернуться. Должна была.
Мои глаза щиплет, я стискиваю зубы, сглатываю. Я нахожусь в общественном месте, сейчас не время для слез, но я в замешательстве, сбита с толку.
– О чем ты думала, Кэтрин?
– Ты хочешь сказать, что не знаешь?
Я подпрыгиваю, когда глубокий, сексуальный протяжный звук резонирует во мне, мои глаза расширяются, когда я поворачиваюсь на стуле.
– Эдвард!
Не верю своим глазам. Пульс учащается, во рту пересыхает.
Неужели ему обязательно все время быть столь чертовски сексуальным?
– Что ты?.. Почему?.. Как ты узнал, что я буду здесь?
И откуда эта косноязычная школьница в период влюбленности?
– У меня свои способы.
И наверняка все они связаны с наличными, которых у него огромное количество.
– Держу пари, это так. И ты здесь, потому что?..
Он молчит, я вопросительно приподнимаю брови. Наверное, не только мне трудно подобрать слова.
– Я здесь, чтобы увидеть тебя.
– Констатируешь очевидное?
В его глазах полыхнул огонь, мое сердце подскочило к горлу. Не стоит его дразнить.
– Я имею в виду…
– Я хочу извиниться.
– Ты? – Я хмурюсь. Неужели не расслышала? – Ты – что?
– Я хочу извиниться.
Теперь он говорит, как робот. Я по-прежнему не уверена, что понимаю его правильно.
– Ты хочешь извиниться?
