скачать книгу бесплатно
Цена бессмертия в мире смертных высока, рано или поздно тебе приходится хоронить тех, кто был тебе когда-то дорог.
– Расчувствовался, как поганая девственница перед жертвоприношением, – смеюсь я, потрепав Айлу по жесткой спине. А у самого течет по щеке непрошенная слеза. Чертова жизнь среди людей, их эмоции волей-неволей проникают в мою оскверненную душу, оставляя там неизгладимый след.
– Что ж, надо поторопиться и взять свое, пока я совсем не раскис, – беру себя в руки, дергаю кожаные ремни на поясе и груди и исчезаю, возвращаясь хотя бы на миг обратно в Преисподнюю, надеясь, что статуя Люцифера чудесным образом разрушилась.
***
На Небесах неспокойно, да и в Аду суматоха. Не только я заметил отсутствие девственных душ, словно свет поник в людях и больше не может создавать безукоризненные искры.
Архангел Михаил, еще один мой, так уж выпала карта, родственник, хмуро расхаживает по небесной Цитадели, важно скрепив руки за спиной. Поступь широкая, но не слишком, он будто плывет над белоснежным полом, лишь изредка ступая на него.
– Дела плохи, Отец. Охота Никаэля дурно сказалась на искрах и людях. Ты видел, он сделал обычного попрошайку твоим сыном, какая дерзость, – Михаил старался держать невозмутимость, но гневная испарина на лбу и горящие глаза говорили о другом.
Господь давно ушел из Рая, передавая белоснежный трон своему наследнику-архангелу. Творец просто устал от интриг на Небесах, в Аду, за которым он тоже приглядывал, и, конечно, на Земле.
Он полностью разбит и разочарован, люди должны были быть безукоризненными, добрыми, светлыми. А сейчас что? Они убивают, грабят, раздирают на куски ни в чем не повинных животных, когда можно питаться растительностью. Созданные демонами, грехи окутывают их, лезут в душу, в голову, в мысли, заставляя творить ужасные вещи.
– Отец, ты слышишь, ответь!? – срываясь на крик, архангел с мольбой в сердце уставился на ярко пылающую сферу, которую всевышний оставил для связи. Но пусто, тишина, ему никогда не удавалось связаться с ним, ни во времена великого потопа, когда природа обезумела, ни при создании лжебогов. Почему же Михаил решил, что сейчас все получится.
Ответа на этот вопрос нет и не будет. Возможно, его вера в могущество и добродетель отца настолько велика, что усомниться в нем он попросту не может.
– Собрать совет Серафимов! – властным, без капли дрожи, голосом, распорядился архангел, поправляя полы золотого плаща.
***
– Зря вы поставили на кон человеческие души, Милорд, да еще и такие светлые. Это может привести… – сгорбленное существо возомнило себя равным Люциферу, за что сразу поплатилось.
Взмах руки, и оно развалилось, растаяло, превращаясь в дурно пахнущую жижу. Владыка тьмы был зол, даже не так, гнев сочился из каждой его железы, пар шел из ушей, глаза были налиты кровью.
– Даже тут умудрился мне насолить, – ревел он, сидя в обществе своих советников.
Дела были плохи, конечно, можно подумать, если света больше нет, то тьма будет властвовать по всему миру, что явно играет на руку ее приспешникам.
Но это рассуждения глупцов, которые только в самом начале изучения матчасти об
ангелах, демонах и прочих тварях.
Стабильность. Под ее эгидой начиналась в древности осада Рая, выкрикивая именно это слово, ангелы брали Ад штурмом. Ста-биль-ность. Ну и еще Равновесие. Не зря же после отделения Преисподней от Небес на вратах обоих миров выкованы весы.
Если сгорает одна сторона, следом за ней в топку идет и другая. Если нет света, то и тьме не от куда взяться, потому что нет ее противоположности. И с этим ничего не поделать.
Конечно, в какие-то годы скопление сил ангелов было больше, или же демоны вновь перехватывали инициативу. Две стороны постоянно тянут одеяло на себя. Но с пониманием, что равновесие должно быть, чтобы эта борьба продолжалась вечно, а не закончилась поражением двух сторон.
– Что прикажете, Владыка? Никаэлю осталась одна душа, возможно, последняя светлая искра в людском мире, – черноглазый, с неприятным раздвоенным носом демон решился задать вопрос.
Люцифер окинул его взглядом желтых глаз, но от убийства воздержался. Все же Бельфигор был отличным соратником.
– Эта душа, если она, конечно появится на свет, должна стать нашей. Мы можем обратить ее свет в нашу пользу и наладить равновесие. Ангелов гнать в шею, мы обязаны спасти наши миры, иначе пернатые эгоисты никогда не забудут своего величия, – почесывая ножом щетину, распорядился Лучезарный. – Бросить все силы, назначить награду, и если придется. УБИТЬ МОЕГО БРАТА.
Часть 4. Чем же меня порадует 21 век?
Пелена Бытия, задолго до изгнания людей из Рая.
Старое доброе уныние не обошло стороной даже Господа. Оказалось, быть самым могущественным, а главное единственным существом в мире, невероятно тоскливо. И стал Всевышний думу думать, планы строить, да чудеса творить.
И первым сотворил семерку Серафимов из кости своей правой руки. Наделил он их своей мудростью, рассудительностью и спокойствием. Долго жили Серафимы бок о бок с Творцом, да не справлялись они с задачами своими. Править у них не было сил, и решил Господь еще сотворить чудо.
Вторыми на свет появились три архангела, Люцифер, позже прозванный Лучезарным, Михаил – Справедливый, и Никаэль – Добросердечный. Созданы они были из левой руки Всевышнего, и поделился Отец с ними своей гордостью, горящим сердцем и духом правителя.
Паззл практически был собран, Правители были, Советники были, но не хватало народа, которому требуется правление. И вновь взялся Господь за свое «перо», слепив ангелов из фаланг собственных пальцев.
И было создано Небесное Царство, первое царство, великое царство. И возрадовался Отец миров, наблюдая за тем, как растут и крепнут его дети, как процветает Рай, не зная лжи и зависти, как светит яркое солнце над их головами.
***
Пустошь Преисподней, пятьдесят лет до изгнания людей.
– Я покажу тебе, кто тут творец!! – Люцифер рвет и мечет, русые волосы ниспадают на гневное лицо, пока Лучезарный ковыряет себе руку, отрезает пальцы, заливая золотистой кровью стол, дробит кости. Глина на местах иссушенных рек Ада как ничто другое подходит для лепки чудовищ, которые только и получаются у Люцифера.
Свиные рыла вместо лиц, собачьи головы, лишние конечности, кривые крылья за спиной. Вот примерный внешний вид первого творения Лучезарного.
Но он доволен, скалится, разглядывая первого демоненка, подносит к огню, чтобы создание обрело упругость и прочность, а после придает нужный размер.
– Адскому созданию нужна адская внешность, красота нам тут не к чему, – кивает себе архидемон, приступаю к лепке остальных тварей.
Разумеется, при создании суккубов и дьяволиц Владыка Преисподней сделал исключения, наделив тех исключительной красотой и глубоким взглядом, лишающим дара речи.
***
Живя уже практически две тысячи лет среди людей, я не перестаю удивляться, какими жестокими и беспробудно глупыми они бывают. Стоило мне только сменить место жительства из-за начавшейся войны, как тут же, через некоторое время, начиналась другая.
Междоусобицы, заставившие меня оставить небольшую избушку на краю русского леса, унесли сотни жизней, а все можно было решить разговорами и менее раздутым эгом князей.
Прохладный ветер на берегах Сены не успел порадовать меня, ведь англо-французская война, можно сказать, испортила мне прекрасную рыбалку.
И так все время, революции, войны, смены власти, государственные перевороты и вновь революции. В двадцатом веке я вообще взял отдых от мира людей, потому что все спокойные места, где бы я мог расслабленно поплевать в потолок, являлись горящими точками в очередной перепалке между разными государствами.
Две тысячи лет я живу среди людей, и две тысячи лет ощущаю рядом с собой мельтешение ищеек, ангельских прихвостней и наемников. Меня это не то чтобы беспокоит, но весьма настораживает. Мы всегда были прямыми конкурентами с бесами и падальщиками, я нередко встречал их во время своих поисков, но они держались на большом расстоянии, боясь моего гнева. Все же я, даже с малой частью своих сил, был в разы сильнее их всех вместе взятых, но после захвата последней души что-то изменилось.
И тут я подумал, ладно мои сожители из Ада, но вот светлые чистюли, это из ряда вон. Даже добавить нечего. Я скрывался, меня вновь находили, но не атаковали, не угрожали, словно просто держались рядом. И мне ничего не оставалось, как принять такое нежелательное соседство и делать вид, что меня все устраивает.
Да и, со временем, я попросту перестал обращать на них внимания, но все же разведать информацию мне удалось. Пойманный мною падальщик бессвязно лепетал что-то о последней душе и назначенной награде, молил не лишать жизни, но мое тончайшее терпение, после новости о начавшихся поисках моей искорки, рвануло с неистовой силой, отправляя ищейку в пустоту.
– Придется найти последнюю душу первым и разгадать замысел двух миров, – пожимаю плечами, бредя по улицам Лондона конца двадцатого века. Но за последние годы рождения уникальной искры не произошло, и я в этом уверен.
Англия мне нравилась своей серостью и вязкостью. Погода чудесна для меня, я люблю дожди и туманы, которых не бывает в постоянно-горящем Аду. Мне нравится наблюдать за бегущими, сталкивающимися на перекрестках людьми. Сигналы машин, конечно, порядком раздражают, но за такой прогресс и подобные изобретения твердая пять с плюсом. А про самолеты я вообще молчу, мне грезится во снах, которые я все еще продолжаю видеть, как эти чудесные железные птицы на скорости размазывают пролетающих ангелов.
– Хах, я бы на это посмотрел, – запрокидываю голову и слежу за белым следом, который оставляет самолет.
Жить без какой-то деятельности скучно, в Аду я всегда был при деле. Организовывал распределение сил, следил, чтобы никто из низших не прихватил себе лишнего, проводил сотни, а то и тысячи советов на пару с братом, решая важные вопросы о возможной реорганизации Преисподней.
Ну это все до того, как меня пнули под зад с вершины Темного царства и отправили наслаждаться жизнью простой пешки.
Вот и теперь я стал задумываться об организации чего-то интересного в мире людей, присмотрел подходящее место для начального офиса. В общем, решил вкусить эту золотую жилку, которую так рьяно ищут все начинающие и действующие бизнесмены.
А заняться решил я, как бы банально это не было, экстрасенсорикой и темной магией. Неожиданно, да? Конечно, но слава моему отцу, я просто пошутил, искать свое призвание мне придется среди пыли, древних вещей и потрепанных книг. Раскопки и поиск ценностей, мне должно повезти, ведь я помню каждое событие, в котором принимал участие, и его местоположение.
***
Англия, Лондон, 137 тысяч лет после изгнания людей, 999
собранных душ.
– Эх, как хорош двадцать первый век, – вздыхаю я, отхлебывая из кружки крепкий кофе, разглядывая город из панорамных окон моей квартиры на сотом этаже.
Мое тело воистину горячее, как реки Ада, что приятно контрастирует с холодным воздухом на просторной кухне.
– Ну ты чего ушел? – льнет ко мне Адель, да, все тот же суккуб, которая ничуть не поплохела за прошедшие века.
Признаюсь, мы стали близки. Когда я покинул братский дом, она с радостью коротала время со мной на Земле, как могла удовлетворяла в постели и даже не задавала вопросов о моем неожиданном переезде. А о большем и мечтать не стоит.
Чувствую ее длинные ногти, прокладывающие дорожку из белеющих царапин на моей спине. Такая же горячая и ненасытная, как и я сам, видимо поэтому мы так долго держимся вместе.
Отбрасываю чашку в сторону и хватаю ее на руки, слыша как разбивается вдребезги керамическое изделие.
До моей спальни добираюсь быстро, сбрасывая дьявольское отродье на просторную кровать с черными простынями. Ну люблю я такой цвет, что поделать?
Я смирился с тем, что печать с живота не будет снята, что силы не вернутся и что та, последняя, душа не появится на свет. И начал просто наслаждаться тем, что у меня есть, ловить каждый момент, которых в моей жизни еще будет очень много.
И сейчас один из тех моментов, которые я не намерен пропускать, наблюдая за тем, как извивается податливое тело под моим взором.
Припадаю губами к красной коже, оставляя кровавые отметины, ловлю каждый желанный вздох и стон. Дохожу до низа живота, чувствую как подрагивает тело от моего горячего дыхания, и продолжаю спускаться еще ниже.
Острый язык выводит узоры на влажной коже, я чувствую ее солоноватый вкус, продолжая свои махинации. Тонкие девичьи пальцы суккуба бесстыдно впиваются мне в плечи, переходя на волосы, рискуя выдрать их мне с корнем.
Я прерываюсь, переворачивая ее ко мне спиной, сжимая пальцы на бедрах. Да, таким я могу заниматься целыми днями, уж точно не наскучит.
Она подстраивается под мой темп, отвечает на мои движения подмахиванием бедер, запрокидывает голову мне на плечо, подставляя шею для поцелуев. Но мне не до них, я ускоряюсь, веду второй рукой от груди до низа живота, пощипываю, царапаю, дохожу пальцами до чувствительной кожи, начиная усиливать ее ощущение.
Чудесное чувство, когда в твоих руках бьется в экстазе другое создание. Немного замедляюсь, практически останавливаюсь, позволяя ей двигаться самостоятельно и даю себе передышку. А она хороша, гибкость движений меня убивает, а шлепающие звуки ее бедер о мои сводят с ума.
Я кончаю вслед за ней, падая сверху на худое тельце, и как-то совсем нежно, даже романтично, целую в основание шеи и обнимаю за грудь.
Адель сбивчиво дышит, прижимаясь ко мне. Мы словно сладкая парочка возлюбленных, которая только-только ощутила сладость первого секса и последующего отдыха. Меня это немного коробит, душит изнутри, я же все-таки демон, а не сопливый школьник.
Но пока закрываю на это глаза, наслаждаясь спокойствием, которое прерывается телефонным звонком. Да, можете представить, я завел себе телефон. Даже установил пару игр и научился делать красивые фотографии, собирающие лайки в моих социальных сетях. В общем и целом, да, я полностью очеловечился, если можно так сказать. Осталось только скончаться в течение следующих пятидесяти-семидесяти лет и все, дело в шляпе.
Лениво отрываюсь от Адель, которая мурчит словно кошка, потягиваясь и играя хвостом, иду за звонящим где-то в глубине квартиры смартфоном. «Джек Морис». Высвечивается на экране, и я, закатывая глаза, отвечаю на звонок.
– Да, дружище, – если бы люди умели со стопроцентной вероятностью определять скрытый сарказм в голосе, я был бы раскрыт с потрохами, но к моему счастью, у них отсутствует такая способность.
Джек – мой партнер по ведению раскопок, неприятный человек, хотя за все годы проведенные на Земле приятным оказался только Михей.
Мы с ним сотрудничаем уже больше пятнадцати лет, и мне приходится каждый раз влезать ему в голову, слегка меняя в его восприятии свой облик, придавая моему, двадцатипятилетнему по меркам людей, лицу чуть больше лет.
Ему врать даже более чем приятно, а вот семье кузнеца и другим жителям Киева не
хотелось.
– Сегодня встреча с очередными инвесторами с толстыми кошельками, мне нужно твое присутствие и честные глаза, – прохрипел Морис, кашляя от сигаретного дыма, которым травил свой слабый организм ежеминутно.
– Когда и где? – сухо спрашиваю я, недовольный тем, что мои глаза первородного искусителя назвали честными.
– Ну-ну, не надо этой твоей излюбленной строгости в голосе, я не твой подчиненный, – смеется на другом конце провода. – В 17:30 в Лондон-Сити, как раз побалуешься чайком и приедешь. Все, давай без опозданий, – беспардонно сбрасывает трубку, и я слышу лишь гудки.
Мне всегда было интересно, почему я, бывший ангел, один из первых демонов, иногда веду себя более порядочно и человечно, чем проклятый мною Джек Морис.
Смотрю на часы, без четверти три. Как раз успею прикупить себе новый костюм, к сотне тех, которые приобрел до этого. Ну что поделать, как выяснилось, слабость у меня к смокингам. И еще надо бы выгулять Айлу, которая уже пять минут, пока я решал важные людские дела, тыкается мне в шею неприятно влажным и шершавым носом.
– Все, полно тебе, идем, – отпихиваю я гончую, намекая ей, что стоит, как минимум уменьшится в размерах, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Айла понятлива, что не перестает меня радовать уже больше сотни тысяч лет, и уже сидит у выхода, держа поводок и ошейник, которыми мы никогда не пользуемся, в зубах, приняв размер крупного дога.
Адель оказалась не менее понятливой и, быстро собрав вещи, отправилась обратно в Преисподнюю, оставив мокрый поцелуй на моей щеке.
– Да встречи, пупсик, позвоню, – шепчет она, закрывая дверь. У нее нет телефона, и я знаю об этом, но эта фраза была как никогда к месту.
Выхожу из сладких мыслей о теле суккуба и направляюсь на дневную прогулку со своей главной любимицей.
***
Айле плевать на людей, плевать на других собак, кошек, голубей, мусор и прочие вещи, которые обычно сводят с ума людских питомцев. Она с чувством собственного достоинства гуляет по парку, выкапывая ямки, валяясь на траве, и изредка оказывает свое внимание подходящим к ней кобелькам, желающим позаигрывать с древним адским созданием.
Но тут что-то заставляет ее встрепенуться и застыть, я ловлю смену поведения гончей, вскакивая с клетчатого пледа, на котором мирно сидел.
Мои глаза бегают из стороны в сторону. Слежка? Опасность? Я ничего не ощущаю,
пока к Айле вдруг не подбегает забавный терьер, который даже не доходит ей до
начала грудины.
– Бим, ко мне! Да что ж это такое?! – я вижу, как хозяйка пса подлетает к Айле, хватая своего навязчивого питомца на руки. – Прости, милая, – хлопает гончую, которая бросает на меня агитирующие взгляды, по холке, собираясь уйти.
И что-то заставляет меня приглядеться, ненароком вдохнуть девичий запах, приносимый легким ветром. ДВА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ!!! ДВА!!! Именно столько я не ощущал этот чудесный аромат, руны на моем животе воспылали желанием заполучить ее душу, и мне ничего не остается, как броситься за ней, словно неопытный падальщик.
– Следили бы получше за своим песиком, – киваю я ей, засовывая руки в карманы джинсов, встречаясь своими фиолетовыми глазами с голубизной ее. Вижу легкое недоумение, которое разбавляется искорками гнева.
– А вы за своей, у нее даже ошейника нет, – тычет мне пальцем в грудь, и быстро уходит размашистым шагом, заставляя меня глядеть ей в спину.
