скачать книгу бесплатно
Но мы – скот упрямый: мы твёрже металла.
Крепка наша выя, и кровь не устала.
Дубильщики кожи не справились с нами,
Голодные звери давились костями.
И если скитанье наш дух не гасило,
Умрёт ли надежда, иссякнет ли сила?
Уклад нашей жизни нас предал забвенью.
Мы бродим по миру пугливою тенью.
В плену наши души – и судим предвзято,
И любим себя, не болея за брата.
И нету спасенья, и всюду преграда —
Ведь мы не народ, не община – мы стадо.
Сестрица Рухама[15 - Написано после погромов 1881–82 гг., положивших начало эмиграции российских евреев.]
Что загрустила, сестрица Рухама?
Есть ли под небом сердце без шрама?
Что на щеках твоих розы увяли
Так, словно их пальцы чёрные мяли?
Если взрастает всё, что греховно,
Ты ль насаждала, ты ли виновна?
Не осквернили твоей позолоты
Те, кто излил на тебя нечистоты.
Встань же, разгладь поскорее морщины —
Скорбные знаки, наследье кручины.
Нет на тебе ни бесчестья, ни срама —
Тебе ли стыдиться, сестрица Рухама?
Кто кровью твоею испачкан – ответит!
Так Авеля кровь лоб Каина метит.
Пылает клеймо, знак позора не спрятан:
Он в кожу убийцы навеки впечатан.
А ты свои раны по миру упрямо
Неси, не склоняясь, сестрица Рухама!
Неси, не стыдясь, свою тяжкую долю.
Мы вместе с тобой устремимся на волю.
Встань и пойдём: ни спасенья, ни чуда
Мы не дождёмся… Скорее отсюда!
От злобного воя, от гнусного хама…
Воспрянь же душою, сестрица Рухама!
Встань и пойдём! Материнский не прочен
Дом наш, и кровью порог оторочен.
Не будет нам здесь надёжного крова —
Пойдём же туда, где примут любого.
В приюте гонимых, вдали от бедлама
Рассвета дождёмся, сестрица Рухама!
Встань и пойдём! Даже в день непогоды
Там согревает сиянье свободы
Всех, угнетённых наветом и ложью,
Всех, сотворённых по Образу Божью.
Там ты посмотришь честно и прямо
Миру в глаза, сестрица Рухама!
Менахем-Мендл Долицкий
1856, Белосток – 1931, Лос-Анджелес
К Пнине
Чей взор к твоей прелести не был прикован,
Тот лунных ночей не видал озаренья.
Кто голосом не был твоим очарован,
Тот арфы и скрипки не слышал с рожденья.
Кто лик твой не видел – тот утренних лилий
Не видел в омытых росою долинах;
И кто твоих глаз не видал голубиных,
Тому небеса никогда не светили.
И вы, звездочёты, стараетесь тщетно:
Вам тайны светил не постичь ни единой,
Пока не прочтёте, как в книге заветной,
Послание звёздного неба для Пнины.
К Шуламит
Как Божья свеча – солнца луч безмятежный —
Сияет твой взор непорочный.
Как отблеск серебряный россыпи снежной,
Лицо твоё в час полуночный.
Как капли росы на соцветиях розы,
Глаза твои в свете зарницы.
И грусти ночной золотистые слёзы
Наводит луна на ресницы.
Как слава Сиона весь край наш родимый,
Так страсть грудь твою наполняет.
Там властвуют чары, там прелесть любимой
И сердце и душу пленяет.
Идём же со мной, Шуламит дорогая,
И будешь, в стране наших грёз расцветая,
Цветов её дивных чудесней.
И там, среди лилий долин, моё счастье,
Забудешь печаль, как весною ненастье,
И песней звучать станешь. Песней!
«Сион незабвенный! Отсохни, десница…»
Сион незабвенный! Отсохни, десница,
Коль я о тебе позабуду!
Пусть в яму сойду, коль душою стремиться
К руинам Сиона не буду!
Прилипни, язык, влаги жаждущий, к нёбу,
И высохни сердце от боли,
Коль слёз мне не хватит, чтоб плакать до гроба
О муках Сиона в неволе!
Пусть рухнет мой кров, пусть скитаться по норам
Я буду в лохмотьях и в горе!
Червей стану есть и покроюсь позором,
Коль слава Сиона в позоре!
Оплот мой единый! Меня неизменно
Ты греешь своими лучами!
И даже в могиле, средь гноя и тлена,
Почувствую я твоё пламя!
Нафтали-Герц Имбер
1856, Злочев (Галиция) – 1909, Нью-Йорк
Надежда[16 - Начало стихотворения (вторая строфа изменена) стало гимном Израиля.]
Пока жар души глубо?ко
В груди еврея пылает,
И он к пределам востока,
К Сиону взор устремляет —
Ещё дано воплотиться
Надежде нетленной:
В страну отцов возвратиться,
В Давида град[17 - Иерусалим.] незабвенный.
Пока, как из полной чаши,
Дождями слёзы струятся,
И верные братья наши
К надгробьям отцов стремятся,
Пока ещё нашей Святыни
В глазах горит отраженье,
Пока еврей и поныне
Скорбит о её крушенье,
Пока потоки Ярдена[18 - Иордан.]
Кипят и неугомонно
С великим гулом и пеной
В Кинерет текут с Хермона,
Пока песок запустенья
Ночная буря взметает,
Пока дочь Сиона тенью
Среди руин обитает,
Пока ещё есть евреи,
Встающие в час урочный,
Оплакать прах Иудеи
Слезой молитвы полночной,
Пока ещё кровь, вскипая,
Струёй бежит в наших жилах,
Пока роса голубая
Лежит на святых могилах,
Пока в груди, как и прежде,
Еврейское сердце бьётся —
Ещё верны мы надежде,
Что благом Бог отзовётся.
Внимай же, о брат мой милый,
И помни слова пророка:
Пока не иссякли силы,
И взор устремлён к востоку —
Ещё дано воплотиться
Надежде священной!
В страну отцов возвратиться,
В Давида град незабвенный!
Мордехай Цви Мане
1859, Радошковичи (Белоруссия) – 1886
Роза
Как блещешь ты, роза, весенней красою!
Полны твои вены рубином багряным.
То плачешь, сверкая вечерней росою,
То взором сияющим льнёшь к моим ранам.
Цвет белый, цвет жёлтый – всю гамму цветенья
Ты в завязи прячешь, и ждёшь, что природа,
Тебе аромат подарив от рожденья,
