скачать книгу бесплатно
Тростник поставляем и лес басурманам,
Барыш уступаем купцам чужестранным.
Когда бы мы были немного лукавей,
Мы их бы затмили в богатстве и славе,
И мы б торговали тогда не впустую…
А впрочем, мой Нале, о чём я толкую!
Тебя бы о жизни хотел расспросить я:
Какие в отчизне случились событья?
Слыхал я: от мору страна пострадала,
Погибло в ту пору сограждан немало.
Пускай наградит их наш Бог-Вседержитель
И примет забытых в Господню обитель!
А коли с чумою ты справился чёрной,
С болезнью любою ты сладишь бесспорно.
Ты силой отмечен и ладно сколочен,
Как тисс долговечен, и кряжист, и прочен.
Ведь четверть ягненка съедал ты, бывало,
В придачу цыплёнка, жаркого немало,
С друзьями гуляя под сенью Парнаса,
Вином запивая горячее мясо.
Обижен судьбою, я горько заплачу,
Коль дружбу с тобою навеки утрачу.
Кто рифмой не хуже владеет, чем Матко,
И пишет к тому же так нежно и сладко?
Тревожусь о Матке: он в Стон перебрался —
В краю лихорадки живым бы остался!
Но тягостней муки, когда умираем,
Скорбя от разлуки с отеческим краем,
Плывёшь на чужбину – и солнце не светит;
А Матко кончину с улыбкою встретит,
Он мир не покинет, останется здесь он,
Поскольку не сгинет краса его песен;
Поёт для влюблённых он песни поныне,
Как пел Арион их, плывя на дельфине.
Хоть дома бывают болезни жестоки,
От них умирают и здесь, на востоке.
Мне страны такие ещё не встречались,
Где жизни людские два раза кончались;
Два раза кончаться захочет ли каждый —
Со светом прощаться приятно ли дважды?
Нас гибель – о Боже! – одна ожидает,
Кто раньше, кто позже сей мир покидает.
О Нико мой милый, ты знаешь прекрасно:
Избегнуть могилы живое не властно.
Я жив, и при этом здоров я покуда;
Здесь гибельно летом, а нынче нехудо;
Зимой расцветают поля и долины,
Плоды созревают, бобы и маслины,
Пройди по базарам: капусты, салату
Дадут, коль не даром – за малую плату.
Ни глада, ни стужи здесь нет и в помине,
А в поле к тому же привольно скотине,
Баранина всюду жирна неизменно,
И льётся в сосуды молочная пена,
В три гроша монетку достань наудачу —
Получишь наседку и яйца в придачу,
И мелочи тоже на рынке достаток:
Динар – не дороже – голубок десяток.
Здесь сыра головки, там бочки сметаны,
На пыльной циновке огромные жбаны,
Здесь столько съестного всегда продаётся,
Лишь сала свиного купить не придётся,
Огромнейшей рыбы цена – полдинара,
Вовек не уйти бы с такого базара!
Хлебов здесь пятнадцать за грош покупаем,
Два наших сравнятся с таким караваем.
Здесь сладостна даже вода из колодца —
В Рагузе не слаже вино продаётся.
Всего не изложишь. Рассказ покороче
И то ты не сможешь дослушать до ночи.
Не край здесь, а чудо, с ним рай не сравнится;
Кто станет отсюда в могилу стремиться?
Я точку на этом поставлю, пожалуй,
Не медли с ответом, бродягу побалуй.
Матьело я тоже поклон посылаю.
(Он жив ли, о Боже!) На этом кончаю.
Сей Александров град основан Македонцем,
Здесь, Нале, твой собрат живёт под жарким солнцем,
Здесь в тысячу пятьсот пятьдесят третий год,
С тех пор когда Господь явил Христа приход,
В день тёплый января на солнечном Востоке,
С тобою говоря, писал я эти строки.
Динко Ранина
1536–1607
«Не вижу я счастья в именье богатом…»
Не вижу я счастья в именье богатом,
Не стану я властью прельщаться и златом.
Ни белоколонных дворцов мне не надо,
Ни сводов зелёных тенистого сада,
Не любы мне, право, ни дух благовоний,
Ни бранная слава, ни борзые кони,
Ни княжья порфира, ни сладость короны,
Ни таинства мира, ни Божьи законы,
Не жажду постичь я судьбы повеленья,
Не жажду величья, не жду поклоненья.
Все люди во власти тщеславья, наживы,
Мне чужды их страсти, смешны их порывы,
О друг мой, не скрою, я жду одного лишь,
Что вечно с тобою ты быть мне позволишь.
Юрий Баракович
1548–1628
Славянская муза
Как верное чадо, ты должен по праву
Родимого града поддерживать славу,
Отчизны былое ты помнить обязан,
Ты с этой землёю, как с матерью, связан.
Нас мать породила, вскормила, и всё же
Земли этой милой и мать не дороже,
Ведь женское бремя не длится столетье,
В известное время рождаются дети,
А лоно земное и после рожденья
Хранит всё живое, все Божьи творенья.
Адама когда-то земля породила
И вновь без возврата во чреве сокрыла.
Подумай же здраво, настрой свою лиру!
Прошла моя слава – верни ее миру!
Слагай свои песни, любовью пылая,—
В них дух мой воскреснет и слава былая.
Прославить дано мне отчизну родную.
Народу напомни, что я существую!
Хочу объясниться сегодня с тобою,
Не стану таиться, всю правду открою.
Я здешняя вила, славянская муза,
Но жизнь мне постыла и стала обузой.
В безвестности людям темней, чем в могиле,
Себя мы забудем, коль нас позабыли.
Я в нашей отчизне была знаменита,
А ныне при жизни я всеми забыта.
Ты помнишь поэта Морулича славу?
Латинянам это пришлось не по нраву.
Но годы промчались бесследно, и ныне
У нас помешались на школьной латыни.
Все музы стяжали бессмертные лавры:
Своих почитали и греки, и мавры,
Поляки, тевтоны гордятся своими,
У нас же каноны заимствуют в Риме.
Язык свой ругая, сограждане наши
Твердят, что другая поэзия краше.
Но мы бы стяжали всемирную славу,
Когда б уважали язык свой по праву.
Доминко Златарич
1558–1613
«Сегодня тает снег, проснулся мир растений…»
Сегодня тает снег, проснулся мир растений,
И снова человек встречает день весенний,
Я к вам иду, луга, спешу навстречу той,
Что сердцу дорога, что блещет красотой.
Пусть ищет кто другой почёт, богатство, славу,
А мне удел такой, признаться, не по нраву.
Под кровлею ветвей уснуть я был бы рад,
Где свищет соловей, не требуя наград,
Любимую мою его прославят трели,
Чтоб, вторя соловью, и горы зазвенели.
Глупцы! Вам не дано простую суть понять,
Что золото одно не может счастья дать,
Коль совесть нечиста, не пожелаешь трона,
Уж лучше нищета, чем царская корона,
Чем ты бы ни владел, хотя бы всей землёй,
Не сладок твой удел, когда исчез покой.
Паское Примович
1565–1619
