скачать книгу бесплатно
– А если она расскажет Семену Николаевичу? – спросил вслух Ростик, немного погодя.
В таком случае, ему придется объясняться с профессором. Но как? Говорить правду или солгать? Нет, лгать ни к чему. Семен Николаевич должен узнать, что произошло на самом деле. А что будет потом? Поймет ли профессор?
– Нет, он меня не поймет, – пробубнил Ростик, сидя в кресле. – Он вступится за Офелию. Решит, это моя вина.
Страх и стыд перехватили горло. Семен Николаевич стоял перед глазами. Ростику, женатому человеку, доценту кафедры, докторанту надо было быть строже с аспиранткой, не сближаться, не улыбаться многозначительно, не кокетничать, вести себя чопорно, без эмоций, говорить сухо и только по делу, как подобает профессорско-преподавательскому составу вуза, и не делиться личной жизнью, как случалось у них с Офелией за чашечкой кофе. И в этот злополучный вечер, когда Офелия призналась ему в любви, не стоило задавать вопросы, пытаться сгладить, хвататься за надежду, что все будет, как раньше. Надо было ее отпустить. Не стоило позволять ей целовать его, не стоило отвечать на поцелуй, расстегивать ей кофточку, трогать ее упругую грудь, шептать на ухо, как божественна Офелия и прекрасна, и как он с самой первой минуты мечтал о том, чтобы объять ее. Профессор просил беречь Офелию и опекать, а Ростик не справился.
«Нет, лучше не говорить правду, – решил Ростик. – Если Офелия сама не расскажет Семену Николаевичу, буду молчать и делать вид, что все хорошо. А она не расскажет. Уверен. Зачем ей это? Когда профессор сообщит, что Офелия отказалась от меня, я разведу руками. Скажу, сделал все, что мог…»
Рекой потекли сомнения, волнения, сожаления. Он вспомнил Офелию, ее заплаканные глаза.
– Что же я наделал? – в отчаянии прошептал он и тяжело вздохнул.
Ростик приехал домой вздернутый. Он не мог ни на минуту отвлечься от воспоминаний вечера. Почему так вышло? Маленькое счастье разрушилось в одночасье. Все кончено. Сомнений нет. И что будет дальше, не ясно.
– Привет! – Ростик поцеловал жену в губы и едва улыбнулся.
– Привет! Как дела?
– Пойдет, – Ростик прошел в ванную комнату, включил воду и намылил руки.
– Ужинать будешь? – спросила Лиза, заглянув к нему.
– Нет, не хочу.
– Что-то случилось?
– Нет, ничего не случилось. Просто устал. А где малышка?
– В детской, смотрит мультики.
– Сколько можно смотреть мультики? – недовольно проговорил Ростик. – А же миллион раз говорил, что не нужно приучать Ксюшу к мультикам.
– Эй, Ростислав Олегович, – нахмурилась Лиза, – ты уверен, что ничего не произошло? У тебя точно, все хорошо?
– Ничего у меня не произошло, – резко ответил Ростик. – И не переводи разговор!
– Какой? Какой разговор? Ты о чем? Ребенок смотрит мультфильмы один час в день. И потом, разве мы не обговорили три недели назад этот график?
– Какой график? Еще раз тебе говорю, я против мультиков.
Лиза ничего не ответила, наблюдая за мужем. Тот минут пять намыливает руки, моет их и опять намыливает и моет. Лиза поняла – случилось неладное. Ростик намеренно придирается и говорит в таком тоне. Не желает ни говорить, ни что-то слушать. Мудрая жена поймет – дело не в мультиках, и, промолчав, пойдет в другую комнату. Впрочем, Лиза делала так всегда, когда Ростик приходил с работы не в духе. Но в этот раз она не собиралась молчать, но лишь потому, что никогда он с ней так грубо и резко не говорил, вел себя с ней, будто чужой человек, словно его подменили. Должна быть веская причина такому поведению.
– Не пойму, – сказала она полушутя-полусерьезно минуту спустя, – чем ты так испачкался? Полчаса моешь руки. Или ты не замечаешь?
Ростислав молча вытер руки полотенцем, прошел в кухню, налил в стакан воды и выпил.
– Что-то не так… Я же вижу, – Лиза следом прошла за Ростиком. – Поделись. Станет легче.
Ростислав устало посмотрел на жену.
– Все нормально, – сказал он.
– Ладно, придет время – расскажешь. Главное, чтобы не было поздно. Ростик, – Лиза подошла к мужу, – чтобы ни произошло, помни – у тебя есть я и Ксюша. Мы поддержим тебя в любой ситуации. Слышишь? В любой…
Лиза поцеловала мужа в щеку и пошла в детскую комнату – заветный час просмотра мультфильмов подходил к концу. Дочурку надо искупать и уложить спать.
Ростик проводил жену взглядом. Необъяснимое чувство отвращения к себе испугало его.
– Что со мной? – прошептал он, сел на стул и уставился в одну точку.
Он полчаса просидел в таком положении – ни одной хорошей мысли.
– Что же я гадаю? Дурак! – Ростик стукнул себя по лбу ладонью.
Он вскочил, прошел в кабинет и закрылся. Достал книгу из сейфа, открыл последнюю страницу и прочел все, что произошло несколько часов назад.
– Значит, все хорошо, – еле слышно сказал он, помолчал и прибавил: – Значит, произошло недоразумение. Офелия одумается. Она мне завтра позвонит и попросит прощение, а я… я у нее попрошу прощения и… все наладится. Как иначе? – Ростик нервно усмехнулся. Сердце сжалось.
17
Рано утром Ростика разбудил звонок смартфона.
– Ростислав Олегович! – услышал он в трубке. – Вас беспокоит Семен Николаевич.
Голос профессора строгий и сдержанный, как никогда.
– О, профессор! Приветствую вас! Вы уже прибыли? – Ростик в доброй манере поприветствовал Семена Николаевича, питая глубокие надежды, что все обойдется.
– Вы можете через час приехать на кафедру? Есть серьезный разговор.
– Да, конечно, – тут же ответил Ростик.
– Хорошо. Жду, – сказал профессор и отключил вызов.
Ростислав, не позавтракав, собрался и выехал в университет, передумав по дороге что только можно. Он приехал немного раньше, подошел к кафедре. Дверь приоткрыта. Ростик остановился, перевел дыхание, прислушался.
– Офелия, не волнуйся, все будет хорошо, – заговорил профессор.
Ростика бросило в жар – его самые худшие предположения оправдались. Выдохнув, сжав кулаки, он вошел на кафедру.
За столом заведующего расположился Семен Николаевич, рядом в кресле сидела Офелия. Увидев Ростика, она вскочила, шепнула что-то на ухо профессору и выбежала, не сказав ни слова.
– Доброе утро! – сказал Ростик, тяжело вздохнув.
– Здравствуйте! – ответил профессор и рукой указал на кресло: – Присаживайтесь!
Ростик прошел к креслу, присел. Он молчал, ждал, когда профессор сам начнет неприятный разговор.
– Ростислав Олегович, – профессор протянул Ростику лист бумаги и ручку: – Пишите заявление об увольнении по собственному желанию.
– Семен Николаевич, позвольте объяснить…
– Объяснитесь потом, в полиции.
– Не понял, – нервная усмешка исказила лицо Ростика.
– Уж кто-кто, а вы, голубчик, знаток уголовного права, должны понимать меня!
– И все же?
– У нас в России, конечно, сексуальные домогательства не так караются, как в США, но ничего, хватит и того, что есть, чтобы привлечь вас к ответственности.
– Какие сексуальные домогательства? К кому я домогался? – Ростик опешил. Он, конечно, предполагал, что Офелия в сердцах наговорит всякой чепухи, но обвинять в том, чего не было – чересчур.
Семен Николаевич снял очки, откинулся в кресле и с презрением посмотрел на молодого доцента:
– Да ты наглец! Я тебя из ямы вытащил. Дал возможность выбиться в люди. Доверял, как себе. А ты сидишь тут, прикинулся дурачком и думаешь, что сойдет с рук?
– Я так не думаю. И готов нести ответственность, но только за то, что действительно сделал. Семен Николаевич, – решительно сказал Ростик, – поговорим по-мужски.
– По-мужски? – ухмыльнулся профессор. – Давай попробуем. Говори, по-мужски.
– Я правильно понял, речь об Офелии? – спросил Ростик.
Профессор молча встал, подошел к окну, с минуту смотрел, как ветер колышет зеленые макушки деревьев, потом обернулся к Ростику и с суровым видом сказал:
– Да, речь об Офелии.
Ростику хватило пятнадцати минут, чтобы рассказать, как было на самом деле с той первой минуты, как Офелия вошла на кафедру после лекции.
– Я не отрицаю, что виноват. Но только в том, что допустил, чтобы она полюбила меня, если, конечно, это так. Но я не домогался! Я женат, в конце концов. И люблю жену. Да и потом, – выдохнув, прибавил Ростик, – вы же просили меня приглядеть за Офелией… Вы думаете, я бы посмел…
– И все-таки, ты подлец! – перебил его профессор, достал смартфон и включил аудиозапись, где четко прослушивался разговор двоих – Ростика и Офелии.
– Потрясающе выглядишь сегодня, – зазвучал голос Ростика.
– Спасибо! – был робкий ответ Офелии.
– Ты подумала над моим предложением?
– Мне неловко, Ростислав Олегович!
– Ну что ты, милая. Иди ко мне.
– Не надо, прошу вас…
– Почему же? Иди сюда, я тебя обниму. Какая ты красивая!
– Пожалуйста, перестаньте…
– Не могу держать себя в руках. Ты возбуждаешь меня… Обещаю, если сделаешь, как я хочу, мы напишем и защитим диссертацию так скоро, что ты не успеешь оглянуться. А без поддержки тебе не справиться…
В записи послышались какие-то шорохи. Звук прекратился.
Семен Николаевич смотрел на Ростика. Тот раскраснелся, как рак.
– Это не то, о чем вы думаете, – стыдливо сказал он.
– Неужели?
Ростик встал, налил в стакан воды и выпил.
– Понимаю, это странно, – сказал он, волнуясь, – но мы играли. Офелия дала мне лист бумаги с текстом и умоляла меня проиграть этот эпизод – очень хотела понять, что чувствуют жертвы, когда к ним домогаются… Я… я, – заикался Ростик, – не думал, что она перевернет этот невинный театр в обвинение в домогательстве. Мы сидели на расстоянии метра друг от друга, когда я зачитывал текст. Понимаю, глупо…
– Глупо? – сорвался профессор. – Глупо? Мерзавец! Видеть тебя не хочу! Значит так, – Семен Николаевич встал, – если ты сейчас же не напишешь заявление об увольнении, мы обратимся в полицию, и я приложу все усилия, чтобы ты получил сполна.
Ростик вытер вспотевший лоб, недолго подумал, взял лист бумаги, написал заявление и, попрощавшись, вышел с кафедры.
«Надо было отодрать ее, как последнюю шлюху, и жить спокойно. Сучка!» – подумал он, когда сел в машину, и вслух прибавил:
