скачать книгу бесплатно
Замираю в неясном предчувствии. Что-то касается моих губ, и, почувствовав легкий и такой знакомый запах, я приоткрываю их. Клубника. Надкусываю, ощущая, как течет по подбородку сладкий сок, но горячий язык Яна не дает ему испачкать белые простыни. Возбужденно выдыхаю.
– Это похоже на «9 ? недель»…[2 - Фильм с Микки Рурком и Ким Бейсингер в главных ролях. Классика эротического кино.]
Ян освобождает мою грудь от купальника, и я ощущаю, как язык скользит ниже.
– Именно… Слава молодого Микки Рурка давно не дает мне покоя. Как я тебе в роли искушенного соблазнителя?
По телу бегут мурашки, когда он целует мои соски. Не выдержав, зарываюсь пальцами в густые волосы и пытаюсь притянуть Яна к себе. Однако он не позволяет мне сделать это и отстраняется, вызвав полный разочарования вздох. В следующую секунду я чувствую на языке сладкую каплю меда. А затем еще одну. И еще. Ян целует меня. Его язык мягко, но настойчиво проникает в мой рот, и наши губы пропитываются медом и любовью, тягучим желанием и предвкушением оргазма.
– Более чем убедительно, мистер музыкант, – шепчу я, когда он ненадолго отстраняется от меня. – Ты возмутительно сексуален, но, если не ошибаюсь, герои фильма кончили плохо…
Пара секунд, и начинается новый раунд игры. Взбитые сливки вызывают желание облизнуться, однако Ян опережает меня. Мы снова делим на двоих вдох и выдох, срывающийся стон, нескромный поцелуй.
– Обещаю, что мы оба кончим очень хорошо. – Пальцы скользят по коже, по контурам татуировок, по напряженному животу.
– Когда однажды ты сказал, что можешь быть плохим мальчиком, я не поверила. – Собственный голос не слушается, путается в связках, сворачивается до исступленного полухрипа. – Ты приятно меня удивляешь.
– Обещаю делать это всю жизнь, только попроси.
Ян стягивает с меня нижнюю часть купальника, и я ощущаю его горячее дыхание между бедер. Завязанные глаза многократно обостряют чувства – прикосновения отдаются дрожью, закольцованным наслаждением, которое концентрируется в одной точке. В точке, в которой язык Яна ласкает меня, заставляя изгибаться навстречу и судорожно комкать в ладонях простыни.
Удовольствие волнами прокатывается по телу, приближается к пику, стремится разбить последнюю иллюзию контроля на миллионы осколков. Стягиваю превращенное в повязку для глаз парео. Пляшущие огоньки десятков свечей отражаются в расширенных зрачках Яна, когда он поднимает голову и целует мои бедра. Мы смотрим друг на друга, и я сдаюсь первой. Мне хочется почувствовать его в себе. Хочется, чтобы он взял меня, как берет женщину жаждущий ее мужчина – принимая тело, забирая душу.
– Иди ко мне.
Не отрывая взгляда, который я не могу разгадать, Ян поднимается. Голова кружится – то ли от растаявшей в воске ванили и карамели, то ли от его близости. Губы касаются живота, груди, шеи, ключиц, и наши языки снова сплетаются. Я вижу напряженный член и стремление ощутить его внутри становится почти невыносимым.
– Лелия, Лелия, Лелия…
От того, как Ян повторяет мое имя, последняя видимость приличий исчезает.
– Я хочу тебя. Сейчас. Пожалуйста.
И он входит в меня: медленно, наслаждаясь каждой секундой и каждым лихорадочным всхлипом, а я отдаюсь ему, раздетая до самого сердца. В движениях наших тел, в каплях пота, в стонах, в следах от ногтей на спине, в спутанных прядях волос, в учащенном пульсе, в том, как бесстыдно я притягиваю Яна к себе, чтобы почувствовать еще глубже – не похоть, но любовь. Мы занимаемся любовью, делаем любовь, наполняем друг друга любовью, делим любовь на двоих, тонем в любви, ищем спасение в любви, становимся любовью. Любовь. Любовь. Любовь.
Я забываю обо всем. Единственное, что имеет значение – жадно и одновременно нежно целующие меня губы, скользящие по вздрагивающим лопаткам руки, двигающийся внутри член. В этот момент я позволяю себе открыться. В этот момент я позволяю себе быть собой. Улыбаюсь. Заметив мою улыбку, Ян ничего не говорит, но улыбается в ответ, и магия между нами, та самая магия, что когда-то родилась в перекрестье взглядов в темноте ночного клуба, разгорается еще ярче.
Оргазм поднимается изнутри, щекочет сердце, вырывает неконтролируемый стон. Сердцебиение ускоряется. Наслаждение звенит в полукрике, который исчезает в тяжелом прерывистом дыхании. Ян кончает сразу после меня. Пальцы, срывающие созвучия, впиваются в предплечья, и на выдохе я прижимаю его голову к своей груди.
Мы обнимаем друг друга, неготовые отпустить, и сон приходит к нам одновременно – плавно и необратимо. В нем я бреду по маковому полю, теряясь в растущих до горизонта огромных красных цветах. Их аромат дурманит, зовет за собой, и я танцую, опьяненная и счастливая, чувствуя, как невесомые лепестки ласкают кожу, стоит случайно задеть их рукой. В такие моменты я возвращаюсь в реальность и осознаю, что не цветы касаются моего тела, а губы Яна. Одному богу известно, что ему снится, но мой музыкант блаженно улыбается, не разжимая переплетенные с моими пальцы. Я смотрю на него с невыразимой нежностью и снова проваливаюсь в сон.
Утро начинается с запаха кофе и дождя, звука разбивающихся о берег волн и еле слышной мелодии. Утро начинается с поцелуев. Потягиваюсь, не желая просыпаться, открываю глаза, сразу обращая внимание на кольцо с большим сверкающим камнем. Значит, все было по-настоящему? Значит, теперь я невеста? В это невозможно поверить – за прошедшие годы я слишком привыкла к одиночеству. Но бриллиант сияет, и я понимаю – это не сон. Ян предложил мне выйти за него замуж, и я согласилась.
Настроение омрачает лишь то, что сегодня мы возвращаемся домой, в Осло. Я многое бы отдала за то, чтобы остаться на Мальдивах и валяться в постели с Яном весь день, но его ждет запланированный концерт, а меня – съемка.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – произносит Ян, целуя мою спину.
– Правда? – Подыгрываю ему, сонно щурясь.
Он вздыхает и проводит ладонью по позвоночнику до поясницы, заставляя рефлекторно изогнуться, поддавшись ласке.
– Я тоже мечтаю никуда не лететь, но в этот раз обстоятельства сильнее нас…
Резкий звонок прерывает разговор. Ян, извинившись, отвечает, и через минуту поворачивается ко мне, не скрывая волнения.
– Плохие новости. Рейс перенесли на пять часов раньше. Если мы хотим вернуться в Осло вовремя, надо быть в аэропорту как можно скорее.
Сонливость как рукой снимает. Я ни в коем случае не могу пропустить самолет и прилететь в Норвегию позже, чем обещала редактору. Подскакиваю и начинаю в спешке собирать вещи. Ян, посмеиваясь, делает то же самое. Единственное, что нас спасает – страсть путешествовать налегке. Исключительно благодаря ей уже через сорок минут мы сидим в такси, взбудоражено посматривая на часы.
В аэропорту я наконец расслабляюсь. Процедура регистрации на рейс и прохождение таможенного контроля знакомы до мелочей. Осталось совсем немного. Собираясь на посадку, вдруг замечаю в витрине одного из магазинов плюшевого зайца. Он напоминает мне подаренную в детстве отцом игрушку, и я сжимаю ладонь Яна в своей.
– Хочу этого зайца.
Ян порывается забежать в магазин и купить его для меня, но когда диспетчер объявляет наши имена по громкой связи и просит поторопиться, с сожалением глядит на витрину:
– Обещаю, что подарю его тебе.
***
Я прихожу в сознание. Обеспокоенно склонившийся надо мной Ян с надеждой спрашивает:
– Лелия, ты вспомнила хоть что-то? Мальдивы, отель, аэропорт…
В горле растет и раздувается, мешая дышать, колючий ком. Смотрю на Яна и сглатываю, не находя слов, потому что все, что я сейчас прожила, было не сном, а воспоминанием – таким же реальным, как и любое другое. Киваю, не веря в происходящее и произношу одними губами:
– Ты всегда будешь со мной…
Ян вздыхает с видимым облегчением и продолжает начатую фразу:
– Во всех мирах. Во всех реальностях. Я не оставлю тебя, что бы ни случилось. Поверь мне.
Глава 3
Дни бегут, выворачивая календарь, сливаются в череду однообразных будней, путают мысли и ориентиры. Проснувшись, я завтракаю, читаю принесенные Бьянкой книги, а заснув, оказываюсь во снах, которые не могу контролировать. Иногда я пробую очнуться, лелея смутную надежду открыть глаза на лодке Олава, но ничего не происходит.
Воспоминание о помолвке с Яном надолго выбивает из колеи. «Я всегда буду с тобой» – удар под дых, остановка сердца. Все, что возникло в моей голове, когда я взяла в руки журнал, кажется поразительно реальным, особенно моя любовь к Яну. Это пугает больше всего. Я отказываюсь верить, что путешествие на Мальдивы происходило на самом деле. Абсурдно. Невозможно.
Несколько раз Бьянка порывается пригласить ко мне маму, но я не готова увидеть в этом кошмаре и ее. Только не ее. В ответ на мое категоричное «нет» старшая медсестра с грустью качает головой, но все же оставляет меня в покое. Маленькая победа, которая совсем не радует. Мне не нужны компромиссы – мне нужно вернуться обратно в свою жизнь.
В конце концов я решаю принять правила странной игры. Говорите, я нуждаюсь в медицинской помощи? Хорошо, так дайте поговорить с главным врачом и обсудить поставленный диагноз. Вместо этого мне сообщают:
«Доктор Йохансен в отпуске».
«Доктор Йохансен не в клинике».
«Доктор Йохансен занят и поручил осмотреть вас своей коллеге».
С одной стороны, я чувствую гнев. С другой – облегчение. Уверена, если загадочный доктор Йохансен явится передо мной лично, у него будет лицо Асафа. Но почему он оттягивает встречу? Я уже начинаю сомневаться в его существовании, когда однажды после завтрака Бьянка с сияющей улыбкой объявляет:
– Лелия, доктор Йохансен пригласил вас в свой кабинет для беседы.
– Неужели? – Недоверчиво хмыкаю, стараясь скрыть волнение. – Какая честь. Не терпится лично познакомиться с тем, кто заведует этой удивительной клиникой.
Бьянка кивает, то ли не замечая иронии, то ли сознательно игнорируя ее. Она ведет меня по извилистым коридорам, и сначала я стараюсь нарисовать в голове маршрут, но быстро понимаю, что никогда не выберусь из лабиринтов Лиер Сикехус сама – слишком много одинаковых поворотов и лестниц.
Вскоре мы останавливаемся у дверей из темного дуба. Постучав, Бьянка жестом приглашает меня войти. Поворачиваю ручку и нерешительно замираю на пороге. Скользнув взглядом по небольшому дивану, кофейному столику, книжному шкафу, ищу глазами доктора. Он стоит спиной ко мне и лицом к окну, солнечный свет окутывает фигуру в белом халате, создавая почти ангельский ореол.
– Доктор Йохансен… – Робко обращается к нему вошедшая следом за мной Бьянка.
Он медленно поворачивается, и я невольно задерживаю дыхание. В горле пересыхает. Еще мгновение… Доля секунды… Нет. Это не Асаф. На меня смотрит высокий статный мужчина чуть старше сорока. Ни острого орлиного носа, ни поджатых губ, ни темной бороды – полная противоположность убийце джиннов. Он доброжелательно улыбается.
– Здравствуйте, Лелия. Я доктор Магнус Йохансен. Вы помните меня?
Продолжаю разглядывать главного врача. Обычный норвежец, каких тысячи. Если бы мы встретились в супермаркете или в спортзале, я бы не обратила на него никакого внимания.
– У вас наверняка накопилось множество вопросов, – так и не дождавшись ответа, произносит он. – Присядьте, пожалуйста, я помогу вам разобраться.
Бьянка выходит из кабинета и аккуратно прикрывает дверь, а я сажусь в мягкое кресло напротив. На столе у монитора – фотография в массивной, но изящной рамке из резного металла. На снимке доктор Йохансен обнимает женщину, по всей видимости, жену, и двоих детей – мальчика и девочку. Примерный семьянин. Безусловно, разве могло быть иначе?..
– Лелия, вам будет очень сложно поверить в то, что я скажу, однако первый шаг на пути к выздоровлению – принятие проблемы. – Он замолкает, ожидая моей реакции, но я опять не говорю ни слова. – Вы когда-нибудь слышали о делирии?
– Нет. – Отрывисто бросаю, настороженно всматриваясь в его лицо. Лучше изображать, что верю во всю чушь, в которой меня пытаются убедить, пока не найду способ вскрыть этот гнойник.
Магнус Йохансен задумчиво стучит по столешнице перьевой ручкой, а затем поясняет:
– Делирий – это психическое расстройство, которое характеризуется помрачением сознания и появлением очень правдоподобных галлюцинаций. В вашем случае имеет место онейроидный синдром – разновидность делирия, при которой человек не отличает сны от реальности. Иначе говоря, максимально развернутые и фантастические картины сновидения переплетаются с действительностью, при этом знакомые люди нередко включаются в переживаемую ситуацию.
– В смысле? – уточняю я.
Доктор Йохансен вздыхает.
– Когда вы вышли из делирия и столкнулись с частичной амнезией, то повторяли, что старшая медсестра Лиер Сикехус Бьянка Буджардини – известная итальянская актриса. Спутанное состояние сознания поместило образ Бьянки в сон и, очнувшись, вы не смогли дифференцировать реальность. К сожалению, у меня есть все основания полагать, что то же самое коснулось и других окружающих вас людей. Это значит, вы еще столкнетесь с сюрпризами…
Логично до такой степени, что страшно. Холодный ужас сковывает грудную клетку. Я безумна? Нет, Ли, не поддавайся. Это не может быть правдой. Чересчур гладко. С вызовом вскидываю подбородок.
– А как вы объясните то, что Лиер Сикехус давно закрыта, а корпуса больницы заброшены?
– Вы правы. – Магнус делает паузу, и я удивленно смотрю на него. Он сдался так просто? Нет, разумеется, нет. Ровным голосом главный врач добавляет. – Большинство корпусов много лет не функционирует по назначению, но этот правительство закрывать не стало. Как бы нам ни хотелось, не у каждого человека в Норвегии получается сохранить психическое здоровье. В стране должно быть место, где людям, которые не справляются сами, могут помочь.
– И это место – здесь? – усмехаюсь я.
– Именно, – не отрицает доктор Йохансен.
– Допустим, я вам верю. – Подпираю щеку рукой, с любопытством глядя на врача. – Однако я не помню, как и когда очутилась в клинике. У вас найдется объяснение и этому?
Он выдвигает верхний ящик стола и достает из него фотографию, на которой запечатлены мы с Яном: счастливые и обнимающиеся… на катере Олава. Выхватываю фото и жадно впиваюсь в него взглядом.
– Что это?
– В день, когда был сделан этот снимок, вы с женихом находились на лодке вашего друга недалеко от Осло. Либо из-за алкоголя, либо по нелепой случайности, вы поскользнулись на палубе и ударились, получив серьезную травму головы, которая спровоцировала возникновение психического расстройства. Хотите воды? – Заметив, как я побледнела, Магнус Йохансен наливает в стакан минералку и протягивает мне. – Ваше состояние ухудшилось не за одну минуту. Первое время вы осознавали происходящее и, поняв, что расстройство прогрессирует, сами обратились в Лиер Сикехус и подписали согласие на госпитализацию.
– Что? – Я нервно смеюсь, а затем залпом выпиваю воду и с громким стуком ставлю стакан на стол. – Я бы никогда по доброй воле не пришла в это место.
В серых глазах доктора Йохансена мелькает сочувствие, когда он кладет передо мной договор. Пролистываю его до конца и вижу свою подпись.
– Смешно. – Отрезаю, не желая участвовать в этом фарсе.
– Лелия, это нормально в вашей ситуации – испытывать неоднозначные чувства. Любой на вашем месте растерялся бы. Я видел разные клинические случаи и с уверенностью могу заявить, что по сравнению со многими пациентами вы держитесь очень хорошо.
Какой реалистичный, детализированный кошмар. Документы – и те составлены идеально. Мне срочно надо отсюда выбраться или я, не отдавая себе отчет, начну принимать за чистую монету любую ложь.
– Ладно, док, если я самостоятельно пришла в Лиер Сикехус, то и уйти могу хоть сейчас? – Выразительно смотрю на него. – Тем более, мне удалось побороть делирий. Получается, самое время поскорее встретиться с женихом и обсудить свадьбу, а то вдруг он передумает – не каждый решится связать судьбу с психопаткой.
Магнус Йохансен слышит язвительные нотки в моем голосе, но сохраняет спокойствие. В голове мелькает дурацкая мысль, что нацистские врачи в концентрационных лагерях вели себя так же, хладнокровно проводя чудовищные опыты над узниками. Усилием воли заставляю себя не думать об этом: опасаюсь, что если дам волю фантазии, доктор Йохансен превратится в доктора Менгеле[3 - Йозеф Менгеле – прозванный Ангелом Смерти немецкий врач, который проводил медицинские опыты на узниках Освенцима. В результате жестоких экспериментов погибли сотни тысяч человек.] или в самого Гитлера, а это уже и впрямь заявка на диагноз.
– Лелия, послушайте меня, – говорит Магнус Йохансен, – вы имеете полное право покинуть клинику, но…
– «Но»?! – Перебиваю я, ощущая, как изнутри поднимается раздражение. – Вы не можете держать меня здесь против воли.
Он, не отворачиваясь, выдерживает мой взгляд.
– Обстоятельства изменились. У вас случилось обострение, и вы чуть не навредили себе. Бьянка вошла в палату, когда вы, забравшись на подоконник, с закрытыми глазами пытались спрыгнуть вниз. Санитары чудом успели подхватить вас, лишь поэтому вы не поранились или не сломали себе что-то. Мы не можем отпустить вас, пока есть риск рецидива.
Перед глазами все плывет. Жар и искры от ревущего вулкана, раскаленная магма, близость Зейна, запах шафрана. Магнус Йохансен пытается доказать мне, что всего этого не было, что все это – не более чем сон?
– Хорошая новость в том, что делирий – это не приговор. – Продолжает главный врач. – Он обратим и при правильном лечении возможно добиться полного выздоровления и возвращения к нормальной жизни.
Всплескиваю руками в демонстративном восторге.
– Волшебно! Потрясающе! Я, наверное, должна благодарить вас на коленях за все, что вы для меня сделали? – Насмешливо улыбаюсь, не скрывая ярости. – Один маленький вопрос. Чем же вы собираетесь меня лечить?
– Я настаиваю на комплексном лечении, так как оно показывает наилучшие результаты. – Невозмутимости доктора Йохансена можно позавидовать. – У меня есть все основания полагать, что психотерапия в сочетании с нейролептиками и морфином значительно ускорит процесс выздоровления.
– Морфин? Вы в своем уме? Мне нельзя принимать опиум, я моментально попадаю в зависимость от наркотиков. – Возмущенно выдыхаю, сжимая в руке пустой стакан. – Не смейте.
– Лелия, я ваш друг, а не враг, доверьтесь мне.
Магнус Йохансен сжимает мои пальцы и это оказывает эффект взорвавшейся бомбы.
– Пошел к черту со своей психушкой и сраным диагнозом! Если ты рассчитываешь, что я поверю в этот бред – проблемы с головой у тебя, а не у меня. Где Асаф?!
Он делает едва заметное движение, и в кабинет вбегают двое крепких санитаров в сопровождении Бьянки, которая вновь сжимает в ладони шприц. Похоже, все это время они были рядом, ожидая знака от доктора.
– Не-е-ет, – только и успеваю простонать я, когда они хватают меня и легко обездвиживают, в то время как тонкая игла проникает под кожу.
– Все будет хорошо, – успокаивающе шепчет доктор Йохансен. – Я помогу вам, Лелия, я обязательно помогу вам вернуться в вашу настоящую жизнь, но в данный момент вам требуется отдых. Не думайте ни о чем, расслабьтесь. Добрых снов…
***
