скачать книгу бесплатно
– Да вот приехал погостить к вам, – обнимая и целуя Веру, сообщил он.
– Какой же ты молодец, что не забыл нас. Я только недавно вспоминала, глядя на Сережу, как такого же мальца на лето к нам на отдых привозили. Последний раз я тебя видела молодым парнем, а сейчас мужчина солидный, прямо загляденье.
– Да какое там загляденье. Это ты у нас красавица. А мужику вполне достаточно товарный вид иметь чуть получше обезьяны, – засмеялся Вадим.
– А вот это ты, братик, перегнул. Если бы все мужики были такими обезьянами, бабы с верхушек деревьев не слазили бы. А чего один приехал? Жена где, дети?
– Так нет никого, – развел руками Вадим. – Не получилось как-то семьей обзавестись. Сначала было рано, потом некогда.
– Вот так, да? – осуждающе покачала головой Вера. – Такие мужики без дела и присмотра маются. Ну ничего, найдем тебе невесту.
– Вот только этого не надо. Я еще молодой, неразумный, к семейной жизни не расположенный, – с наигранным испугом начал отмахиваться Вадим.
– Пока неразумный и надо жениться. Когда мужик в ум входит, слишком гордым и разборчивым становится, в стойло пинками не загонишь, – сказала Вера, улыбнулась и, хитро сощурившись, спросила: – Но для души кто-то имеется?
– Давай не будем затрагивать эту тему, – посерьезнел Вадим. Последний вопрос Веры заставил его опять вспомнить о Надежде, о том, что она его искала. Чувство неловкости, может, и стыда, отозвалось в нем горечью.
– Ладно, оставим пока этот бестолковый разговор, – сказала Вера, заметив тень недовольства на его лице. – А невесту все равно искать надо будет. Такой товар плесенью покрывается!
– Верка, хватит болтать, лучше матери помоги, – строго сказал дядя Иван, входя в дом со двора. В руках он держал запыленную бутылку с незнакомой Вадиму зеленой этикеткой.
– Видели, что я откопал для дорогого гостя? – с гордостью сообщил он.
– А что это такое? – Вадим подозрительно оглядел сосуд.
– Это, можно сказать, раритет, – назидательно поднял палец дядя Иван. – Называется по-простонародному «Андроповка». Когда Андропов стал генсеком, такую водку наладили на благо трудящихся выпускать – дешевую и качественную. Сейчас-то картинок красивых налепят, а внутри – бурда-бурдой, спирт гольный. А это продукт высшей категории, не «сучок» какой-нибудь. Я ее еще в те годы по талону получил, пробку сургучом залил, чтобы не выдыхалась, – и в погребец до лучших времен.
– А может, не будем? – поморщился Вадим. – Я в общем-то не любитель.
– А кто любитель? Я, что ли? – обиделся дядя Иван. – Простояла бы она без дела двадцать лет. А по рюмочке, да после баньки, извини, положено.
– Ну, раз по рюмке, да с легким паром, и холодненькой, то можно и пропустить, – со вздохом согласился Вадим. – Ты, дядя Ваня, и мертвого уговоришь на счет «раз».
И была баня, и было застолье, и были долгие разговоры и воспоминания. Племянник с дядей, преодолев психологический барьер, дернули не по одной, а по три добрые стопочки легендарной «Андроповки». Так день и прошел – в добрых хлопотах.
ГЛАВА 2. Шел по пустыне верблюд
Сверху с откоса послышался частый легкий топот сандалий. Вадим поднял голову и увидел Сережку, быстро сбегающего по тропинке к Волге. Сев на носу лодки и свесив ноги в теплую воду, Вадим грозно нахмурил брови:
– Почему опаздываем, молодой человек? На сборы было отпущено пятнадцать минут, а прошло почти полчаса, – сурово поинтересовался Вадим. – Как это прикажете понимать? Дисциплинка, солдат, хромает!
– Бабушка собирала… не пускала… – запыхавшись от бега, выпалил Сережа и виновато опустил голову.
– А почему не пускала?
– Пирожки в печке никак не доходили. Она сказала, что без пирожков, чтобы голодными на острове сидели, нас никуда не отпустит.
– Пирожки, говоришь? Тогда ладно, – смилостивился Вадим. – Раз бабушка задержала наше отплытие, ничего не поделаешь – бабушку надо слушаться. С чем пирожки-то?
– С капустой и яблоками, – доложил разом повеселевший мальчик.
– Люблю с капустой… и с яблоками тоже, – мечтательно протянул Вадим, но вспомнив про дело, громко дал команду: – По местам стоять, с якоря сниматься!
Подсадив мальчика в лодку, он оттолкнул ее от берега и, запрыгнув на борт, уселся за весла. Развернув гулянку, Вадим заметил направление на остров, выбрав ориентир на берегу – высоченный тополь на откосе, и начал грести. Серьезный Сережа гордо сидел на корме, цепко сжимая правило руля. Еще с вечера была крепкая договоренность с дядей, что это ответственное дело будет поручено ему.
Наваливаясь и вытягивая длинные весла-бревна, Вадим толчками гнал лодку от берега, панорамно раздвигающегося перед глазами с каждым новым гребком. Была суббота, и, несмотря на раннее утро, по пляжу, тянущемуся вдоль всего поселка, уже расползались на воздушно-водный моцион отдыхающие, выбравшиеся из июльского городского пекла на выходные к реке. К полудню там будет уже не пройти, не протолкнуться.
– Капитан, как держим курс? Еще не сбились? – окликнул Вадим зорко смотрящего вдаль Сережу.
– Все в порядке, курс точно на остров, – доложил мальчик.
– Держи чуть выше, иначе на коренной течение снесет, – дал совет «капитану» Вадим.
– Есть! – коротко откликнулся Сережа и чуть потянул на себя руль.
За неделю отпуска мальчик привязался к Вадиму и не отходил от дяди ни на шаг. Хотя какой дядя – по всем канонам в семейной иерархии фамилии Веклемишевых именно Сережка, а не его мать Вера, в единственном числе стоял на ступеньке троюродных братьев-сестер Вадима.
Лишенный отцовской ласки, Сережа видел в Вадиме и защитника, и опору, и пример для подражания. У кого из его друзей имелся дядя военный? А как он отшил этих страшных и наглых бандитов, которые хотят выгнать их из дома?
Наивный и не совсем понятный вопрос Сережи в первые минуты встречи, не пришел ли Вадим выселять семью дяди Ивана, удивил его, но потом в обычной суете давно не видевшихся родных, расспросов, воспоминаний как-то забылся. Только дня через два Вадим вспомнил странную фразу Сережи и задал вопрос дяде Ивану. Тот потемнел лицом и сначала не хотел ничего говорить, но Вадим, почуяв неладное, все же сумел вытянуть из дядюшки, что некто неизвестный, но сильный мира сего, зело желает приобрести его нехитрую деревянную недвижимость.
Оказалось, что бывший затрапезный рабочий поселок стал весьма привлекательным местом для состоятельных людей. И район оказался экологически чистым, и река рядом, и роза ветров благоприятная в любое время года, и стоит вдали от «шума городского», хотя и находится в черте города. От граждан с тугими лопатниками, желающими возвести здесь особняки, отбоя не стало.
Но если раньше просто спрашивали, уговаривали, предлагая продать дом, сегодня ситуация изменилась. То, о чем поведал дядя Иван, Вадим, даже по его скупому рассказу, определил как наезд на уровне беспредела. Оказалось, что дядюшке был поставлен жесткий ультиматум в течение месяца дать согласие на продажу, иначе для его семьи предполагались неприятные последствия. Какие именно, не уточнялось, но воображение могло нарисовать их без особого труда. Дядя рассказал, что подобные события в поселке уже имели место. И неизвестные хулиганы головы пробивали неуступчивым домовладельцам, и пожары случались. А когда погорельцы, не имея возможности построить новый дом, продавали за бесценок землю, на пепелище быстренько вырастали новорусские дворцы.
Кто именно приезжал с подобным предложением, дядя Иван не сообщил, так как сам толком не знал, от кого приходили эти люди, однако Вадиму удалось-таки вытянуть, что до окончания месячного срока ультиматума осталось две недели. Уточнив эту деталь, он не то чтобы успокоился, а фатально рассудил, что и эту проблему придется решать ему. Дядя хоть и хорохорился: «И на них управа найдется», однако же настроение имел препоганейшее и вид тусклый. Вадим не стал бить себя кулаком в грудь и давать клятв и обещаний, а просто сказал:
– Не переживай, дядя Иван! Дождемся гостей и как-нибудь этот вопрос отрегулируем. Постараемся!
А не далее как три дня назад, ближе к вечеру, около их калитки остановился изумрудного цвета рахитично-пузатенький трехдверный джипик «Тойота», что из серии «пляжных». Из динамиков в салоне слезно орал Михаил Круг:
«А уж если сесть, так чтоб сиделось всласть.
И чтоб мама ждала, да и дождалась…»
Музон разносился как минимум на два квартала, вводя в истерику всех окрестных собак.
Вадим в это время возился в огороде, помогая тете Лене собирать огурцы. Услышав непривычный в этих местах шум, так и вышел из-за дома с корзиной в руках, в сланцах на босу ногу и вылинявшей майке. Сквозь «звуки му» он с трудом разобрал обрывки фраз из разговора, к началу которого припоздал. Вадим понял, что прибыли те самые гости – «риэлторы», сильно интересующиеся операциями с дядиной недвижимостью.
Собственно, с дядей Иваном разговаривал один из гостей, представляющий из себя классический тип «братка»: выпукло-накачаный, бритоголовый, с массивной золотой цепью, выпущенной поверх черной, несмотря на изнуряющую жару, рубахи, с соответствующей жестикуляцией развернутыми веером толстыми пальчиками. Подобных ортодоксальных субъектов, привычных глазу в начале девяностых, Вадим уже давненько не встречал. В столицах они вроде бы и сошли на нет, а может, просто приняли более благопристойный вид, а вот в провинции, похоже, такие динозавры еще водились.
Второй, среднего роста, жилистый, лет – ближе к тридцати, с обычной стрижкой, в шортах и светлой майке, не был обременен золотом и не производил соответствующих моменту крутых жестов. Он стоял, небрежно облокотившись на крыло «Тойоты», с едва заметной усмешкой на губах. Если «ортодокс», нависая над дядей Иваном, не обратил никакого внимания на появившегося из-за угла Вадима, продолжая угрожающе цедить из себя слова, второй цепко ухватил его взглядом и настороженно проводил глазами до открытой калитки, где и проходила беседа.
Вадим остановился в паре шагов за спиной дяди и внимательно вслушался в его перепалку с бритоголовым.
– Мужик, ты че, в натуре, совсем ничего не понимаешь? К тебе же по-доброму, по понятиям относятся, а ты в отказ встаешь. Предлагают хорошие бабки за твою халупу…
– Не нужны мне ваши деньги. Это мой дом, и продавать его я не собираюсь. И не надо угрожать мне. Я в милицию на вас… – от волнения сорвался на сип голос дяди Ивана.
– Какие проблемы, ребята? Может, я чем помогу? – вмешался в разговор Вадим.
Дядя Иван, не зная, что он стоит за спиной, резко, с испугом, обернулся. Вадим разглядел его побледневшее лицо и подрагивающий подбородок. Видать, непривычны такие разборки дядюшке. Парень же, наоборот, в соответствии с правилами «хорошего тона» братвы, нарочито медленно поднял глаза на нежданного собеседника. Похоже, Вадим на него должного впечатления не произвел. Браток презрительно сплюнул под ноги дяде Ивану и, отклячив губу, процедил сквозь зубы:
– Это что за явление Христа массам трудящихся? Ты, чижик недоделанный, с какой ветки спрыгнул? Не шел бы отсюда к хренам собачьим?
– А куда идти – живу я здесь. Вот огурцы собираю. Об чем сыр-бор в благородном семействе? – в момент нарисовав на лице простодушие и искренний интерес, приветливо спросил Вадим.
– Не твоего мозжечка дело, что мы тут перетираем. Хиляй отсюда крупным хилем, мужик, коси урожай, пока я добрый, а то будешь оставшуюся жизнь под инвалида косить. У меня с хозяином разговор-беседа. Ты все понял, придурок? – угрожающе произнес «ортодокс».
– Не-а, не понял, – дурашливо улыбаясь, сказал Вадим и тут же поменял тон, подстраиваясь под речь собеседника. – Какая халупа, в натуре, какая такая торговля, пацаны? Здесь есть кому хозяиновать. И за мужика, опять же, обидно базаришь.
– А ты что, из блатных – на мужика так вскинулся? Недавно от хозяина откинулся? Кто такой? Чего надо? – начал не на шутку заводиться парень.
– Не твоего щенячьего ума интерес. Я с шестерками дел не имею. Со старшим говорить буду – с тобой нет. Кто у вас бугор? – жестко отчеканил Вадим, не отрывая взгляда от наливающегося кровью лица парня.
Он специально выводил из себя братка, чтобы получить хоть какую-то информацию о лицах, интересующихся домом. Номер джипа уже зафиксировался в памяти, теперь была нужна зацепка в виде имени или клички.
– Ты кого, козел, здесь за шестерку держишь? – свирепо выдохнул из себя парень и, сжимая кулаки, двинулся к Вадиму. – Я тебя сейчас в грязь смешаю, падла!
Дядя Иван, попытавшийся героически заслонить собою створ калитки, от небрежного движения его руки ласточкой упорхнул в кусты смородины, растущей вдоль забора. Вадим переступил ногами, принимая более удобную стойку для встречи мальчика-«бульдозера», как он уже окрестил братка. Корзина с огурцами была лишней, но он не стал выпускать ее из рук – все же надеялся на мирный исход встречи.
Боковым зрением Вадим уловил быстрое и легкое перемещение второго гостя от машины к месту динамично разворачивающихся предбоевых действий. Неширокая ладонь, на первый взгляд мягко упавшая на предплечье разъяренного товарища, удивительно, но остановила неудержимый ход «бульдозера». Тот попытался сбросить руку, однако это не удалось.
– Не суетись, Макс, – негромко сказал второй гость.
– Отвали, Алик, я сейчас урою этого козла, – прошипел разгневанный браток.
– Не суетись, – спокойно и твердо повторил Алик. – Камил не давал команды на мочилово. Он будет недоволен.
«Бульдозер» досадливо дернул плечами и попытался шагнуть вперед, но, похоже, слова товарища несколько остудили его бойцовский пыл. Он еще несколько секунд посверлил глазами спокойное лицо Вадима и шумно выдохнул из себя воздух.
– Считай, фраер, тебе сегодня крупно повезло, – прорычал он. – Но не расслабляйся, мы еще встретимся, сердце мне вещует. Тогда, считай, ты труп.
– Да никаких проблем, – дружелюбно, почти ласково ответил Вадим. – Пути-дорожки – они часто сходятся. А с такими достойными и интеллигентными людьми всегда приятно общаться. Жду не дождусь нашей встречи, милый.
– А за интеллигента ответишь отдельно, – сурово пообещал Макс и опять попытался шагнуть к Вадиму.
– Пошли, пошли, – потянул его Алик. – Мы свое дело сделали.
– В общем, дед, ты понял, что тебе сказали? – повернулся Макс в смородину к дяде Ивану. – Часики тикают, срок, что тебе поставили, скоро выйдет. Если башка на плечах есть, скажешь правильные слова. Ну, а если не скажешь… А этого козла, – он ткнул пальцем в сторону Вадима, – я все равно урою!
После уезда гостей, успокоив дядю, – тетя Лена, слава богу, была туговата на ухо и не вышла на шум из огорода – Вадим поинтересовался, не знает ли он, кто такой Камил, о котором было упомянуто в разговоре. Оказывается, с недавних пор обитал в поселке на противоположном конце в свежепостроенном доме-дворце некто с таким именем. И дядя встречал его, когда тот садился в машину, изволив посетить местный магазин, но на тонкий вопрос не кавказско-среднеазиатского ли обличья сей субъект, что вроде бы следовало из его имени, с сомнением покачал головой: волосы русые, глаза голубые – непохоже. Возраст? Да примерно такой же, как и Вадим, не старше, не моложе. Вот и вся информация, которую удалось получить.
Оценив ситуацию как неприятную, но отнюдь не критическую, Вадим решил не предпринимать предупредительных мер и не идти на обострение. Фигуранты себя высветили, их методы действия в принципе предсказуемы, поэтому он решил выждать окончания срока «ультиматума», а там уже действовать по обстановке.
Крепко упираясь ногами в шпангоуты, с силой вытягивая массивные весла, весьма скоро он ощутил первую испарину. Сережа потихоньку шевелил рулем, и тяжелая лодка неохотно подчинялась руке мальчика.
– Не рыскай, выбери четкий ориентир и держи точно на него, – посоветовал ему Вадим.
Сережа понимающе махнул головой, чуть потянул правило на себя и орлом застыл на корме.
– Дядя Вадим! – через некоторое время подал голос мальчик. – А почему наш остров называют Ушкуйным?
– Еще во времена татаро-монгольского ига были такие люди, ну, в общем, разбойники, – вытащил Вадим из памяти обрывки исторических знаний. – Они плавали на лодках, называющихся «ушкуями», и нападали на купцов. Последний русский город на Волге тогда был Нижний Новгород. Там ушкуйники собирались в ватаги и плыли в низовья реки. Наверное, на этом острове у них и стоял лагерь, где они подстерегали торговый люд, плывущий с товаром.
– Так, значит, тогда здесь не жили русские люди? – удивился мальчик.
– Нет, не жили. За Волгой в то время кочевали дикие племена – калмыки, хазары, половцы… – неуверенно сказал Вадим, весьма сомневаясь в достоверности этих сведений. – А по нашему берегу ходили орды татар. В общем, необжитые места тут были. В школе, когда древнюю историю будешь изучать, много чего интересного узнаешь.
Сережа удивленно покрутил головой и замолчал. Слева, издалека, послышался мощный гул работающего двигателя. Вадим настороженно оглянулся на этот звук. Они подходили к фарватеру и надо было поостеречься, чтобы не пересечь неповоротливой весельной гулянкой курс идущего по нему теплохода или самоходки. Правда, сейчас река была почти пустынной. Редкие суда – не более пяти-шести за день, как диковина, проплывали мимо поселка вверх и вниз по течению. Это раньше (а впрочем – не далее десятка лет назад), обмениваясь раскатистыми гудками в приветствиях друг другу, сигнализируя фонарями и флажками о расхождении бортами, днем и ночью шествовали по Волге караваны пузатых барж и пассажирских теплоходов. Тогда пересечение фарватера на веслах действительно было серьезной проблемой.
Вадим определил, что шум издает белый крупный катер, идущий вдоль берега со стороны города.
Других судов, за исключением пары резиновых рыбацких лодочек, болтающихся неподалеку, как ежи ощетинившихся частоколом спиннингов, на обозримой глади реки не наблюдалось. Успокоенный, Вадим навалился на весла и погнал лодку дальше.
Солнце с каждым гребком припекало все сильнее и сильнее.
Пот не градом, но частыми струйками стекал по спине. Майка пропиталась соленой влагой и прилипла к лопаткам. Вадим работал как автомат: наклон вперед, лопасти без брызг в воду, потяг спиной под скрип уключин, рывок в конце движения, снова наклон на новый гребок… Некогда даже было смахнуть капли, скапливающиеся на носу и подбородке – он только изредка энергично взмахивал головой, чтобы стряхнуть их.
Рев двигателя катера нарастал с каждой секундой. Вадим бросил взгляд в его сторону. Посудина быстро приближалась. Уже можно было определить, что аппарат серьезный – на таком и по морю в четырех-пятибалльный шторм можно ходить без опаски. Явно не отечественного производства, с надстройкой и каютами – вдоль борта виднелись иллюминаторы. И скорость неплохая: идет как минимум километров сорок в час.
Неожиданно возмутитель спокойствия, до этого идущий по прямой, изменил курс и направился к качающимся на мелкой волне рыбацким «резинкам».
«Что он делает, идиот», – мелькнуло в голове Вадима, и весла застыли на очередном гребке.
Судно, заложив крутой вираж, вписалось между лодчонками и, врубив на всю катушку сирену, описало вокруг них восьмерку. Видимо, зацепив заброшенные снасти одной из них, катер рванул хилое плавсредство, и рыбак, яростно грозивший кулаком безумным гонщикам, вылетел из лодки и плюхнулся в воду. Похоже, винт отсек зацепившиеся лески, так как «резинка» не потянулась следом, а, перевернувшись мокрым днищем вверх, заплясала на волнах. Голова рыбака и все тот же грозящий кулак поплавком показались на поверхности.
Вторая лодка несколько раз взлетала на крутые гребни, поднятые катером, но оказалась более устойчивой. Вадиму показалось, что даже через шум мотора и дикий вой сирены ему слышен крутой матерный рыбацкий дуплет в адрес лихачей.
Веселящиеся на катере не обратили никакого внимания на случившееся, на человека в воде, и, набирая скорость, двинулись дальше. Судя по маневру, следующим объектом для шуток была выбрана их неповоротливая лодка. Катер летел точно на гулянку.
Форштевень, разбрасывая в стороны огромные пенные буруны, вырастая на глазах, приближался к ним. Вадим, на мгновение растерявшись, вырвал из уключины весло и выставил навстречу катеру. Тут же осознав бесплодность этого порыва, бросил весло в лодку и одним отчаянным прыжком одолел расстояние до Сережи, сидевшего с испуганным лицом на корме. Он крепко прижал мальчика к себе. Мозг включил счетчик: «Столкновение через три секунды… две… одну… таран?!!!»
Катер, оглушительно рыча, почти навис над лодкой, но в то мгновение, когда должен был обрушиться на нее, резко упал на борт и ушел в сторону буквально в нескольких сантиметрах от хлипкого деревянного борта гулянки. Поток воды, поднятой из Волги, хлынул на Вадима с Сережей. Сквозь рев двигателя едва различимо до ушей долетели звуки веселой музыки, визги и звонкий женский смех. Не притормаживая, катер заложил вираж и, выровнявшись, понесся дальше. У штурвала, голой спиной к ним, в длинных цветастых шортах, в обрамлении двух девиц стоял парень, так и не обернувшийся посмотреть на то, что он сделал.
Злой Вадим, все еще прижимая к себе Сережу, проследил маршрут катера. Судно лихо пронеслось вдоль всего поселка и в самом его конце, сбросив скорость, направилось к берегу.
«Скоты, сволочи, ребенка перепугали! Головы бы поотрывать вам вместе с первичными половыми признаками. Догнать бы, да морды от души раскровянить! Так ведь не догонишь на этой посудине, а жаль…» – выругался про себя Вадим и посмотрел на мальчика.
Совершенно неожиданно Сережа, утерев ладошкой с лица воду, поднял на него глаза и очень даже спокойно, словно ничего и не произошло, спросил:
– Дядя Вадим, ушкуйники, наверное, такими и были?
– Да, именно такими разбойниками и хулиганами, – с трудом нашелся что ответить Вадим. – Как ты, не очень испугался?
– Да вроде не сильно, – солидно доложил Сережа. – Ну что, поплыли дальше?
Удивившись хладнокровию мальчугана, Вадим взъерошил его мокрые волосы, вставил в уключину весло, пару раз глубоко и старательно вздохнул, приходя в себя от произошедшей встряски, и погнал лодку к острову.
