скачать книгу бесплатно
Мы рассмеялись.
– Слушай, – прищурился Богданов, – а пойдем ко мне в гости? Мама твой любимый пирог испекла.
Я грустно улыбнулась. Пироги теперь всегда будут напоминать мне бабушку, которая умерла чуть больше года назад. Она всю жизнь была доброй и скромной, и ушла также тихо, во сне. Больше не было привычных поездок на дачу, и с двоюродными сестрами я теперь общалась редко. Моим единственным настоящим другом стал Богданов.
– Пойдем, – согласилась я, спрыгивая с нижней ветки, – кто последний до того дерева – тот тухлое яйцо!
* * *
Войдя в комнату Богданова, я невольно подумала, что обозналась: всегда аккуратно убранная, сейчас она представляла собой настоящую катастрофу – даже у меня никогда не было такого бардака.
– Дашка, не бойся, проходи. Это всего лишь корабль.
Корабль? Я внимательнее присмотрелась к груде всевозможных вещиц на полу. Действительно, в центре расстеленных тут и там газет стояла лодка длиной от кончиков пальцев рук до локтя. Заинтересованная, я тут же уселась на корточки между двумя журналами «Моделист-конструктор» и потянулась к ней.
– Эй! – предостерегающе шикнул Богданов, – осторожнее! Ты как слон в посудной лавке!
– Сам ты слон, – парировала я, – что, нельзя даже посмотреть?
– Посмотреть-то, как раз можно, но тебе ведь непременно нужно все потрогать!
– Ладно тебе, – я кончиком пальца провела по корпусу, – я осторожно. Это будет парусник, да?
– Нет уж, – фыркнул Богданов, – ракетный катер.
– Раке-е-тный, – протянула я, – а где же ракеты?
– Ну ты даешь, – Богданов закатил глаза. Видимо, он считал меня непроходимой тупицей, – еще и надстройки-то нет.
– Ясно.
«Как будто я знаю, что это такое».
– Пойдем смотреть телек? – предложил Богданов.
– Еще чего! – я поудобнее устроилась на газете, – какой может быть телек, когда тут такое! Я даже не знала, что ты строишь корабли.
– Я мечтаю, когда вырасту, строить корабли, – поправил Андрей, устраиваясь рядом со мной, – а пока просто делаю модели.
– Ух, ты! –не удержавшись, я все-таки схватила заготовку и внимательно осмотрела ее внутренности, – этот катер что, на радиоуправлении?
– Да.
– Круто!
– Спасибо, – Богданов как будто смутился, – не знал, что тебе это будет интересно.
– Шутишь! Это куда лучше всяких девчачьих игр. Но… – я оглядела пол в поисках листов фанеры, – ты что, делаешь модель из картона?
– Ага.
– Он же размокнет, и конец твоему кораблю.
Богданов усмехнулся.
– Ох, Дашка, – он легонько щелкнул меня по носу, – ну, наверное, раз я хожу в судомодельный кружок, то знаю, что нужно делать.
Я насупилась. Сама я ни в какие кружки не ходила, а у моего друга, оказывается, есть свои интересы помимо меня.
– Ты чего надулась?
– Ничего, – я и впрямь выпятила губы и сложила руки на груди. Но происходящее было слишком интересно, чтобы обижаться, – как может плавать картонный корабль?
– Смотри сюда, – Богданов отодвинул ящик с инструментами, за которым стояла банка с какой-то жидкостью, – это олифа. Если картон покрыть ею, он больше не будет пропускать воду.
– Класс! – у меня загорелись глаза. И почему мальчишкам всегда достается все самое интересное? – можно, я тебе помогу все доделать?
– Э… – Андрей явно колебался, – даже не знаю. Лучше не стоит.
– Да ладно тебе! – я сложила ладони, как в молитве, – я ничего не испорчу, честно! Буду осторожна, как…ты.
– Ну, хорошо, – сжалился Андрей, – будешь вырезать детали из картона, а потом можешь помочь их склеивать.
– А это для чего? – я покрутила в руках моток проволоки.
– Для лееров, – Богданов поймал мой растерянный взгляд и объяснил, – это такие ограждения на корабле.
– Вот, их-то я и буду делать!
– Дашка, не прыгай туда-сюда, ты сейчас точно что-нибудь раздавишь! – Андрей покачал головой, – ты почему такая шустрая?
– А ты почему скучный, как вождь индейцев? – я сделала каменное лицо и уставилась в одну точку. Богданов не выдержал и рассмеялся.
– Чтобы делать леера, нужны слесарные навыки, – безапелляционно заявил он, отбирая у меня проволоку, – так что извини-подвинься.
– Дай сюда картонку! – я ткнула Богданова локтем в бок, – может, я и не слесарь, но вырезаю уж точно аккуратнее тебя.
– Поспорим?
– Давай.
Несмотря на то, что спор я все-таки проиграла, я была очень довольна результатом. Мы с Богдановым работали над моделью до темноты, но это того стоило: капитанский мостик, локаторы на мачте и, конечно, пусковые ракетные установки, – все было как настоящее, только крошечного размера.
– Даша, тебе пора домой, а то мама будет ругаться! – в комнату заглянула Зинаида Петровна, мама Богданова, и всплеснула руками, – Андрюш, ну зачем ты навязываешь Даше свои корабли, она же девочка!
– Я сама попросила, – улыбнулась я, – красиво получилось, правда?
Я хвасталась так, словно сама спроектировала катер.
– Когда устроим испытания? – подмигнула я Богданову, натягивая шапку.
Он задумался.
– Надо бы побыстрее, а то холодает.
– Давай завтра после школы? Как раз отмучаешься со стихотворением.
–Угу. До завтра, Дашка.
* * *
Как это частенько бывает, планы немного нарушились. Богданов провалил стихотворение, а по английскому задали столько, что об этом страшно было даже подумать. Испытание катера пришлось перенести на воскресенье, но я ничуть об этом не жалела. Погода выдалась отличная.
– Наверное, о такой осени Пушкин говорил, что она – очей очарованье, – задумчиво сказала я.
– О, не напоминай мне о стихах! – прохрипел Богданов. Мы вместе тащили тяжелый ящик с моделью катера и аппаратурой, но большую часть веса Андрей явно принял на себя.
– Попробуй полюбить стихи, – предложила я, – тогда станет легче их учить.
– Попробуй полюбить цифры, – отмахнулся Богданов, – тогда не будешь тупить на алгебре.
– Да ну тебя, я же серьезно.
– И я тоже. Нельзя ничего и никого полюбить насильно.
– Это вполне поэтичное заявление, – поддразнила я, – давай остановимся здесь, вроде бы место хорошее.
По плоским каменным плитам мы подошли к реке и торжественно водрузили катер на воду. Богданов проверял, нет ли крена, а я любовалась пейзажем и потихоньку дышала на руки – на набережной было прохладно.
– Ита-ак! – Андрей включил аппаратуру, – операция начинается!
Я не удержалась от радостного крика, когда крошечный катер поплыл по реке. Богданов хладнокровно управлял его маневрами, а я носилась взад и вперед, как собачонка.
– Осторожно, труба! – кричала я, подбегая к Богданову, и снова устремлялась за катером, – ай, сейчас перевернется!
– Хочешь порулить? – предложил Андрей, и я тут же вцепилась в пульт, – левый рычаг – это руль, правый – ход вперед и назад. Запомнила?
– По ходу разберусь, – я повернула правый рычаг и стала наблюдать, как катер рассекает водную гладь, – смотри, получается!
Держа палец на рычаге, я посмотрела на своего друга. Лицо Богданова было таким восторженно-мальчишеским, что я невольно заулыбалась до ушей.
– Дашка, поворачивай! – засмеялся Богданов, – слишком далеко!
– Ой, сейчас…
– Там ветка, давай налево!
– Налево это куда?
– Налево – это налево!
Постепенно я приноровилась к управлению, и катер под моим «командованием» заложил пару рискованных виражей.
– Отдай! – Богданов потянулся к пульту, – ты потопишь мой корабль!
– Не отдам! – я увернулась и отбежала на безопасное расстояние. Андрей зачерпнул воды из реки и брызнул ею в меня. Мы хохотали, как сумасшедшие, не осознавая, что этот день на набережной – одно из последних мгновений нашего беззаботного детства.
Несколько лет спустя…
Сидя на уроке физики, я честно пыталась вникнуть в правило буравчика. Пока что меня просто смешило это слово – «буравчик». Андрей передал мне линейку, к которой, по обыкновению, была прикреплена бумажка с решением задачи. Абсолютно уверенная в правоте Богданова, я тут же переписала все в тетрадь.
Моя соседка по парте – Валя Медведева – подсунула мне листок с перепиской, которую мы частенько вели на скучных уроках.
«Вы с Богдановым уже…»?
Некоторое время я недоуменно смотрела на вопрос, не понимая его сути, а когда поняла, густо покраснела. Скомкав лист, я покрутила пальцем у виска. Валя закатила глаза, мол, «ну-ну, так я тебе и поверила».
Все оставшееся до звонка время я кипела от гнева, и весь день старательно избегала Богданова. Лишь когда мы возвращались домой, я, наконец, решилась спросить:
– Ты знаешь, что про нас думают одноклассники?
– Нет, – он пожал плечами, – какая разница?
– Большая! – я остановилась под молодой рябиной, и, глядя на ее удлиненные заиндевевшие листья, пыталась собраться с духом, – думают, что мы… спим друг с другом!
Богданов усмехнулся. Я всплеснула руками.
– Нет, ты пойми, даже моя подруга так думает, а уж остальные…
– Что – остальные? – Андрей закатил глаза, – что еще большее они подумают? Что у нас двое внебрачных детей? Забей ты на них!
– Я не могу! Как ты не поймешь – если парень так запросто спит с девчонкой, он – мачо, а если девчонка с парнем – она шлюха!
– Ты преувеличиваешь. Как всегда.
– В смысле?! – взвилась я, пиная ни в чем не повинное дерево. С веток на меня посыпались хлопья снега, – как это понимать?
– Ты очень эмоциональная.
– А как я должна реагировать?! Мне шестнадцать лет, и я еще ни с кем…ну…
Не в силах подобрать слов, я замолчала. Мои щеки пылали от стыда.
– Я тоже, – заметил Андрей, – и что?
– А то, что я не хочу, чтобы думали…
Я не выдержала и разревелась. Никогда еще я не плакала при Богданове, он растерялся и совершенно не знал, что делать.
