скачать книгу бесплатно
– Чего же мы ждем, – подставив локоть, чтобы его обвили, сказал я.
– Вы как-то неправильно понимаете цель нашей встречи, – сообщила Анна и первой рванула на выход из парка.
Мне лишь осталось последовать за ней.
Нас уже ждало такси класса "премиум", которое, видимо, на ходу заказала учительница.
– На моем авто было бы дешевле, – заметил я.
– Вы хотите, чтобы я доверяла водителю – человеку? – удивилась Анна, забираясь на переднее пассажирское место. – Мне моя жизнь дороже.
Водительского кресла в такси с автопилотом давно уже не существовало. А чтобы люди не лазили, где не надо, вся приборка вместе с рулем и педалями была убрана навсегда.
Анна открыла окно и ветер улицы ворвался в салон, прихватывая заодно запах ее приятных духов. Учительница пахла чем-то фруктовым и сладким.
– А что за Даша, – спросил я, нагнувшись вперед, чтобы полнее вкусить этого аромата.
– Моя бывшая ученица, – ответила она не оборачиваясь. – Бедная девочка, в прошлом году перенесла серьезное заболевание, после чего оказалась почти полностью парализована. Мы всей школой ее поддерживали, пока шло восстановление, но, к сожалению, полностью исцелиться ей так не удалось. Женя был очень дружен с ней и не разорвал отношений после того, как она не смогла продолжить обучение.
Кажется, эту сладость давала ваниль. Я снова откинулся на спинку сиденья.
– Что даже на дистант она не способна?
– Мы не муниципальная СОШ, мы элитная школа-интернат. У нас проходят обучение только очно, – добавив металла в голос, отчеканила Анна. – Кроме того, как вы знаете, у нас вводится программа интегрирования нейро-ботов, а Дарья, как бы это получше сказать, в своем состоянии не способна усвоить технологию.
– Ух-ты, сегрегация, – удивился я. – Неожиданно. А двоечников вы в своей школе не расстреливаете?
– Ваш юмор не уместен, – повернувшись ко мне, ответила учительница. – Мы никого не ущемляем. К нейро-ботам подходят все ученики. В этом их смысл – сделать из любого аутсайдера настоящего победителя. Но в случае с Дарьей проблема иного характера. Ее нейронные связи настолько повреждены, что технология будет просто бесполезна.
– Это вам доктор сказал?
– Это решила медицинская комиссия Отдела образования.
– А, ну если комиссия решила, – усмехнулся я, – это многое объясняет.
Авто остановилось у подъезда многоэтажного дома. День был ясный и людей на улице находилось много: на лавочках ковырялись в смартфонах бабушки, во дворе с квадрокоптерами резвилась детвора, какой-то малыш ковырял планшетом клумбу. Входная дверь в парадную была открыта. Квартира Даши оказалась на первом этаже. Анна надавила на кнопку звонка и мерзкий полифонический сигнал раздался за дверью.
Но открывать нам не спешили. Анна надавила на кнопку повторно, а затем еще постучала. За дверью как будто что-то грякнуло. Следуя своей интуиции, я покинул подъезд, чтобы посмотреть на окна квартиры. Моя молодая копия примеривалась спрыгнуть на землю.
– Ты только не сломай себе ничего, сынок, – попросил я.
– Ты мне никто, – зло ответило чадо и вернулось в помещение.
В этот момент я услышал, как дверь квартиры наконец открылась. Быстро вернувшись к учительнице, я услышал, как она задает вопрос, ответ на который я уже знал.
– Не знаю, – проворчала женщина в халате, открывшая дверь. – Сами посмотрите. Дашка! – крикнула напоследок она, скрываясь в кухне, находящейся тут же слева.
Анна нерешительно обернулась, посмотрев на меня, а затем медленно пошла по коридору. Комната девочки обнаружилась за следующей дверью. Здесь же в инвалидном кресле у окна мы увидели и хозяйку – хрупкую девочку-подростка, русоволосую и сероглазую, смотрящую на нас без страха, а скорее с любопытством. Рядом, за компьютерным столом сидел Женя.
– Здравствуй, Даша, – сказала Анна, холодным учительским тоном. – Как ты?
– Как видите, – спокойна ответила девочка-подросток.
– Ясно. Как тебе в новой школе?
– Никак, – пожала Дарья плечами.
– Она туда не стала ходить, – ответил за нее Женя. – Там одни дебилы учатся.
– Неправда, – не согласилась учительница. – Двадцать восьмая школа одна из лучших в городе. Я сама там училась.
– Только что-то преподавать не торопитесь. Сами же знаете, что наш интернат в сто тысяч раз лучше, – продолжил мой отпрыск.
– Раз так, то почему ты не ходишь на уроки? Зачем сбежал из общежития? – перевела тему Анна.
– Достала эта фальш. Вы говорите, что процедура сделает нас всех гениями, независимо от успеваемости. Тогда зачем уроки, лекции, лабораторки? И если все станут умными, даже такие как Круча, то почему нельзя сделать это для нее, – Женя взглядом указал на Дашу. – Она же умнее в тысячу раз.
– У Кручина нет медицинских противопоказаний, – ответила Анна, стараясь не смотреть в сторону инвалидного кресла. – А ты, если продолжишь в том же духе, тоже рискуешь оказаться отчисленным.
– Ну и пусть, – буркнул Женя. – Я просто не понимаю, как в наше время, когда искусственный интеллект уже лечит рак, когда с помощью чипов слепые начинают видеть, а глухие слышать, вы ничего не можете сделать с ее проблемой. Неужели нельзя вставить ей какие-нибудь электроды, чтобы заработали нервы, или… я не знаю… прикрутить какой-нибудь экзо-скелет.
– Что-то сделать наверняка можно, – вслух заметил я, продолжая разглядывать девочку. – Скажи, – обратился я к ней, – а ты можешь свободно двигать конечностями.
– Так? – Даша высоко задрала левую руку и сделал пальцами жест "виктори". – Я и ногу могу.
– А встать можешь?
– Могу, – ответила Даша, пронзая меня внимательным взглядом, – но стоять долго не получается – мышцы спины сводит. Вся нагрузка приходится на одну ногу.
– Ясно, – сказал я. – Вообще, есть методики. Не то чтобы это тебя сделает нормальной, но функционал может увеличить. Я поговорю с главным врачом областной, у них при больнице есть отличный реабилитационный центр.
– Вот видишь, – сказал Анна. – И с Дашей можно решить. Возвращайся к урокам.
– Но ведь это полумера, – не согласился Женя. – Вы ведь не возьмете ее обратно в интернат. А я не хочу один…
– Послушай, Чистяков, – с давлением, присущим учителям, обратилась Анна, – не надо думать, что ты все про этот мир понял. Тоже мне Печорин. Ты не знаешь, как повернется. Завтра, может, найдут способ полностью излечить Дашу, и она запросто присоединится к программе нейро-ботов. А ты, если будешь упорствовать, останешься не у дел. Потому что у тебя, в отличие от подруги, нет никаких причин отказываться. В конечном итоге она пройдет через это и станет другим человеком, которому ты уже никогда не будешь ровней. А вот если реализуешь заложенный в тебе потенциал, тогда, имея достаточную мотивацию, вполне возможно сможешь действительно помочь ей.
– Как это? – не понял Женя.
– Ты фактически обретешь недоступные большинству людей способности, сможешь загружать в себя любые знания, в том числе и по медицине.
– В этом есть смысл, Женек, – подала голос Даша, положив руку на плечо моего сына.
– Ты думаешь? – с сомнением спросил он.
– Я думаю, что стоит хотя бы попробовать. В мире, где все бывает, возможно и невозможное. Кто знает, вдруг именно тебе получится понять, как это исправить.
– Хорошо, – сказал Женя. – Я вернусь в школу. Но пока я буду учиться вы поможете ей с реабилитацией.
– Сделаю, что смогу, – ответил я, снова поймав на себе пронзительный взгляд Даши.
Интересно, чего больше было в нем: доверия, недоверия, надежды или понимания того, что иначе она не сможет помочь другу выбраться из этой сложной моральной дилеммы. В любом случае, я действительно собирался ей помочь. Однако же, меня беспокоило кое-что еще, что я услышал в сегодняшнем разговоре. Анна скорей всего ненарочно проговорилась, но я не пропустил эту сентенцию про потенциал своего сына. Чего-то вы, Анна Александровна, недоговариваете. Попробуем узнать, что именно.
Глава 6
Он сказал, что сидит на поле стадиона, недалеко от общежития. Там я Женю и обнаружил. Земля не успевала прогреваться редким солнцем. Я устроился по-турецки, и даже сквозь искусственный газон ощутил этот холод. Странное чувство, когда сидишь на пустом поле, а вокруг ни души. Сын возился с прибором, напоминающим черный дипломат, из которого торчали две трубки.
– Для чего это? – спросил я.
– Пытаюсь повторить один эксперимент, – смущённо проговорил Женя.
Он нажал какую-то клавишу и в небо взметнулись два красных луча, толщиной со спицу.
– Эксперимент с лазерами? – уточнил я.
– Да, если можно я закончу, потом поговорим, хорошо? Просто сегодня равноденствие, – подросток посмотрел на часы, – не помню почему это важно. Но это надо сделать именно сейчас.
Женя стал следить за показаниями маленького монитора, встроенного в устройство.
– Ну, вот, – сказал он и, щёлкнув клавишей, погасил лучи.
– Что выяснил? – спросил я.
– Что наш мир настоящий, – спокойно ответил подросток. – Если бы это была виртуальная проекция, лучи бы отклонились друг от друга. Колебания на таком расстоянии неизбежны.
– Ты всерьез предполагал, что наш мир – это матрица?
– Нет, – легко поднимаясь на ноги, ответил сын. – Мир реален. Просто я прочитал в одной книге, что любые факты надо проверять. Вот и нашел способ. Теперь я уверен.
– Не хочу тебя расстраивать, – вставая следом, произнес я, – но этот эксперимент ничего не доказывает. Мир вполне может оказаться иллюзией, и мне не нужен прибор, чтобы это доказать.
– Как? – с напряжением в голосе спросил подросток.
– Отвечу. Но сперва ты мне ответь почему все еще не ходишь на занятия.
– Устройство надо отнести в лабораторию физики, – произнес Женя и поднял дипломат с лазерами.
Пока мы шли я ни о чем его не расспрашивал. Давление тут ни к чему. Тем более, что формально он в школу вернулся и даже делал задания по программе, просто не ходил на уроки, чем сильно напрягал Анну Александровну, а она в свою очередь меня. И хоть Серёга рвал и метал, пытаясь приклеить мою пятую точку к рабочему месту на время проверки, я все же решил, что хочу сейчас увидеть сына. И складывалось ощущение, что и Женя ждал моего прихода. По крайней мере, он не выказал особого удивления, услышав мой голос по телефону.
Здание школы загудело сотней голосов, многие из которых были довольно пискливы. Топот ног, покрикивание учителей – даже в новых школах перемена, это маленький бунт. Мы прошли сквозь гвалт и грохот по лестнице на второй этаж, а затем по коридору направо.
– Я сейчас, – сказал Женя, и скрылся за металлической дверью лаборатории.
Издалека я увидел Анну. Она была сегодня в фиолетовом костюме, волосы убраны в простой хвост. Подмышкой у нее был зажат тонкий планшет. Она что-то выговаривала двум оболтусам, возраста моего сына. Я не стал привлекать ее внимание, а она скоро скрылась в кабинете своего класса. Всё-таки приятная у нее внешность, тянет взгляд. Общаясь с людьми подробной фактуры, невольно становишься на их сторону.
Женя вышел из лаборатории и спросил:
– Поговорим на улице?
Мы отошли совсем недалеко от школы. Здесь была попытка устроить сквер: скамейки под серебристыми тополями, радиально расходящиеся от фонтана дорожки, даже беседка с покатой крышей. Но, фонтан не работал, траву не стригли, муниципальный аппарат под руководством искусственного интеллекта, просчитав количество людей, использующих это место отдыха, решил, что его обслуживание нецелесообразно. Мы нашли одну из уцелевших скамеек и устроились на облезших от времени, шероховатых досках. Сквозь ветки разросшегося тополя пробивались лучи едва теплого солнца. Женя закинул голову и прищурился на него.
– Нравится, что здесь не бывает машин, – сказал он. – Никаких тебе уборщиков, курьеров, промоутеров. Все эти ящики любят свет, а здесь поток недостаточно стабильный.
– Есть люди, которые называют это технофобией, – осторожно заметил я.
– Ты такой человек?
– О, нет, – улыбнулся я, – я сам практически лудит. Люблю механические часы, блокноты, книжки.
– Почему в таком случае ты хочешь, чтобы мне продырявили голову и сделали киборгом?
Очень хороший вопрос, сын, очень хороший.
– Профдеформация, наверное, – пожал я плечами. – Ты же знаешь, что это значит?
– Что ты всех хочешь спасти?
– Что-то вроде. Я просто думаю о том, как ты будешь жить в этом новом мире. Все так быстро меняется. Человеку с обычными мозгами, кажется уже и места скоро не останется на планете. Он просто морально устареет, знаешь, как новый девайс или тачка. Только если в случае с девайсом это не проблема – просто купи новый, новый способ жить так просто не приобретается. И чем раньше произойдет этот переход, тем менее болезненным он будет.
– И тебе это важно, потому что ты узнал, что я твой сын, – скорее утвердительно, сказал Женя.
– Ну, считай, что да. На самом деле, если бы ко мне обратились по поводу не родного ребенка, я бы действовал также.
– Потому что ты адаптолог, – кивнул подросток. – Но всё-таки я твой сын, и, наверное, могу рассчитывать на большее.
Ого! Я повернулся всем телом, готовый выслушать любую просьбу.
– В этих больницах никого не спасают, – увидев мою реакцию, продолжил Женя. – Я знаю, они следуют чётким алгоритмам, просто действуют по инструкции. Я читал, что когда-то врачи лечили, я хочу сказать, по-настоящему. Сами изучали анализы, назначали препараты, процедуры. Теперь все делает автоматика. Дашка уже проходила через это, понимаешь. Все что могли сделать по методичке – сделали. Она говорила, что врачи даже не смотрели на нее. Как можно лечить, не видя пациента?
Я пожал плечами.
– Я слышал, что вы, в смысле адаптологи, можете прям-таки творить чудеса. Будто бы умеете читать болезни по ладоням, лечить иголками и травами, знаете какие-то специальные слова.
– Заговоры, – без улыбки произнес я.
– Да, я понимаю, звучит как бред.
– Бред и есть. Нет, то есть, конечно, есть разные техники работы с телом, но, в основном, это малоэффективные манипуляции, которые больше вредят.
– Так значит все неправда, – Женя опустил голову. – Ничего особенного вы не умеете.
– Как посмотреть, – уклончиво ответил я и поднялся со скамейки.
Я уже понимал, чего он хочет. Но обнадеживать подростка я не спешил. Легче всего наобещать с три короба, а потом развести руками, мол, сделал все что мог. Надо было быть осторожным.
– На самом деле, в сегодняшних поликлиниках не так уж плохо. По сравнению с тем, что было во времена моей юности, они буквально делают невозможное. Я уже общался с главным врачом нашей областной, показывал ему анализы Даши, и он подтвердил, что за пару лет ее реально можно поставить на ноги. Это, конечно, будет не идеально, и ей, наверное, потом ещё долго придется учиться заново управлять своим телом, но она точно вернётся к нормальной жизни, и даже сможет пройти процедуру. А там, глядишь, и все само собой разрешится.
– Пару лет? – подросток тоже поднялся со скамейки. – Ты хоть представляешь, какая пропасть будет между нами через эту пару лет. Нано-боты меняют человека в сто тысяч раз быстрее, чем любые другие программы. Это будет словно я уже осваиваю управление космическим шатлом, в то время как она только делает первые попытки сесть на велосипед.
