скачать книгу бесплатно
Он зарядил двустволку. Но вряд ли ружьё могло помочь: нечто, охватившее машину со всех сторон, не имело плоти.
И в то же время это было что-то живое. Оно, казалось, внимательно рассматривало и ощупывало непрошеных гостей. Хлопья тумана складывались в какие-то не имевшие чётко выраженный геометрический характер, пятна и сгустки то напоминавшие кальмаров, осьминогов, медуз, других обитателей моря, то складывались в какие-то формулы и цифры. Такого, в принципе, быть не могло, никакие физические законы этого не предусматривают. Но земные законы нарушались только так.
Агрессивности все эти образования вроде бы не проявляли. Только смаривал сон. И он навалился тяжелым свинцовым грузом…
Стресс как метод лечения
Сколько они с Фёдором были в отключке, Веркин не знает. Он открыл глаза и увидел, что нет никакого болота, а машина находится совсем в другом месте. Глинистый просёлок окружали ели и пихты.
Ночь стремительно серела, но луна ешё заливала холодным светом этот островок в необъятной Вселенной. Звёзды далёкого неба равнодушно глядели на то, что творится на этом островке.
– Слушай, а Нина права, – сказал Фёдор. – Нынче какой-то лешачий день. Давай лучше вернёмся.
Мотор неожиданно завёлся. А по приезду домой Веркин нашёл в почтовом ящике открытку. Его приглашали в Нижний Новгород, в областную онкологическую поликлинику. Там он сдал анализы, прошёл обследование, и вдруг выяснилось, что опухоль сама собой рассосалась. Врачи были в недоумении.
Саша увиделся с Яратовым, сказал ему, что тот дал неверный адрес своего коллеги. Целитель усадил его, напоил чаем и сказал:
– Это моя фирменная методика лечения. Никакого Емангаша в природе не существует. Но я знаю об аномальной зоне в тех краях. Я лечу стрессом, а такой, какой испытывают там, искусственно воссоздать невозможно.
Фантастика или реальность?
А как относятся к такому методу лечения практикующие врачи? Вот что говорит доктор медицины Николай Трубин, заведующий центром «Современная диагностика»:
– Аномальные зоны – не мой профиль. Но метод, который применяет упомянутый выше народный целитель, чрезвычайно рискованный. При сильном стрессе, который испытывает человек, страдающий серьёзным хроническим заболеванием, сердце его может не выдержать. Хотя я и не исключаю, что исцеление все-таки наступит.
Вот такая вырисовывается картина. Либо смерть от разрыва сердца, либо от рака. И шанс на то, что человек вернётся к нормальной жизни. Что выберет смертельно больной?
ПЕРЕКРЁСТОК ИНЫХ МИРОВ
На крышах и чердаках Нижнего Новгорода кого только ни встретишь. И романтиков, и алкоголиков, и бомжей, и искателей кладов. И это несмотря на то, что мэр города издал распоряжение, согласно которому при районных администрациях созданы комиссии из сотрудников полиции и жилищно-коммунальных контор, а они должны выявлять и запирать «бесхозные» подвалы и чердаки. Бесхозные на то и бесхозные, что они имеют свойство как-то не выявляться…
Здесь всё не так
Я поднимаюсь по скрипучим ступенькам. Они сварливо ворчат, словно не хотят, чтобы их покой был нарушен. Вот и дверь. Дергаю за потемневшую от времени медную ручку (на бесхозном чердаке её бы вмиг приватизировали) – и рассохшаяся дверь медленно, как бы нехотя отворяется.
В полумраке, пахнущем пылью, сначала трудно что-либо различить. Но постепенно глаза привыкают, и когда это происходит, я сразу же шарахаюсь от своего отражения в зеркале, обвитом паутиной. Это как бы и не я, а какой-то другой человек, на меня совсем не похожий. Потому что здесь все не так, даже отражение в зеркале. Это – Чердак, перекресток иных миров.
Я протискиваюсь между сломанным радиоприёмником «Рекорд», когда-то лакированным комодом и бамбуковой удочкой, увенчанной, по-видимому, зелёной (да, действительно зелёной) фетровой шляпой с половинкой страусового пера. Кто носил ее? Бабушка моей супруги? Или прабабушка? А кто пользовался чернильницей с отколотым краем? Её дедушка? Как много могли бы рассказать эти вещи, если бы говорить умели!
Не сразу вспоминаю, зачем я сюда пришёл. Потому что Чердак – это, наверное, единственное место на Земле, где время течёт по-другому: для кого – вспять, для кого – просто замедленно. И не потому ли так тянет сюда детей, которые острее, чем взрослые, чувствуют бег времени, его тяжкую поступь?!
Летательный исход
В 2021 году, в самый разгар лета, когда от жары плавилась краска на скамейках, для некоторых нижегородцев крыша съехала в самом прямом смысле этих слов. Только за последнюю неделю июля и первую декаду августа было зарегистрировано восемь полётов с высотных домов. Все они кончились летальным исходом. Вслед за мужиками, нырнувшими в никуда в состоянии, близком к белой горячке, отправились туда же, хлебнув пивка, молодая девушка и зрелая женщина. Правда, не исключено, что это были самоубийства.
2002 год тоже был годом повышенной солнечной активности. Именно в это время, по мнению врача-психотерапевта психоневрологической больницы N2 Валентина Белова, обостряется течение хронических заболеваний, человек становится неуправляемым. Он впадает в затяжную депрессию, а как итог – суицид.
Всё это понятно. Но почему, даже ничего не употребляя, люди всё равно лезут на крыши и чердаки? Ржавые амбарные замки их не смущают – замки эти можно открыть обычным гвоздём.
Гены мои, гены…
Отчего возникает потребность ощутить высоту, никто вразумительно не объяснил. Это сродни первобытному чувству, когда сидишь у костра, смотришь, как языки пламени лижут сушняк, и не в силах от этого зрелища оторваться. Может, тяга к высоте – это генетическая память, а наши предки когда-то спустились с неба? Либо они были летающими ящурами, либо прилетели откуда-нибудь из другой галактики?
В травматологическом отделении сороковой больницы Нижнего Новгорода собрана обширная коллекция печальных случаев посещения нижегородцами крыш и чердаков. Вот, например, такой. Пару лет назад семнадцатилетний юноша решил позагорать. Как следует прожарившись, задремал и во сне скатился по шиферу. На его счастье, дом был двухэтажный, да к тому же внизу рос раскидистый клён. Но всё равно парень сломал руку и сильно оцарапался.
Другой молодой человек пытался поймать сорванную ветром бейсболку и так увлёкся этим занятием, что не заметил, как крыша кончилась. Ещё раньше, во время свадьбы, которая, как водится, пела и плясала, баянист забрался на шкаф, выставленный на незастеклённую лоджию, чтобы его наигрыши слышала вся округа (случилось это в Сормово). Не удержав равновесие, полетел вниз с восьмого этажа, не расставаясь с баяном, и, как говорят, даже продолжал играть. Но преданность его музыке не повлияла на приземление. Свадьба плавно перетекла в похороны.
Самый высотный игорный дом
Бомжи полюбили чердаки домов, построенных в тридцатые-пятидесятые годы при Сталине. Они более-менее благоустроенные, достаточно тёплые, есть места для сушки белья. Как говорит дворник ЖЭКа N4 Автозаводского района Михаил Чернышков, раньше на проспекте Октября бродяги даже умудрялись готовить себе похлёбку на электроплитках, воруя при этом электроэнергию. Исходный материал для своего варева они добывали тут же, отлавливая и ощипывая голубей.
Теперь на дверях многих подъездов кодовые замки, попасть на чердаки стало трудно. Но нет ничего, что не по силам изобретательным людям! Нельзя на чердак – проникают в подвалы. Поскольку водопроводные и канализационные трубы давно не меняли, а они, как правило, худые, в подвалах постоянно стоят лужи воды. Она испаряется, ароматы на первом этаже ну, совсем не как от Шанель. И днём подвалы частенько открывают для проветривания. Заходи, террорист, оставляй здесь взрывное устройство – никто тебе не помешает.
Чердаки нередко привлекают и картёжников. Это, конечно, не Монте-Карло, но зато сравнительно безопасно – полиция, как правило, ищет подпольные игорные дома совсем не там. В итоге самый высотный игорный дом был не где-нибудь, а на чердаке одного из литейных цехов Горьковского автозавода. Там было достаточно комфортно: даже автомобильные сидения притащили для пущего шарма. Пришлось регулярно устраивать рейды, чтобы выкурить оттуда нелегалов.
Чердачные глюки
Эту историю рассказал Иван Дмитриевич Маринин. Он живёт в старом доме на Мончегорье – там таких домов ещё хватает. Их не сносят, хотя давно пора. Состарились они, состарились их хозяева, дети давно уже заимели своих детей, а внуки как раз созрели для продолжения рода. Одну из свадеб, несмотря на то, что май (так, во всяком случае, думают многие) – не слишком-то удачное время для бракосочетаниия, сыграли именно в этом месяце. Сыграли и сыграли. А тут – гроза, ветер шумит в деревьях. И вдруг среди ночи раздался страшный разбойничий свист, разбудивший всех. Он явно доносился с чердака.
Постепенно свист перешёл в протяжный вой – словно самолет заходил для бомбёжки. Терпеть это было невозможно. Иван Дмитриевич и его новоиспеченный зять, вооружившись фонариком, поднялись на чердак, но он был под завязку набит всяким хламом, поэтому причину свиста определить было трудно. Так и вернулись ни с чем.
– Может, это домовой заболел? – пошутила жена Ивана Дмитриевича, Галина Анисимовна.
– Не заболел он, – сказал зять. – Просто обиделся, что его не остограммили – свадьба ведь как-никак.
Свист прекратился так же внезапно, как и начался. Но спустя неделю снова поднялся ветер – и всё повторилось. Всю ночь на чердаке продолжалась прежняя свистопляска – никто и заснуть не смог.
С утра пораньше отправился Иван Дмитриевич разгружать чердак от старых вещей. Выкидывал их прямо в окошко. И вдруг раздался гомерический хохот. Все уже подумали, что хозяин умом повредился, но это было не так. Вскоре он спустился, держа в руках две бутылки из-под шампанского с отбитыми днищами.
И тут всё прояснилось. Когда накрывали на праздничный стол, вдруг обнаружилось, что две бутылки шампанского пусты, и их забросили на чердак. А один из его углов был заделан плохо, и туда могли спокойно проникать воздушные потоки. Что будет, если подуть в пустую бутылку, да ещё с отбитым днищем, наверное. объяснять не надо.
«Чердачные крысы»
Так называют тех, кто ищет здесь клады. Ищут их в домах преимущественно старой застройки, но не брезгуют и теми, которые возведены в тридцатых годах.
– Разгар чердачного бума можно отнести к семидесятым-восьмидесятым годам прошлого века, – говорит директор
музея Добролюбова Наталья Михайловна Цыганрва. – Именно тогда на рынок антиквариата хлынуло самое большое количество находок. Но постепенно чердачные «запасы» оскудели. Ветхие строения стали сносить, ремонтировать.
В то же время клады все-таки «всплывают». При этом искатели их чётко знают, где они могут находиться. Впрочем, это ни для кого не секрет: первые «схроны» появились в начале прошлого века – во время еврейских погромов. Обыватель понёс самое дорогое для него на чердак. А самое дорогое представляло из себя золото, ювелирные украшения, фарфоровую посуду. Оружие тогда не прятали – его можно было спокойно приобрести в магазинах. Естественно, с разрешения властей.
Вторая, и самая мощная, волна чердачного кладоустройства датируется 1917—1918 годами, когда для людей состоятельных стало ясно, что ничего хорошего от новой власти ждать нельзя. И так как иметь оружие запрещалось, оно надежно укрывалось. Причём не только современное, но и старинное, коллекционное: в то время даже за кремневое ружье, или казачью пику из арсенала разинцев и пугачёвцев можно было схлопотать солидный лагерный срок, а в особых случаях – даже получить пулю в затылок. На чердак уходили также старинные иконы, церковные книги, царские награды, дореволюционная военная форма и знаки различия, семейные архивы.
В тридцатые годы, когда сталинские репрессии достигли своего апогея, многие зажиточные по тому времени люди тоже прятали свои ценности, старые письма и фотографии, которые могли бы их в какой-то мере скомпрометировать. Но масштабы этих закладок были куда скромнее, чем в 1917 году. Как и в конце сороковых годов, когда был издан указ об ответственности за хранение предметов с изображением фашистской символики. В милицию их, естественно, не сдавали (попробуй сдай – сразу же загремишь под фанфары). И потому трофейные кортики, парабеллумы и вальтеры, знаки отличия Третьего рейха последовали тем же путём – на чердаки.
Но во время Великой Отечественной обнаружились и первые клады. Бомбы разрушали, прежде всего, чердаки. И спрятанные там вещи стали находить те, кто разгребал руины.
Ещё раньше, когда только начались бомбежки, в Горьком, да и в других городах, населению было предписано в 24 часа освободить от хлама все чердаки. Ревностно исполняя это указание, горьковчане выкидывали всё подряд, не разбирая, где что. И многие бесценные клады были попросту вывезены на свалки, где безвозвратно погибли.
«Чердачные крысы» об этом хорошо знают. Они исследуют и брошенные дома, и те, где ещё теплится жизнь. Действуют профессионально: обследуют, прежде всего, потайные уголки, затем кровельные балки, стропила, углубления в стенах, кирпичной кладке, вентиляционные шахты, щели и трещины, разбирают мусорные завалы. Уносят всё, что представляет хоть какую-то ценность: старые люстры, канделябры, подсвечники, медные дырявые тазы…
«Чердачные крысы» неуловимы. Ни одна из них с верхотуры не упала, хотя действуют по ночам, напоминая о себе лишь шорохами и стуками. После них остаются разобранные деревянные конструкции, ямки и другие следы «археологических раскопок». И тут совсем непонятно, почему ничего не могут противопоставить им наши историки с краеведами. Ведь если покопаться в архивах и обследовать ветхие строения «по науке», наверняка ешё можно найти что-то ценное.
Чердак как место постоянного жительства
Лет семь или восемь назад в Автозаводском районе решительно взялись за дома, построенные на скорую руку еще в тридцатых годах прошлого века. Их капитально отремонтировали и облагородили, переоборудовав чердаки в мансарды. И дома преобразились, жить здесь стало комфортно. Особенно в мансардах.
Увы, как-то об этом забылось. А между тем, в Москве выкуп чердаков под жилые цели набирает обороты.
– Выяснилось, что выкупить чердак и обустроить его – гораздо дешевле, чем приобрести квартиру на вторичном рынке жилья, – говорит выпускник Нижегородского архитектурно-строительного университета, а ныне частный предприниматель Сергей Краснов. – Дешевле и согласование проектной документации, чем если строить с нуля.. Единственный минус – нужно долго ждать оформления документов.
По словам Сергея, он бывал в нескольких таких московских «чердачных квартирах» Там, конечно же, пришлось выгрести много мусора, подвести коммуникации, перекрыть крышу, установить пожарную лестницу. Но овчинка стоила выделки.
– Мои знакомые сделали большие окна, – говорит Сергей. – Получилось хорошее естественное освещение комнат. Слуховое окно получилось в виде наполеоновской треуголки. Из него открывается прекрасный вид на Патриаршие пруды. Можно только позавидовать москвичам.
ЛЕГЕНДЫ О ЧАРСКОМ
…Каждый раз у этого озера бывает неповторимый оттенок синего цвета. Он меняется в зависимости от угла падения солнечных лучей, силы ветра, игры облаков. Ночью же, даже при свете луны, водная гладь кажется непроницаемо-чёрной, как срез огромной глыбы смолы…
Словно леший водит
Озеро Чарское находится в муромских лесах. Но если раньше они были дремучими, то теперь прорежены рубками разных лет. Нет уже их былого величия, всё меньше исполинских дубов и сосен, всё больше лиственных деревьев разных пород. Их древесина считается низкопродуктивной.
Озеро это карстового происхожения. Как и соседние – Чёрное, Нуксенское, Большое и Комсомольское. Все они расположенные вдоль дороги Мухтолово – Залесье, причём Чарское – в самом центре большого ромба: отсюда чуть больше сорока километров и до Ардатова, и до Кулебак, и до Арзамаса, и до Сосновского. То есть, несмотря на «лесную непроходимость», географическое положение этих мест очень выгодное. И недаром они были заселены русскими очень давно. Тешский стан известен с конца четырнадцатого века, а город Ардатов был основан в 1559 году. Старше его в области только Городец, Нижний Новгород, Курмыш и Балахна. Даже Арзамас «появился на свет» почти на два десятка лет позже.
Когда-то здесь проходила защитная «сторожевая черта». Завалы из срубленных и поваленных деревьев создавали непрерывную «засеку», которая тянулась на двести верст и создавала непреодолимый заслон для вражеской конницы, да и для пеших ратников.
Но ещё раньше, когда не существовало ни Ардатова, ни Тешского стана, когда эта земля принадлежала язычникам, про озеро Чарское уже упоминает летописец. Как свидетельствует он, в 1228 году, «в месяце январе великий князь Юрий и Ярослав, брат его, и князья Василько и Всеволод Константиновичи пошли на мордву, и муромский князь Юрий Давидович вошел в землю мордовскую… Они пожгли и потравили жито и избили скот… Мордва бежала в леса свои… Видя то, что мордва укрылась, молодые дружинники поехали в лес глубоко, к озеру прозваньем Чарское, а оно, то озеро, чар напустило. И мордва обошла их лесом, и, окружив, побила, а некоторых взяла в плен. Тогда дружинники Юрия в обход озера напали на укрывавшуюся в лесных твердях (крепостях, С.С.-П.) мордву и там избили всех, и князьям нашим не стало, с кем воевать» (Полное собрание русских летописей, ПСРЛ, Т. 1. Лаврентьевская летопись. 3-е изд., Москва, 1962.
Любопытную легенду приводит в своих очерках «Дорожные записки (на пути из Тамбовской губернии в Сибтрь)» Павел Иванович Мельников-Печерский. Эти очерки в советское время не публиковались «из-за идеологической рыхлости позиции автора и его мистических воззрений» – таков вердикт был вынесен секретарём ЦК ВКП (б) Андреем Ждановым (Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК РКП (б) – ВКП (б), ВЧК – ОГПУ – НКВД о культурной политике: 1917—1953 годы. Москва., 2002). И того, кто командовал тогда ходом литературного процесса, вполне можно понять: с совершенно безликим, социалистическим реализмом Мельникову явно было не по пути.
А легенда такова. Когда Иван Грозный отправился в свой знаменитый поход на Казань, он повёл войско скрытно от лазутчиков врага – муромскими лесами. Да возьми и заблудись. И как раз у озера Чарского, которому раньше мордва поклонялась, как божеству. Ходят воины, что называется, кругами, а возвращаются в то же место – к озеру. Словно леший их водит. Молись, не молись о вызволении из плена – Чарское непреклонно.
Выручили царя местные жители Ризадей, Ардатка, Кужендей да Таторша. Они принесли в жертву озеру чёрного козла, и Чарское смилостивилось – пропустило войско. И за это повелел Иван Грозный назвать близлежащие деревеньки именами своих спасителей. Так на карте появилось сельцо Ардатово, ставшее потом городом. (Мельников П. (Андрей Печерский) Книга очерков. Москва, издательство «Художественная литература», 2015).
Но в 1615 году, как писал нижегородский воевода царю (этот документ опубликован в первом томе «Дворцовых разрядов» – монументальном своде документов, изданном в Санкт-Петербурге в 1850 году), «многих понизовских городов татары и луговые черемисы (марийцы и чуваши, – С.С.-П.) государю изменили, многие места повоевали, и хотят напасть на Нижний, Арзамас, Ардатов и Муром».
Но ничего у них не вышло. Озеро Чарское «очаровало» бунтовщиков, «завело их в буреломы и топи» – и все они погибли (Дворцовые разряды, т. 1, Санкт-Петербург, типографияп. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1850).
Тайны, тайны…
Что же это за озеро такое, что сводит с ума людей на протяжении столетий, заставляя блуждать по глухим и нескончаемым лесам и не выпускает на торную дорогу? Этим вопросом давно уже интересуется Пётр Легошин.
– Я родился в Ардатовском районе в селе Саконы, – говорит он. – Детство моё прошло в этих краях, я не раз слышал рассказы о всяких загадочных случаях, связанных с озером Чарским. Я помню, что терялись люди, которые задерживались здесь надолго, особенно по вечерам. Но до поры, до времени вплотную его изучением я заняться не мог. Появилась такая возможность лишь много лет спустя.
Сейчас Легошин трудится в одном из московских научно-исследовательских институтов, читает лекции для студентов биофака МГУ. Защитил диссертацию, получил степень кандидата биологических наук. Участвовал в престижных симпозиумах, опубликовал в научных журналах три десятка статей на разные темы. Но его как магнитом тянет в родные края. Три своих очередных отпуска провёл он здесь. Все это время посвятил разгадке тайн лесного озера.
– Но работы здесь столько, что с ней может справиться только комплексная экспедиция, – говорит Пётр Самойлович. – В неё должны входить и геологи, и гидрологи, и геофизики, и специалисты по биолокации, и опытные аквалангисты. Кто её будет финансировать – вопрос не ко мне. Академия наук России такими средствами, насколько я знаю, не располагает. Найдутся ли спонсоры? Весьма сомнительно. Они хотят конкретной отдачи. Аномальные явления не приносят никакого навара. А озеро очень любопытное. Во-первых, здесь можно встретить почти всю водную и прибрежную флору средней полосы России – всего я насчитал 116 видов растений. Но многие из них своей формой сильно отличаются от своих «типичных» собратьев. Например, кубышки. Они бывают исключительно только жёлтого цвета, а на Чарском – с синеватым отливом. Обычные кубышки имеют листья либо плавающие на поверхности воды – сердцевидно-овальные, на длинных черешках, либо погруженные в воду – тогда они полупрозрачные и волнистые по краям, черешки у них значительно короче. А здесь листья идеально круглые, цветки располагаются не хаотически, а тоже образуют круги. И тоже геометрически правильные.
Корневища кубышек, которые применяют в народной медицине в виде настоек и отваров при лечении гастритов, ревматизма, туберкулеза легких, воспалении почек и мочевого пузыря, содержат алкалоид нуфарин, дубильные вещества, крахмал и метарабленовую кислоту. Но кубышки Чарского совсем другие. В них присутствуют токсины. И местные жители для лечебных целей их не применяют. Когда-то, правда, пробовали, но были случаи отравлений.
– Какое растение ни возьмешь, – продолжает Петр Самойлович, – та же картина. Вот сусак. Обычно его розовые зонтики оттеняют белизну кувшинок и желтые цветы кубышки. А он здесь не розовый, а какого-то странного болотно-бурого цвета. Листья не прикорневые и трехгранные, а круглые и расположены вверху. В корневищах нет ни сахара, ни камеди, а есть вещество, которое я пока не могу идентифицировать. То же самое относится и к дербеннику иволистному. Листья у него не заостренные, как обычно, а тоже круглые. А в корнях, присутствуют токсины. Пить водный их отвар при желудочных болях – значит, себе навредить.
Озеро Чарское резко отличается от остальных карстовых водоёмов непостоянством уровня воды. При его сильном понижении некоторые части временно превращаются в обособленные водоемы, либо полностью высыхают. В это время на поверхность «всплывает» остров. Несколько раз в зимний период вода полностью уходила из озера в подземные карстовые полости, но неизменно возвращалась во время половодья.
И ещё одна странность. По дну озера… протекает река Чара. Такая вот непонятная «автономия» воды.
.
Мини-Бпйкал
Природа возникновения озера, как уже говорилось, карстовая. Но почему его растительный мир так отличается от флоры других карстовых озер, которых в Нижегородской области несколько десятков? Почему здесь так много водорослей? Почему в планктоне обнаружены инфузории из вида цихлотрихум, которые встречаются разве что только в Онежском море и на Байкале – то есть, они характерны лишь для крупных озер с чистой водой? Между тем озеро своей величиной похвалиться не может. Его площадь – всего 31 гектар.
– Любопытно, что здесь мутируют не только растения, но и насекомые, говорит Петр Легошин. – Я не энтомолог, но вижу, что жук лунный копр похож на шар, а такого в природе не бывает. Жужелица блестящая тоже напоминает теннисный мячик в миниатюре. И таких примеров много.
Но почему именно шар? Почему эти формы приобретают на Чарском озере насекомые? Ответа на эти вопросы пока нет.
ГЛАВА ВТОРАЯ: ЛОВУШКИ ВРЕМЕНИ
Существовала ли когда-нибудь «примитивная» форма времени, в которой, скажем, прошлое не отделилось бы от настоящего, так что лики прошлого проглядывали сквозь всё ещё вялое, медлительное, личностное «теперь?
Владимир Набоков
ХВОСТОВОЙ ВАГОН
Родовые корни братьев Трошиных – не поймешь где: село на отшибе. За водой пойдешь – Вятская губерния, в лес за грибами или сено косить – это уже Нижегородчина.
Давно уже не видно и не слышно здесь этих братьев – как снегом следы замело. И Егор, и Петр, который старше на два года, покинули свою малую родину ещё в ранней юности, подались в Горький. Закончили институт, инженерами стали. Правда, распределение развело их достаточно далеко друг от друга. Вышло так, что Егор в Подмосковье двинул, а Петр – в Прибалтику. Вскоре оба семьями обзавелись. И всё было нормально, пока не развалился Союз. И тогда Петр Николаевич решился на переезд. К брату поближе.
В гости к брату
Но ждало Петра Николаевича большое разочарование. За квартиру в Вентспилсе выручил он сущие пустяки, а с такими деньгами в Подмосковье делать нечего. Ютиться же у брата тоже не с руки. У него квартира – как банка с селёдкиными детками – кильками…
Но тут Петру Николаевичу подфартило. Прочитал он в газете объявление: продаётся дом в сельской местности, причем недорого. И к тому же недалеко от того места, откуда родом. Спросил себя: а что если посвятить себя земле, грядкам с редиской и помидорами? И долго не размышлял.
С той поры прошло уже два года, а братья не виделись. Много разных причин мешало. Вроде бы, друг до друга рукой подать, не Латвия, а вот не складывалось.
А между тем повесили сосульки носы, намечалась круглая дата у Петра Николаевича. Ну, не совсем круглая — 65 лет ему исполнялось. И решил Трошин-младший повидаться с братом. Пошёл на вокзал, купил билет на поезд. Вот только не обратил внимания, что ехать ему следовало в хвостовом 13-м вагоне, на 13-м месте, да еще в пятницу, 13-го числа.
Вовремя не разбудили
Поезд отправился точно по расписанию. Колёса ритмично погромыхивали на стыках рельс, и Егор Николаевич сразу же стал клевать носом. «Надо покемарить немного», — решил он. И заснул, как засыпают дети: сразу и крепко. Но его ждал весьма и весьма неприятный сюрприз. Поезд был скорый, не на всех станциях останавливался. Егор Николаевич попросил проводника разбудить его в половине шестого утра, но тот, как нередко случается, про это забыл. Шёл уже седьмой час.
— Ты уж извини, — сказал проводник. – Оплошал я. Но ты не кручинься, всё ещё исправить можно. Тут поблизости полустанок, поезд притормаживает на минуту, не больше. Давай здесь тебя высажу. А туда, куда тебе надо, на попутке доберёшься.
Егор едва успел спрыгнуть с вагонной ступеньки, как поезд, послав в предутреннюю хмарь басовитый привет, промелькнул и растаял в безбрежном пространстве лесного Вятского края. И Егор Николаевич остался один на один со своими проблемами.
Каждая дорога ведёт куда-то
