скачать книгу бесплатно
– Алгай из арбалета с сотни шагов попадет в летящее яблоко, – нахваливал подчиненного капрал. – У него острый глаз, и соображалка хорошо работает.
Самому Игуну только недавно перевалило за двадцать, но выглядел он заметно старше сослуживца. Получалось, что в нашем трио я был самым возрастным, но самым необученным. Зато – с неплохими способностями к магии, как объяснил полковой волшебник. Он сразу выдал задание обеспечить энергией накопители всего полка. Торговались мы долго, однако с него удалось выбить лишь пару золотых в кварту, хотя пограничной службе я сэкономил все восемь.
Небольшой по силе дар имелся и у капрала, благодаря чему я при первой встрече со своими нынешними сослуживцами получил ментальную встряску мозгов перед тем, как был накрыт антимагической сетью. Игун обладал прекрасным потенциалом, который мог позволить ему в будущем стать средним волшебником, однако для развития магических способностей требовался учитель и крупная сумма денег.
Насколько я понял, учителя своему сыну капитан уже нашел, дело оставалось за малым – найти пару сотен монет золотом. За такие деньги, как обмолвился Ашкун, можно было с нуля снарядить полдюжины всадников, включая покупку самих скакунов.
– А разве полковой волшебник не может помочь овладеть магией? – спросил я Игуна, когда тот заговорил об учебе.
– Для этого он должен быть видящим и иметь разрешение от академии.
– Видящим?
– Это тот, кто способен разглядеть каналы ученика, понять, что их развивает, а что, наоборот, тормозит развитие, а потом, с учетом этих данных, разработать верный путь освоения и подобрать самые эффективные заклинания.
Так и вертелись на языке вопросы о саморазвитии волшебника, но решил придержать их на другой раз. Лично мне как-то не хотелось действовать по чужой указке, пусть и видящего. А как же метод проб и ошибок, рискованных экспериментов? Да и вообще чужое копание в моих каналах энтузиазма не вызывало – может их местный «рентген» еще вреднее нашего?
Взять хотя бы вчерашнее обучение языку – это просто целое шоу! Полковой маг действовал строго по инструкции: усадил меня на конкретный стул, в конкретной позе, установил обучающий амулет на строго выверенном расстоянии, даже какой-то противной дряни – и той налил ровно по мерке и заставил держать во рту, пока амулет не рассыпался пеплом. А еще все время сеанса непрерывно повторял три слова. Как потом выяснилось, по-русски они означали: «учиться нужно, однако».
Ну, точно: какой-то шутник нарочно выдумал такую дурацкую процедуру, чтобы нагнать туману и показать свою важность – вот какой он сложный ритуал сотворил!
Хорошо хоть, ритуал сработал, и теперь я мог спокойно разговаривать на общедоступном языке здешних мест, понятном и миригам, и угаям. Пока – с заметным акцентом, но тот же капитан пообещал, что речь постепенно выправится.
Сегодня утром командиров вызвали на очередную раздачу заданий, а мы с Алгаем отправились в местный тир учить меня стрелять из арбалета. Добытые у дрегов трофеи остались при мне, поэтому я принялся осваивать двухзарядную стрелялку, размеры которой вдвое уступали оружию ефрейтора.
В тире было немноголюдно – кроме нас только двое еще неподалеку выцеливали мишени. Иногда ловил на себе их косые взгляды, но парень посоветовал не обращать внимания.
После третьей попытки мои болты начали попадать в мишень, установленную на пятидесяти шагах, постепенно приближаясь к центру. Сильно порадовался за себя, хотелось поскорее освоить хоть какое-то оружие.
– Побудь здесь, я передвину цель подальше, – сказал Алгай и направился к мишеням.
Не успел он отойти, как практически сразу ко мне подкатили два служивых в форме, отличавшейся от нашей.
– Сейчас я этого недоучку раскручу на кинжал, – используя язык дрегов, тихо произнес один из них с широкими скулами и заостренным подбородком.
– Может не стоит ссориться с погранцами? – засомневался второй.
– Тебя как звать, горец? – покровительственным тоном обратился ко мне первый уже на общедоступном.
Интересно, тут горцев за лохов держат или только я произвожу впечатление придурка? Ладно, попробуем поддержать беседу:
– Кому надо – те знают, однако, – спокойно ответил ему.
– Ты смеешь хамить офицеру жандармерии, горец?! – разозлился широкоскулый.
– Моя не понимать – в чем хамство, офицер?
– Сейчас заберу в участок – там и узнаешь. Но можем уладить недоразумение здесь. Дай взглянуть на твой кинжал! – приказным тоном гаркнул он.
– Не могу. У нас в селении дать оружие в чужой рука запрещено под страхом смерти, однако, – тут уж решил по полной включить дурачка.
Я прекрасно видел, каким плотоядным взглядом он изучал поглотитель, явно вознамерившись отобрать понравившуюся вещицу.
– Мне плевать на дурацкие обычаи какой-то полудикой деревни! – он сильнее повысил голос.
– Тебе, однако, жить надоело, офицер?
– Что?! Ты слышал – он мне угрожает, – назвавшийся офицером обратился к напарнику.
– Если ты сегодня берешь в руки мой нож, не позднее завтрего должен буду тебя убить. Обычай такой, однако. Какие это угрозы? – я недоуменно пожал плечами, стараясь изобразить самый наивный взгляд.
– Да ты соображаешь, кому… – тип создал на ладони огненный шарик, надеясь меня напугать. – Видишь фокус? Могу из тебя сделать большой огненный шаром.
А вот это уже была прямая угроза. Мне почему-то стало очень обидно за горцев, и изнутри поднялась волна злости, которая вырвалась наружу мощным порывом ветра, не только загасившим огонек, но и едва не сбившим с ног обоих жандармов.
– Ты что вытворяешь?! – заорал офицер. На лицах обоих проявился испуг.
– Когда был маленький, у нас в горах пожар случился, однако. С тех пор моя жутко огня боится. Со страху могу покалечить кого-нибудь.
– Идем отсюда. Он, похоже, совсем ненормальный. Таких только и берут в пограничники.
В это время вернулся Алгай, слышавший концовку нашей перебранки.
– Слушай, может надо было дать в морду этому пижону? – спросил я ефрейтора. – Руки уж очень чесались, но я пока не знаю здешних порядков.
– Правильно сделал, что сдержался. У нас с жандармами всегда стычки по мелочам, но, чтобы горец жандармскому капралу в морду заехал – это перебор.
– Так он офицером назвался…
– Жаль, не при мне. Доложу об этом капитану. А ты расскажи, как сумел воздушный кулак сделать?
– Да оно как-то само получилось.
– Повторить сможешь? – с надеждой спросил он.
– А что, очень надо?
– Ты не представляешь, насколько. Если сумеешь освоить хотя бы одно заклинание, нас точно в степь отпустят. Мы с Игуном там такое место в прошлый раз присмотрели…, – глаза юноши загорелись.
– Ладно, давай договоримся: как только научишь меня стрелять из арбалета, сразу займусь воздушным кулаком. Договорились?
– Конечно, – заулыбался Алгай.
А вечером я получил нагоняй от командира нашей тройки.
– Тебе нельзя создавать заклинания без присмотра учителя, я же предупреждал. А вдруг это заклинание пойдет во вред твоему дару? Сотворишь несколько воздушных кулаков – и загубишь источник.
– Да брось ты расстраиваться по пустякам. То, что наносит ущерб, наверняка должно отдаваться болью или неприятными ощущениями. А я, кроме глубокого удовлетворения, ничего не испытал.
– Хочешь сказать, что ты – чувствующий?
– Я ничего не хочу сказать, – тяжело вздохнул я.
Мне показалось, что Игуну сильно запудрили мозги всяческими запретами. Как он еще ментальный удар сумел освоить?
– Хотя, может ты и прав, – после небольшого раздумья произнес капрал. – У тебя при инициации воздушной волной разбросало врагов, а это сродни тому же воздушному кулаку, поэтому вреда быть не должно.
– Слава великому Варду! – не удержался от возгласа я, поскольку Игун проявил гибкость.
– Это ты точно сказал – при твоей инициации пострадали только враги, – он тяжело вздохнул.
– А что, твоя инициация кому-то из своих саданула по мозгам? – предположил я.
– Так и было, – сообщил он, но тему развивать не стал.
Интерлюдия…
Ашид очнулся в слабо освещенном помещении, поднялся и, пошатываясь, направился к одной из стен. Приблизившись вплотную, он машинально поднял руку и коснулся ладонью красного завитка в орнаменте. В тот же миг часть стены отодвинулась, образуя проход. Угай поднялся по находившимся за ней ступеням, уперся в новую преграду и также буднично заставил преграду отодвинуться, словно ежедневно совершал этот путь уже долгие годы.
Оказавшись под открытым небом, окинул взглядом просторы степи, вздохнул полной грудью и присел на обломок стены. В голове не возникло ни единой тревожной мысли, человек просто наслаждался чистым воздухом, ярким солнцем, красотами степи.
И в этот момент раздалось рычание.
«Как же я мог забыть?! Степной барс! Если он ранил добычу – не отстанет. И зачем я покинул укрытие?!»
Ашид понимал – бежать поздно. Зверь, судя по рычанию, стоял чуть ли не за спиной, но охотник нашел в себе смелость посмотреть смерти в лицо и повернул голову. То, что он увидел, несказанно удивило.
Темно-серая грациозная кошка, вальяжно стоявшая в трех шагах, неожиданно прижала уши и припала к земле, словно испугавшись. Изгой даже оглянулся, полагая, что кто-то еще явился по его душу, однако их окружал все тот же безлюдный пейзаж.
– И кого ты боишься? Я здесь один. Неужели увидел тени ушедших, явившихся меня защитить? – других объяснений у изгоя не было. – Уходи и помни – угая Ашида лучше не трогать.
Степной барс сначала попятился, не выпуская человека из вида, а затем резко прыгнул в сторону и понесся во всю прыть.
– А ведь расскажешь кому – не поверят. От меня, не имевшего в руках даже палки, убежал ночной убийца. И ведь наверняка очень голодный был, если не стал даже ночи дожидаться. Попытался напасть днем … и унес ноги, словно заяц. Чудеса, да и только!
Необычное столкновение с опасным хищником восстановило в памяти ночь, когда изгой проник в странную комнату. Последнее, что он помнил – жжение в лопатке.
– Проснулось мое клеймо? Почему?
Ашид постарался вспомнить все, что случилось до жжения:
«Добрался до запретных руин, собираясь устроить ночлег. Два горящих глаза. Расщелина. Удар лапой по пятке…»
– Ой, у меня же нога распорота!
Он внимательно осмотрел ступню, пытаясь найти хотя бы царапину. Однако на коже не осталось ни мельчайшего следа. На второй ноге также ничего не обнаружил.
– А почему моя кожа стала светлее? – он был настолько поражен, что продолжал говорить вслух. – Даже у нашего шамана – и то окрас темнее. Шамана?
Ашид вдруг нашел объяснение и бегству большой кошки, и посветлевшей коже. Судя по всему, он прошел инициацию, которая разожгла пламя его дара. И это несмотря на то, что год назад мудрейший после обязательного осмотра с ухмылкой заявил об отсутствии способностей.
– Я – шаман? Тени великих предков, не шутите так со мной. Получив магическое клеймо, пройти инициацию нельзя, об этом все знают. Может наш шаман именно этого и добивался, изгнав меня столь подлым образом? И что теперь делать?
В редких случаях угаи клеймили даже инициированных обладателей дара, но только за страшные прегрешения, после чего такие шаманы считались проклятыми. Их не убивали, но содержали в особых местах заключения, не позволяя проявлять свои способности.
«А ведь с этим проклятым клеймом никто не станет меня обучать. Стоит обратиться к любому мудрейшему, как тот сразу сдаст ковену шаманов, а потом света белого не увидишь. Нет, этот путь не для меня. Неужели придется топать к миригам? Степь скоро начнет просыпаться, я здесь точно не выживу, даже обладая способностью отпугивать хищников».
С пробуждением степи, помимо всплесков магии, на ее бескрайних просторах то тут, то там появлялись бестелесные сущности, встреча с которыми могла закончиться потерей разума. Каким-то образом отгонять этих тварей умели только шаманы. Обученные шаманы.
Ашиду недавно исполнилось двадцать два года, и этот возраст считался предельным для инициации. Он с малых лет мечтал когда-нибудь проснуться одаренным, не пропускал ежегодные осмотры мудрейшего и не спешил обзаводиться семьей, хотя сверстники давно имели жен и детей.
Узнай он пару дней назад о тлеющей внутри искре дара, Ашид запрыгал бы от радости – перед ним открывалась прямая дорога к богатству, почету и возможностям, о которых грезит каждый угай. Однако теперь побледневшая кожа стала новым препятствием для возвращения к своим. Имея подобную отличительную особенность, с толпой не сольешься. К тому же, нужна другая одежда, телохранители в свите и собственный шатер. А главное – прежде необходимо пройти обучение в ковене по рекомендации другого шамана.
Изгой прекрасно понимал, чем закончится его встреча с любым носителем нитей жемчуга. Его сразу схватят и доставят туда, где содержат проклятых. Теперь мысль о Миригии выглядела еще привлекательней.
«Просто так пограничники меня не примут. Решат, что я преступил закон у своих и ищу, где скрыться от правосудия. Нет, надо придумать что-то особое».
Ашид так и оставался в шортах из шкуры степных грызунов и майке из грубой ткани. Он засунул руку в карман и вытащил припасенные накануне коренья. Заметив их синеватый цвет, недоуменно покачал головой:
«Так я в той комнате провалялся более суток?! Надо же! Хвала теням предков, что охраняли меня от злых духов!»
Вырванные из земли корни мясиша со временем меняли окраску и питательные свойства. Первые четыре дня являлись полезными для организма, через восемь дней превращались в яд, приобретя черный окрас.
Перекусив, Ашид поднялся и обошел по кругу развалины здания, в подвале которого провел больше суток. Почему-то сейчас угай знал, что из комнаты с сиреневым освещением можно проникнуть еще ниже, и там в подвале находится источник воды. В голове откуда-то сложилась карта тайников дома, словно он сам их и обустраивал. А еще новоявленный шаман теперь был уверен, что в этом доме на территории запретных руин после пробуждения степи оставаться ему будет даже опаснее, чем любому обычному угаю.
Глава 5. Не все то золото, что блестит
Через пару дней непрерывных мучений мне все-таки удалось разобраться с воздушным кулаком. Методом проб и ошибок я выяснил, что сначала нужно представить какой-то мерзкий поступок людей, вызывающий внутри злость, затем начать выпускать ее наружу, подбирая слова, чтобы выругаться, и на пике остановить почти сорвавшееся с языка бранное слово.
И ведь получилось! И что примечательно: чем «сочнее» было невысказанное ругательство, тем сильнее получался удар. В общем, к исходу второго дня тренировок я научился создавать воздушные оплеухи, пинки и удары. Первые могли сбить с ног, вторые – отбросить на пару шагов, а третьи – отправить в полет метров на десять.
– Платон, – вечером после сдачи моего первого магического экзамена меня подозвал капитан Ашкун. – Завтра в рейде будьте осторожны. Ты, хоть и младший по званию, но, случись что с ребятами – с тебя спрошу в первую очередь. Понимаешь, почему?
– Не совсем, – я пожал плечами.
– Ты к жизни относишься серьезнее. И не только к своей. Ведь мог же жандармского капрала мордой в землю ткнуть, но лишь слегка припугнул, да еще так, что и претензий не предъявишь – дескать, детские страхи сказались. Поэтому, если молодые будут на рожон лезть, осади их.
– Попробую, капитан.
А самому так и хотелось сказать: «А ничего, что мне ненамного больше, чем твоему сыну? Да и здесь я дней – по пальцам одной руки сосчитать можно».
– Вот и договорились.
Благодаря амулету, с освоением речи я справился, а вот с верховой ездой оставались неразрешимые пока проблемы. Хорошо хоть кобылку мне подобрали спокойную. Думал – за счет конторы, но сильно ошибся. Ее стоимость сразу вычли из моей будущей оплаты за подзарядку накопителей.
Игун немного просветил относительно здешних финансовых вопросов, однако эти знания пока никак не помогали мне выбраться из долгов. Повседневный мундир, походная одежда, лошадь, запасные болты к арбалету – все стоило денег и вписывалось в долговую карту новобранца. И только благодаря добытым у дрегов трофеям, мне не пришлось покупать еще и оружие. А поскольку в доме капитана я бесплатно проживал, не нужно было оплачивать постой в казарме.
– Рядовой, подъем! – разбудил меня радостный голос капрала. – Четверть часа на еду и сборы, после чего выдвигаемся.
