скачать книгу бесплатно
Сейчас его не было. Только сердце билось часто-часто, и каждый раз, сворачивая за угол, я опасался, что словлю пулю. Но этого не произошло.
Дом уже полыхал. Добротный каркасник. Но без хорошей огнезащиты, как выяснилось, – обычная спичка. Я даже к стене прислониться не мог и просто выскочил из-за угла. Дородный мужчина настолько увлекся пламенем, вырывавшимся наружу из разбитого окна, что не заметил меня.
Пора прекращать вести счет жертвам. Чем больше я задумывался о том, во что я ввязался, тем лучше понимал, что, если не разобраться в происходящем, погибнет еще больше людей.
С треском обрушилось перекрытие в гостиной, выплюнув наружу целое облако огня. На последнего нападавшего мы заходили с двух сторон.
Под мышкой он держал бутылку, в той же руке – зажигалку, а в другой – пистолет. Когда облако пламени поднялось ввысь, я заметил, что смотрит он не в мою сторону. Эдуард уже приближался к нему.
Я тоже решил выйти, и мы заняли одну позицию на расстоянии пары метров друг от друга.
– Живо к дому! – скомандовал Эд таким голосом, каким обычно орут на новобранцев сержанты в военных фильмах. – Иди сам или ползти заставлю! – и тут же выстрелил, целясь перед ним. – Бутылку не выпускай! Проверьте улицу, – обратился он ко мне уже совершенно другим тоном.
Я колебался. Хотелось выспросить у последнего оставшегося в живых, кто их нанял, почему все это происходит и сотню других вопросов. Но если вдруг кто-то сидел в машине, он мог обнулить результаты допроса парой метких выстрелов.
Поэтому я нехотя вышел на улицу, пустынную и безлюдную, и проверил автомобиль, припаркованный у забора. Никого внутри не было, и я поспешил обратно, чтобы успеть задать так интересующие меня вопросы, но в одну секунду, когда я уже собирался открыть рот, раздалось сразу три звука.
Сперва выстрел, сразу же, одновременно с ним звякнуло стекло, жалобно и коротко, а потом – хлопок. И моментально округу пронзил душераздирающий вопль, который оборвался еще одним выстрелом далеко не сразу.
На моих глазах объятое пламенем тело упало на траву. Дом полыхал факелом, вовсю трещал и заметно просел.
– Зачем?
– За Данила, – глухо ответил Эд. – Простите, Максим Леонидыч. Я знаю, что вы хотели бы спросить у него кое-что, но по своему опыту говорю вам: такие люди ничего не скажут.
Пока он объяснялся, дом окончательно накренился и рухнул набок, завалив горящими деревяшками скорую помощь. Эдуард некоторое время смотрел на то, как обгорают пластиковые детали кузова, а потом, не поворачиваясь ко мне, медленно произнес:
– Теперь нам не придется возвращать его домой.
Домой! А у меня теперь дома и вовсе не было! Только неопределенность и фальшивая личность в Империи.
Глава 6. Весьма глубокий кризис
Похоже, что в привычном мне мире я лишился всего. Машина наверняка уже ржавеет на какой-нибудь штрафстоянке. Дом сгорел дотла. От прежней жизни ничего не осталось, потому что я не мог толком поддерживать дружеские связи со старой компанией. Да и моя пропажа на несколько недель явно не способствовала сохранению рабочего места.
От догорающего коттеджа мы отъехали на легковушке, которая привезла пятерку наемников. Раз они дружно решили отправиться на тот свет, как заключил Эд, транспорт им больше ни к чему. Поэтому мы реквизировали автомобиль, повозившись приличное время со взломом замка зажигания.
Ехали молча, каждый думал о своих потерях. Я не решался завести новый разговор, предпочитая дождаться встречи с Павлом. И все же кое-что мне удалось уточнить. Мы вывернули на восток и некоторые догадки подтвердились, стоило мне спросить. Эд вез меня на территорию Любецкого поместья. В моем мире там не было ничего, кроме почти что заброшенной деревушки и такой же церкви.
Реально существующее в Империи поместье выглядело немногим лучше, но деревушки вокруг были куда живее. И комарья побольше. Пока что.
Мы мчали по трассе, окруженной деревьями, и я погрузился в размышления относительно все того же поместья, как вдруг Эд подал голос впервые за пятьдесят километров пути:
– Мощные у вас автомобили. Но тесные, – резюмировал он свои впечатления от наших машин. Четыреста седьмой к этому моменту летел далеко за сто тридцать.
– Должны же быть в нашем мире какие-нибудь преимущества, – хмыкнул я и на этом разговор закончился.
– Куда без этого! Хотя бы ваши машины быстрее наших.
– Наши – в смысле, чьи? – уточнил я.
– Вашей страны.
– Это французская.
– Что?? – После моих слов Эд едва не выпустил руль.
– Но и наши стали делать не хуже в последние пару лет, – поспешил добавить я. – Интернационализм, международные платформы и единые компоненты. Сложно это. Нельзя сказать, что машина полностью российская. Или французская.
– А-а, – озадаченно ответил он и сосредоточился на вождении – высокая скорость его сильно напрягала, но я заметил, что на спидометр Эд и вовсе не смотрит.
– Почему так далеко? – поинтересовался я, чтобы сменить тему на более безопасную. – Ведь все равно возвращаться в Университет. Зачем переноситься за пределы города?
– Так решил Пал Романыч.
Универсальный ответ. Так сказали. Так велели. Так попросили или заставили.
– Хорошо, уточню еще и это, – мрачно заметил я. – Просто времени жалко, уже час едем.
– Скоро все решится.
Но «скоро» превратилось в тягомотные часы перемещений. Если бы везде были такие же добротные дороги, то, быть может, мы смогли сэкономить еще пару часов. Но и это не сильно уменьшило бы наши затраты времени в пути.
Ковров стоял в пробках, а дорога, ведущая в сторону Любца, оказалась не лучшего качества. Эдуард безжалостно разбивал подвеску, а свет фар так и прыгал, выхватывая то кроны деревьев далеко впереди, то упираясь в кусты рядом с дорогой.
Место было выбрано… не самое удачное, на самом деле. Я никогда не был любителем тихой охоты, но знал, что здесь, особенно в августе-сентябре, люди ходят в поисках грибов и ягод ничуть не меньше, чем вдоль дороги на Муром. Проще говоря, ранним утром здесь многолюдно. О чем я не преминул высказать своему спутнику.
– Все рассчитано до миллиметра, – успокоил он меня. – Кто здесь ночью ходит?
С этими словами он достал портер и, измерив меня взглядом, передал прямо в руки. Потом немного походил по округе, отыскивая место, запрограммированное в телепортационной машине.
Сложностей с переносом имелось очень много. Я сам не понимал, как это все работает. Вероятно, на каком-нибудь квантовом уровне. Ведь я даже не мог представить себе, где находится другой мир с сохранившейся Империей. Что это: другая планета или просто что-то в других измерениях, не открытых до сих пор учеными?
Кроме этого, сам портер – устройство личное. Оно направлено исключительно на транспортировку одного человека. Задержись на несколько лет, похудей или пополней – проблем не избежать. Портер не будет воспринимать тебя, как свою цель. И опять же, никто не объяснил мне, как он работает.
Поэтому я предпочел дождаться, когда Эд найдет портал – овальный энергетический контур, сыплющий искрами электричества. Кстати, пока он открыт, никто другой без портера, даже если будет находиться поблизости, не пройдет. Мощный удар током в лучшем случае оставит без сознания.
Я уже проходил через это и все равно побаивался, как бы случайный заряд не оглушил меня. Но Эд кивнул и шагнул в портал первый. Не медля ни секунды, я отправился за ним.
Подвальные помещения Университета встретили нас привычной сухостью и теплом. В этот раз напарник провел меня к выходу гораздо быстрее. В первый раз мы очутились здесь с Анной и она сама будто не знала, куда идти.
Теперь же, выбравшись в фойе, я уже не смотрел ни на лепнину, ни на обилие скульптур – времени не было. Да и желания тоже.
От Университета мы прошли несколько кварталов – Эд объяснил это тем, что оставить свой транспорт сразу напротив было бы слишком подозрительно. На мои вопросы он отмахнулся стандартно – Павел скажет.
Плод имперского автомобилестроения по их стандартам имел оптимальную ширину – чуть больше двух метров. Об этом Эд сообщил сразу же, как только пальцы его легли на удобный руль.
Машина и правда была просторной. Большой, тяжелой – но вместительной и удобной. Разместиться внутри с комфортном могли люди с куда более плотной комплекцией, нежели я.
Ехала она, конечно, медленнее, чем мне бы хотелось, но зато ночью даже небольшие улицы были свободны. Не говоря уже о магистралях. Ревя двигателем, автомобиль «мчался» со скоростью не больше восьмидесяти, и я тут же вспомнил улучшенный хэтч, которым владел Алан. Сейчас нам бы такой не повредил.
О том, что в кромешной тьме мы добрались до поместья, не стоило и говорить. Суммарно наш путь со всеми перемещениями занял около семи часов. Для меня этот промежуток времени занял настоящую вечность.
– Быстро, да? – саркастически спросил я Эдуарда, когда он заглушил двигатель, остановив автомобиль рядом с покосившейся аркой.
– Пожалуй, – ответил он уклончиво, словно забыв добавить слово «да» или «нет»
Зато до самого особняка мы добрались за пять минут. Я отлично помнил дорогу и провел Эда до крыльца.
– Разве дома никого нет? – спросил я, осматривая окна. – Нас никто не ждет?
– Ждут, – успокоил он. – Пал Романыч здесь, мы с ним договорились и даже успели.
– Успели к чему?
– Почти полночь, – Эдуард покрутил диск часов и тот тут же на пару секунд засветился в полнейшей темноте.
Он сделал еще несколько движений, сияние усилилось и циферблат превратился в настоящий фонарик. Ярко вспыхнув, он быстро погас. В доме открылась дверь и первое, что я увидел – поблескивающие часы на запястье.
– Все в порядке, – Эд первым пошел к дому. – Это Павел.
Подойдя поближе, я убедился, что у меня в доме действительно шпион, который по факту должен защищать принцессу Анну от всяческих посягательств. Только вид у него был измученный и крайне усталый.
– Рад тебя видеть, – его пальцы с силой впились в мое плечо. – Я боялся, что тебя вывели из игры насовсем. К счастью, ты оказался непрост. Твоя история с принцессой Анной переросла в весьма глубокий политический кризис.
Глава 7. Сплошная политика
Мы включили освещение почти во всем доме и прошли в гостиную. Настроение у меня было таким, что обилие голов животных по стенам давило и создавало абсолютно неуютную атмосферу для беседы на любые темы. К тому же Павел, как оказалось, решил выложить мне всю подноготную, не успел я даже начать задавать вопросы.
– Где Данил? – первым делом спросил шпион и услышав ответ, помрачнел еще больше.
Одет он был в неброский дорожный костюм, дополненный легким шарфом. На улице и правда было совсем нежарко, особенно после адского августа. Мне живо представилось, как Павел Трубецкой перемещается, прикрывая лицо плащом.
– Я так и знал, что хороших новостей будет совсем немного.
– Мне бы очень хотелось услышать наконец, что за фигня здесь происходит.
– Максим, – Трубецкой высказался очень строго, – то, что ты называешь фигней, во многом касается всей Империи, а не только семьи Романовых в целом. И уж тем более не ограничивается одной только Анной. Я надеюсь, что ты это понимаешь.
– Я лишь привык к тому, что меня постоянно держат в неведении, – выпалил я. – Особенно ты! И посмотри, к чему это привело? Из меня такой же барон, как из Эда – балерина!
Эдуард громко фыркнул и поскреб щетину. Да уж, балерина из него вышла бы крайне монструозной. Трубецкой переглянулся со своим помощником. Я заметил это и тут же напомнил:
– На все мои вопросы он тоже ссылался на тебя. Поэтому я прошу тебя дать мне ответы. Загадок слишком много, а раскрыл я всего лишь одну.
– Какую? – мгновенно задал вопрос Павел.
– Принцесса одна. Нет никакого двойника, – поделился я со шпионом полученной информацией. – Нет и никогда не было. Она все помнит.
– Но вопросов из-за этого меньше не становится, – ноздри его раздувались от гнева, но в остальном Павел Трубецкой держался очень спокойно.
– Я бы хотел, чтобы их стало меньше у меня, – выразительно намекнул я. – А то, понимаешь ли, одни люди мне говорят, что в Империи все чудесно. Но я понимал тогда и вижу сейчас – чудес не бывает. Не может существовать чего-то идеального само по себе.
– А паренек-то не дурак, – подал голос Эд. Я же продолжал.
– Другие заявляют о сепаратистах и мятежниках. Нет, не только ты, – добавил я, увидев, как растет удивление на лице шпиона. – Некоторые люди говорили, что приграничные зоны уж очень подвержены каким-то там стремлениям вырваться из успешной Империи.
– Многое есть просто слухи и не более того, – мрачно прокомментировал Трубецкой. – Я не буду спорить. Существуют сложные территории, где и сто лет спустя люди стараются держаться обособленно и не очень реагируют на новую государственность.
– Затем, – я внимательно выслушал шпиона и только потом продолжил высказываться, – ты утверждаешь, что находишь следы, ведущие прямо в императорскую семью. Что якобы кто-то из них несет ответственность за происходящее.
– Следы есть. В основном косвенные, конечно. Просто потому, что никто другой не в силах ставить такие задачи.
– Так значит, – я немного пораскинул мозгами, – ты также можешь сказать, что все это связано между собой и ставит перед собой одну цель – повлиять на позиции императора?
– Могу, – кивнул Павел. – Совершенно бездоказательно. Но могу. Небольшие удары по всем направлениям должны взбудоражить людей. Волнение здесь. Недовольство там.
– А принцесса Анна должна была стать центральным направлением? Что ты думаешь? – я решил, что пора вернуться к более беспокоящим меня темам.
– А ты? – шпион удивил меня встречным вопросом. – С аналитикой ты вроде бы тоже неплохо справляешься, вот и прояви самостоятельность мышления.
– Вот здесь я тебе ничего не отвечу. Потому что не знаю, где правда. Анна считает, что она испортила машину, чтобы отправиться сюда.
– Не хочу сомневаться в способностях юной принцессы, но она вряд ли представляет себе, насколько сложна машина для перемещения в принципе.
– То есть, она так думает или ее в этом убедили, что она сама переместилась в мой мир?
– Она не первый человек, который попадает к тебе. Тарас. Игорь, – напомнил Трубецкой.
– Откуда ты узнал про него? – опешил я. – Ведь он стоял рядом с тобой, через забор, и тогда ты его не узнавал. Или только сделал вид?
– Тогда я действительно не знал, что он из наших. Ведь я не обязан знать каждого жителя Империи в лицо, правда? Но недавно я ездил в поместье Сергея Николаевича и посетил несколько окрестных деревень, чтобы опросить жителей о случившемся. Тогда и узнал.
– У него не будет проблем? – обеспокоился я.
– Нет, не будет. Он теперь работает на меня. И оставь свои моральные оценки при себе. На кону жизнь членов императорской фамилии. Не говоря уже о самой Империи.
– Нас что, ждет кризис пострашнее того, что был сто лет назад? – включился в наш разговор Эд.
– Прошлый страшен даже на страницах учебников, – ответил ему Павел. – То, что происходит сейчас – реальность. И она куда хуже. Вернемся к Анне.
– Получается, она почти ничего не делала по своей воле, – медленно проговорил я. – Ее нарочно отправили в мой мир. И эти ее проблемы с памятью. Быть может, ты знаешь, кто отправил ее лечиться? Ведь мы нашли ее в клинике…
Внезапно я ощутил, что один новый ответ тянет за собой десяток новых вопросов и замолчал. Кризис действительно глубокий, если кто-то считает допустимым отправлять императорскую дочь в психушку. А если все это еще и связано с прочими остросоциальными эпизодами, то ситуация и вовсе жуткая.
– Надо ее вытащить оттуда. Срочно! – решил я.
– Твоя наивность уже обошлась нам слишком дорого, Максим, – Трубецкой ответил достаточно спокойно.
