скачать книгу бесплатно
***
Раздался треск зуммера.
– Семен? Вы хорошо себя чувствуете?
Я вернулся в реальность, потрогал подлокотники, понял, что немного вспотел.
– Похоже, я слегка разгневался. Или даже не слегка.
– Понятно. Как сейчас? Выравнивайте дыхание.
– Хорошо.
Я начал глубоко дышать, делая паузы, между вдохом и выдохом. Вскоре пульс забился спокойнее.
– Продолжим.
Глава 3
Все выходные я наслаждался новой игрой. Штурвал был, как настоящий, и летал я по нашей стене с видео-проекцией гор, равнин и городских улиц. Мама пыталась вытащить меня в музей, но я не захотел.
– Так и будешь весь день летать? – спросила она.
– А что? – недовольно отозвался я.
– Хоть на улицу выйди, погуляй, воздухом подыши.
– Хорошо.
– И вообще, надо интересоваться еще чем-то помимо игрушек.
– Хорошо.
– Что ты заладил – хорошо, хорошо. Вот пошел бы со мной, про древнюю Грецию послушал.
– В другой раз, мам.
– Встретимся вечером на выходе. Или нет, я тебе сообщу во сколько. Не забудь через час отнести посылку по адресу. А то денег на неделю не заплачу.
Я подрабатывал курьером, а оформлена была она. Заказов было немного и почему-то все время в выходные.
– Привет древним грекам, – отмахнулся я.
– Очень смешно. Я ушла, – крикнула она от дверей.
Музей древностей находился почти в центре, а мне, как повелось, нужно позже её встретить. Способ связи у нас пока один – мобильный сигнал на браслете. Два раза – можно идти к ней, один – нет, езжай домой, что-то ее задержало.
В этот раз браслет молчал, я даже потряс его – вдруг батарейка села. Она механическая, заряжается от движения: идешь, машешь руками, и всё работает.
На улице собралось много людей, все куда-то спешили, и только я болтался между киосками с едой и мороженым.
Мама пропиликала через полчаса, отправляя меня к дому. Интересно, что бы это значило?
Она работает в магазине цифровой техники. Стеклянное здание, усеянное мониторами, особенно хорошо смотрится зимой. На снегу цветовые полосы от меняющихся картинок устраивают маленький праздник для прохожих. А я там постоянный прохожий, потому что встречаю её после работы, и часто мы идем ужинать в местное кафе – потому что там дешевле, можно выбрать, а готовить она не любит.
Цены на электричество снова повысились, и электропечь накручивает нам счётчик быстрее, чем стиральная машинка. Мама уже всё подсчитала и пришла к выводу, что питаться мы пока будем в кафе у её подруги.
Она работает в развлекательном центре «Сириус» шеф-поваром, – так что прожить можно. Пока на нас висит кредит, мы не может ничего покупать.
Иногда мама вздыхает, что отец мог бы и помочь, но он почему-то не помогает. Мне нечего ответить.
ГЛАВА 4
Ближе к вечеру они появились на пороге вместе – мама и отец. Ужин, как я понял, отменяется. Озабоченное выражение на лице мамы и угрюмое молчание отца заставили меня напрячься.
– В чём дело? – спросил я.
– Тут, наверное, недоразумение, – попыталась вступиться мать.
– Помолчи, – одернул ее отец. Он смерил меня испытующим взглядом и разочарованно развел руками. – Я хотел по-хорошему. По-хорошему вы не понимаете. Отныне общение только по делам и экстренным случаям.
Я молчал. Он тоже не стал объяснять. Постоял и вышел.
Мать устало присела на краешек кресла.
– Зачем ты этого Ваню отцепил, а? Ну что на тебя нашло. Он же ничего тебе не сделал.
– Я… – наверное, я хотел рассказать, а может быть, спросить, а может быть, удивиться. Я в этот момент так многого хотел, что не знал, с чего начать. И поэтому замолчал. И, кажется, надолго.
У меня на полке стоит старинная бумажная книга, где собраны фото интересных мест. Её можно листать бесконечно. Она будто завораживает и уносит тебя далеко-далеко. И плевать, что надорвана обложка, она всё ещё держится и даже не выцвела совсем. Эту книгу дал мне дед – она тяжеленная и очень красивая.
Если с учебой не ладится, у нас в городе отправляют в спецзаведение. Для тех, кто имеет средства, они платные, и к тебе приставят личного педагога. Будто конвоир он неотступно будет следовать за тобой и требовать, чтобы сделал уроки, посетил кружки и допзанятия, ответил как минимум три раза в неделю. Остальные могут не беспокоиться – их знания никого не интересуют и, отсиживая положенное время, ты автоматом получишь аттестат. На тестировании.
Я оставил только он-лайн занятия, и в школе предпочитал не появляться. Дома делал задания и отсылал по интернету.
Единственный момент – мы не оформили перевод на домашнее обучение, но это, я думал, как-нибудь потом можно сделать, как только увидят, что я справляюсь.
А нашему городу машины Вега-дрона не достались, посчитали, что нерентабельно вкладывать муниципальные деньги в транспорт, раз люди умеют ходить пешком. Так с улыбкой сказала подруга мамы через неделю после праздника.
Тогда же я понял, что моей мечте про работу на выставке, похоже, не сбыться никогда. И даже поймал отчаяние – когда внутри тебя что-то падает вниз, а на глаза наворачиваются слезы. Но я зажмурил глаза изо всех сил, и попытался остановить это падение. Не нужно никуда падать, это же не конец света. Подумаешь, что-нибудь другое найду. Да и вообще… по барабану.
Я научился пребывать в среднем состоянии покоя – это, когда ты проплываешь мимо всего, и тебя ничего не трогает. В этом плавающем состоянии все приглушенно и расплывчато, будто ты находишься в прозрачном пузыре. Наверное, это была моя ошибка, потому что кто-то заметил, что я не с ними, что я не здесь. А может, просто сообщили в школе, что я стал много прогуливать.
В результате после экзамена меня оставили на второй год в 9 классе. Новость дома летала по всей квартире полчаса. Это было неслыханно, это было позорно, как говорила мама, и что отец очень, вот просто очень недоволен и огорчён.
Я пожимал плечами, и как только представилась возможность, отправился к деду на всё лето, вместо того, чтобы пересдавать. Была бы моя воля, я бы остался у него навсегда.
К сентябрю меня ждало нерадостное известие, что меня перевели в другую школу для трудных. В экспериментальную школу со строгими правилами. «Ну что ж, – подумал тогда я, – все-таки не здесь, а то мне уже порядком надоело в этом странном городе, где живет очень странный супер-Ваня». С той поездки на авиамобиле он при встрече отводил глаза, если только был не с компанией. Вот тогда они пытались прицепиться.
Часто это происходило в нашем центре «Сириус», где работала мамина подруга, но я уже нашел лазейки, как от них незаметно улизнуть.
Новую школу я теперь ждал даже с нетерпением. Хотя в шестнадцать лет опять проходить девятый класс не очень приятное дело. И еще я чувствовал, как во мне копится злость.
***
Зуммер прозвучал как будильник – настойчиво и громко.
Я очнулся и огляделся по сторонам. Мужчина за монитором делал какие-то пометки.
– Уточнение, – наконец сказал он. – Ваня – это… – прозвучал вопрос.
– Из отдела по экспериментальной программе, насколько я знаю.
– Вы считаете, что старые счеты могли повлиять на работу?
– И да и нет. Впрочем… не знаю.
Он вновь внес правки и повернулся ко мне:
– Вам не мешает, если мы будем останавливаться? Или оставим вопросы на потом?
– Как хотите, – ответил я, но подумал, что, пожалуй, треск зуммера меня сильно напрягает.
Кажется, он прочел мою мысль и кивнул.
– Тогда продолжим. Следующее событие – переезд?
– Не совсем. Чуть позже.
Глава 5
Меня ввели в кабинет директора. Не то, чтобы под руки, а пропустили вперед, слегка подпихивая сзади. Странное обращение, учитывая, что я ещё ничего не натворил, а пришел только на ознакомительную беседу.
Директор возвышался в огромном кресле, настолько высоком, что, казалось, парил где-то посередине комнаты. Колени его как раз упирались в край необъятного стола, занимающего все деревянно-желтое помещение. В этой школе вообще, в основном, все деревянное и желтое. Ретро-стиль без техники и привычного комфорта.
Я остановился сразу, как вошел, у кромки ковра, ожидая, когда со мной заговорят. Тучный мужчина в кресле окинул меня взглядом. Я его тоже. Наверное, это выглядело вызывающе. Он ухмыльнулся и кивнул на стул сбоку.
Приглашение присесть я принял. Приходилось теперь поворачивать шею, чтобы смотреть на него. А он не спешил начать разговор. Вскоре мне надоело играть в «гляделки», и я уставился в зеркало, которое висело напротив.
Совсем недавно Светка из моего девятого «А» сказала, что у меня красивая прическа. Учитывая, что я особо не причесывался, мне было интересно узнать, чем же? Волосы за лето слегка выгорели, а поскольку я не постригся, на ушах круглились легкие завитки. Мне по барабану, но если красиво, пока так похожу.
Директор, наконец, поднялся с кресла, – теперь он стоял ко мне спиной, поправляя что-то в настенных часах. Я перевел взгляд на него. Видимо, решил, раз я на него не смотрю, то и он мне покажет свой игнор. Чего звал тогда?
Я упёрся взглядом ему в спину, в его поблескивающий пиджак из тонкой ткани. Форсит. Это он любит. Все костюмы блестят – он их меняет почти каждый день – ни одного нормального. Сплошные блики. Я только прикрыл глаза, как тут же раздался грубый окрик:
– Не спать, Удалов! А ну встать.
Я неохотно сполз со стула и вытянулся по стойке смирно.
– То-то же, а то ляг мне еще тут. Короче, на тебе два штрафных балла. Когда успел, удивляюсь, только четверть началась? За тобой две отработки. Сегодня красишь сарай, завтра дежуришь по кухне.
– Завтра же семиклассники?
– Ну и что? Тебе какая разница. Дежуришь с ними. Я лично проверю. Свободен.
Я направился к двери. Директор снова развалился в своем кресле. Лично он проверит, посмотрим. Надоело здесь. Угораздило же попасть…
Началось всё с экскурсии. Даже не помню какой. Мама каждые две недели усаживала меня в электробус, и мы отправлялись на осмотры достопримечательностей. Она осматривала, а я слонялся неподалеку, делая вид, что мне тоже очень интересно. Если о чем-то спрашивали, я многозначительно склонял голову – то ли да, то ли нет, а вообще, старался ни с кем не общаться.
С кем она там познакомилась, с кем договорилась – не знаю. Только через несколько дней меня без разговоров перевели в этот непонятный интернат за городом, «в тихой лесной зоне со свежим воздухом». Мне, в общем-то, было всё равно. Я не люблю ни с кем спорить, что-то доказывать и, вообще, разговаривать не люблю. К чему разговоры, когда никому ни до кого, по большому счету, дела нет.
Мама говорит, что я слишком всё обобщаю. Что я неправильно мыслю и делаю не те выводы. Я и перестал говорить. И с ней, и с другими. Отцу, когда он приезжал, просто отвечал «да» или «нет». Он как раз ведет беседы именно в этом русле. Можно не напрягаться и просто вставлять эти да—нет. Я знаю, что они считают меня заторможенным, и мне сейчас по барабану.
В общем, это была еще та школа. Специализированная, для трудных, неуспевающих. Обставленная в стиле прошлого века классная комната напоминала бы ретро-стиль, если бы не чрезмерная ее отполированность. Я видел такие шкафы и столы у друга деда, добротные, сколоченные из досок, что-то мы даже чинили, здесь же была какая-то имитация. А имитация под что-то у меня сразу вызывает недоверие. Мой пластиковый шкаф-трансформер дома гораздо удобнее.
Вечером, когда я докрашивал сарай, отрабатывая штраф, ко мне подошел парень из восьмого класса. Их там всего-то пять человек, и физкультура у нас проходит совместно, так что, – мы заочно знакомы. Он остановился, проследил взглядом за линией масляной краски и спросил:
– Ты завтра с Семечками дежуришь?
– С кем? – не понял я.
– Ну, с этими, с семиклассниками. Мы их так называем, – он слегка улыбнулся.
– Да. Похоже так.
– Не повезло. Ты это… сразу сам себе работу найди – и держись в стороне. Будут провоцировать.
– Зачем?
– Так положено. Ты же новичок. А они – самый отвяз, под дудку директора пляшут. Болваны маленькие, не понимают ещё, что держаться вместе надо. Он их чем-то подкармливает. Так что, старайся не нарываться.
Кого бы предупреждал. Я давно не нарываюсь. Никуда и ничем. Парень еще потоптался рядом, сказал «пока» и отвалил. Я не понял, чего он хотел. Я уже мало кому доверял, поэтому засомневался, что он пришёл предупредить. Страху нагнать пришел, чтобы я заранее боялся, вот чего. Не дождутся.
За месяц я так ни с кем не подружился. Вернее, я дружил со всеми, если так можно назвать общение без сближения и доверия. Но слова парня принял к сведению, как непонятное и возможно опасное.
Утро было дождливое, хмурное. Меня подняли раньше всех в столовку. В коридоре уже маячили тени заспанных семиклассников. Нам отперли двери и включили свет. Это было мое первое дежурство. Со своим классом я должен дежурить только через две недели…
Интересно, заставят всю неделю драить столовку или только один день?
Крупная женщина в белом халате резким окриком подозвала всех к себе. Выдала мыло, тряпки и две швабры. Девочек провела в буфетную – сортировать салфетки и тарелки: они будут накрывать на стол. Интересное кино получается. Мы тут чернорабочая сила – тряпками махать, а девчонки – салфеточки перебирать. Недолго думая, я схватил тряпку с посудиной и моющее средство. Сказали мыть стены. Вроде, генеральная уборка.
По-моему мнению, вечером это было бы удобнее. Но моего мнения здесь никто не спрашивает, поэтому я мою стены возле окна: там их меньше.
Швабры так и остались нетронутыми. Все разбрелись и терли тряпками стены, мыть пол никто не хотел. В дверях показывались вновь прибывшие. Как я понял, последним достаются швабры. Наконец, раздав всем инвентарь, женщина вышла.
Розовощекий крепыш, почти с меня ростом, тут же бросил тряпку и сел на стол. Остальные последовали его примеру. Чтобы не выглядеть болваном, я тоже перестал тереть стену и просто прислонился к подоконнику.
– А ты кто? – спросил розовощекий, засовывая в рот конфету.
