скачать книгу бесплатно
Иногда из ничего – получается что-то!
А если попасть в эпоху экспериментов –
то даже можно замахнуться на шедевр.
В город Руйск неожиданно приехала областная комиссия. Члены комиссии долго ходили по городу, качали головами, чем приводили местных жителей в состояние крайнего беспокойства. Наконец, комиссия собралась на главной площади (по периметру которой располагалась маленькая и довольно ухоженная лужайка), измерила эту площадь и удалилась.
Местные жители, после отъезда комиссии, выбежали на улицу. Собравшись на площади, они пытались понять, что происходит и чем это может для них закончиться.
Через пару часов собралась целая манифестация. Жители города заполонили всю улицу, и началось активное обсуждение. В ходе дебатов выделился активный лидер – Семен Семеныч Крольчак, из местной службы бытового обслуживания. Он вызвался прорваться к органам местной власти и все разузнать. Толпа затихла, с уважением глядя на смельчака, и осталась на месте ждать его возвращения.
Семен Семеныч прошел два квартала и свернул к зданию администрации города. Белые свежевыкрашенные колонны поблескивали на солнце еще влажным перламутром. Пожалуй, это было единственное здание во всем городе по уровню вложенных в него денег. На фоне серых неумытых домов оно сияло своей царственной красотой, и Семен Семеныч даже невольно замедлил шаг, подходя к дверям.
Набравшись решимости, он глубоко вдохнул и, нахмурив брови, вошел в здание.
– Я – представитель общественности, – сказал он охраннику, молча уставившемуся на него. – Мне надо узнать по поводу комиссии в городе. К кому мне обратиться?
Охранник пожал плечами и кивнул на телефон, прикрепленный к стене.
– Звоните.
– А кому звонить? – спросил Семен Семеныч, подходя к телефону.
– А я откуда знаю? Вон, там номера все прописаны. Вот и звоните.
Семен Семеныч принялся изучать список на стене. Один за другим перечислялись фамилии, должности и названия отделов и подотделов, еще подразделений и служб.
Взяв трубку, он набрал наугад телефон какого-то технического исполнителя.
– Я по поводу комиссии, – начал он.
– Это не к нам, – ответили ему и повесили трубку.
Семен Семеныч поискал глазами еще раз все отделы и подотделы и решил набрать кому-нибудь повыше должностью. Отдел благоустройства показался ему наиболее подходящим.
– Я по поводу комиссии, – опять начал он, и затих в ожидании ответа.
На другом конце провода последовало молчание. Потом человек вздохнул, выдохнул и что-то буркнул.
– Простите, я не понял? Можно к вам подняться?
– Поднимайтесь, – сухо ответили ему.
– А куда?
– Второй этаж, двадцать шестая комната.
Обрадованный Семен Семеныч побежал к охраннику.
– Паспорт, – грубо остановил его тот.
– Сейчас, сейчас, – Семен Семеныч выудил свой потрепанный паспорт из портфеля и в нетерпении ждал, пока охранник перепишет его данные.
Затем, практически выхватив свой паспорт из рук охранника, он вприпрыжку побежал к лестнице. Охранник посмотрел ему вслед, закатил глаза и вернулся к разгадыванию кроссворда.
Поднявшись на второй этаж, Семен Семеныч остановился, чтобы перевести дух. Он пригладил растрепавшиеся волосы и уже степенно и важно подошел к нужной двери.
– Здравствуйте, – учтиво сказал он, приоткрывая дверь.
В кабинете сидел довольно упитанный господин с квадратным лицом, и больше никого не было, что придало Семен Семенычу уверенности, и он вошел.
– Садитесь, – устало сказал упитанный.
– Я по поводу комиссии, – снова напомнил Семен Семеныч, присаживаясь на стул.
– Да я понял, понял.
Последовало продолжительное молчание.
– Ну, так что решили? – задал наводящий вопрос Семен Семеныч.
– А что тут решишь? Что только не придумают, – и тут господина словно прорвало. – Вот откуда я им столько людей наберу, чтобы успели за два месяца придумать эскиз памятника в стиле современности, вылепить его и поставить? Да еще за мизерные деньги, бюджет, понимаешь ли! Да из этого только один палец слепить можно! Это кому же он там понадобился, мать вашу так… Извините, – опомнился он, – а вы с чем, собственно?
– Ну, так я как раз по этому вопросу.
– И что? Предложения есть?
– Будут предложения, – заверил Семен Семеныч, – общественность поможет. Она уже, знаете ли, вся в сборе.
– Это хорошо, – устало протянул господин. – А вы кто сами будете?
– Я? Я, это, по быту я, заведую, по ремонтной части.
– Плотники есть?
– Все, кто нужно есть.
– А эти, художники или как их… архитекторы?
– Скульпторы? – подсказал Семен Семеныч.
– Точно.
– Найдем.
– Ну что ж, очень хорошо. Давайте, тогда так. Я официально поручаю вам заняться этим делом. Вот мои телефоны, звоните, если что понадобится и, значит, эскизы должны быть как можно скорее.
– Будет сделано, – закивал Семен Семеныч. Гордый от порученного ему дела, с бумажкой в руке, он важно прошел мимо затуманенного взгляда охранника и, оказавшись на улице, вприпрыжку побежал на площадь.
Народ радостно выдохнул, дождавшись своего гонца, и замер, ловя каждое его слово.
– А какой памятник? – раздался, наконец, вопрос из толпы, и люди опять замерли в ожидании.
– Нужно придумать в стиле современности – ответил Семен Семеныч. – Вот кто что придумает, все предоставим, и там отберут.
– Как интересно, – воскликнула Анфиса Андреевна, домохозяйка с тремя детьми. – А всем можно поучаствовать?
– А почему же нельзя? Всем можно. Кто рисовать умеет особенно. И еще нужен скульптор, или хотя бы кто лепкой занимался.
– Я занимался, – вышел вперед молодой угловатый юноша с длинными- предлинными руками.
Осмотрев его с ног до головы, Семен Семеныч одобрительно произнес:
– Очень хорошо. Сможешь вылепить памятник?
– А чего не смочь-то? Гипс дадите – вылеплю.
Взбудораженная толпа двинулась по своим домам. Все хотели поучаствовать в конкурсе. Даже те, кто не умел рисовать засели за листком бумаги, описывая, что бы они хотели изобразить.
На следующий день, ближе к вечеру, не сговариваясь, толпа собралась снова. Все принесли свои зарисовки или записки, заботливо сложенные в конверты. Семен Семеныч тоже уже был здесь. Как-то так, после работы решил прогуляться через площадь. Площадь сейчас притягивала многих.
Опять прошел небольшой митинг, все сдали свои конверты, и Семен Семеныч на следующее утро отправился в администрацию. Визитная карточка Бутузова Виталия Борисовича, из отдела благоустройства, лежала у него в пиджаке.
Виталий Борисович хмуро посмотрел на мешок с конвертами, затем на Семен Семеныча:
– Ну, и что вы мне принесли?
– Заявки, эскизы.
– Вы представляете, сколько мне это разбирать?
– А кому тогда? – поинтересовался Семен Семеныч.
– Нет, так не пойдет. Давайте, отберите три стоящих работы, хотя бы. А лучше – одну, и принесете на утверждение.
– Хорошо.
Семен Семеныч заспешил прочь, разнося весть о срочном народном собрании. Взяв ручку и листок бумаги, он встал в центре лужайки и предложил каждому высказаться и общим голосованием решить, какой же памятник должен здесь стоять. Все предложения он вносил в список, потом по каждому пункту голосовали, вычеркивали идеи с наименьшим числом голосов, опять голосовали и так несколько раз. Этот листок Семен Семеныч отдал Анфисе, которая умела рисовать, чтобы она изобразила все, что приняли почти единогласно.
И на следующий день Семен Семеныч опять был у Бутузова.
– Вот это другое дело. – Бутузов схватился за трубку телефона. – Эй, есть там кто у вас? Надо утвердить эскиз. Куда все уехали?! Ну ладно, я сам завизирую.
Он поставил свою размашистую подпись, похлопал по плечу Семен Семеныча и, повеселев, напомнил:
– Смотрите, за бюджет не выходить.
– Помню, как же.
Семен Семенычу выписали квитанцию на расходные материалы, и он отнес все молодому человеку с длинными руками, по имени Вася.
Когда через два месяца приехала комиссия – памятник был уже готов. Он стоял на высоком постаменте рядом с драгоценной лужайкой, и народ в предвкушении выглядывал из окон своих домов. Торжественное открытие прошло быстро и вскоре произведение искусства предстало во всей своей красе.
На большой гипсовой колонне в форме ракеты были налеплены всевозможные достижения цивилизации: старенькие мобильные телефоны, телевизоры, электрочайники, плееры, наушники и даже фен. А завершал всю конструкцию оплетенный прутьями, словно изображающими всемирную паутину, сломанный ноутбук, кем-то очень любезно предоставленный для такого дела.
Комиссия взирала на колонну в некотором замешательстве. Бледный Бутузов стоял рядом. Затянувшееся молчание прервал невысокий господин в серой шляпе:
– Ну, что вы думаете?
И опять наступила тишина.
– А по-моему, ничего так, живенько, – подал голос тот же господин. – Сейчас в Европе используют технику… с бытовыми предметами. То ли коллаж, то ли ассамбляж называется.
– Да?! – Женщина из комиссии чуть наклонила голову и прищурилась. – Ну раз в Европе, тогда ладно. Кто скульптор?
Васю вытолкнули вперед, и он нерешительно мялся с ноги на ногу перед хорошо одетыми господами.
– Как зовут? – строго спросила женщина из комиссии.
– Василий Прутиков.
– Далеко пойдете, Василий! Европу догоняете. Поздравляю! – женщина потрясла его за руку и кивнула остальным, приглашая присоединиться.
Все ринулись поздравлять смущенного Прутикова. А Бутузов, из администрации, повернулся к Семен Семенычу.
– Раз такое дело… Может, еще что-нибудь захотят построить, выделить средства и все такое. Вы тогда будьте на связи. Облагородим город в стиле современности. Может, еще памятник на вокзале поставим.
– Нам бы дороги, – раздался голос из толпы, но быстро растаял в торжественном гвалте поздравлений.
***
На вокзале вскоре поставили монумент, сильно смахивающий на главу администрации, но точно утверждать никто не решится.
Артистка
Верочка Глушакова мечтала играть на сцене. Ее выразительные синие глаза в обрамлении густых золотистых ресниц излучали восторг и невинность. Но почему-то на приемную комиссию они никак не действовали. У Верочки была такая же золотистая копна волос, которую она распускала, встряхивала для убедительности романтичного образа, но это почему-то тоже не пронимало грозных судей в театральных училищах.
После пятой попытки устроить свою судьбу на подмостках один из сидящих за длинным столом, светловолосый и на вид совсем не вредный мужчина, заявил ей, что для того, чтобы хотя бы сносно играть нужно что-то еще помимо внешности и умения таращиться. Так и сказал. «А где же она таращилась?» – подумала Верочка, опуская длинные ресницы, чтобы скрыть блеск выразительных глаз.
Встретив такое препятствие между ней и искусством, Верочка решила пойти обходным путем. Если искусство не идет к ней, она сама придет к нему!
В двадцать шесть лет, работая продавцом в маленьком магазинчике, Верочка копила на жилплощадь, чтобы съехать из пятиэтажки. Квартира однокомнатная с пятиметровой кухней досталась ей от дяди, а родители жили за триста километров на десятине земли и переезжать наотрез отказывались, – в такую тесноту, да и зачем? К Верочкиному неуёмному стремлению в артистки относились неодобрительно, но с надеждой, что в городе блажь дочери пройдет, и она хоть как-то устроится, а главное, найдет жениха. Но Верочка не сдавалась, женихов не искала, а настойчиво стремилась пробиться к искусству.
Она выучила еще одну басню, два стихотворения и одним прекрасным звездным вечером отправилась в ближайший театр. Как она узнала накануне, в театре несколько дней в неделю шла постановка молодого и перспективного режиссера, и такого же молодого и перспективного автора современной пьесы, которая пользовалась невероятным успехом.
Два дня Верочка наблюдала и слушала игру актеров – сначала с галерки, потом переместилась в партер. Артисты иногда выбегали в зал, занимая для игры все пространство.
С режиссером Верочке встретиться так и не удалось и устроить прослушивание в театре тоже.
