скачать книгу бесплатно
Поздней осенью, два года назад, Света лежала в больнице с обострением гастрита. В отделении было много кашляющих и температурящих малышей с родителями, но ровесников Светы не оказалось, поэтому девочке было скучно. В один из дней в палату к Свете положили рыжую четырнадцатилетнюю особу, полностью погруженную в себя. Врач сказала, что девочку перевели из реанимации. На тот момент Света думала, что из реанимации переводят только тех, кому осталось жить считанные дни, поэтому рыжую соседку она восприняла, как потенциальную покойницу. Света до жути боялась мертвецов и постоянно с опаской поглядывала на девочку, проверяя дышит ли та. И вот однажды вечером, Свете показалось, что грудная клетка рыжей перестала вздыматься. Дрожа с головы до ног, Света медленно приблизилась к «покойнице» и легонько дотронулась до её руки, ожидая, что та будет ледяной. Рука же, наоборот, оказалась горячей и очень цепкой. Она вдруг схватила Свету за запястье и резко дернула на себя. Девочка не удержалась и ничком свалилась на внезапно ожившую соседку по палате.
– Эй! Ты больная? – крикнула Света, напрочь забывая о своём страхе.
– А ты как будто здоровая. В больнице ведь лежишь, – ответил ей равнодушный голос, – Тем более пялишься на меня столько времени, как идиотка.
– Я думала, ты умерла, – тихо произнесла Света, взглянув исподлобья на рыжую девочку.
– А то я не пыталась, – буркнула та, добавив: – Но у меня не получилось. Поэтому я сейчас здесь, а не в морге.
Света поёжилась от страшного слова «морг» и с интересом спросила:
– Ты что, хотела умереть? Зачем?
– Зачем, – передразнила ее рыжая, – Затем, что жизнь большая куча дерьма. А находиться в дерьме любят только мудаки и извращенцы.
На время в палате повисла тишина. Всё это время рыжая лежала неподвижно, с натянутым до подбородка одеялом. Вдруг она резко поднялась, заставив Свету дёрнуться, и уселась у изголовья койки. Её томное равнодушие сменилось заинтересованностью. Она загадочно посмотрела на Свету и произнесла:
– Чего застыла? Садись рядом, пообщаемся.
Света с небольшой опаской присела на краешек кровати и сдавлено улыбнулась.
– Я – Лиса, будем знакомы, раз уж так получилось, – деловито произнесла рыжая, мигом теряя всю свою загадочность. Она наклонилась к Свете и протянула ей ладонь, сложенную в форме пистолета с оттопыренными большим и указательным пальцами.
Наткнувшись на непонимающий взгляд девочки, Лиса объяснила:
– Это жест примирения. Нужно обхватить своим указательным пальцем мой палец, а большим дотронуться до моего большого пальца. Этим ты подтверждаешь, что согласна жить со мной в мире.
Света проделала этот странный ритуал, подумав про себя, что у Лисы не все дома. После того, как их пальцы разъединились, Лиса продолжила знакомство в той же странной манере.
– Значит, ты говоришь тебя зовут, – Лиса прищурилась и начала щелкать пальцами, как бы вспоминая то, чего не знала.
– Света. Меня зовут Света.
– Света? Фу, какое обычное и малоинтересное имечко. Ты что, не могла придумать себе более запоминающееся имя?
– Придумать имя? А зачем? – удивилась Света. Она никак не могла понять, прикалывается ли над ней Лиса, либо же она и вправду не в себе.
– Зачем? – в ответ удивилась её собеседница, – Да ты нифига не прошареная, подруга! Знаешь, сколько в этом городе Свет? И все такие одинаковые, такие… никакие. Неужели тебе хочется быть такой, как все? Пополнить ряды армии обычных Свет? Нужно выделяться из серой толпы, а оригинальное имя это первый шаг в борьбе с обыденностью.
Света выслушала этот интригующий монолог и про себя удивилась необычности Лисы. С одной стороны эти странности несколько настораживали, но с другой – притягивали.
– Короче, тебе нужно придумать новое имя. Поверь, Света не катит.
Лиса на мгновение задумалась, блуждая взглядом по стенам и углам палаты, а затем, хлопнув в ладоши, торжественно произнесла:
– Ты будешь Милкой!
– Почему Милкой? – недоуменно спросила Света. Быть Милкой ей не хотелось.
Лиса мастерски приподняла бровь и, очертив указательным пальцем в воздухе круг, указала на изголовье койки, на которой спала Света. В самом углу, ближе к стене, на нём оказалась приклеенной блеклая наклейка с логотипом известной шоколадки. Света округлила глаза и с долей восторга посмотрела на Лису. Она была удивлена способности рыжей девочки замечать такие мелочи, да ещё и использовать их в нужных моментах.
– Так что, Милка, теперь ты не Света. Привыкай, – заявила Лиса и впервые за всё время засмеялась.
«Не хочу я привыкать к этому дурацкому прозвищу. Хотя ладно, всё равно недолго осталось лежать в больнице. Выпишут – и больше мы с этой Лисой никогда не увидимся. А сейчас пусть называет меня, как хочет, хоть Милка, хоть Альпен Гольд» – подумала тогда Света и ошиблась. С Лисой они так и не расстались, мало того, ещё и подружились крепко. И прозвище, кстати, тоже осталось. С тех пор Света в кругу друзей только на Милку и отзывалась.
Вспомнив обстоятельства знакомства с подругой, Света широко улыбнулась и даже зажмурилась от удовольствия. Голова Лисы лежала у неё на коленях, её пальцы перебирали рыжие пряди, успокаивающе почесывая макушку.
– Знаешь, я с парнем познакомилась, – тихо произнесла Лиса, приоткрывая глаза и поворачиваясь лицом к Милке.
– Да? Здорово! И что за парень? – с интересом спросила Милка.
Лиса поднялась и уселась напротив подруги. Взяв Милку за руки, она восторженно стала рассказывать:
– Его зовут Святослав (оцени уровень шикарности по имени), ему двадцать один год. Молодой бизнесмен. Ну как, пока что только начинающий, однако, судя по рассказам, у него намечается грандиозное будущее. Его отец владеет парочкой автомобильных салонов в разных городах. В скором времени открывается ещё один, которым будет управлять уже сам Святослав. Круто, да? Я тебе сейчас его фотку покажу – такой красавец.
Лиса открыла свой рюкзак и стала в нем копаться. Вскоре она выудила оттуда мобильный телефон и открыла фотографию улыбающегося парня. Модный пиджак идеально сидел на рельефном торсе, а на заднем фоне красовался черный Jeep.
– Ух ты, симпатичный до жути! – восхитилась Милка, беря телефон у Лисы, чтобы лучше рассмотреть будущего бизнесмена. – А где ты с ним познакомилась? Такого парня просто так на улице не встретишь.
– Мы познакомились в Интернете. Прикинь, он сам меня нашёл и добавил в друзья. Сказал, что ему понравилась музыка, которую я слушаю. А потом сказал, что я милая.
– Да ты что? Вот это везёт! – Милка радостно похлопала в ладоши и обняла подругу. – А ты с ним уже встречалась?
– Эм, нет. Пока что нет, – немного расстроенно ответила Лиса, – Он сейчас не в городе, уехал по делам. Но обещал, что в скором времени вернётся. И тогда мы обязательно с ним увидимся.
Она многозначительно посмотрела на Милку и тоненьким шутливым голоском добавила:
– А может быть и не только увидимся. Я в него почти влюбилась.
Лиса заливисто рассмеялась, взяла Милку в захват и поцеловала её в макушку и обе щеки поочерёдно. Девочки стали шутливо бороться, повизгивая и смеясь от души. Негатив, царивший в начале их встречи, развеялся и уступил место подростковой весёлости.
– Чёрт, вспомнила о Святославе и так захотелось с ним пообщаться! – восторженно крикнула Лиса. – Милка, дорогая, я всё-таки пойду домой и плевать на всё. Мне катастрофически нужен доступ к Инету.
Она взглянула на часы в мобильнике и добавила:
– Хм, если потороплюсь, то успею вернуться до прихода мамки с работы.
Милка понимающе кивнула и поднялась. Следом за ней встала Лиса. Девочки поцеловали друг друга напоследок и, обнявшись на прощание, разошлись.
Часть третья
Милка грустно брела по улице, не придерживаясь особого направления. Полчаса назад ей позвонила Лиса и сквозь слёзы сообщила, что она поссорилась с матерью и та заперла её в квартире, поэтому их запланированная встреча отменяется. Милка, конечно, расстроилась. Но особенно её взволновало, что Лиса снова в ссоре с мамой, а это не являлось положительным моментом ни для самой Лисы, ни для Милки. Не зная, чем заняться девочка решила пойти на Бетонку, в надежде, что там окажется кто-нибудь из знакомых и вечер не будет провальным. Бредя погружённая в свои мысли, Милка не сразу заметила три девичьи фигуры, движущиеся по тротуару навстречу ей. Но едва её взгляд зацепил идущих впереди девчонок, тревожный колокольчик внутри слабо звякнул. В голове возникла мысль, что нужно перейти на противоположную сторону улицы, либо вовсе свернуть в ближайший двор, однако эта мысль не успела реализоваться. До Милки донёсся гнусавый голос:
– Эй, Осипова, чего не здороваешься? Оборзела совсем?
Голос принадлежал Кате Старшовой, однокласснице Светы из параллельного класса. Рядом с Катей были две её подруги, имевшие довольно внушительную комплекцию и весьма залихватский вид. Катя Старшова долгое время жила по соседству со Светой и в более раннем возрасте девочки даже дружили. Однако пару лет назад родители Кати развелись, и она с мамой переехала в другой район города. У неё появились новые друзья, она стала общаться со старшими девчонками и их общение с Милкой сошло на нет. Более того, повзрослев, Катя стала задирать Милку, высмеивать её имидж и друзей при любом удобном случае. Порой эти нападки доходили и до рукоприкладства со стороны Кати. Милка терпеливо сносила все невзгоды, никому не рассказывая о неприятностях, лишь вечерами зарывалась лицом в подушку и плакала от беспомощности. Именно поэтому встреча со Старшовой и её подругами не предвещала для Милки ничего хорошего. Едва она услышала Катин голос и увидела перед собой самодовольную ухмылку, почувствовала, как натягиваются внутренние струны тревоги.
– Куда направляешься? – поинтересовалась Катя, подозрительно поглядев на Милку. – Неужели в школу?
– Нет, не в школу. Я учусь в первую смену. Сейчас же шесть часов вечера, – уклончиво ответила Милка, надеясь, что Старшова не станет выпытывать конечный пункт её маршрута.
– А мы вот гуляем в поисках приключений, – неожиданно добродушно поделилась Катя своими планами и добавила: – Пойдем с нами!
Милка вдруг заметила, что Старшова не совсем устойчиво стоит на ногах и поняла, что Катя и её подруги напились. Это наблюдение заставило Милку напрячься ещё больше – кто знает, что на уме у подвыпивших девиц?
– Спасибо за предложение, Катя, но у меня немного иные планы. Давай в другой раз.
– Что ты там мямлишь? – вопросительно воскликнула Катя. – Значит так, принимаю твой слабый писк за согласие, и погнали с нами!
Она взяла Милку за плечи, развернула её в обратном направлении и, подтолкнув, устремилась вперёд. Подруги Кати, ехидно посмотрев на растерянную девочку, кивнули – мол, иди, давай. Она покорно двинулась за девчонками, чувствуя, как подрагивают коленки.
Компания прошла к центру города и свернула налево, направляясь в более старую его часть. Старшова с подругами, несколько пошатываясь время от времени, шагала впереди и воодушевленно рассказывала им о своих любовных похождениях. Милка шла чуть поодаль и в её голове роилась куча тревожных противоречивых мыслей. С одной стороны Старшова не упускала ни единой возможности зацепить Милку. Но сейчас она почти никак не отреагировала на девочку и даже пригласила её с собой. Возможно, в подпитии Катя туго соображала и не желала издеваться над Светой, а может быть у неё был какой-то коварный план, для исполнения которого нужны особые условия. Из-за этих сбивчивых мыслей Милка не заметила, как девочки вдруг вышли к старому скверу, что располагался всего в квартале от дома, где она жила. Близость к дому всколыхнула в Милке некоторую уверенность в себе и немного ослабила внутреннее напряжение.
У входа в сквер располагалась бежевая коробка торгового ларька, в котором часто закупались выпивкой местные забулдыги и студенты ближайшего общежития. Старшова и её подруги остановились неподалеку от ларька и зазвенели монетками, выгребая их из карманов и кошельков. Милка удивилась, что Старшова, которая слыла чуть ли не первой красавицей школы и преподносила себя как элиту, отоваривалась в столь злачном месте. Собрав деньги, Катя пересчитала полученную сумму и отдала её более внушительной своей подруге, которая тут же устремилась к ларьку.
«Ну, ничего, сейчас продавец увидит, что она несовершеннолетняя, не продаст алкоголь и они разойдутся по домам» – промелькнула в голове у Милки наивная мысль.
Катина подруга постояла у ларька несколько секунд, покопалась в сумочке и, выудив оттуда маленькую книжечку паспорта, просунула её в окошко. Милка замерла в ожидании того, что продавец сейчас возмутится молодому возрасту девчонки, и она вернется ни с чем. Однако мужчина в окошке на мгновение скрылся из виду, после чего протянул подруге Старшовой четыре жестянки пива, мигом разрушив надежды Милки на торжество закона. Удачливая подруга Кати схватила банки и радостно помчалась обратно к девочкам, на бегу потрясая пивом, как победными медалями.
– Ты смотри, опять прокатило! – воскликнула Катя, едва её подруга оказалась рядом. – Ну ты, Оля, даешь, ё-моё!
– Хорошо, что у меня со старшей сеструхой фейсы похожи, а так бы хрен я по её паспорту что купила, – с гордостью в голосе похвасталась Оля и зашлась высоким визгливым смехом.
Подруги подхватили и Милка была вынуждена посмеяться вместе с ними, чтобы не вызывать у девчонок лишнего негатива к себе. Прохожие недовольно косились на смеющихся девочек, а некоторые особо возмущённые даже бурчали в их адрес неприятные слова. Закончив смеяться, Старшова махнула рукой своим спутницам и направилась вглубь старого сквера.
Там, под сенью густых, но к осени несколько поредевших деревьев, пряталось от взглядов почётных горожан заброшенное здание, внутри которого некогда располагался музей города. Уже около десятка лет здание пустовало, деревья на территории него разрослись, укрыв в своей тени и листве обрастающие мхом старые стены. Укромное расположение, отгороженность от улицы и густая сеть веток и кустарников делала территорию бывшего музея привлекательной для любителей выпить или справить малую нужду вдали от глаз вездесущих граждан и патрулирующих милиционеров.
Девочки шли в линию, то и дело натыкаясь на лысеющие по осени ветки древних деревьев, цепляясь одеждой за колючие кусты и морща носы от малоприятного запаха, исходившего от земли и стен пустующего здания. Наконец Старшова остановилась у возвышения, бывшего некогда оградой, и взобралась с ногами на крошащийся каменный постамент. Её подруги пристроились рядом. Земля вокруг была усыпана битым стеклом, мятыми жестянками и пустыми пластиковыми бутылками. Света, аккуратно ступая по более-менее чистым участкам, медленно подошла к Старшовой и её компании. Девчонки уже открыли свои банки пива и с не присущим для пятнадцатилетних подростков наслаждением к ним присосались. Одна из Катиных подруг покосилась на Милку и бросила ей четвертую банку. Света, смешно дернувшись от неожиданности, схватила летящую в неё жестянку кончиками пальцев и тут же уронила. Девицы в голос засмеялись, а Старшова, которая всё ещё пила из банки, едва не захлебнулась пивом.
– Ну ты, Осипова, и рукожопая! Ничего доверить нельзя, – сквозь смех и кашель прокричала Катя.
Милка, мигом покраснев от смущения, наклонилась и подняла с влажной земли злополучную банку. Её коленки всё ещё подрагивали, угрожая девочке внезапным падением, что вызвало бы больший смех у находящихся рядом девчонок. К счастью, смеялись они недолго – больше были увлечены негласным соревнованием по осушению поллитровок крепкого пива на скорость. Света была поражена такому маниакальному пристрастию Старшовой к спиртным напиткам. Из мимолетных размышлений Милку вывела смачная, совсем не девичья, отрыжка Оли – Катиной подруги. Та утёрла губы тыльной стороной ладони и резким движением рук смяла пустую банку в жестяную лепёшку. От такого зрелища Милке стало не по себе: во рту пересохло, сердце забилось чаще, а пальцы, держащие не начатое пиво, задрожали. Хорошо хоть здесь, в полутьме, этого никто не заметил.
– Эй, Осипова, чего стоишь, как неродная? Подходи поближе, посекретничаем, – Катя прикончила свою банку двумя секундами позднее Оли и теперь смотрела на Милку слегка окосевшим взглядом.
Света аккуратно приблизилась к девчонкам на пару коротких шажков. Её длинная чёлка падала на глаза, закрывая обзор, но поправить её у Милки не хватало сил, ведь для этого нужно было поднять скованную страхом руку.
– Ну, рассказывай, чем ты там занимаешься в своей тусовке? – нарочито безразлично, но с плохо скрываемым любопытством спросила Катя, а её подруги мерзко прыснули от смеха.
– В какой… тусовке? – пересохший язык с трудом повернулся, и голос Милки получился хриплым.
– Ой, нечего тут дуру включать, вся школа знает, что ты стала тусоваться с местными готами-идиотами, вонючими панками и смазливыми эмо. Хотя, чего удивляться – ты всегда была замухрышкой, вот и связалась с бандой нарков и алкашей.
– Они не такие, – выдавила из себя Милка, чувствуя, как внутри накапливается обида, понемногу задавливая парализующий страх.
– Ой, божечки! – картинно взмахнула руками Катя, едва не заехав сидящей рядом Оле по носу, – Ты ещё их защищаешь. Я не могу.
Девицы зашлись в приступе смеха, а Милка, с неожиданной для себя решительностью, громко произнесла, прервав их визгливое веселье:
– Знаешь, Катя, я не хочу об этом разговаривать. И вообще, мне пора. Возьми свое пиво.
Милка аккуратно поставила банку на землю около себя, и собиралась было двинуться в обратном направлении.
– Что? – едва не задохнувшись от возмущения, проревела Старшова. – Ты в край офигела, Осипова! Думаешь, раз бухаешь в компании своих панков и эмочей, то нормальные люди тебе не чета?! Что всех остальных можно посылать?
– Я не посылала тебя, Катя, – тихо произнесла Милка, ощущая, что страх вновь подступает. – Просто мне действительно нужно идти.
– Куда это тебе нужно идти? К парню что ли? – громко спросила Оля и засмеялась, а другие подхватили.
– Ты чего, Олька, к какому парню? Думаешь, у этой мартышки кто-то есть? – сквозь смех проговорила Катя и неприятно шмыгнула носом.
Милка задрожала, то ли от гнева, то ли от страха – было непонятно. Катины слова её задели, но больше всего девочке сейчас хотелось выйти из этого чёртова сквера и спокойно отправиться домой. Поэтому она стала потихоньку пятиться назад, надеясь, что смеющиеся девчонки не станут её останавливать. Но судьба была неблагосклонна к Милке сегодня.
– Эй, Осипова, ты куда собралась без спросу?
Старшова резво соскочила с каменного остова ограды и мигом подбежала к Милке вплотную. Света ощутила щекочущий ноздри запах алкоголя, исходивший от Кати.
– То есть ты хочешь сказать, Осипова, что мы с девками слишком приземлённая для тебя компания? Тебе с нами тусоваться противно?
– Нет, Катя, я такого не говорила и я так не считаю. Не стоит преувеличивать, я всего лишь сказала, что мне нужно идти…
– То есть, я еще и тупая?! Нет, девки, вы слышали? Она мне тут указывает, что делать и как поступать!
Сердце стало биться громко и часто, а в голове пульсировало. От страха Милка не могла сказать ни слова, а в это время подруги Кати медленно обступили её с боков. Милка поняла, что всё это время являлась игрушкой для Старшовой, способом поразвлечься, когда закончится выпивка. И это осознание одновременно со страхом вызвало единственно верную мысль: «бежать, бежать как можно быстрее и подальше от них».
Пока Старшова с гаденькой улыбкой обзывала Милку неприятными словами, а подруги в это время хмыкали рядом, Света выдохнула и, резко повернувшись, дала дёру. Не разбирая дороги, чувствуя хлесткие удары ветвей по лицу и звякающее под ногами стекло, Милка неслась туда, где светил фонарь. Уж при свете хулиганки не станут её трогать, а может быть повезет и поблизости окажется кто-нибудь из прохожих, тогда уж точно всё будет в порядке. Пот застилал глаза, челка закрывала и без того невидимую тропинку впереди. Вдруг левая нога Светы не ощутила под собой поверхности и ушла вниз, в углубление небольшой, но коварной ямки. Резкая боль пронзила лодыжку и смазала неожиданность падения. Милка упала ничком, кожей лица ощутив холодную землю, влажные листья на ней и прилипшие к щеке фантики от конфет. Топот трёх пар ног и визгливые возгласы оповестили о том, что Старшова и компания очень обрадовались нелепому падению Милки.
– Ну ты и дура, Осипова. Хрена с два ты от нас сбежишь. Но за попытку бегства тебе полагается наказание, – завизжала Катя, больно пнув Милку в бедро. Слёзы брызнули из глаз девочки, но она изо всех сил держалась, чтобы громогласно не разреветься и не доставить своим обидчицам большего удовольствия.
– Так, девки, поднимайте это пугало, будем учить недотёпу, что нельзя от нас сбегать, словно вшивая сучка, – скомандовала Старшова и Милка ощутила, как её хватают под руки и ставят на ноги. Левую лодыжку словно обожгло огнём, резкая боль заставила Милку громко всхлипнуть. Слёзы ручьём покатились из глаз, ещё ухудшая не самую лучшую обзорность.
– Чего ревёшь, убогая? А ну прекратила! – голос Кати перестал быть насмешливым и приобрел нотки жестокости. Через секунду лицо Милки обожгла мощная пощёчина.
– Эй, Катюха, ты чего? Не надо её по лицу бить, а то в школе заметят и начнут расспрашивать. А эта дура нас стопудово сдаст! – испуганно пробурчала Оля.
– Да, точно. Нам неприятности не нужны, – спохватилась Катя. – Но проучить её всё равно следует. Придумала! Снимайте с неё штаны. Будем розгами из неё всю дурь выбивать.
Дико загоготав, Катя отошла к ближайшему деревцу, намереваясь отломать от него хлесткую ветку. Подруги Старшовой засмеялись и стали тянуть джинсы Милки вниз. Девочка сопротивлялась, но от боли, унижения и ручьёв слёз, не смогла сделать ничего стоящего. Её вновь повалили на землю и чья-то ловкая рука, стала блуждать по животу, в поисках пуговицы на джинсах. Милка не могла больше сдерживаться, сил на сопротивление не было, они остались только на крик.
– А ну заткнись, сука! – грубый толчок в плечо заставил Милку прерваться на полу-крике.
Девочка слышала гнусавые восклицания Старшовой, мерзкий клёкот её подруг, как вдруг их заглушил громкий ясный голос, принадлежавший некому мужского пола.
– Вы что творите, негодяйки! А ну прочь отсюда!
Хватка на плечах и на бедрах девочки ослабла и через мгновение пропала. Милка приоткрыла глаза и увидела несущиеся прочь фигуры своих обидчиц. Не до конца осознавая, что произошло, девочка попыталась подняться, но ей помогли это сделать. Ощутив крепкую хватку мужских рук, Света оказалась в вертикальном положении.
– Эй, малыш, ты как? Стоять можешь? – заботливо спросил низковатый, но приятный голос.
