скачать книгу бесплатно
Пятой была Дебора Коппел. Она сообщила, что у мисс Фрейзер через двадцать минут эфир и ей некогда проконсультироваться с нужными людьми, однако она склоняется принять предложение мистера Вулфа и до конца дня даст ответ.
Итак, к одиннадцати утра, когда Вулф спустился вниз, а я включил радио, настроив его на волну ФРК, на рынке действительно сложилась благоприятная конъюнктура.
Пока шла программа Маделин Фрейзер, Вулф сидел с закрытыми глазами за письменным столом, откинувшись на спинку кресла. Но мне что-то не сиделось на месте, и я кружил по комнате, отвлекаясь на телефонные звонки. Билл Медоуз, естественно, вел передачу вместе с мисс Фрейзер в качестве соведущего, так сказать на подпевках, потому что это было его работой. Гостями программы стали известный модельер и кто-то из первого десятка самых стильных женщин Америки.
Гости, как и все знаменитости, вели себя отвратительно, и Биллу нечем было особо похвастаться, но Фрейзер, что там ни говори, оказалась, как всегда, на высоте. Приятный голос, правильные интонации, и, даже когда она рекламировала мыло «Белая береза», не возникало желания выключить приемник. В пятницу на прошлой неделе я слушал мисс Фрейзер впервые, без сомнения, как и несколько миллионов слушателей, и готов был снять перед ней шляпу за то, что она, хотя эта история ее явно допекла, провела эфир без сучка без задоринки.
В студии наверняка стало еще жарче, когда во время программы принесли бутылки со «Старлайтом», который затем разлили по стаканам для гостей, а также для Билла Медоуза и самой мисс Фрейзер. Не знаю, кто принял такое решение в прошлую пятницу – первый эфир мисс Фрейзер после смерти Орчарда, – но если это сделала она, то у нее явно стальные нервы. Впрочем, кто бы ни принял такое решение, править бал предстояло именно мисс Фрейзер, и она выполнила все безукоризненно, словно той печально известной бутылки «Старлайта», из-за которой кто-то блевал, истошно вопил, хватался за воздух, дергался в конвульсиях и в результате умер, не было и в помине.
Ни единой фальшивой ноты, ни единой запинки или заминки, ничего; собственно, здесь я должен признать, что Билл тоже неплохо справился со своей ролью. А вот гости были ужасны, хотя мы уже успели привыкнуть к подобному стилю поведения.
Когда передача закончилась и я выключил радиоприемник, Вулф пробормотал:
– Чрезвычайно опасная женщина.
Его слова впечатлили бы меня куда больше, если бы я не знал, что, по глубочайшему убеждению Вулфа, все женщины делятся на чрезвычайно опасных и чрезвычайно тупых. Поэтому я просто заметил:
– Если вы считаете ее чертовски умной, то должен с вами согласиться. Она на редкость хороша.
Вулф покачал головой:
– Я имею в виду цель, ради которой она использует свой ум. Взять, к примеру, эту жуткую готовую смесь для печенья! Мы с Фрицем ее попробовали. И фирма по производству смеси еще имеет наглость носить название «Сладости»! Фи! А этот мерзкий салатный соус… Мы его тоже попробовали, когда у нас возникла критическая ситуация. Бог его знает, как такие вещи влияют на желудок, но эта женщина хитроумно и целенаправленно ведет подрывную работу, прививая миллионам людей дурной вкус к еде. Ее необходимо остановить!
– Ладно, остановите ее. Пришейте ей убийство. Хотя, должен признаться, увидев…
И тут зазвонил телефон. Мистер Бич из ФРК интересовался, успели ли мы дать какие-либо обещания Тулли Стронгу или кому бы то ни было, связанному со спонсорами, и если да, то кому и что именно? Удовлетворив любопытство мистера Бича, я сказал Вулфу:
– Думаю, было бы неплохо подключить Сола, Орри и Фреда…
Телефон снова зазвонил. Звонил некто по фамилии Оуэн. Он назвался директором по связям с общественностью компании «Старлайт» и попросил разрешения приехать на Западную Тридцать пятую улицу поговорить с Ниро Вулфом. С трудом отделавшись от него, я повесил трубку. После чего Вулф, откупорив принесенную Фрицем бутылку пива, ответил:
– Я должен сперва узнать, что происходит. Если выяснится, что полиция валяет дурака…
Зазвонил телефон. Это был Натан Трауб из рекламного агентства, который хотел быть в курсе дела.
Телефон звонил до самого ланча, во время ланча и после ланча. Они потратили чертову уйму времени, пытаясь прийти к заключению, как им делить лавры. Вулф уже начал всерьез раздражаться. Впрочем, и я тоже. Время с четырех до шести дня Вулф обычно проводил наверху с орхидеями, и вот, когда он уже направился из кабинета к лифту в прихожей, мы узнали, что в офисе Бича в здании ФРК на Сорок четвертой улице состоялась всесторонняя встреча.
И вот на этой-то встрече они сдали карты и быстренько их раскрыли, поскольку на часах еще не было пяти, когда телефон зазвонил снова. Я взял трубку и услышал знакомый голос:
– Мистер Гудвин? Это Дебора Коппел. Все устроено.
– Отлично. И как?
– Я говорю от имени мисс Фрейзер. Было принято решение, что вы все узнаете от нее, через меня, поскольку она первая получила ваше предложение. Мы хотим поставить вас в известность, какие условия для нее приемлемы. Юрист ФРК уже готовит соглашение, которое должно быть подписано мистером Вулфом и другими сторонами.
– Мистер Вулф терпеть не может подписывать документы, составленные юристами. Десять к одному, что он не подпишет. Он наверняка настоит на том, чтобы надиктовать мне текст соглашения, поэтому вы вполне можете сообщить мне детали.
– Тогда кто-нибудь другой может отказаться его подписать, – возразила она.
– Исключено, – заверил я мисс Коппел. – Люди, которые названивали нам весь день, подпишут все, что угодно. Итак, каковы условия соглашения?
– Все, как вы и хотели. То, что вы изложили в разговоре с мисс Фрейзер. Никто не возражал. Единственное, что обсуждалось, – это как разделить искомые суммы. Мы пришли к следующему…
Пока Дебора Коппел говорила, я делал записи в блокноте, и вот что у меня получилось:
Позвонив Деборе Коппел, чтобы проверить цифры, я в конце концов заявил:
– Нас устраивает, если это устраивает мисс Фрейзер. Она удовлетворена?
– Она согласилась, – ответила Дебора. – Конечно, она предпочла бы заплатить сама, но, учитывая обстоятельства, это было невозможно. Да, она удовлетворена.
– Хорошо. Мистер Вулф продиктует условия соглашения, вероятно, в форме письма. И все заинтересованные стороны получат по копии. Что, впрочем, пустая формальность. Более того, мистер Вулф уже хочет приступить к работе. Ведь мы знаем только то, что было в газетах. Если верить газетным статьям, имеется восемь человек, которых полиция рассматривает в качестве… э-э-э… подозреваемых. Их имена…
– Я знаю их имена. Включая и мое тоже.
– Конечно знаете. Не могли бы вы пригласить их сюда, в дом Вулфа, в половине девятого вчера?
– Всех?
– Да, мэм.
– Но неужели это так уж обязательно?
– Мистер Вулф считает, что да. Он передает свои пожелания через меня так же, как мисс Фрейзер – через вас. Кстати, должен вас предупредить, он может быть жутко вредным, когда речь идет о высоких гонорарах. Обычно, когда вы нанимаете человека сделать для вас какую-то работу, он считает вас боссом. Но когда вы нанимаете Вулфа, он считает боссом себя. Вулф – гений, что проявляется и таким образом. Вы можете или принять все как есть, или попробовать бороться. Вам нужна реклама или выполненная работа?
– Мистер Гудвин, давайте не будем друг друга расстраивать. Конечно, нам нужна выполненная работа. Лично я не знаю, удастся ли нам заполучить профессора Саварезе. А эта девчонка Шеферд такая вредная, что мистеру Вулфу до нее далеко.
– Так вы соберете всех, кого сможете? В половине девятого. И держите меня в курсе.
Она согласилась. Повесив трубку, я позвонил Вулфу по внутреннему телефону сказать, что мы завершили продажу.
Как вскоре выяснилось, мы еще кое-что и прикупили. Без двадцати пяти шесть, то есть всего через сорок пять минут после моего разговора с Дебби Коппел, раздался звонок в дверь. Иногда дверь открывает Фриц, иногда – я, если у меня нет неотложных дел. Итак, я прошел в прихожую и распахнул парадную дверь.
На крыльце меня ждал сюрприз. Передо мной стоял какой-то франт в пальто, достойном герцога. Слева от франта топтался краснолицый упитанный джентльмен. За ними расположилась группа из трех человек с футлярами и сумками в руках. Когда я осмыслил представшее моим глазам зрелище, то прикрыл дверь, подперев плечами дверной проем.
– Мы хотели бы видеть мистера Ниро Вулфа, – развязно заявил франт в шикарном пальто.
– Он сейчас занят. Я Арчи Гудвин. Чем могу помочь?
– Определенно можете! Я Фред Оуэн. Ответственный за связи с общественностью в компании «Старлайт». – Он протянул руку, и мне пришлось ее пожать. – А это мистер Уолтер Б. Андерсон. Президент компании «Старлайт». Мы можем войти?
Я потряс руку президента, продолжая блокировать дверь.
– С вашего позволения, – сказал я, – мне было бы гораздо легче, если бы вы намекнули о цели вашего визита.
– Ну конечно, с превеликим удовольствием! Я непременно позвонил бы, но нужно было спешить, чтобы материал попал в утренние газеты. Поэтому я уговорил мистера Андерсона, пригласил фотографов, и вот мы здесь. Это займет не более десяти минут. Мы просто хотим, чтобы фотографы запечатлели, как мистер Андерсон смотрит на мистера Вулфа в момент подписания соглашения, или наоборот. А потом они обмениваются рукопожатием или, дружно наклонившись, разглядывают какой-то предмет, подпись под которым может гласить, что это ключ к разгадке убийства.
– Чудненько! – ухмыльнулся я. – Но, черт побери, только не сегодня! Мистер Вулф порезался во время бритья, щека у него заклеена пластырем, поэтому мистер Вулф, при своем непомерном тщеславии, вряд ли позволит направить на себя объектив фотокамеры.
Вот наглядный пример того, как низко может пасть человек из-за денег. Я имею в виду себя. Самым правильным было бы скинуть их с крыльца на тротуар, особенно франта, чтобы они пересчитали все семь ступенек. И почему я этого не сделал? Десять штук баксов. А может, даже все двадцать, ведь если представители «Старлайта» оскорбятся, то сорвут сделку.
Усилие, а именно необходимость поступиться принципами, которое потребовалось, чтобы помешать им войти в дом, не слишком при этом разозлив, привело меня в определенное состояние духа, уже позже обусловившее мою реакцию на слова Вулфа, после того как я объяснил ему основные положения соглашения, на котором остановились наши клиенты.
– Нет. Я не согласен. – Вулф был излишне эмоционален. – Я не подпишу соглашение, одной из сторон которого являются эти самые «Сладости».
Я отлично знал, что это вполне разумно и даже благородно. Однако сейчас меня задел именно тот факт, что я не задумываясь поступился принципами, а вот Вулф – нет.
– Замечательно. – Я сердито посмотрел на него и вскочил с места. – Все, я увольняюсь. Вы слишком заносчивый, слишком эксцентричный и слишком толстый, чтобы я мог на вас работать.
– Арчи, присядь.
– Нет.
– Да. Я не толще, чем был пять лет назад. Да, я стал намного заносчивее, но ведь и ты тоже. Хотя почему бы и нет, черт возьми?! В один прекрасный день наступит кризис. Тогда или ты станешь совершенно невыносимым, и я тебя уволю, или я стану совершенно невыносимым, и ты уволишься сам. Но этот день еще не настал, о чем ты прекрасно знаешь. Так же как и то, что я скорее стану полицейским под началом у мистера Кремера, чем соглашусь принять предложение от фирмы, носящей название «Сладости». Твоя работа вчера и сегодня была в высшей степени удовлетворительной.
– Не подмазывайтесь ко мне.
– Чепуха! Повторяю еще раз: за пять лет я совершенно не поправился. Сядь и достань блокнот. Мы представим соглашение в виде письма, адресованного всем сразу. И они смогут подписать наш экземпляр. А вот «Сладости» мы, пожалуй, исключим, – Вулф скорчил недовольную рожу, – и добавим два процента и пятьсот долларов Федеральной радиовещательной компании.
Что мы и сделали.
К тому времени как Фриц позвал нас обедать, нам уже успели позвонить Дебора Коппел и остальные. Итак, вечеринка была назначена.
Глава 5
На первом этаже старого дома Вулфа из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице, неподалеку от Гудзона, четыре комнаты. Если войти в дом через парадную дверь, поднявшись на крыльцо, то справа можно увидеть массивную старинную дубовую вешалку с зеркалом, лифт, лестницу и дверь в столовую. Слева расположены двери в гостиную, которой мы не так уж часто пользуемся, и в кабинет. Дверь в кухню находится в конце коридора.
Кабинет вдвое больше любой другой комнаты в доме. Это, в сущности, наша гостиная, и, поскольку Вулф в основном проводит время именно тут, пришлось уступить ему право расставлять мебель и аксессуары по своему усмотрению: ни одна вещь не может здесь остаться, если ему неприятно на нее смотреть. Ему нравится контраст между письменным столом вишневого дерева и изготовленным по эскизам Мейера креслом с обивкой тканью из кардной пряжи. Ярко-желтую обивку дивана приходится чистить два раза в неделю, но Вулфу нравится канареечный цвет. Стоящий возле полок трехфутовый глобус слишком большой даже для такой просторной комнаты, но Вулфу нравится на него смотреть. Он так любит удобные кресла, других в доме не держит, хотя сидит исключительно в своем.
Итак, в тот вечер некоторые из наших гостей хорошо устроились, по крайней мере, по мнению остальных. Гостей было девять: шестеро – званых и трое – незваных.
Из восьми человек, обещанных мне Деборой Коппел, не было лишь Нэнсили Шеферд, которую не известили, и профессора Ф. О. Саварезе, не сумевшего прийти. Тремя незваными гостями оказались Андерсон и Оуэн – президент «Старлайта» и пиар-менеджер соответственно, которых поначалу я не пустил дальше крыльца, а также Бич, вице-президент «Старлайта».
В девять вечера компания уже была в сборе, и присутствующие, заняв свои места, смотрели на Вулфа. Все прошло гладко, если не считать незначительных трений, возникших между мной и Андерсоном. Лучшим креслом, не считая того, на котором сидел Вулф, было красное кожаное, стоявшее возле письменного стола Вулфа. Андерсон с ходу его приметил и поспешил занять. А когда я вежливо попросил Андерсона переместиться в другой конец комнаты, он на меня окрысился, заявив, что ему и здесь неплохо.
– Но это кресло, так же как и те, другие, зарезервированы исключительно для кандидатов, – объяснил я.
– Кандидатов на что?
– На ведущие роли в процессе по делу об убийстве. Мистер Вулф захочет их сгруппировать, чтобы они были у него на глазах.
– Ну тогда посадите их как-нибудь по-другому. – Он не сдвинулся с места.
– Я не могу попросить вас предъявить билет, – многозначительно произнес я, – потому что это частный дом и вы явились без приглашения. А значит, моим единственным аргументом является пожелание хозяина дома.
Он наградил меня злобным взглядом, но, ни слова не говоря, встал и пересел на диван.
Я подвел Маделин Фрейзер к красному кожаному креслу, позволив другим пяти кандидатам рассесться полукругом перед письменным столом Вулфа. Бич, который стоя разговаривал с Вулфом, выбрал кресло возле дивана. Оуэн присоединился к боссу, поэтому я предоставил троих непрошеных гостей самим себе, как и должно было быть.
Вулф обвел глазами полукруг, начиная с кресла мисс Фрейзер.
– Вы наверняка найдете процедуру весьма утомительной, – начал разговор Вулф. – Я только приступаю к данному делу, и мне придется вернуться к деталям, о которых вам уже осточертело говорить. Поскольку имеющаяся у меня информация получена из газет, она в основном является неточной и отчасти ложной. Уж не знаю, как часто вам придется меня поправлять.
– Все зависит от того, – улыбнулся Натан Трауб, – какую газету вы читали.
Трауб, человек из агентства, был единственным из всех шестерых, кого я раньше не видел. Я только слышал по телефону его хорошо поставленный низкий голос, когда он говорил мне, что все дела нужно вести через него. Он оказался намного моложе, чем я думал, примерно одних лет со мной, но во всем остальном – именно таким, как я и ожидал. Основная разница между двумя руководителями рекламных агентств состоит в том, что один отправляется покупать костюм в «Брукс бразерс» утром, а другой – днем. Все зависит от расписания совещаний. Лично Трауб купил себе двубортный серый костюм, сочетавшийся с его темными волосами и здоровым цветом лица.
– Я прочел их все. – Вулф снова обвел глазами присутствующих слева направо. – Когда понял, что хочу заняться этим делом. Кстати, полагаю, вы знаете, кто меня нанял и зачем.
Кое-кто кивнул.
– Да, знаем, – сказал Билл Медоуз.
– Хорошо. Тогда вы знаете, почему я терплю присутствие мистера Андерсона, мистера Оуэна и мистера Бича. Заинтересованными сторонами на девяноста пять процентов являются они трое, ну и, конечно, мисс Фрейзер. Отсутствуют только рекламодатели мыла «Белая береза».
– Они не отсутствуют, – возмутился, хотя и в рамках приличия, Натан Трауб. – Я могу говорить от их имени.
– Я бы предпочел, чтобы вы говорили от своего имени, – отрезал Вулф. – Клиенты здесь, чтобы слушать, а не говорить. – Упершись локтями в подлокотники кресла, Вулф сложил руки домиком и, поставив на место незваных гостей, продолжил: – Что касается вас, дамы и господа, вам будет полезно узнать, что моя работа – выяснить, кто из вас виновен в убийстве, и доказать это. К сожалению, у нас нет такой возможности, поскольку двое из восьми нужных мне лиц – мисс Шеферд и мистер Саварезе – не пришли. Мне сказали, что у мистера Саварезе уже была назначена встреча, а мисс Шеферд проявила явное нежелание, о причине которого мне хотелось бы узнать чуть подробнее.
– Она просто наглая маленькая балаболка. – Тулли Стронг снял очки и, нахмурившись, уставился на Вулфа.
– Настоящая заноза в заднице, – уточнил Билл Медоуз.
Все улыбнулись, кто-то нервно, кто-то искренне.
– Я ее сюда особо и не звала, – объяснила Дебора Коппел. – Она все равно бы пришла, только если бы ее попросила лично мисс Фрейзер. Я не думала, что это обязательно. Да и вообще, она ненавидит всех остальных.
– Почему?
– По ее мнению, мы не подпускаем ее к мисс Фрейзер.
– И это действительно так?
– Да. Мы пытаемся.
– Надеюсь, ко мне-то вы ее так или иначе подпустите. – Вулф сжал пальцами подлокотники кресла и вздохнул, надув обтянутый желтой рубашкой живот, видневшийся между жилетом и штанами. – Ну ладно. Хорошего понемножку. Обычно я не люблю, когда меня перебивают, но сейчас хочу сделать исключение. Если вы не согласны с моими словами или считаете, что я ошибаюсь, сразу же скажите мне об этом. Так, например, дважды в неделю, а может, и чаще, вы сталкиваетесь с проблемой подбора гостей для программы мисс Фрейзер. А это настоящая проблема, потому что вам нужны интересные люди, желательно знаменитые, но при этом готовые подвергнуться публичному унижению, поскольку сам факт их присутствия является своего рода знаком согласия с нелепыми заявлениями мисс Фрейзер и мистера Медоуза относительно рекламируемых ими продуктов. Недавно…
– А что в этом унизительного?
– Они не делают никаких нелепых заявлений!
– Но какое это имеет отношение к тому, за что мы вам платим?
– Вы уже со мной не согласны. – Вулф даже глазом не моргнул. – Я этого и просил. Арчи, будь любезен, запиши, что мистер Трауб и мистер Стронг несогласны. А на протест мистера Оуэна можешь не обращать внимания, так как мое разрешение перебивать на него не распространяется. – Вулф в очередной раз оглядел усевшихся полукругом людей. – Недавно вы решили пригласить в качестве гостя человека, дающего советы по ставкам на скачках. И я не сомневаюсь, что ваши воспоминания насчет того, когда впервые родилась эта гениальная идея, будут различаться.
– Вопрос обсуждался и так и этак в течение года, – сказала Маделин Фрейзер.
– Я всегда был категорически против, – заявил Тулли Стронг.
