скачать книгу бесплатно
Дар это заметил.
– Холодно? – поинтересовался он.
Я кивнула. Со слабой надеждой подумала, что, наверное, сейчас он подкинет дров в камин или даже воспользуется магией – уж на такие-то мелочи у него должны были остаться силы, – но он только усмехнулся.
– То ли ещё будет. Раздевайся.
Что?!
Я гневно развернулась, вперила в него убийственный взгляд.
– Чего смотришь? Тебе напомнить, зачем ты сюда пришла?
Скотина, он так и стоял полуголый, совершенно невозмутимый, скалил зубы в полумраке комнаты. Чёрт, как же нечестно. Я ничего не могу ему противопоставить.
И он прав. Я действительно пришла сюда, готовая на всё. Наш договор гласит ясно: он может делать со мной, что захочется, за исключением унижений и причинения боли. Только я почему-то не думала, что уже в первый раз он потребует, чтобы я раздевалась. Хотя я вообще пыталась не думать о том, что он может потребовать.
И, боги, эта его печать, метка тёмных… Я ведь понятия не имею, на что она способна. Вдруг она заставит меня сделать что-то против воли? Почему я не разузнала об этом больше, прежде чем согласиться? Хотя я и так перерыла всю библиотеку. Настолько щекотливые вещи не пишут в фолиантах, а если и пишут, то тщательно прячут их от любопытных студентов.
Непослушными пальцами я потянулась к пуговицам. Ужасно хотелось опустить взгляд, но сделать это – значило проиграть. И я смотрела прямо перед собой, как бы в пространство, хотя отлично видела Дара и выражение его лица.
Он молча наблюдал за мной. Светлые глаза сверкали пугающим блеском, тонкие ноздри чуть раздувались. Лицо у него было совершенно непроницаемое, но взгляд словно прикипел к моим пальцам. Я с дрожью сообразила, что сейчас, когда на мне нет амулета, мои чувства для него как на ладони. Или даже нет – как на блюде. И он, словно заправский гурман, пробует каждую эмоцию на вкус: кислинка стыда, растерянность, нежелание, беспомощная злость… и перчинка возбуждения, придающая ужину неповторимый аромат.
Дар был словно расслаблен и в то же время, как огромная сильная змея, словно готов в любой момент распрямиться, кинуться в атаку. Неужели на них, тёмных, это так сильно действует?
Длинный ряд пуговиц закончился. И – странное дело – стыд, да, стыд опалял щёки, гнал жидкое пламя по венам, но помимо него просыпалось ещё одно чувство…
Торжество.
Хрупкое и слабое, как едва проклюнувшийся цветок, оно тем не менее совершенно явно пускало корни в моей душе.
Да, где-то очень-очень глубоко – я торжествовала при виде того, как Дар захвачен мной. Моими эмоциями, моими движениями, этим шорохом ткани, спадающей с моих плеч. Торжествовала, видя, как едва заметно дёргается кадык на его горле, как его глаза опускаются ниже, жадно, неотступно обшаривая моё тело.
И то, что сейчас плывёт между нами в этой комнате, пропитанной запахом воска, книг и мужского одеколона, – это что-то словно даёт мне – той, что якобы должна чувствовать себя вещью, – даёт мне власть над ним.
Я избавилась даже от лифчика, но трусики снять не смогла. Заколебалась, остановилась, и Дар – как будто это вырвало его из какого-то дурмана – резко мотнул головой. Чётко вырезанные губы шевельнулись:
– На колени!
Скотина.
Подавив очередную вспышку гнева, я выполнила приказ. Пол в комнате накрывал мягкий пушистый ковёр, стоять было совсем не больно, только очень унизительно. Очередная попытка дать человечке понять, где её место? Может, воспротивиться, напомнить ему о договоре?
Но я почему-то продолжала молчать.
Дар обошёл меня и встал сзади.
Я представила, как он смотрит на мою коленопреклонённую фигуру. Интересно, что он видит? Красивую обнажённую девушку на коленях в его комнате? Или несчастную жертву, беззащитную, дрожащую от страха и холода?
Сейчас, когда я не видела его, мне почему-то стало куда неуютнее.
Вдруг он ударит меня? Выльет на голову графин воды?
Его голос раздался куда ближе, чем я думала. Кожа от этого покрылась мурашками.
– Хочешь меня?
– С ума сошёл? – От возмущения я чуть не вскочила.
Хотела было повернуться, но он схватил меня за шею и пригнул к полу.
– Подонок… – прошипела я сквозь зубы. – Иди спроси свою Алиаду. Хотя её даже спрашивать не нужно, всё на лице написано!
Я думала, он разозлится, но Дар рассмеялся. Хватка слегка ослабла.
– Не хочешь, значит. Ничего. Сейчас захочешь.
Я ещё не успела осмыслить его слова, когда с ошеломлением почувствовала, как словно горячее вино хлынуло по жилам и как сладким спазмом отозвалось между ног.
Вот! Вот об этом я читала! О том, что тёмные могли одним своим желанием вызвать возбуждение в человеке. Скотина, и он сейчас делает это со мной. Забавляется, зная, что я не смогу противостоять.
Мысли путались, ноги разъезжались, я словно горела, хватая воздух вмиг пересохшими губами. Слабость кружила голову. Грудь ныла, будто требуя прикосновения.
Я сжала зубы. Не поддамся. Боги, как же хочется повернуться, прильнуть к мужским ногам, потереться о них, словно течная кошка. Хочется умолять, чтобы Дар взял меня.
Он вдруг рассмеялся:
– Я так и думал. Поняла теперь своё место? Вы, люди, созданы для того, чтобы подчиняться нам.
Не знаю, каким чудом, собрав все силы, но я смогла стряхнуть наваждение. Подняла глаза и прошипела:
– И не мечтай!
Глаза Дара полыхнули ответным вызовом. Я почувствовала, как он усилил давление – нахлынула такая сокрушительная волна, что я аж застонала от мощного желания. Всё тело сотряслось в сладкой судороге. Ноги свело, у меня потемнело в глазах.
Когда я пришла в себя, собственное тяжёлое дыхание и барабанный бой сердца оглушали. Всё тело дрожало. По рукам и ногам расплывалась томительная слабость. Трусики промокли насквозь. Свидетельство моего возбуждения.
Боги, я кончила. Я сейчас кончила только потому, что он использовал на мне ауру тёмных. Не прикоснувшись и пальцем.
И он об этом знает.
– Ненавижу тебя… – в бессилии прошептала я.
Дар развернулся и бросил через плечо:
– Пошла вон. Больше ты мне не нужна.
Он исчез за дверью, а я быстро оделась, испытывая непреодолимое желание кинуться в душ, и мыться, и скрести себя до крови. Да только ощущения не сотрёшь, как ни старайся.
Но нет…
Если Дар думает, что этим он поставил меня на место, то он слишком плохо меня знает.
Глава 8. Дар
Я дождался, когда за ней закроется дверь, и только тогда протяжно выдохнул, прислоняясь вспотевшей спиной к прохладной стене.
Слава богам, она ушла сразу. Слава богам, иначе даже не знаю, сумел бы я удержаться. Всё-таки это было чересчур, для первого раза так точно.
Пах надрывно пульсировал. Я запустил руку под резинку штанов, провёл по члену, снова представляя, как она передо мной… на коленях… её тело в полумраке комнаты. Золотистая кожа, тонкие лепестки лопаток, нежный изгиб спины. Кольца янтарных волос, струящихся по плечу, голова, склонённая набок, словно Триана прислушивается к происходящему. Её робость, смущение и что-то неясное, терпкое, выкручивающее внутренности, лишающее дыхания.
Я даже не ожидал, что это будет настолько… круто.
Думал и воображал себе многое, но реальность оказалась куда ярче. Чувственнее. Оглушительнее. Мне банально снесло крышу.
Не только потому, что я впервые попробовал на вкус эмоции не защищённого амулетом человека, но и потому, что это была она. Та самая Триана. Бельмо на глазу, чёрная овца в стаде белых, позорное пятно на гербе Каарской академии.
Та, из-за которой я всерьез подумывал бросить академию, едва отучившись курс. Просто потому, что и подумать было невыносимо – учиться в одном месте с человечкой. Еще тем летом, когда кто-то из парней сказал, что Сартр окончательно впал в старческий маразм и принял в академию человека, я твёрдо решил, что устрою выродку такую жизнь, что он пожалеет, что вообще к нам сунулся.
Тогда я не сомневался, что так и будет.
И что же – выродок оказался девицей.
Как сейчас помню день, когда увидел её впервые. Тоненькую рыжеволосую фигурку, одинокую на академическом дворе. Другие первокурсники все держались друг друга, болтали, разбившись на группы, – и только она одна стояла поодаль, горделиво расправив плечи. Один взгляд – и словно резкий укол прямо в сердце. Смесь гнева, пренебрежения, желания уничтожить, прогнать к чертям и… непонятный мне самому интерес. Возможно, даже восхищение.
Она была чужая. Совсем другая, чем наши девушки. Черты лица проще и грубее, во взгляде – вызов, фигура – непривычно пышная, с красивыми изгибами, будто фарфоровая ваза. Пышущая здоровьем женственность. Непривычная, сбивающая с ног.
Плохо помню, но, кажется, в тот день я даже подошёл к ней. Отвесил пару насмешек, попытался грубовато поухаживать. Почему-то тогда я был уверен, что стоит мне хотя бы сделать вид, что я очарован ею, что мог бы ей покровительствовать, как она упадёт в мои руки, как спелая груша.
Не тут-то было.
Чёртова девица отшила меня, не потребовалось и лезть за словом в карман. Парни хохотали надо мной, я делал вид, что мне всё нипочём, а сам всё никак не мог перестать смотреть на неё.
Неуместная, возмутительная, низкая, жалкая тварь, потомок рабов и сама рабыня, как она смела стоять так спокойно, как смела отвечать мне как равному, как вообще смела поднимать глаза? Порочные красивые глаза с поволокой малахита…
Я поклялся, что отомщу, но первые два года такой возможности не представлялось. Всё же мы учились на разных курсах, да и дел хватало: учёба, соревнования, девушки. Но время от времени случалось: вроде бы всё хорошо, а тут напорюсь взглядом на эту – и сразу вспоминаю, что омрачает мне жизнь.
Она слишком выделялась. Всегда одна, всегда независимая… и ещё я слышал, что она охрененно хорошо учится.
Это тоже ни в какие ворота не лезло. Непростительно. Как смела жалкая глупая человеческая девица соображать лучше, чем выпестованные поколениями тёмные?
Ведь ясно же: мы любимцы богов, а люди – трава под нашими ногами.
Но эта чёртова Триана будто задалась целью опровергнуть все мои представления о людях.
Мысль о том, чтобы использовать её как донора магических сил, мне подкинул Сартр. Сразу, едва я вышел из лазарета. Привёл меня к себе в кабинет и спокойно, обстоятельно разложил всё по полочкам.
Мол, в соревнованиях по магборьбе я в таком виде участвовать не годен. Даже к учёбе, мол, Сартр меня допустить не в силах, я ведь завалю первую же магическую практику.
А значит, академический отпуск.
Непременно пойдут слухи, что старший сын Фальвертов недостоин и слаб. Это не только бросит тень на имя рода, я сам окажусь мишенью для пересудов. И уж карьеру это мне тоже испортит.
Но есть выход.
Довольно деликатный, доступный только при очень удачном стечении обстоятельств… но в принципе возможный.
Триана.
Да, я, конечно, читал, что раньше мы использовали людей в том числе именно так, как источник для восстановления. Но слышать – совсем не равно возможности ощутить это самому.
Сартр не стал многословно описывать плюсы. Напротив, упомянул довольно сухо и сразу сказал, что вряд ли девушка легко согласится. Предложил мне переговорить с ней, когда она очнётся, – но кто же обсуждает что-то с людьми.
Нет, я принял решение сам.
Наверное, принял его в тот самый миг, когда понял, о чём Сартр говорит.
Сделать невыносимую человечку своей рабой, своей собственностью – в этом было нечто такое сладкое, что у меня ёкнуло сердце. Нечто порочное, задевающее самые глубокие, самые низменные струны души.
А потом всё было проще простого. Отобрать у Трианы то, без чего она не сможет продолжать учёбу, – а потом как бы великодушно предложить вернуть. Ловушка захлопнулась без звука.
И вот сейчас, когда она моя, когда подчиняется почти беспрекословно, когда я ощущаю всё, что чувствует она, почему-то всё явственнее кажется, что где-то я сделал ошибку.
Внезапный стук в дверь вырвал меня из размышлений и воспоминаний.
Кого ещё черти принесли, когда я всем чётко сказал, что буду занят? Ни один из моих парней, да черт возьми, даже Алиада не посмела бы нарушить мой запрет.
Я пошёл к двери, а когда открыл, то сразу подобрался. Этого гостя я не ждал…
На пороге стоял Диметр.
Какого чёрта он здесь делает?!
Нет ни одного человека, которого бы мне хотелось видеть меньше, чем его. Даже когда костлявая с косой придет – думаю, у нас будет больше тем для разговора, чем с этим напыщенным индюком. Но, к сожалению, именно с Диметром судьба меня постоянно сталкивает. С самого первого курса он мой неизменный соперник в магборьбе, причём иногда соперник довольно успешный.
Да только… этому парню не то что в моей комнате, а вообще в нашей академии делать откровенно нечего. Он же учится в Нейльской академии, а это вообще в другом конце королевства.
Впрочем, благодаря станциям, он мог явиться сюда за какие-то полчаса. Это как раз несложно. Сложным должно было стать другое: пройти через весь городок и добраться до моей комнаты так, чтобы никто не остановил. И, главное, зачем?
– Что ты здесь забыл? – отличное приветствие. Лучшего он не заслуживает.
Я слегка напрягся. И не только потому, что мой главный соперник явился сюда и застал меня чуть ли не раздетым, но еще и потому, что за несколько минут до этого из моей комнаты как ошпаренная выскочила человечка.
Надеюсь, они не столкнулись. А если и столкнулись, то где-нибудь на парковой дорожке, подальше от нашего корпуса. Не хочу, чтобы Диметр знал о том, что у меня с ней может быть что-то общее.
Он ухмыльнулся как-то слишком уж ехидно, и у меня внутри снова что-то перевернулось: неужели всё-таки видел?
– Я слышал, тебя потрепала какая-то девчонка? И теперь ты вроде как в лазарете?
