скачать книгу бесплатно
– Простите, Павел, – предельно вежливо и осторожно, как к душевнобольному обратилась я, – но у вас такой маленький офис, куда вы все это поставите? И здесь совсем нет сотрудников.
Я пористроила чашечку на край стола, готовая вскочить и выбежать за дверь до того, как мой невменяемый клиент озвереет и начнет швыряться мебелью.
– Еще кофе? – он вроде бы пока что не планировал звереть. – Это головной офис. Я, знаете ли, не люблю все это: посетители, беготня, шум. А так-то у нашей компании несколько десятков офисов по всему городу. И в ближайшее время мы открываем несколько новых. А в течение полугода планируем расшириться и в пригороды. Вроде бы пока дела идут неплохо, так что найдем, куда поставить. Но учтите, вам придется объяснять мне, как это все работает, как будто бы это баллистическая ракета.
– Адронный коллайдер, – выпалила я, – так, как будто бы это адронный коллайдер.
Глава 5
Нет, этот день все-таки не так уж и плох. Есть подозрение, что меня уже не уволят. Кто увольняет курицу, несущую золотых Павлов Александровичей или Алексеевичей?
Кстати, все-таки Александрович или Алексеевич? Следовало бы вернуть хорошему человеку незаконно отобранное отчество. Я полезла в сумочку, достала визитницу, покопалась в ней. Если честно, визиток было не так уж и много, так что нужная нашлась быстро.
Александрович, конечно, Александрович, как я могла забыть.
Но практически в ту же секунду, как я взглянула на визитку, информация об отчестве директора стала совершенно лишней.
На визитке русским по белому крупными буквами было написано «СОЛЯРИС».
Нет никакого «Соляруса».
Нет никакого заказа на принтеры.
Нет никакого заказчика Павла, с которым мы будем обсуждать адронные коллайдеры.
Есть самый глупый в мире агент, которую в одном и том же месте обманули дважды, при том что она была предупреждена: там обманывают.
Профнепригодность как она есть.
День снова стал… К черту! Мне надоело следить за перепадами в его цветности. Тем более что сейчас у меня есть дела поважнее: пойти и написать заявление об уходе.
Не дожидаясь беседы с боссом. Не дожидаясь новых унизительных подколок, теперь уже не только от него, а от остальных обитателей нашего дружного серпентария.
****
Заявление об уходе можно подать и начальнику отдела, а он там уже передаст его вверх по вертикали. Хоть несравненному Никите свет Владимировичу, хоть самому господу богу.
Получу расчет, уеду на недельку за город, к счастью, это можно сделать практически бесплатно, и там на природе под сенью струй подумаю о своей грустной жизни.
Возможно, пойду в копирайтеры. Это, конечно, унизительно, но зато не надо таскаться на работу и терпеть боссов. А платят там – как повезет.
Я представила себя через несколько месяцев копирайтерства: неделю неумытая, с всклокоченной прической, с красными от компьютера глазами. Коробки от пиццы по всей территории комнаты и много-много пустых чашек со следами кофе. А если раз в неделю или две придется выйти на улицу, поездка в маршрутке приравнивается к кругосветному путешествию.
Ух ты, люди! Смотри-ка, светофор! Надо же – вывеску сменили, раньше там был детский магазин, а теперь секс-шоп. Наверное, в детском магазине упал спрос, и они решили таким образом простимулировать.
Так вот однажды выйдешь из квартиры, а уже наступило будущее. Люди летают в флайерах, рубятся на световых мечах, а ты все еще пишешь вдохновенные тексты об изысканных смесителях, которые «удовлетворят даже самый взыскательный вкус».
В общем, это мы уже проходили. Нет, конечно, от безнадеги и безысходности можно вернуться и к смесителям, к тому же их иногда разбавляют керамической плиткой, детской обувью и даже автомобилями. За последние почему-то платят меньше всего. Но пока все-таки остается надежда, что сень струй вдохновит меня на что-нибудь более привлекательное.
Но в любом случае краны с унитазами не дадут умереть от голода.
***
В кабинет к завотделом я старалась проскользнуть тише мыши. Если сейчас написать заявление об уходе, не привлекая к собственной персоне лишнего внимания, кто знает, может быть, история о том, как вреднючий «Солярис» дважды обманул самого глупого в истории человечества агента, не станет местной легендой, которую будут рассказывать новичкам, после того как я уйду. Сама делиться подробностями нашей с «Солярисом» встречи я точно не собиралась.
– Линочка, а я вас жду, – завотделом встречал меня так, будто бы я его столетняя бабушка-миллиардерша, которая, безусловно, еще крепка здоровьем, но… все мы не вечны.
Он усадил меня за стол и бросился к кофе-машине. Я тяжело вздохнула. Кажется, я еще не скоро смогу смотреть на офисное оборудование без тяжелого вздоха. Будто бы на каждом принтере саморезами намертво прикручена табличка «Лина – дура!».
– Я сегодня с утра немножечко погорячился…
Передо мной возникла очередная чашечка с кофе. Они все сговорились и решили обеспечить мне бессонную ночь? Так не стоило беспокоиться! Вышвырнутые за борт жизни агенты спят вообще не слишком крепко. Им снится будущее, черное и беспросветное, как этот кофе.
– Дело в том, что Павел Александрович, – когда завотделом говорил это, глаза у него были как у бешеной улитки: практически вылезли из орбит, – оплатил заказ, и сейчас продукцию отгружают.
Я поперхнулась кофе. Есть подозрение, что мои глаза стали приблизительно такими же, как глаза собеседника.
– Оплатил?
– Да, никто не ожидал. Если честно, ему давно уже никто не звонил, и теперь я понимаю, что это было большим упущением. Это непрофессионально – переставать пытаться. Нельзя переставать пытаться! Возможно, у человека изменились обстоятельства, возможно… – он вытер платком пот со лба. – Да после этого всё возможно. И, безусловно, на ближайшем собрании я приведу вас в пример другим сотрудникам.
– Не надо, – быстро ответила я.
Перспектива быть задушенной в подворотне и упакованной в файлики теперь всерьез замаячила перед глазами.
– Увы, без этого никак. Вы же понимаете, положительная мотивация, пример товарищей – это очень важно.
Он перешел на тот искусственно-поучительный тон, которым проводил планерки в те редкие дни, когда Никите Владимировичу было лень издеваться над сотрудниками лично.
– Я бы хотел попросить вас об одолжении. Утренний инцидент… – завотделом покосился в сторону урны, где мирно покоились обрывки моего заказа, – не нужно сообщать о нем Никите Владимировичу. Мне бы не хотелось…
– Да какие вопросы! – как можно быстрее ответила я. Лебезящий завотделом – зрелище еще менее приятное, чем тот же завотделом, учащий меня жизни и продажам. – Так я пойду?
– Куда? – не понял заведующий. Кажется, он собирался еще с полчаса беседовать с новым ценным сотрудником.
– Работать, – ответила я.
– А, ну как же! Конечно.
***
Не успела я усесться за свою стеклянную перегородку, как возле нее нарисовалась агент Кристина. Я точно знала, как ее зовут, потому что ее довольная физиономия висела на той самой доске с завидной периодичностью. И что характерно, душить ее за это в подворотне никто бы не решился. У этой миловидной дамочки был взгляд убийцы и хватка бультерьера.
– Скажи честно, ты ему дала?
Действительно! Разве можно поверить, что такое ничтожество как я в состоянии сделать продажу века?
Кристина окинула меня оценивающим взглядом и, кажется, отбросила эту вероятность тоже:
– Нет, вряд ли… Он твой родственник?
Я вздохнула. Ну она сама напросилась!
– Ладно, тебе по старой дружбе расскажу. Просто я пришла к нему в кабинет, – я понизила голос, – а там… – Кристина наклонилась пониже, готовая услышать наконец всю правду. – Он и наш Никита Владимирович… прямо на столе, представляешь?
Если бы завотделом увидел, какими круглыми на самом деле можно сделать глаза, он бы умер от зависти. Но он не видел.
– И? – спросила меня Кристина.
Черт побери, неужели я так плохо выгляжу? То есть в эту чушь она готова поверить, а в то, что Павел Александрович впечатлился моими прелестями, – нет.
– Ну, я и сказала: будете теперь до конца жизни покупать друг у друга канцтовары, а мне процент! Иначе пойду и расскажу все Кристине. Ой, уже рассказала…
Лучший продавец месяца несколько секунд буравила меня взглядом, пока, наконец, до нее не дошло, что ее только что послали с глупыми вопросами куда подальше. И она, бросив напоследок на меня уничтожающий взгляд, отчалила.
А из-за соседней перегородки раздался голос красавицы Леночки:
– Что, правда?
Я посмотрела на нее устало. Ну кто меня вечно тянет за язык? Еще не хватало к списку моих прегрешений против света очей добавить то, что я запустила про него дурацкую сплетню.
– Знаешь, а я так и думала. Он весь такой красивый, – она томно вздохнула, – ухоженный! И ни на кого не смотрит, а ведь здесь столько красивых девушек, – Леночка поправила волосы.
Я даже не стала вздыхать. Похоже, я обречена делать глупость за глупостью. Простите, Никита Владимирович! Честное слово, я этого не хотела.
– Ну теперь, по крайней мере, ясно, почему… – снова подала голос Леночка.
Что именно «почему», она не сказала. Неужели подкатывала к боссу?
Она уже открыла карманное зеркальце и разглядывала в нем свою неземную красоту, словно бы пытаясь убедиться, что та никуда не делась. Просто ценитель нынче не тот пошел.
В этот момент завибрировал мой телефон. Я ожидала, что это будет клининг-менеджер всех времен и народов Раиса Павловна. После сегодняшних событий она как-то на удивление долго меня не допрашивала и не требовала отчета о случившемся. А уже как бы пора. Впрочем, возможно, она поняла, как глубока была ее ошибка и не решалась мне позвонить. Нет, эту мысль я отбросила как неконструктивную. Чтоб моя тетушка чего там не решалась? Такого не бывает. Это она все решит и порешает. Одна за всех.
Номер был незнакомым. У нормальных людей уже одно это могло считаться поводом не отвечать на звонок. Но для агента незнакомый номер на дисплее – это всегда шанс. Вдруг кто-то по каким-то своим соображениям забрался на сайт компании и среди десятков контактных номеров агентов выбрал именно твой.
– Да, – с придыханием пропела я в трубку.
– Лисова? – прозвучал оттуда знакомый голос, слегка искаженный динамиками.
Еще одна минута славы. До этого свет очей мне не звонил. А вот теперь даже интересно, уволит он меня или нет, потому как если слушать речи Раисы Палны, то от меня нужно избавиться как можно скорее. А если смотреть на пополнившийся счет компании, то вроде бы как и не стоит.
– Вам передавали, чтобы вы зашли ко мне? – по голосу Никиты Сергеевича трудно было понять, что меня ждет – премия или позорное изгнание.
– Передавали, – сказала я осторожно. – Но я работала с клиентом, – да что тут осторожничать! – А еще зубной… – наверное, не стоило дергать тигра за усы, но мне почему-то очень хотелось. Каждый снимает стрессы как умеет.
– …и прорванная труба. Да-да, я помню. А теперь, если вы со всем этим закончили, зайдите, пожалуйста, в мой кабинет.
Глава 6
Как я ни настраивала себя на то, что все будет в порядке, мне было страшно и неловко.
Если когда-нибудь вы говорили о ком-то плохо за спиной, а потом вдруг он об этом узнавал и вам приходилось с этим человеком встречаться и смотреть ему в глаза, вы меня поймете. Тут уж не важно, правда то, что вы говорили, или гнусный вымысел. Вы сплетничали, и это уже ставит вас в разряд существ низшего порядка. А тот, кого вы незаслуженно оболгали (или заслуженно обложили правдой, это, повторюсь, не играет никакой роли), автоматически становится великомучеником, жертвой злостных инсинуаций.
Хотя, о чем это я! Вы наверняка не подставлялись там глупо. А вот я – очень даже да. Поэтому я с обреченным видом преодолела лестничные пролеты, постучалась, прошла мимо секретарши, которая придавила меня к ковровому покрытию презрительным взглядом старой девы, и открыла тяжелую дверь.
И тут же мои глаза ослепило сиянием нимба!
Ладно, вру, не было никакого нимба. Но должна же я была как-то показать, что обидела не кого-нибудь там, а этого святого человека!
– Здравствуйте, Лисова, присаживайтесь.
Я на всякий случай посмотрела, нет ли на стуле, на который мне широким жестом указал свет очей, канцелярской кнопки. Ее не было. Тогда я еще провела по сидению рукой: проверила наличие силикатного клея.
Не знаю, зачем.
Честно говоря, с трудом представляю Никиту Владимировича, который с выражением лица малолетнего пакостника, укладывает рядочком кнопки на мой стул.
А, нет! Вот представила. И вообще. Есть ли такая гадость, в которой я на все сто процентов не стала бы его подозревать? Вряд ли.
– Даже не знаю, что сказать… – шеф опять не улыбался.
Это настораживало. Черт возьми, неужели я что-то испортила в этом безупречном механизме? Раньше он всегда знал, что сказать. Впрочем, для человека, который привык купаться во всеобщем обожании, узнать, что кто-то его терпеть не может, должно быть очень болезненно. А главное – ведь тут же начинаешь подозревать, что и другие, возможно, любят его чуть меньше, чем кажется. А что, я ведь тоже не ходила на работу в майке с надписью «Андреев – козел!»
– Я долго думал обо всей этой ситуации… И вынужден признать, что был не прав.
А вот это неожиданно. Как-то не так я представляла себе этот разговор.
– Я действительно относился к вам предвзято. Мне, как руководителю, следовало указывать на ваши недочеты лично, а не делать это при коллегах. Возможно, следовало поручить беседу с вами непосредственному начальнику. А шутки… Мне казалось, что таким образом в коллективе создается непринужденная атмосфера. Видимо, я ошибался. В общем, я обещаю, что впредь буду избегать панибратства. Вы готовы принять мои извинения и продолжать работать дальше?
– Ну… В общем… да, – не так уж и просто было выдавить из себя эти слова.
Интересно, а если бы не «Солярис», стал бы тут кто-нибудь передо мной извиняться? Впрочем, ответ очевиден. Разумеется, нет. Так что, как ни крути, а Павел Александрович сыграл мне на руку.
– Теперь к делу.
Покончив с извинениями, Никита Владимирович быстро избавился от неправильного выражения лица и снова засиял своей обычной улыбкой. Я выдохнула с облегчением. Значит, не сломался. Просто включилась какая-то доселе невиданная мною опция.
Видимо, переход от режима «У нас все отлично, чего и вам желаем» к режиму «Что за чертова хрень тут творится?» у Никиты Владимировича не слишком хорошо отработан. Ничего, десяток-другой тренингов – и научится, будет практически как живой.
– Я пытался направить в компанию «Солярис» нашего специалиста, который отлично разбирается в офисной технике. Однако, они, – это слово заставило его почти поморщиться. Чем же так насолил Павел Александрович нашему свету очей, что он даже имя его произносить не хочет? – отказались. Сказали, что нашли специалиста, с которым предпочли бы сотрудничать и дальше по всем вопросам. То есть вас.
Звучало угрожающе. Нет, конечно, я разбираюсь в офисной технике. Ну, как разбираюсь – принтер от кулера отличу. Ну и все на этом. То есть всерьез работать с оргтехникой я не готова. Но, похоже, это вообще никого не волнует.
– Вот, пожалуйста, – босс протянул мне увесистую пачку листов формата А4. – Здесь список того, что мы можем предложить. Изучите его. Надеюсь, до десяти утра времени вам хватит. А завтра в десять вас ждут, – он умудрился почти не перестать улыбаться. Вот это мастерство! И все-таки заметно: Павел Александрович вызывает у него нечто похожее на зубную боль. – Вопросы есть?
Вопросы у меня были. Много. Но далеко не все их стоило задавать, и поэтому я спросила главное, что меня волновало на данный момент. С чего вдруг старый недруг сменил гнев на милость и вместо того, чтобы вдоволь поиздеваться над холопами неприятеля, решил взять да и затариться по полной?
– Этот Павел Александрович, – босс снова поморщился, – вернее, фирма «Солярис», – поправилась я, – говорят, они раньше принципиально не брали у нас продукцию. Вроде бы как по каким-то соображениям… – я почувствовала, что начинаю мямлить. Вот «Солярису» я все легко высказала, но почему-то сказать шефу что-то вроде: «Из-за ваших школьных разборок приличный клиент теперь не хочет с нами работать» язык не поворачивался. – А теперь вот берет…
