скачать книгу бесплатно
Следователь резко нажал на кнопку звонка. В комнату явились двое амбалов в униформе.
– Ну что ж, надо провести воспитательную работу с ним. Не понимает по-хорошему.
– Я всё понял, – тихо проговорил Изотов.
– Фамилия, имя, отчество, год рождения, место работы? Да не интересует меня ваша инвалидность, отвечайте по существу! В каком месте, будучи в нетрезвом виде, вы пытались совершить насильственный половой акт над гражданкой Сорокиной Верой Юрьевной, 27 лет, прежде чем за неё вступились молодые ребята, дети уважаемых в нашем городе людей? Чем и как вы нанесли тяжелые телесные повреждения одному из них? Оказали сопротивление работникам милиции… Ведь вы не будете отрицать этого, так, гражданин Изотов?
Несчастному Андрею и в голову не могло прийти, как трусливая молодая девчонка, Вера Сорокина, попросту подставила своего спасителя ложными показаниями против него.
– Я не буду ничего говорить, – ответил Изотов.
– Проведите с ним воспитательную работу, – сказал следователь здоровым мордоворотам.
Сильным ударом Андрею враз отбили почки и мочевой пузырь. Кровь полилась изо рта и носа.
– Сейчас вам предъявят обвинение по полной программе, – злорадно пообещал следователь.
Изотова уронили на пол. Не в силах даже пошевелиться, он мог издавать лишь короткие вопли. Наконец блюститель закона сделал отбой. Еле живой, не в состоянии подняться, Андрей приоткрыл затёкшие глаза, еле выдавил:
– Придёт час и вам, звери.
– Вы что-то сказали? – где-то сверху раздался издевательский голос.
С большим невероятным трудом Андрей приподнял голову. Следак с любопытством подошёл к умирающему от ран и многочисленных побоев мужчине. Этот несчастный бедолага, незаконно оскорблённый и сражённый милицейским произволом, не сдался:
– Будь ты проклят…
– Что ты сказал? – следователь наклонился над Изотовым.
Собрав последние силы, Андрей харкнул ему в лицо.
Утром в кабинете одного из главных чиновников города раздался телефонный звонок.
– Политовский слушает, – властным голосом произнёс представительный мужчина лет семидесяти в тёмном костюме.
– Яша… – выдавил заплаканный женский голос.
– Вера?
– Яша, помоги мне… Нет мне прощения, старой дуре… За моего единственного сына. Упустила я его.
– Вера, что случилось? Скажи толком, не тяни.
– Яша, мне в милиции сообщили, что он разбился и погиб, но я им не верю! Понимаешь, не верю. Не мог он разбиться. Я была в морге. Всё лицо обезображено, как от побоев. Так они даже на тело мне не дали взглянуть, сразу простынёй накрыли, и вывели меня. Сказали, чтобы я хоронила его в закрытом гробу. С трудом удалось задержать похороны. Помоги, Яша!
– Я услышал тебя, Вера. Прими мои искренние соболезнования. Постараюсь сделать всё, что в моих силах.
Чиновник медленно положил трубку телефона, сел за стол, закурил.
Когда-то он по молодости имел роман на стороне с Верой Васильевной, заезжая к ней домой. Разумеется, он видел её нездорового сына. Политовский не мог не посочувствовать теперь уже немолодой женщине и уж тем более оставаться в стороне.
Докурив, Яков Михайлович, покрутил диск другого, внутреннего телефона.
– Добрый день, Борис Матвеевич. Политовский беспокоит. Из Ленинского РОВД был доставлен в морг труп мужчины. Диктую данные: Изотов Андрей Евгеньевич, 42 года. Прошу тщательно провести проверку. В случае обнаружения следов побоев, несовместимых с жизнью, возбудить уголовное дело.
Полковник внутренней службы Борис Матвеевич Сергеев со своими подчинёнными лично выехал в морг.
– Только ещё нам милицейского произвола не хватало! И ведь не скроешь, Политовский лично взял это дело на контроль. Ну что ж, работаем, сыщики!
Расследование развивалось быстро. Оперативники внутренней службы ещё раз допросили Веру Сорокину в присутствии психолога и ещё нескольких свидетелей по данному делу. В больнице дал признательные показания травмированный Андреем парень. Как ни странно, но узнав о гибели своего мужа в колонии, вопреки всему стала сотрудничать со следствием Клава Нестеренко. Её уголовное дело вёл тот же следователь, из-за которого был до смерти избит Изотов. По показаниям женщины, ей предлагалось также взять на себя другие преступления, совершённые иными лицами. За отказ её жестоко избивали и подвергали насилию.
Милиционеров-амбалов, избивавших Нестеренко и Изотова, взяли почти сразу. Одного у себя дома, развлекающегося половыми утехами со своей подругой. Другого – на даче, помогавшего своему отцу. Когда родитель узнал, в чём подозревают его сына, то, не сдержавшись, выкрикнул:
– Как же ты мог, здоровый бугай, поднять руку на инвалида? Разве я тебя этому учил? Погоны позоришь! Меня – отца – и мать опозорил! Пускай тебя теперь судят, даже отмазывать не буду.
Вечером начальник внутренней службы Сергеев пришёл к следователю Дроздову домой. Вынув из-за пазухи пистолет с одним патроном, положил на стол.
– Фёдор Григорьевич, через полчаса за тобой приедут. Политовский не потерпит произвола в милиции. Если не хочешь позора, сам смой его.
Борис Матвеевич повернулся и ушёл.
Дроздов встал, открыл шифоньер и надел офицерский мундир с погонами капитана милиции. Затем тихим шагом вышел в кухню, открыл холодильник, достал початую бутылку водки, вынул стакан из шкафа, потом снова вернулся к себе в комнату; в другой спали жена и дети. Капитан налил себе полный стакан и залпом выпил. Его мысленному взору представился окровавленный Андрей Изотов. Вот они стоят друг напротив друга, парень что-то зловеще шепчет, но слов не разобрать. А где-то уже совсем близко, в вечерней тишине, мчится машина с оперативниками внутренней службы. Изотов продолжает мстительно ухмыляться.
– Врёшь, не возьмёшь! – истошно кричит Дроздов.
Пистолетный выстрел оглушительно разносится по всему дому.
2005/2020 г.
Очарована тобой, мой призрак
Часть 1
Лора проснулась от прикосновения чьей-то руки. Рядом спал мертвецки пьяный муж Михаил, но, похоже, ему нет до жены никакого дела. Он вчера опять здорово набухался на сороковой день смерти безвременно ушедшего Лориного двоюродного брата Германа.
Поминали в тесном семейном кругу, без панихид и рыданий. Герман при жизни этого не любил и вообще не выносил чьи-то похороны, потому что был большим эгоистом, хотя среди своих считался человеком честным и искренним. Лора, конечно, давно уже не Лора, а Лариса Львовна Герасимова по мужу и Лукьянова в девичестве. Лора она только для узкого семейного круга, или Долорес, как её в шутку величал благоверный, исходя из книги Набокова «Лолита».
Вообще-то абсолютно благоверным его не назовёшь, ведь он младше жены на двенадцать лет, и в свои сорок не прочь приударить за молоденькими девушками. Однако частое потребление алкоголя, курение и слишком скромный заработок по профессии инженера-технолога, плюс к тому же не очень привлекательный вид не располагали к частым похождениям «налево».
Но Лора сама была не без греха, причём грех её был очень серьёзный. Покойный Герман состоял со своей двоюродной сестричкой в интимной связи более двадцати лет. К тому же требовал «этого» довольно часто, и Лора как могла выкручивалась перед своим мужем, наставляя ему рога.
Михаил, конечно, подозревал свою супругу в неверности или, мягче говоря, в женских «проказах», но он и подумать не мог, что его жену уводит её же родственник, который сам нередко приезжал в их дом. Миша любил потолковать с Германом «за жизнь», распить пару бутылок дорогого марочного вина.
Обычно бывало так. Герман приезжал под выходные с дипломатом в виде небольшого чемоданчика, в котором всегда находилось, помимо ценных бумаг, спиртное. Падкий и жадный на алкоголь Лорин супруг принимал гостя радушно. Жена приходила с работы почти всегда вовремя, и вечер пьяной идиллии удавался сам собой. Слабому на вино Мишане, как его называла Лора, хватало всего несколько стопок, чтобы окончательно «приплыть».
Однако Герман отнюдь не дремал, а самым наглым образом уводил подвыпившую Лору у Михаила из-под носа. У самого Германа была жена, двое детей и ещё несколько молодых любовниц на стороне. К тому же он, как человек состоятельный, при жизни приобрёл несколько квартир, две дачи и три дорогих автомобиля с гаражами.
Он задаривал своих женщин дорогими подарками, не забывая при этом заботиться о своей семье. Деньги уходили и вновь приходили, потому что Герман умел их зарабатывать, хотя любил красиво жить и отдыхать. Будучи человеком властным, он требовал к себе внимания и взаимности от каждой своей женщины. Отказать ему было невозможно, – этот человек буквально привлекал женщин своей удачливостью и состоятельностью. Герман по много часов в сутки неутомимо работал, а в конце недели расслаблялся с какой-нибудь из своих любовниц. Самой частой из них была его двоюродная сестра Лариса Герасимова. Он без особого труда мог увезти её от спящего пьяным сном супруга к себе на дачу.
Последний раз они встречались с Лорой два месяца назад. Герман купил букет цветов, флакон дорогих французских духов, коробку конфет, взял несколько бутылок марочного виноградного вина и повёз женщину на дачу. Выпив по бокалу, они легли на кровать, но вместо любовных утех мужчина вдруг отвернулся и тяжело вздохнул. Лора насторожилась:
– Гера, миленький, что с тобой?
– Не спрашивай, – грустно ответил Герман Иванович, – сам не знаю. Такого со мной ещё не было.
Лора испуганно посмотрела на побледневшего брата: его глаза были чужими, помутневшими.
– Ладно. Ну его к чёрту! Может, отпустит, – ответил он, не поворачиваясь к женщине.
– Миленький, всё-таки что с тобой? – не унималась Лора, но Герман не отвечал ей, в один миг вдруг стал чужим и отстранённым.
Может, в последний момент Герман Иванович переживал за свои грехи и боялся представить себе, как пойдёт на Божий суд, живя такой безмерной, насыщенной жизнью. Страх наказания читался в его полных ужаса глазах. Он по-прежнему молчал, а Лора продолжала навязчиво спрашивать и теребить его, но мужчина как будто её не слышал. В этот момент вся жизнь вдруг представилась его мысленному взору.
Родители Германа погибли на фронте, мальчика воспитывала мать Лоры – Лукьянова Прасковья Андреевна. Муж Лукьяновой вернулся с войны инвалидом, без обеих ног, и сразу же запил по-чёрному. Несмотря на множество наград, в конце концов пошёл побираться на улицу, бросив жену с двумя ребятишками. Лукьянова как ломовая лошадь пахала на двух работах, а в это время её муж, жалобно скуля, кое-как передвигаясь на тележке, просил подаяния. Добрые люди сочувствовали ему, подавали мелочь, которую он тут же пропивал.
Лора тоже жалела отца. Тогда многие семьи принимали подобных такими, какие есть, ведь самое главное – они вернулись живыми. Девочка ходила на площадь, где Егор Григорьевич просил подаяния, и молча совала ему свёрток с едой. Вскоре Лукьянову оформили военную пенсию, потом увезли в дом инвалидов, где через несколько лет он умер, окончательно спившись.
Уставшая Прасковья Андреевна приходила с работы и принималась за домашние дела, а к ночи просто валилась с ног. Назавтра её снова ждал тяжёлый труд, и женщина, собравшись, рано утром уходила из дома. Герман в ту пору был уже подростком, учился вполне успешно, а по вечерам подрабатывал подсобным рабочим. Лора тоже помогала, как могла, матери по дому, но в школу ещё не ходила, хотя по возрасту уже должна была переходить во второй класс. Прасковья Андреевна не спешила отдавать девочку в учебное заведение, считая, что выучиться она успеет, а дома дел невпроворот. Дворовые ребята дразнили Лору «неучем», взрослые недолюбливали её, хотя девчонка на тот момент была красивая, с белокурыми волосами, голубоглазая, беззлобная и весёлая.
По сравнению с ней Герман был другим. Будучи сильным и смелым, он умел постоять за себя, но не привык защищать слабых, помогать товарищам в учёбе, думал только о своём будущем.
Девчонки в классе не любили такого эгоистичного парня, зато учителя не скупились на хорошие оценки, щедро награждая Германа за успехи в учёбе. Среди одноклассников он был чужим, ему завидовали, его боялись, злословили за глаза, но втихую вредить не решались.
Был в их классе паренёк намного лучше Германа – Володя Игнатов. Весёлый, красивый и добрый. Девчонки так и липли к нему, да и сам Вовчик был простым и любвеобильным, готовым каждой девушке ответить вниманием. Парни от зависти иногда избивали Игнатова, но тот никогда не мстил им и не жаловался родителям, хотя те были большими начальниками и влиятельными людьми. Их появление всегда ставило на место даже учителей вместе с директором школы. Важные персоны приходили на собрания и гневным тоном прежде всего интересовались, почему их единственный сын приходит домой весь в синяках, с разбитым в кровь лицом. Перепуганная классный руководитель обычно долго извинялась, клятвенно обещала найти виновных и наказать их по всей строгости. Однако Володя, будучи добродушным и не злопамятным, обидчиков не сдавал.
– Ну и что – получил? Подумаешь, – смеялся тот, – живой же, так, чуть поцарапанный, на войне-то людям приходилось намного хуже.
Герман напряжённо вспоминает этого замечательного парня, которого давно нет в живых. Володя учился не так хорошо, как Гера, но, боясь влиятельных родителей Игнатова, учителя вынуждены были тоже баловать Вовчика хорошими оценками.
Володя поблажек не любил, но не перечил, ведь родители были выше его мнения, поэтому приходилось мириться.
Всегда чистый, одетый с иголочки Игнатов подходил к любой девчонке, вдруг ни с того ни с сего целовал прямо в губы и тихонько, как бы в шутку, шлёпал по попе. Те, изображая недотрог, напускали на себя недовольный вид, грозили пожаловаться учителю, хотя сами в душе любили его, мечтая о нём, как о единственном и неповторимом.
Родители Вовчика, несмотря на своё тщеславие, занимались благотворительностью, материально помогая школе, в которой учился их сын. Поэтому директор и учителя были зависимы от них. Игнатовы чувствовали себя в ней полноправными хозяевами: преподаватели их уважали, ученики – ненавидели.
Но Володя ничем не избаловался: ни покровительством высокопоставленных родителей, ни их деньгами, ни тем, что ему было всё доступно, всё дозволено. Ничем этим Игнатов не воспользовался, оставаясь порядочным, совершенно не жадным человеком. С голодным он готов был разделить свой бутерброд, а близкому – так и вообще последнее отдать. В отличие от Германа, Володя, после семилетки, в училище не пошёл, а остался в школе заканчивать все десять классов, потом поступил в юридический институт. Герман, окончив три курса училища, ушёл в армию. Игнатова родители могли отмазать от армии, но он наотрез отказался, и по окончании института тоже пошёл служить Отечеству. Больше пути Германа и Володи не пересекались до тридцатипятилетнего возраста, когда оба уже имели семью и детей.
Герман после армии заочно выучился в политехническом институте, устроился мастером на завод, затем стал начальником отдела, – цеха, и наконец, поднявшись на вершину служебной лестницы, выкупил предприятие и стал его полноценным хозяином.
А Володя по настоянию отца занял кресло начальника адвокатской конторы, самой популярной в городе. Возможно, Игнатов так и остался бы в этой должности, но его отец внезапно умер, предположительно от инсульта (по другой версии его отравили недоброжелатели), и Володя со своим добродушным характером, разумеется, на этом месте не усидел. Жена неудачника-юриста, будучи корыстной, расчётливой и склочной, устроила мужу скандал на всю округу. Обозвав его последними словами, она демонстративно ушла из дома. Вскоре женщина потребовала у Игнатова развод и размен жилья. Его четырёхкомнатная благоустроенная квартира, подаренная отцом, досталась неизвестным лицам, а сам Володя перебрался в другую – маленькую, в старом двухэтажном доме за городом. Баба же его, окончательно обнаглев, заняла приличное жильё в центре города. Новому её избраннику – нерусскому торговцу – чужой сын был не нужен, и они сдали мальчика в интернат, откуда его забрал настоящий отец. Владимиру Николаевичу, как бывшему юристу, удалось отсудить себе ребёнка. Бывшая жена Игнатова не раз вредила ему, но в конце концов поплатилась своей жизнью. Новый муж вскоре бросил её, а просить прощения у Володи ей не позволяла гордость. Будучи красивой, молодой и привлекательной, женщина пустилась во все тяжкие. Она заманивала очередного ухажёра к себе домой и разводила его на деньги. Раздевшись, женщина поднимала крик и начинала шантажировать. Таким образом, ей доставались все деньги с драгоценностями, что были у мужчины при себе. Но однажды жертва оказалась умнее и коварнее. Как только женщина, медленно раздевшись, принялась танцевать голая, надеясь сорвать приличный куш, незнакомец выхватил из-за пазухи нож и ударил её прямо в живот. Издавая глухие стоны, она осталась медленно умирать на полу. Прихватив с собой драгоценности и деньги, которые та ранее отобрала у других мужиков, злодей убежал из квартиры.
Поймали его или нет, – история об этом умалчивает. Вот только сердцу не прикажешь. На похоронах бывшей жены Володя горько рыдал вместе с сыном у её могилы. В этот же день Игнатов первый раз в жизни сильно напился, поминая непутёвую женщину.
Подросший за несколько лет сын с трудом увёл обезумевшего на тот момент то ли от количества выпитого, то ли от горя, папашу. Несмотря ни на что, Владимир Николаевич все равно жалел её – убитую, красивую, пусть и бывшую, но свою женщину.
Герман жил в своё удовольствие, не зная горя и беды. У него подрастали двое сыновей, была жена, терпеливая и кроткая, любящая свою семью, умеющая многое прощать своему супругу.
Герман Иванович умело вёл своё дело, самостоятельно поднимая своё предприятие, не влезая в долги. Однако он был очень развратным и распущенным по отношению к своим женщинам.
Когда Лора стала взрослой девушкой, а Прасковья Андреевна слегла от тяжёлой болезни, Герман докопался с сексуальными домогательствами до своей двоюродной сестры. Поначалу Лариса была ошарашена таким ненормальным поведением своего родственника. Она даже рассказала об этом матери. Но Прасковья Андреевна настолько была больная и нуждалась в покое, что даже не могла принять во внимание жалобы дочери.
Чтобы избежать приставания со стороны Германа, Лариса сошлась со своим одноклассником Костей Грековым. Кучерявый брюнет, смуглый и высокий, он был достаточно привлекателен, чтобы вскружить ей голову. Молодой мужчина ненадолго поселился в доме Лоры. Но однажды, когда Костя ушёл работать в ночную смену на завод, на пороге дома Ларисы появился Герман. Мужчина напоил свою родственницу вином, а когда та сильно опьянела, полностью овладел ей. Вскоре Лора забеременела, а затем родила мальчика, очень больного от рождения. Костя быстро понял, что ребёнок не его, и ушёл от своей сожительницы. А через пять месяцев мальчик умер.
Герман Иванович не был на похоронах племянника, не видел, как убивалась Лора по сыну, а также из-за того, что её покинул Костя. Никто Ларисе не помог и не посочувствовал. Вслед за одной бедой в дом пришла другая – вскоре умерла мать Лоры Прасковья Андреевна.
Герман не приехал хоронить и её, свою тётку, приёмную мать, которая, рискуя своей жизнью, подобрала его во время бомбёжки возле убитых родителей. Взяв мальчишку за руку, крича от боли из-за многочисленных ожогов, женщина выбежала с ним из пылающего дома, где погибали защищавшие город жители. Там была смерть и пепел чистилища.
Не вынеся страданий в одиночестве, Лора сама приехала к Герману на работу, обо всём ему рассказала. Родственник купил ей новый дом, обеспечил работой, дал на первое время денег. После чего стал к ней наведываться за любовными утехами. Чувствуя себя зависимой, женщина вынуждена была уступать ему.
Владимира Николаевича сильно рвало от большого количества выпитой водки. Он никогда так не напивался, даже когда умер его отец, который дал ему всё, что мог – заботу, родительскую любовь, образование и даже руководящую должность с приличным заработком.
Но так или иначе, Володя не смог воспользоваться подачей отца, оставшись жить на небольшую зарплату простого юриста, в одиночку поднимая своего сына. Однако и здесь трагедия оказалась рядом.
Владимир Николаевич был не из тех, кто, спасая собственную шкуру, обходил стороной чьи-то беды или малодушничал. Он не мог пройти мимо.
В один из майских поздних вечеров, заработавшись до темноты, Володя заспешил домой, беспокоясь за своего единственного сына. Давно простив свою покойную жену, ещё при её жизни, мужчина чувствовал себя ответственным родителем, поскольку Пётр оказался трудным подростком. Он терпеть не мог свою бабку, престарелую мать Владимира Николаевича, которая оставалась властолюбивой и прямолинейной. Владимир Игнатов был полным антиподом своих родителей, поэтому Петя предпочёл жить у своего отца.
Игнатов уже подходил к дому, когда услышал в темноте странную возню. Он подошёл ближе и увидел, как четверо пьяных подростков издевались над женщиной, которая, по стечению обстоятельств, тоже припозднилась и попала в руки шпаны. Подонки сняли с неё все украшения, вытащили кошелёк с деньгами (а их было немало), и начали срывать с несчастной одежду, затыкая ей рот, чтобы не кричала. Женщина, изо всех сил сопротивляясь, беспомощно барахталась в руках юных отморозков.
Моментально среагировав, мужчина поспешил в ближайший телефон-автомат, чтобы вызвать милицию.
Он набрал номер, сообщил дежурному координаты места преступления. Затем побежал обратно, в сторону парка, чтобы помешать малолетним преступникам, а по возможности задержать кого-нибудь из них.
Подростки вовсю тешились над женщиной, а та, уже беспомощная, лишь покорно выполняла их требования.
– Не смейте! Отпустите её, милиция уже едет, – крикнул Игнатов и осёкся. Не надо было про милицию…
Парни, бросив свою жертву, все четверо повернулись к нему. Женщина, громко плача, быстро оделась и убежала, а Володя остался в неравном поединке с этими нелюдями. Возможно, они приняли сказанное мужчиной про милицию за фальшивую монету и, ещё больше обозлившись, что упустили свою добычу, принялись зверски избивать Владимира Николаевича.
Он, слабо сопротивляясь, только повторял:
– Что вы делаете?! Опомнитесь, ребята! Себя же погубите.
Но и этого было мало. Один из моральных уродов плеснул мужчине уксусной кислотой в глаза.
От болевого шока тот потерял сознание, а рядом уже выла милицейская сирена. Только тогда до подростков дошло, что бежать уже поздно. Подоспевшие стражи порядка быстро скрутили всех четверых, а затем вызвали скорую Игнатову.
Врачи сделали всё, что могли, но Володя не смог пережить очередной стресс и умер, будучи душевнобольным, в одной из психиатрических больниц города.
Герман, лёжа на кровати, с какой-то сентиментальностью вспоминал безвременно ушедшего школьного товарища. Вот уж кому действительно не повезло в жизни! А такой парень был, с добрейшей душой, и вдруг – нелепая смерть в сумасшедшем доме… Где всеми забытый, неухоженный, заколотый психотропными средствами умирал настоящий Человек с большой буквы. Престарелая мать, не лишённая здравого рассудка, а из-за своего конченого эгоизма, отказалась от единственного сына, а затем и от внука.
Владимира Николаевича похоронили его повзрослевший сын Пётр и дальние родственники.
В первый раз у Германа в подсознании мелькнуло чувство сострадания.
А что же он, Герман Иванович, проживший свою жизнь, как ему хочется, на всём готовом, с покорной женой, любовницами, послушными сыновьями, которые учатся за границей, один в Англии, другой в США? Прожигают жизнь, не зная бедности, горя и слёз, ходят по ночным клубам, барам и ресторанам, ездят в дорогих авто, меняют как перчатки девочек, наслаждаются беззаботной жизнью…
Конечно, Герману в жизни тоже пришлось хлебнуть горя, но это было в далёком детстве, всё это в прошлом. Он сам себя сумел поднять до хозяина большого производства. Но сегодня он почувствовал в душе ужасную тоску и боль. Никогда ему не приходилось испытать такое. У него всегда была слава и успех. Герман поднимался по служебной лестнице, любой мог ему только позавидовать!
