скачать книгу бесплатно
Ни о чём вообще не подозревая я вошёл в уборную компании, чтобы справить нужду, как вдруг услышал недовольный детский писк.
– Занято, дядя!
Не понял.
– Сначала пописаю я, потом мой брат Артём! А вы встаньте в очередь!
Картина Репина!
Два белобрысых, беззубых сорванца нагло командуют мною в МОЁМ офисе.
Откуда они тут? Сотрудникам запрещено разводить на моей территории детский сад!
– Артём, Егор! Я же попросила посидеть вас пять минут спокойно! – позади слышится топот.
О, а вот и мамаша нарисовалась! Сейчас как влеплю выговор!
Оборачиваюсь. Застываю.
Надежда?
Это её, что ли, демонята?
Ах да, припоминаю…
Пролистывал резюме.
Всего лишь раз десять, примерно.
Там было сказано, что у неё есть два сына.
Но она мать-одиночка.
Смотрю на девушку, потом на двойняшек.
Стоп.
А почему у них мои глаза?
И меня словно током в тыщу вольт шибануло.
Я поражён.
Не припоминаю, чтобы когда-нибудь, за все свои тридцать с хвостиком лет, встречал ещё кого-то с таким же редким цветом глаз.
Махнул головой, зажмурился.
Может показалось?
– Сюда идите, быстро!
Когда глаза открыл, передо мной стояла только Надя, пряча сорванцов за свою спину.
Её лицо охвачено паникой.
Вздыхаю.
Хотя нет…
Я обознался.
Ах-ха!
Дикость какая!
Титов, ты в своём уме?
Это намёк, на то, что дети главной ходячей катастрофы издательства – это твои дети?
Переработался, что ли?
Я ведь трезв как стёклышко, как мне такое на ум вообще могло прийти?
Да так… мысль странная промелькнула, а по телу будоражащая волна жара пробежала.
Я и Надя…
Вместе в постели.
Что-то не припоминаю.
Меньше недели знакомы.
Мы сто процентов раньше никогда не пересекались!
Да и где я мог с ней встретиться?
На литературном вечере творчества Пушкина в городской библиотеке?
Чуть не подавился смешком.
– Тихо стойте! У меня из-за вашего непослушания теперь могут быть проблемы, – с опаской командует она детям, продолжая прятать их от меня за своей спиной.
– Извините, – её щёчки краснеют, теперь Надя-тысяча-и-одно-несчастье ко мне обращается.
Недовольно хмурюсь.
Вот не люблю детей.
Вечно орущие, хнычущие, проблемные создания.
А тут еще и двойняшки!
Двойной попадос!
– Надежда, – смотрю на неё снисходительно сверху вниз, – и как это понимать?
– В саду карантин объявили… не с кем было оставить.
– Издательство не детский сад, – скрещиваю руки на груди, ужесточая тон. – Первое и последнее предупреждение. Ясно?
Быстро-быстро закивала.
– Иди. Быстро! Брысь! Отпускаю домой пораньше.
– Спасибо, – тихонько мямлит, а у меня вдруг сердце начинает биться быстрей, когда я смотрю на её румянец.
Мило.
Выглядит совсем как девочка сейчас.
Мимишная, невинная.
Только бантиков на голове не хватает и гольфиков.
Чёрная юбка есть, белая блузка тоже.
Ещё в этих очках…
Нервно сглатываю.
Почему-то в голове появляются нехорошие, порочные фантазии, как реакция на этот её образ сладкой девочки.
Я вижу её в фильме для взрослых…
Прямо сейчас заметил, какие у неё пухлые, алые губы.
На них бы пальцем надавить…
Очертить контур. Слегка примять. Чуть оттянуть.
Выглядят влажными.
И будто пахнут сладкими конфетами…
Эй, Титов!
Очнись!
Мысленно хлопнул себя по щеке.
Нет.
Не помогло.
Наоборот.
Мне вдруг стало аномально жарко…
Так, что пришлось ослабить галстук на шее.
* * *
– Чтоб я больше не видел здесь этого выводка! Будет штраф.
В ответ слышу детские кривляния.
– Злой ты дядя!
– Я вырасту и побью тебя!
– Тише! Ну-ка замолчите! – топнула ногой. – Вы наказаны! Сегодня без мультиков и без сладкого!
– Ну мама… – с обидой и недовольством.
– Ну-ка вперёд шагайте! Сейчас работу доделаю, двадцать минут, и домой поедем!
Стою усмехаюсь, почему-то.
Вот ведь шкода.
Надежда мальчуганов за шиворот тащит, те упираются.
Ну точно демонята.
Растрёпанные, немного неряшливые.
Оба в джинсовых комбинезончиках и в клетчатых рубашках.
Такие забавные…
У малых волосы светлые, кучеряшками вьются в разные стороны. Цвет волос мамин.
Ну клянусь, если бы мы с Надеждой встречались в прошлом, я бы подумал, что они – ну точно мои.
Вообще я брюнет…
Один из мальчуганов что-то уронил, Надя наклонилась поднять… И вот тут у меня перехватило дыхание, кровь ухнула в нижнюю часть тела, а во рту пересохло.
