скачать книгу бесплатно
Ну что сказать! Все овации Полине.
Может хотя бы есть фото или видео в телефоне?
Залез в телефон, обшарил каждый раздел – ничего подозрительного не нашел, кроме одной папки под названием «без имени», но она оказалась под паролем, что сильно привлекла моё внимание. Повезло, что я нашёл хоть какие-то фото Веры, начиная с роддома, заканчивая настоящим временем. Пока их все толком не успел рассмотреть – дам приказ парням, чтобы перекинули на внешний носитель.
Листал галерею, сердце в груди замирало от фотографий маленькой Верочки, как вдруг… Проведя пальцем по экрану в очередной раз, я увидел свою фотографию. И обмер.
На снимке был я. Только я один. В костюме, напротив мэрии, разговаривающий по телефону с хмурым видом. Это фото было взято из сети и сделано папарацци. Зачем она его хранит? Если презирает.
Одно фото запомнилось больше всего на фоне роддома: Полина стоит с цветами, а рядом с ней мужик нерусской внешности с орлиным носом, улыбается во весь рот, держа на руках крошечный свёрточек с розовой лентой. Рядом и другие люди – незнакомая женщина, какие-то детишки черноглазые.
Что за чмырь?
Вот прям разозлил он меня!
Стоит рядом с бывшей, ещё и на руках мою дочь держит…
Пожалуй, нужно посмотреть досье, что прислал мне сегодня на почту Евгений. Хотя уже слишком поздно, но я не усну, пока не сложу все пазлы в одну чёткую картину.
Собрался уже уходить, на что-то краем ботинка наступил. Наклонившись, поднял с пола лёгкую, как облачко ткань, бледно-розового цвета. Повертев в руках, понял – это халат Полины, который случайно выпал из коробки, а я и не заметил.
В глазах поплыло. Разум неожиданно помутился, словно после нескольких стаканов крепкого тоника. Мои пальцы дрожат и сходят с ума, впившись в тонкую ткань халатика. Совсем уже дурея, поднёс халатик к лицу, прикрыв глаза, жадно втянул ноздрами её запах.
Пахнет ею. Боже мой… Моей малышкой из прошлого! Такой знакомый запах, адски сильный, скручивающий в жгут всё нутро до чёртиков!
Я, конечно, псих. И идиот, к тому же! Раз у меня до сих пор от неё сносит крышу.
Рычу, стискивая зубы, а заодно и хрупкую ткань в кулаке до треска рву, делая абсурдный вывод.
Ненавижу не только её, но теперь ещё и себя. Потому что не могу похоронить прошлое… Как бы не пытался.
* * *
(Примечание: гл герою по душе короткая форма имени Владимир, не Вова, а Влад. Только для близкого окружения он предпочитает, чтобы его звали Влад. Авторский ход, дабы персонаж не являлся «картонным»).
Глава 7
Проходит время. Из-за сильной загруженности приходиться навещать Верочку реже. Я стал реже появляться в загородном доме, о чём сам сожалел. Но, чтобы загладит вину, приходил в гости не с пустыми руками – обязательно с подарком.
– Влаааад! – Вера с громким криком бежит в прихожую и с разбегу прыгает в мои объятия, повиснув на моей шее. Чмокает в щеку, забавно пища:
– Ай! Колючая, колючая!
– Держи, это тебе! – протягиваю яркую коробку с радужным единорогом.
– Спасибо! – улыбается, но в мимике что-то не то. – Дядя Влад, вы меня разбалуете подарками, слишком много. Лучший подарок – то, что вы пришли.
– Как же я тебя обожаю, – со всей силы сжать хочу, но точно раздавлю крохотное создание. Вместо этого треплю ладонью непослушные кудряшки, а она продолжает хихикать.
Верочка оборачивается, кому-то машет подарочной коробкой:
– Мам! А вот и он!
Поднимаю голову… Полина. Улыбка тухнет на моих губах. Она сидит в инвалидной коляске, впившись пальцами в ось колёс, наблюдает за нашей идиллией с угрюмым видом. И такое лицо у неё всегда, когда она видит нас вместе с дочкой.
Полине уже намного лучше, она уверенно идёт на поправку, отказываясь от сиделки – гордо заявляет, что будет сама со всем справляться. Уже пробует потихоньку ходить на костылях, но недолго, по рекомендации врача.
Подхожу к ней, мы здороваемся взглядами, не выражающими ничего, кроме холода. Что у меня, что у неё…
– Тебе лучше, – киваю на загипсованную ногу. – Хорошо.
Выглядит она посвежевшей: лицо чуть округлилось, синяки почти сошли, от ссадин не осталось и следа. Я посодействовал, чтобы ей прописали дорогие и качественные лекарства, включая мази.
– Почему она до сих пор зовет меня дядей?!
Полина вскидывает подбородок, смотрит на меня с вызовом. Наш «монолог» перебивает детский лепет. Вера хватает меня за манжет рубашки, настойчиво дёргает в сторону кухни:
– Пойдем скорей на кухню, там тебя ждёт сюрприз!
Прерываюсь, дабы не обидеть ребёнка, следую за ней.
– Мы еще вернёмся к нашему разговору, – очень тихо предупреждаю Полину.
Не успеваю войти в кухню, меня одолевает приятный аромат. Просто восхитительный! Почти родом из детства, когда Алёна пекла мои любимые пироги.
– Это же…
Вижу Алёну Павловну в переднике, суетящуюся у плиты. Забывшись, глядя на домашнюю атмосферу, не замечаю, как мои губы тронула мягкая улыбка. Неужели я вернулся в детство?
– О, Влад! Пришёл? Верочка меня замучила расспросами о тебе! – радостно заявляет няня, шлёпая на стол, припорошённый мукой круглый шарик из воздушного теста.
– Как у вас тут?
– Всё прекрасно! Вот, кудесничаем, – принимается интенсивно месить «шарик» кулаками, – это уже третий пирожок, с вишнями.
С вишнями? Мой любимый.
Сто лет не ел Алёнкиных шедевров и столько же о них мечтал.
Верочка в припрыжку подбегает к Алёне и тоже запускает ручки в тесто, желая ей помочь.
– И угадай, Влад, чья это была инициатива испечь пирогов для тебя?
Не буду угадывать, достаточно одного взгляда на дочку, чтобы понять. Она, пыхча, со всех сил раскатывает массу в два раза больше нее самой по столешнице при этом с абсолютно серьёзным, невозмутимым видом. Такая забавная! И, конечно же, упорная.
– Явно не Полины, – тихо проговорил как раз в тот момент, когда заметил боковым зрением какое-то движение со стороны входа в кухню.
– Посмотри, какая я хозяйка! Как я умею месить тесто! – постреливает глазками в мою сторону и улыбается, продолжая стараться изо всех сил.
– Верочка, ты молодец. У тебя здорово получается!
Детский звонкий смех заставляет всю душевную составляющую скрутиться в узел, но неожиданно в кармане начинает гудеть телефон.
Зараза! Как всегда.
Нащупываю нужную кнопку – звук выключаю. Настроение стремительно катится вниз, это верный сигнал к тому, что я должен уехать.
– Милая, извини, мне пора. Я на пару минут заехал, чтобы увидеть тебя.
– Уезжаешь… – шмыгает носом, опуская глаза. – А как же мой пирог?
– Не сомневаюсь, он будет шедеврально вкусным. Я буду к вечеру, оставишь мне кусочек? Напоишь чаем? – подмигиваю.
– Хорошо! Я буду очень-очень ждать.
Ноги будто врастают в пол, я усилием воли заставляю их двигаться по направлению к входной двери.
– Влад, подожди! Ты кое-что забыл? – окликает малышка.
– А?
Доча подбегает ко мне, я инстинктивно присаживаюсь на корточки, она целует меня небритую щеку, впиваясь пальчиками в рубашку.
– А поцелуйчик на прощание? – хихикает кучеряшка.
Даже не замечаю, что её липкие ручки, вымазанные в тесте и муке, гладят мою дорогую фирменную рубашку. Плевать на рубашку! Любовь доченьки важней…
– Хочу, чтобы ты почаще приезжал, – обиженно и так смешно дует губки. – Почему ты куда-то постоянно уезжаешь? Почему не можешь ночевать здесь? У тебя другая семья? Жена? Маленький ребёночек?
Последние слова бьют как ударом под дых, заставляя выпрямиться по струнке смирно и малость прифигеть от столь умных мыслей маленького создания.
Вере пять лет, а интеллекта больше, чем у тридцатилетних моих лбов подчиненных. Поразительно. Действительно уникальный ребёнок. Потому что мой… Полностью унаследовала мои гены. Я тоже развивался не по годам, удивляя всех в округе своими когнитивными способностями.
– Я просто много работаю, я очень занят.
Целую дочь ответно в щечку, снова в её личико заглядываю, едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться – её маленький, курносый нос весь в муке.
– Хозяюшка моя. – Щекочу носик пальцем, смахивая муку, поднимаюсь на ноги. Телефон вдруг опять принимается настойчиво жужжать в кармане, отчего мне хочется нахрен выбросить его в окно.
Догадываюсь, что это звонит мой отец. Завтра вечером в резиденции президента Авдеева я должен буду поклясться в любви его дочери и сделать ей предложение.
* * *
Утомительная конференция, длившаяся шесть часов, слава богу, закончилась. Выхожу из здания компании, в сопровождении охраны и Евгения, торопливым шагом направляюсь к лифтам, с единой целью – домой. Уже стемнело, дочь меня ждёт, я дал ей слово.
– Во вторник встреча с партнерами из «Урал-нефть», среда – будем записывать новую агитационную речь для избирателей, четверг – дебаты в прямом эфире. Это из самых важный событий на неделе, – хмурится Евгений, глядя в рабочий планшет. – Запомнил?
– Да.
Не совсем. Голова напоминает чугунный казан. Я, кажется, впервые за столько лет чувствую усталость, что вот прямо сейчас захотел в отпуск. Хотя, прежде великие планы нереально зажигали, соответственно я мог сутками без сна работать, лишь бы и дальше быть номером один.
Понятно из-за чего. Точнее, из-за кого. Хочется хотя бы на месяц абстрагироваться от бизнеса, политики, брачного договора, перевести дух и хотя бы немного восполнить те упущенные пять лет, в которых у Веры не было любящего папы.
Совесть мучает. Да, мне почему-то совестно, несмотря на то, что вины моей жалкие крохи. Накосячила Полина, а совместно отчего-то мне.
– Подожди, совсем забыл, надо бы ещё всунуть куда-нибудь встречу с губернатором…
Подумав о дочке, кое-что важное вспомнил. Вынул из кармана телефон, зажал центральную кнопку, пробормотав в микрофон:
– Сири, напомни мне завтра утром посмотреть видео уроки о том, как плести косички.
Зам поперхнулся. Едва не выронив планшет, покосился на меня как на городского сумасшедшего. Смотрел молча, напрягая челюсти, пока створки лифта не звякнули, разъехавшись в стороны.
Вошёл в кабинку, он – следом, продолжая хранить гробовое молчание. Я догадался, Орлов не в духе, но больше не осмелился перечить. Первое – я упёртый, как баран, второе – я могу поставить его на место, напомнив, что уж он точно не смеет указывать будущему президенту.
Оказавшись на парковке, садимся в машину. Только-только отъезжаем, моя рука импульсивно сжимает сгиб локтя Евгения.
– Пообещай, что не предашь меня, Женя, – потемневшими глазами буравлю его худощавую, высокую фигуру в кашемировом сером пальто.
– О чем это ты? – вскидывает брови.
– Обещай! – голос повышаю, сильней смыкая пальцы.
– Дал клятву быть верным твоей семье. Можешь не сомневаться в моём слове.
Пристально смотрю на него ещё несколько секунд, медленно размыкаю пальцы.
– Ну и хватка у тебя, – растирает место давления. – Ты тоже мне кое-что пообещай, – делает вдох, добавляя твёрдости в интонацию: – Не соверши ошибку…
* * *
Высаживаю Евгения у его дома, отправляя зама на мини-отдых до завтрашнего вечера, сам на всех парах лечу в загородный посёлок. Живот урчит от нетерпения, когда я вспоминаю божественный аромат свежих пирогов – до невозможности захотелось домашней еды. Рестораны, что приходиться посещать на деловых встречах, с их вычурными до абсурда блюдами, приелись до тошноты. Тёплый семейный очаг – как глоток свежего воздуха. Свежайшего… Никогда не думал, что захочется нечто подобное. Несмотря на то, что я далеко не из простых смертных.
Что такое настоящее счастье?
Горы денег, особняки, яхты? Фигуристые женщины, готовые по щелчку пальцев сделать для тебя что угодно?
Не совсем так.
Я понял, что это такое… Это, когда дома тебя ждёт твоё маленькое отражение. Когда твоя дочь готовит для тебя пироги, смешно пытается расцеловать в «колючие щёчки» и говорит со слёзками на глазах: «как же сильно-сильно я тебя ждала».
На улице холодина. Всего на минуту вышел из машины, дабы дойти до крыльца, за две секунды околел до костей. Вошёл в дом, на губах опять улыбка заиграла, стоило услышать топот крошечных ножек в шерстяных красных носочках с изображением на них рождественских оленят.
А я думал, навсегда разучился улыбаться…
– Ты пришёл! – подхватываю дочку на руки, она с жадностью ко мне жмётся.
– Подожди-ка, я холодный очень…