скачать книгу бесплатно
– Как хотите. А еще вот что: меньше как за десять долларов в месяц не нанимайтесь в матросы и никакой бумаги не подписывайте… Поняли?
– Понял.
– А то подпишете такую бумагу, что обязаны будете несколько лет служить и за маленькое жалованье… Так не подписывайте бумаги, что бы вам папенька ни говорил. И за костюм больше доллара отцу не давайте. И того не стоит!
– Это точно. Одежа самая последняя.
– И, если отец приведет вас в салун и станет угощать вином, не пейте ничего. Слышите?
– Слышу.
– Ни водки, ни пива. Скажите, что вовсе не пьете… А то пьяного легко заставить подписать всякую бумагу.
– Ничего в рот не возьму!
– И не бойтесь, если отец пугать станет, что не найдете места. Тут есть контора, где нанимают матросов. Я вам дам адрес… Спрячьте его… И бог да поможет вам! – задушевно прибавила молодая еврейка.
– Пошли вам господь всякого счастия, добрая девушка! Век не забуду, как учили вы меня, дурака, уму-разуму на чужой стороне. Обсказали, значит, насчет чего опаску иметь. Спасибо вам… как дозволите прозвать вас?..
– Ревекка.
– Спасибо вам, Ревекка Абрамовна! – взволнованно говорил благодарный матрос, взглядывая на Ревекку признательным взглядом.
И его серые мягкие глаза так и лучились.
– И вам спасибо…
– Мне-то за что?
– А за то, что совесть вы во мне тронули… Вижу: вы такой простой, доверчивый, всему верите, худого про людей не думаете… Совесть-то и подала голос и показала, какая я дурная… Теперь уж обманом жить не хочется… Так и скажу папеньке. Пусть сердится, а уж я не стану заманивать бедных матросов.
И Ревекка, взявши слово с матроса, что он сохранит в тайне все, что она ему скажет, рассказала, чем занимается отец и как вчера Чайкин благодаря заступничеству ее и матери не был опоен и увезен ночью на корабль.
– Тоже и папеньку жалко! – прибавила Ревекка. – Как пошли дела хуже, обеднел он, так и стал заниматься этим делом. Из-за нас, маменьки да меня, людей погубляет.
Скоро вернулась мать с покупками и ласково приветствовала гостя.
Целый день Чайкин провел в обществе двух евреек. Он предложил чем-нибудь помочь им: подмел комнаты, чистил овощи и мыл посуду. А обе женщины старались подбодрить и успокоить Чайкина, уверяя его, что в Америке он не пропадет и ему будет хорошо. Обе они не раз советовали ему ничего не пить, ни одного стаканчика, когда он пойдет наниматься в матросы.
В тот же день новые знакомки выучили его нескольким английским словам и учили его называться не Чайкиным, а мистером «Чайк»: так будет больше похоже на американскую фамилию.
С этого дня наш матрос обратился в мистера Чайка. Так в Америке его и звали.
Под вечер возвратился старый еврей и объявил, что нашел для земляка хорошее место – матросом на бриг «Динора». И капитан и штурман добрые люди. «Динора» завтра уходит в Австралию с грузом зерна.
– И жалованье хорошее! – прибавил Абрамсон, однако не сказал какое.
– А хороший ли корабль? – спросила Ревекка.
– Разумеется, хороший. Небось дурной не пошлют! – проговорил старый еврей, строго и значительно взглянувши на дочь.
– Вы сами, папенька, говорили, что посылают совсем дурные корабли.
Чайкин взглянул удивленно на Ревекку и спросил:
– А по какой такой причине?
– Очень просто. Застрахуют груз и старый какой-нибудь корабль в хорошую цену и пошлют людей на верную погибель… Корабль потонет, и матросы потонут, а хозяева корабля получат хорошие деньги… Еще недавно в газетах об этом писали.
– А ты, Ривка, не болтай чего не понимаешь! – строго заметил отец.
– Вы же сами говорили, папенька, – настаивала Ревекка.
– Мало ли говорил, да ты глупая девчонка, чтобы все понимать… А вы, земляк, не сомневайтесь: «Динора» новое и крепкое судно. Всего только пять лет как построено… Идемте! На пристани штурман с «Диноры» ждет, чтобы договориться.
Чайкин простился с хозяйкой и с дочерью, точно с родными. Особенно горячо он пожал маленькую желтоватую руку Ревекки, признательный за ее участие и советы.
Когда матрос уходил, следуя за Абрамсоном, Ревекка подбежала к Чайкину и чуть слышно прошептала:
– Помните, что я вам говорила.
Чайкин кивнул головой.
«Помню, мол, и спасибо вам!» – говорил, казалось, его взгляд, который он кинул на Ревекку.
– Если не поладите, к нам приходите, земляк! – кинула вдогонку госпожа Абрамсон.
– Отчего не поладить? Поладим! – ответил старый еврей.
ГЛАВА IV
1
– Вот сюда! – проговорил старый еврей, указывая на двери одного из многих кабачков, или, как их называют в Сан-Франциско, салунов, находящихся на набережной.
Они вошли в небольшую, покрытую опилками комнату, полную матросов и рабочих, сидевших за маленькими столиками в самых непринужденных позах, с поднятыми на соседние стулья ногами.
Старик осмотрел комнату и повел Чайкина в дальний угол, где за столиком сидел приземистый и коренастый бородатый брюнет в темно-синем коротком пальто и в фуражке с галуном, с маленькой трубкой в зубах. Около него стоял стакан, наполненный ромом, и бутылка.
– Привел. Вот он! – проговорил Абрамсон по-английски, указывая на своего спутника.
– Очень хорошо! – ответил штурман «Диноры», оглядывая быстрым, острым взглядом своих темных глаз Чайкина и, по-видимому, вполне удовлетворенный осмотром. – Надо прежде накатить его! Кажется, работящий парень! Познакомьте нас! – прибавил штурман.
– Штурман с «Диноры», мистер Гаук… Мистер Чайк! – проговорил Абрамсон.
Мистер Гаук протянул мистеру Чайку свою широкую волосатую руку, на которой были вытатуированы якорь и сердце голубого цвета, и, указывая на стул, налил из бутылки стакан рому, подал Чайкину и чокнулся.
Однако Чайкин не дотронулся.
– Отчего этот простофиля не пьет? Скажите, мистер Абрамсон, что я его угощаю!
– Выпейте, земляк… Штурман желает вас угостить! – обратился к Чайкину старик еврей.
– Не занимаюсь вином, Абрам Исакыч.
– Один стаканчик.
– Вовсе не занимаюсь! – решительно произнес Чайкин, помня советы Ревекки.
– Ай-ай-ай… Штурман вас хочет угостить, а вы… И видано ли, чтобы матрос не любил выпить!.. Стаканчик рому даже полезен для здоровья.
Но, напуганный Ревеккой, молодой матрос опасался теперь и штурмана и еврея и упрямо произнес:
– Не просите, Абрам Исакыч. За угощение благодарю, а пить не стану.
– Что этот дурак говорит? – спросил штурман.
– Отказывается пить! Не пьет совсем! – ответил Абрамсон.
– Ну и черт с ним. Первый раз в жизни вижу матроса, который не пьет! – заметил штурман и засмеялся. – Объясните ему, что мы нанимаем его на три года… а жалованье… Сколько ему дать жалованья?..
– Шесть, а за это мне пятьдесят долларов.
– Большая вы каналья, мистер Абрамсон, и больше двадцати пяти долларов я вам не дам, если этот дурак согласится. Ну, покончим скорей, и я возьму его на «Динору». Завтра уходим!
Абрамсон объяснил Чайкину, что он должен подписать условие на три года и что он будет получать по шести долларов в месяц. Конечно, потом ему прибавят. Непременно прибавят. Штурман говорит, что прибавят. А больше вначале нельзя дать, так как Чайк беглый матрос и у него никаких бумаг нет После, конечно, можно получить бумагу, а не теперь.
– Вы, конечно, согласны? – окончил господин Абрамсон вопросом, не сомневаясь, что получит утвердительный ответ от этого робкого, застенчивого и с виду простоватого матроса.
Но, к крайнему изумлению старого еврея, считавшего себя большим знатоком людей и уверявшего, что видит на аршин под землей, Чайкин ответил:
– Нет моего согласия, Абрам Исакыч.
Старый плут глядел во все глаза на матроса.
– Как нет согласия? Почему, позвольте вас спросить?.. Я для вас же старался, чтобы определить вас, а вы совсем даже оконфузили меня… Ай-ай-ай!.. Не полагал я на ваш счет такой, позвольте сказать, такой неблагодарности… На службе вы, можно сказать, шиш с маслом получали, а вам предлагают шесть долларов, квартиру и харчи, а вы не согласны! Или вы шутите?
– Нет моего согласия! – снова повторил Чайкин с тем упрямством, какое часто бывает в простом человеке, раз уверенном, что его норовят обмануть.
– Это даже вовсе неблагородно с вашей стороны, мистер Чайк… Право, неблагородно. На что же есть ваше согласие?
– На десять долларов в месяц, как вы говорили.
– Никогда я не говорил… Никогда я не говорил…
– То-то, говорили.
– Ошибка, значит, вышла… Ну, виноват сам и семь долларов уж выторгую для вас… А условие на три года.
– И на три года нет моего согласия. Никакой бумаги я не подпишу!
– Это почему? Кто же вас возьмет без бумаги?
– У нас на «Проворном» сказывали, что берут…
– Берут, так и ищите сами места, а мне пять долларов за костюм пожалуйте.
– Не много ли будет, Абрам Исакыч?
– Я полагаю, что мало. Костюм-то почти новый.
– И вовсе даже рвань одна, Абрам Исакыч.
– Что он говорит?.. Видно, парень не совсем глупый… не соглашается на шесть долларов? – спросил штурман.
– Не соглашается.
– Молодец. А на условие?
– Тоже не соглашается.
– Хвалю. Он, значит, совсем толковый! – весело проговорил янки. – Дурак-то были вы, мистер Абрамсон. Да! Спросите-ка, чем он был на своем клипере?
Еврей спросил и перевел ответ Чайкина, что он служил грот-марсовым и был подручным рулевым.
– Такого мне и нужно! – промолвил мистер Гаук.
И с этими словами он хлопнул по плечу Чайкина и показал ему десять пальцев своей руки.
Тот удовлетворенно кивнул головой и произнес три раза:
– Yes, yes, yes… [4 - Да, да, да… (англ.).]
Господин Абрамсон вытаращил глаза, удивленный, что Чайкин сказал эти слова по-английски.
После этого штурман вынул из кармана условие.
Но Чайкин отрицательно мотнул головой и три раза повторил:
– No, no, no! [5 - Нет, нет, нет! (англ.).]
– Да он совсем умный матрос! – весело произнес штурман и пантомимой объяснил, что он берет Чайкина.
– А как же мои пять долларов? – спросил у него Абрамсон.
– Больше доллара не согласен! – решительно заявил матрос.
– Ну, бог с вами… Давайте… А с вас, мистер Гаук, сколько?
