скачать книгу бесплатно
– Сестра драгоценная, – всплеснула Женя руками, – Бог ни за кого ничего не делает. Он только благословляет благие начинания, поддерживает в пути, а не идёт его за нас. Молиться за решение проблем – это дело хорошее, но предпочтительнее перед каждым делом вопрошать Бога, а не когда уже дров наломаешь. Старайтесь не предпринимать ничего такого, перед чем нельзя сказать: «Господи, благослови!». А если мы без Его благословения, своим умом берём деньги, самим и думать придётся как расплачиваться. Вот мудрости у Бога точно можно попросить. Вам сейчас, пожалуй, не молитвы нужны, а нечто более термоядерное, вроде исповеди. Хотите, священника позову?
– Ой, нет! Страшно!
– Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Не всю же жизнь бегать от банка к игральным автоматам. Всё равно когда-то «Гордеев узел» придётся разрубать.
– Ну… ну, ладно… зовите.
Конечно, Женя знала, что сегодня вечером будет общая исповедь, и могла, сообщив об этом успокоиться на мысли, что всё от неё зависящее уже сделано. Но не обязательно быть прозорливцем, чтобы понять – эта женщина вряд ли подождёт час, и тем более не стоит её ждать в храме в ближайшее время.
– Как-то нехорошо я ей ответила, – думала Женя, когда женщина в стороне что-то сбивчиво объясняла вышедшему из алтаря священнику. – «Сестра драгоценная», «мудрости просить у Бога»… какой пафос! Сплошное фарисейство и высокомерие. Нужно будет перед её уходом попросить прощения. Кто я такая, чтобы судить? Пост только начался, а я уже вся во грехах. Всё-таки, указать на нужный подсвечник и проконсультировать – это две большие разницы.
Женя была уже не юной, но презрительное «старая дева» к себе ещё не относила. Выросла она в семье верующих и о больших грехах знала только понаслышке. Жила тихо. Выучилась в институте. Теперь работала, помогала маме по хозяйству, ходила в церковь и православную молодёжку. Она старалась сохранить чистоту души для Бога, а чистоту тела – для будущего мужа, конечно, если таковой когда-нибудь появится на её горизонте.
Как-то само собой получилось, что отвечала за приходское консультирование в их храме именно Женя. Когда это новшество только вводилось в епархии, все из молодёжного движения наперебой старались занять место консультанта, чтобы «защищать» впервые зашедших в церковь людей от придирок и предрассудков не по разуму ревностных прихожан. На молодёжке они делились впечатлениями от этого служения, рассказывали радостные и трагические случаи, с которыми пришлось столкнуться. Но постепенно страсти улеглись, новизна превратилась в рутину… У всех находились отговорки, почему они сегодня не могут дежурить в храме: экзамены, лекции, семинары, походы в кино, свадьбы, похороны… Наверно, дело совсем бы заглохло, если не Женя. Она всех теребила, увещевала, в конце концов, ввела график дежурств. И обязала, чтобы хотя бы по воскресеньям и большим праздникам каждый из молодёжного движения отдежурил, забронировав наиболее удобную для него дату.
Краем уха Женя слышала, что изначально предполагалось ввести должность консультанта как штатную единицу хоть с маленьким, но окладом. Но потом, на каком-то этапе эти деньги не то поделили, не то упразднили. А потому, закон «если не вкладываешь финансы, то не с кого и спрашивать», сработал как часы.
Почему на Женю этот закон не оказал своего действия? Наверное, она очень хорошо прочувствовала благость Божию. Как же не поделиться ею с другими людьми? Ведь раз сунувшись в храм, и не найдя, кто бы им разъяснил некоторые вопросы, они могут оставить подобные попытки… возможно навсегда. И значит никогда не вкусят радость от близости Господа, отходя от Чаши Причастия, не испытают великой силы единения Церкви, когда в общей молитве все вместе возносятся духом к Престолу Божию, не прочувствуют в полноте Его заботу, защиту и любовь.
Для себя Женя решила, что пока не выйдет замуж, будет тянуть лямку приходского консультирования. Может, потому Бог и не посылал ей мужа?
Служба ещё не началась, но по всей церкви мерцали свечи. Убранство храма было траурным, а одежда прихожан – чёрной, но на сердце светло и радостно. Пост – время очищения души от грехов, а не тела от шлаков, как обычно воспринимают его невоцерковлённые люди. Вернее, и тело очищается, только это, так сказать, побочный результат. Как весенние ручьи бурным потоком смывают грязь, накопленную за долгую зиму, так и пост воздержанием обнажает несовершенства характера, застойность в виде не всегда полезных привычек, мусор помыслов, огрызки грубых фраз, срывающихся с губ, стоит только лишить себя привычного бутерброда на завтрак. Примерно от таких размышлений консультанта отвлёк молодой парнишка, почти мальчик, растеряно озиравшийся по сторонам, словно кого-то потерял.
– Что-нибудь подсказать? – подошла Женя.
– Я всё знаю, – отрезал он, метнувшись в сторону.
Ну, что ж… и такое бывает. Главное не обижаться, и правильно понимать своё предназначение. Не лезть к другим в душу, и только когда человек ищет помощи – оказывать её.
Между тем, парень нашёл ту, которую искал. Ею оказалась прихожанка, которую все называли Бабаля. Обычно в меру ворчливая, при виде юноши, она засветилась от радости. Если бы он не называл её на «вы», можно было подумать, что это её внук.
Теперь Женя вспомнила. Она уже несколько раз видела в храме эту необычную парочку: старушку, перегнутую пополам, возможно из-за возрастного гормонального дисбаланса, и невысокого, худенького юношу. Бабаля каждое воскресенье и по праздникам приходила в храм со своей неизменной брезентовой сумкой на колёсах. Её мало беспокоило, что потёртым старомодным пальто и видавшей виды тележкой она резко контрастировала с позолотой окладов храмовых икон. Дребезжа поклажей, старушка пробиралась в правый предел, не обращая внимание на недовольство окружающих. В конце концов, даже староста привыкла к её тележке и уже больше не делала замечаний. А Бабаля, очутившись на своём «законном» месте, открыв сумку и достав оттуда гостинцы, передавала их священникам в алтарь. Сама же усиленно молилась всю службу, почти никогда не присев, и лишь слегка придерживаясь за подоконник, когда боль в спине становилась невыносимой. К молодёжи и «захожанам» она с укорами не приставала, подсвечник ни у кого не отвоёвывала. Разве только возмущенно пыхтела, когда не уступали место её согбенной фигуре, пробирающейся за «теплотой» и антидором для ещё более немощной подруги. Но с недавних пор к ней подходил тот самый юноша, и как губка благодарно впитывал всё, чему только его учила Бабаля. Для него она была высшим авторитетом, и порою казалось, скажи Патриарх или святые отцы одно, а Бабаля – другое, парень стал бы придерживаться именно её мнения.
Глядя на них, Женя вспомнила сказанное кем-то изречение: «В Церковь можно прийти по разным причинам, но остаться – только если там найдёшь друга».
– Лишь единицы, и то, вряд ли, такого любящего друга могут сразу увидеть в Боге, – подумала она. – Чаще всего им должен стать кто-то земной…, может даже не вполне совершенный, но искренне интересующийся тобой и принимающий тебя таким, каков ты есть. Например, как вот эта Бабаля. Говорит вроде очевидные вещи: как радуется Бог всем его добрым делам, что нужно слушаться родителей, что пьянство – грех, что нужно причащаться, а для чего – рассказать толком не может. Но он к ней льнёт, потому что, наверное, нигде в другом месте не встречал подобного отношения к себе, да ещё от чужого человека. Если это есть, то на первых порах такого стимула достаточно, чтобы ходить в церковь. Этот парнишка пока богослужения не понимает, и замотивировать его какими-то духовными ценностями сейчас трудновато, служить Богу или что-то ещё – тем более. Но он чувствует себя нужным, не одиноким. А если еще священник уделит ему пять минут своего внимания, скажет что-то ласковое, пусть даже не вполне понятное, то всё – он здесь останется. Ему бы ещё повнятнее рассказать о Христе…
– Молодой человек, – опять обратилась Женя к собеседнику Бабали. Ей было немного не по себе и, наверное, даже чуть-чуть завидно, что такую любовь к ближнему явила не она – Евгения Матвеева – консультант с высшим образованием, а обычная церковная старушка. – В нашем храме действует православное молодёжное движение. Возьмите, пожалуйста, информационный листок. – Женя протянула ему отпечатанный на обычном принтере чёрно-белый флаер. Парнишка посмотрел на протянутую бумажку, на Женю, нехотя взял. Но по всему было видно, что он пропустил её реплику, не приправленную любовью, мимо ушей. Возможно, в её голосе ещё звучали некие оттенки претенциозности.
– Сходи, сходи, милок. Пообщайся с ребятами, – ласково прошамкала Бабаля, и парнишка с интересом пробежал глазами отпечатанный текст.
Больше рядом с ними Жене нечего было делать, и она вернулась к своему посту.
Вот-вот должна была начаться общая исповедь, когда мимо Жени внутрь храма во всём свадебном великолепии прошествовала невеста. У консультанта перехватило дыхание от всей несуразности происходящего. Хотелось протереть глаза или чтобы кто-то ущипнул, дабы проверить, не грезит ли она. Невеста в храме!… В Великий Пост!? Похоже, подобное шокирующее действие данный визит оказал и на остальных прихожан. В воздухе повисла звенящая тишина. Будь на дворе лето, звук пролетающей мухи услышали бы во всех концах церкви.
Тем временем, молодая симпатичная невеста перемещалась по храму как голодная касатка внутри косяка пугливых сельдей. То она подойдёт к одной иконе, постоит в нерешительности, не крестясь и не прикладываясь, потом кинется к другой… И везде черноплаточные прихожанки, в течение всей недели настраивавшиеся «зреть свои прегрешения и не осуждать брата своего», в ужасе шарахались от девушки в прекрасном белом платье и белой каракулевой шубке, дерзнувшей вступить в брачную жизнь на первой неделе Великого Поста. Словно не живыми цветами и воздушной вуалью была украшена её голова, а язвами проказы. Почему-то ни жених, ни гости в храме её не сопровождали. Только у входа осталась стоять тоже по-праздничному одетая девушка.
Первой от оцепенения очнулась Женя и, слегка расталкивая остальных, стала пробираться к несчастной жертве своего неведения.
– Здравствуйте! Я – приходской консультант. Разрешите вас поздравить со вступлением в брак! Наверное, вы собирались обвенчаться? Теперь это можно будет только после Пасхи, где-то через полтора месяца. Если хотите, дам вам телефон храма, чтобы заранее уточнили дату венчания.
Как утопающий хватается за соломинку, так и невеста с благодарностью и слезами на глазах вцепилась в Женину руку.
– Нет. Спасибо, – прошептала она. – Мы венчаться не собирались. Я – не крещённая, а мой жених, в смысле, уже муж – вообще мусульманин. Просто, понимаете… свадьба – такой день… Сегодня хочется быть ближе к Богу, поблагодарить Его что ли. Только не знаю, как это сделать. Вот я, проезжая, и попросила остановить машину.
Придя в себя после потрясения, прихожане как-то все разом зашумели, переговариваясь между собой и обсуждая случившийся инцидент. Но видя, что «возмутительницей» спокойствия кто-то занимается, и уж точно растолкует ей что к чему, люди постепенно успокоились и продолжали ждать начала исповеди.
А Женя, тем временем, повела невесту к своему столику, подальше от осуждающих взглядов, по пути лихорадочно размышляя, чем же она может помочь в сложившейся ситуации. Ясно, что пригласить батюшку. А ещё? За что зацепиться? Времени совсем в обрез… Невесту ждут гости и всё такое… Нельзя охлаждать её пыл… Всё-таки у неё был порыв к Богу… Наверняка мусульманская родня мужа приложит все силы, чтобы обратить девушку в свою веру…
– У вас новая жизнь начинается… Вы выглядите такой счастливой… Наверное, очень любите друг друга?
– О, да! – невеста немного расслабилась и счастливо улыбнулась.
– Здорово! Раньше вы всё одна или с подружками, а теперь с любимым мужем… Радости и беды теперь будете делить с дорогим человеком. И если он вас понимает, то это – вообще счастье.
Невеста радостно кивала головой в такт Жениным словам, а та продолжала.
– Новую жизнь хорошо начинать с Богом. Вы совершенно правильно поступили, придя сегодня в храм. Знаете, какие счастливые христианские семьи? Даже если только один член семьи христианин – брак намного крепче. Не в день свадьбы будет сказано, но почитай каждый второй брак заканчивается разводом. А у верующих только один на пятьдесят имеет такой плачевный результат. Ваша прекрасная семейная жизнь только ещё более обогатится, если в ней найдётся место для молитвы, чтения слова Божия и церковных служб.
– Но мой муж – мусульманин…
– Насколько мне известно, муж мусульманин не имеет права принуждать жену принимать Ислам.
– Но я в Христианстве ничего не понимаю. Я просто зашла сюда поблагодарить Бога. Как молиться – вообще не представляю. Вряд ли удастся начать описываемую вами жизнь.
– Ничего здесь сложного нет. Просто приходите в храм, а я или другие консультанты будем потихоньку всё рассказывать. На самом деле, молиться Богу очень просто. Вы же умеете разговаривать со своими родителями, что-то просить у них, за что-то благодарить, делать им приятное? Молиться – это то же самое. Что есть на сердце плохого и хорошего – несите Богу, а Он поможет всё расставить по своим местам.
Женя остановилась, не зная, что ещё сказать. Про пост? Вроде он на дворе, но для девушки это совсем не своевременная информация…
– Извините, пока не забыла, – невеста выдернула консультанта из раздумий. – Меня давно интересовал один вопрос: почему надо крестик носить?
Женя просияла. Она поняла, что всё, сказанное ею до этого – важно, но не главное.
– Просто благодаря Кресту, вернее, благодаря тому, что Христос умер за нас и воскрес, возможна та счастливая жизнь, о которой я говорила. Теперь, если согрешим – возможно прощение; в болезнях и скорбях, взирая на Иисуса Христа – находим поддержку и утешение; а умрём – с Ним воскреснем. Поэтому мы носим на себе крест. Это знак Божьей любви.
Наконец подошёл батюшка. Женя посторонилась, чтобы ему не мешать. О чём он говорил с невестой неизвестно, но вскоре она подозвала подругу, мнущуюся у входа, и что-то шепнула ей. Та мотнула головой и через пару минут привела жениха… Ушли они из храма с довольным видом.
Служба шла своим чередом. Толпа исповедующихся распределилась на трёх священников, в зависимости от предпочтений каждого. Кто хотел поскорее освободиться, шли к отцу Дионисию. У кого был заготовлен длинный список соделанных им грехов, вставали к отцу Симеону. Если же были какие-то серьёзные вопросы, разрешение которых требовало духовного опыта и много свободного времени, занимали очередь к настоятелю отцу Александру. Женя исповедовалась у отца Дионисия, когда заметила, что очередь к нему иссякла. Надолго оставлять свой пост не хотелось. Никогда не знаешь, кого Бог пришлёт. Но во время службы никаких особых инцидентов не произошло, если не считать обычной свары у подсвечников во время шестопсалмия, когда по всему храму гасились огни, а люди, не знакомые с подобным правилом, отвоёвывали свои свечи. Женщину в полушубке Женя больше не видела. Возможно, та просочилась, когда консультант занималась невестой или следила за Бабалиным подопечным. Чтобы точно убедиться, ушла ли обиженная ею «захожанка», Женя заглянула из притвора вглубь храма. И первое, что при этом заметила – карапуза лет трёх, ухватившегося за треножник подсвечника, и тащившего его на себя. Со всех сторон сразу несколько рук потянулось удержать готовый вот-вот свалиться полутораметровый столб.
– Чей ребёнок? – в полголоса спросила Женя.
– Ну, мой… – с вызовом ответила молодая мать, нехотя выступая из общей массы прихожан. Малыш, узнав родной голос, весело подбежал к маме и уткнулся в её высокие сапоги на шпильках.
– Следите, пожалуйста, за ним.
– Между прочим, я не первый раз в храме, и знаю что к чему, – огрызнулась мамаша. – Да что же это такое? Вечно здесь кто-нибудь нагрубит! – нагнетая обстановку и повышая голос, распалялась она.
– Я вам вовсе не грублю. Просто предупреждаю, если не хотите, чтобы ребёнку отдавило ногу или на него случайно посыпались горячие свечи, то держите его подальше от подсвечника.
Мать обиженно поджала губы и демонстративно отвернулась от Жени, поглаживая волосы на голове притихшего малыша.
Расстроенный консультант вернулась на своё место, ругая себя, что стала придираться к другим как бабушки, в противовес которым здесь поставлена. Но ведь должен же быть порядок в храме! Апостол говорит: «Все должно быть благопристойно и чинно»…
– Что? Тяжело приходится? – словно пропел над ухом приятный мужской баритон. – Я видел как та к вам цеплялась.
– А она уверенна, что приставала именно я. Впрочем, подобные случаи служат нам на пользу. Конечно, если их правильно воспринимать.
– По всему видно, что вы воспринимаете правильно.
Женя подняла глаза на своего нового собеседника. Открытое приятное молодое лицо озаряла приветливая улыбка. Прямую осанку не скрывала даже дутость пуховика. Кожаный портфель и бобровая меховая кепка в руке говорили, что перед ней солидный человек.
– Я смотрю, в вашей епархии приходское консультирование тоже на должном уровне. Сегодня захожу уже в третий храм, и везде ведётся эта работа. Вот взял вашу газету, там говорится, что и бездомным вы помогаете, и молодёжки везде работают. Прямо как к себе домой попал.
– А вы откуда?
– Из Хабаровска. Вы не думайте, что льщу. По роду службы мне во многих местах, знаете ли, приходилось бывать. Поверьте, такая благоприятная ситуация как здесь, далеко не везде.
Жене была приятна подобная похвала, и не хотелось рассказывать, каких трудов это служение стоило.
– Одного у вас не достаёт. В Хабаровске все приходские служения более централизованны. В каждом храме есть информация кто, чем по всей епархии занимается. А у вас, знаете ли, каждый храм сам по себе и не в курсе, что творится у соседей. Но это дело поправимое, ещё научитесь. А меня, знаете ли, такой же консультант как вы пару лет назад к Богу привёл.
– Неужели? Расскажите.
– Да, собственно, не о чем и рассказывать. Приехала к нам в военную часть комиссия. Я, знаете ли – офицер… Их культурную программу повесили на меня, как на молодого. Чтобы, знаете ли, они больше развлекались и меньше копали. Ну, и повёз я их по баням, боулингам, театрам, музеям. Под конец, уже не зная, что придумать, заказал экскурсию по церквям. А главный проверяльщик верующим оказался. Как началась вечерняя служба, так он остался в храме. Прочие в сауну покатили. А мне не бросать же его одного в чужом городе. Ну и стоит он близ алтаря, а я в притворе топчусь. Все книжки пересмотрел, журналы пролистал, календарь с православными праздниками матери купил. Чем ещё заняться? Вижу, стоит парень моего примерно возраста: «Вам чем-нибудь помочь?» – спрашивает. А мне, понимаете ли, как вожжа под хвост попала. Злость взяла, что из за столичного полковника приходится здесь торчать. И давай я засыпать того парня всякими каверзными вопросами. Но он – молодец, многое пояснил, а чего не знал, то записал и говорит: «Приходите через неделю в это же время. Я на что смогу – отвечу или священника приглашу». Ага, думаю, щас! Буду я сюда ещё раз ноги бить. Но видно что-то поменялось во мне после того разговора. И, знаете ли, как миленький через неделю прискакал. И с ним поговорил, и с батюшкой. А потом завертелось… исповедь, Причастие, знакомства в церковном кругу… Батюшка у нас просто замечательный. Такой подвижник: молодёжью занимается, стариков без внимания не оставляет. Теперь, знаете ли, неделю на литургию не сходишь, вроде чего-то не хватает. А не окажись тогда того парня рядом?… В воскресную школу для взрослых, молодёжное движение или геронтологический клуб (есть у нас и такой для пожилых людей), знаете ли, не каждый пойдёт. А другой возможности для общения или вылавливания впервые зашедших, кроме приходского консультирования просто нет. Не на литургии же! Ты там только попробуй поговори, на тебя сразу со всех сторон зашикают.
– Это как раз то, что возмутило Христа, когда Он изгонял торговцев из храма.
– Причём тут торговцы? Я, знаете ли, не о том говорил, что в храме ведётся продажа…
– Я тоже. Вы говорили, что у нас не продумано как встречать захожан. Если смотреть греческий оригинал Евангелия, то там тоже примерно о том говорится. Торгующими занят был не сам иудейский храм, а двор язычников. То есть именно та территория, где иноплеменники могли прийти и помолиться. Не даром Господь сделал акцент, говоря: «Дом Мой домом молитвы наречется для ВСЕХ НАРОДОВ». Это не значит, что иудеи там не молились, но там не могли молиться «все народы», не могли зайти язычники. То же самое часто происходит и в наших церквах. Не адаптировано наше богослужение так, чтобы невоцерковлённые не чувствовали себя лишними. Их вроде не выгоняют, но молчаливо дают понять: «Здесь всё устроено не для тебя». Конечно, сейчас предпринимаются какие-то попытки исправить положение в виде миссионерских литургий с пояснениями. Но атмосфера какой-то кастовости, что ли, всё равно присутствует. Человеку приходится гигантскими шагами скакать, чтобы созреть, вырасти духовно. Потому что, буквально с порога, ему предлагают высоты, какие он не может взять. И если у него нет смертельной болезни или большого горя, которые бы его держали в Церкви, он может надорваться.
– Но согласитесь, всё-таки есть счастливчики, которые взбираются на эту гору.
– Конечно, есть. Но куда было бы лучше при наличии ступенек. А мы готовы это сделать? Будет ли интересно остальным слушать проповедь для новоначальных каждое воскресенье? Кто захочет повторять основы ради одного невоцерковлённого случайно зашедшего в храм?
– Но зачем же каждое воскресенье? Подобные мероприятия, знаете ли, можно повторять раз в месяц, как и миссионерские литургии. У нас в Хабаровске именно так всё устроено.
– Хочу в Хабаровск! – засмеялась Женя. – Возьмите меня с собой.
– Легко! Сегодня заказываем билет. Через четыре дня – вылет.
– Ну, да… Как я полечу? Шутки изволите шутить? Где я там буду жить, работать? На каком приходе консультировать?
– А какое у вас образование?
– Высшее. Экономическое.
– Бухгалтером сможете?
– Я им и работаю.
– Значит так, слушай мою команду! Работать будешь в военной части. У нас как раз, знаешь ли, главбух увольняется по возрасту. Жить, естественно – у меня. Квартира хоть и казённая, но хорошая, правда, однокомнатная. Появятся дети – подадим на расширение.
– И в качестве кого я там стану проживать? – улыбнулась Женя.
– В качестве жены, разумеется. Ты мне, знаешь ли, с первого взгляда приглянулась. Зарплату я всю в дом буду приносить. Обижаться не придётся.
От неожиданности Женя поперхнулась и закашлялась. Молодой офицер тихонько постучал по её спине.
– Я даже не знаю как тебя зовут, – возразила она, когда немного отдышалась.
– Евгений.
– Женя, – подавая руку, произнесла она.
– Можно, конечно, и Женей звать. – Затряс мужчина её руку. – Так совсем по-домашнему. И мама меня Женей зовёт.
– Нет. Это меня зовут Женя. Похоже, мы с тобой тёзки, «знаете ли», – передразнила девушка нового знакомого.
– Значит, ты согласна?
– Не то, чтобы согласна…
– По крайней мере, не против. Тогда, все пазлы складываются! Завтра идём расписываться. Как раз суббота – время свадеб. Да военнослужащего, знаешь ли, в любой день распишут без проблем. Потом – в аэропорт за билетом. В воскресенье – венчаться. День на сборы. Утром в среду – в Хабаровске новая семейная жизнь.
– Подожди, подожди… Как венчаться? Ведь Великий Пост идёт!
– В самом деле… Пост… – офицер выглядел растерянно, а затем расцвёл. – Ну, Великий Пост, – это ещё не конец света. Он когда-то закончится. Немного подождём?
3. Самарянка
Ей так и не удалось выяснить у мамы почему, не смотря на жгуче-черные от самого рождения волосы, отец назвал ее Светланой. Отец умер рано, унеся с собой тайну ее имени в могилу. Впрочем, теперь, когда ей стукнуло «за пятьдесят», Света перестала интересоваться этим вопросом.
За несколько лет работы в цветочном бутике, расположенном на автобусной остановке в соседстве еще двух ларьков, Света видела всякое: и смех и грех. Зимой люди, ежась и кряхтя, в ожидании транспорта заходили к ней. Деловито рассматривали цветы, напоминающие о жаре минувшего лета, приценивались к ним, словно и впрямь собирались приобрести букет-другой. Но стоило в окне показаться автобусу нужного им маршрута, как они молниеносно выбегали, не извинившись и не попрощавшись.
Случалось, что продвинутые садоводы искали в цветочном ларьке какие-то особо редкие удобрения. Кто-то интересовался, как обрезать орхидеи, всего несколько лет появившиеся на отечественном цветочном рынке, но уже прочно занявшие место в женских неизбалованных вниманием сердцах. Кому-то необходимо было узнать, как купать фиалки или сколько роз дарить девушке. Даже выясняли, каков должен быть уход за кипарисом в домашних условиях. А однажды пришла какая-то гадалка. Света не сразу разобрала в невнятном бормотании неопрятно одетой старушки, что та хочет ей предсказать судьбу. Как ни любила Светлана все таинственное и эзотерическое, что-то в злых и темных глазах посетительницы ее остановило от прибегания к подобного рода услугам. Сперва, цветочница собиралась просто проигнорировать нежданную гостью, молча отойдя в угол магазинчика. Но когда гадалка, зловеще шепча, пообещала наслать порчу на продавца и весь ее товар, если не получит за ворожбу причитающиеся ей деньги, Света рявкнула
– Иди-ка, каркай где подальше, ворона! А то сейчас нажму сигнальную кнопку, тебе в полиции мигом перья общиплют.
Хотя после такого выпада гадалка быстро ретировалась, в душе Светы закралось беспокойство. Особенно внутренне напряжение возросло, когда в течение всего того дня ни один клиент больше в киоск не заходил. Даже с разменом денег ее никто не донимал, что было в высшей степени неестественно и подозрительно. Лишь когда женщина решила поделиться своими сомнениями с продавцом соседнего ларька, выяснилась причина странного затишья. Вывеска, обычно информирующая, что магазин открыт, сейчас висела к посетителям словом «закрыто».
– Отомстила-таки ворона! Догадалась, как досадить…и никакой мистики.
Хотя их контора работала 24 часа в сутки, в сегодняшнюю ночь Светлану никто не тревожил. Лишь любители ночных гонок с диким шумом моторов и визгом колес на высокой скорости проносились мимо в свете городских фонарей и собственных фар, будоража не только Свету, но и жителей близлежащих домов. Только напрасны были их старания, женщина к этому звуку давно привыкла. Ее больше беспокоило отсутствие ночной выручки. Но ничего, успокаивала она сама себя, июль – месяц урожайный на свадьбы, как-нибудь за день покроются ночные убытки.
О, великолепие цветочных магазинов, переносящее нас в сказочный мир красоты и утонченности! Это страна, где время остановилось, а благоухание роз и лилий соседствует с ароматом свежее срезанной зелени; где в каждом бутоне видна сила творения Божия, а в его оформлении – профессиональность творения рук человеческих. В цветочных магазинах из нескольких веточек прямо на ваших глазах могут сделать маленькое, но самое настоящее чудо. Здесь светло и изысканно. Даже, кажется, что в мире больше нет места для горя, бедности и порока, что дарить цветы любимым – это логичное завершение всякой рабочей недели, а не прерогатива только круглых дат, пугающих количеством прожитых лет. Но для Светы цветочный бутик давно превратился в несколько квадратных метров, требующих много сил и особого ухода. Все нужно было успеть вовремя. Проверить не начали ли увядать цветы в специальных холодильных камерах; расставить вазоны с товаром так, чтобы в небольшой комнатке не чувствовалось тесноты; сделать готовые букеты и композиции для покупателей, не имеющих желание и времени ждать их компоновки; смахнуть пыль с мягких игрушек и статуэток; обрызгать и привести в надлежащий вид цветы в горшках. Короче, обычное рабочее место.
День занимался жаркий, но ранним утром Свете пока было несколько зябко. Она собралась накинуть на плечи кофту, когда в киоск зашел мужчина. Весь его вид свидетельствовал, что он нравится женщинам. В едва уловимых движениях, в небрежно выпущенной льняной рубашке, в складках слегка мятых светлых холщевых брюк чувствовался некий призыв и обещание блаженства. Не хотелось отрывать завороженный взгляд от притягательной стройной фигуры, несколько растерянно стоящей среди цветов. Блуждающий по прекрасным бутонам взгляд незнакомца, носил отпечаток опытности в любовных вопросах. Но слишком хорошо был знаком Светлане этот взгляд, чтобы вновь попасться на него. Наконец, поняв, что самому ему не справиться, мужчина поинтересовался
