Партия эсеров и ее предшественники. История движения социалистов-революционеров. Борьба с террором в России в начале ХХ века

скачать книгу бесплатно


Перейдя к средствам борьбы, программа заявляла:

«Из всех систем борьбы с правительством, для достижения политической свободы, как она сформулирована выше, единственной доступной для нас в настоящее время в размерах, обеспечивающих все шансы на успех, мы считаем систему политического террора.

Под системой политического террора мы разумеем ряд нападений на правительство, совершенных непременно тогда и так, когда и как партия найдет это нужным, и сопровождаемых активной поддержкой всякого рода со стороны народа и общества, с целью устрашить и деморализовать правительство и вынудить его на нужные для нас уступки. Результатом последовательно проведенной системы политического террора могут явиться только два исхода: первый заключается в том, что правительство немедленно сделает некоторые уступки, которые неизбежно обусловят собой и все дальнейшие, ибо каждая уступка увеличивает силы партии и уменьшает силы правительства; вторым исходом может быть усиление реакции, которое при достаточной продолжительности террористических нападений не может не привести ее к абсурду и невозможности идти дальше, после чего последуют уступки, на этот раз более решительные и, быть может, сопровождаемые катастрофой.

Мы должны быть готовы и к первому, и ко второму исходу. На народ и интеллигенцию система политического террора может оказать весьма полезное влияние, постоянно обращая их внимание на партию и преследуемые ею задачи, разрушая в их глазах обаяние правительственной власти, постоянно практически доказывая полную возможность борьбы с ней».

Далее разъяснялась деятельность по отделам, давалась схема самой партийной организации, во главе которой должен был стоять Главный совет, и заканчивалась программа указанием на то, что Главный совет имеет право предавать членов партии, замеченных в предательстве, смертной казни[7 - Программа эта была обнаружена в бумагах Истоминой. (Примеч. авт.)].

Этой программой и предполагалось объединить различные социально-революционные группы. Летом 1889 года члены кружка Кочаровского разъехались по разным городам, и к осени 1889 года они имели связь с 17 губернскими городами (Москва, Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, Казань, Симбирск, Саратов, Астрахань, Владимир, Рязань, Воронеж, Харьков, Одесса, Симферополь, Севастополь, Вильна, Минск).

Особо интересными из них в смысле деловом оказались связи, завязанные летом Беляевым. Будучи на Волге, Беляев познакомился с бежавшим из Сибири Сабунаевым, занимавшимся пропагандой по волжским городам, и главным образом в Ярославле.

Сабунаев мечтал об объединении разрозненных кружков и предполагал сорганизовать где-либо на Волге «съезд из старых революционных работников, дабы обсудить задуманное предприятие». Цели его, казалось, сходились с целями кружка Кочаровского, к которому принадлежал Беляев.

Тем же летом с Сабунаевым вошли в сношения только что возвратившиеся из ссылки из Сибири рабочий Гусев и мещанка Бейла Гурвич, также мечтавшие об объединении революционных сил и об организации для этой цели съезда. После взаимных переговоров было решено собраться осенью на съезд в Казани. В середине сентября на съезд собралось 6 человек, и в том числе от кружка Кочаровского – Беляев; 4 человека не прибыли, их заменяли по уполномочию Сабунаев и Гусев.

По постановлению съезда всю Европейскую Россию предложено было разделить для революционной работы на 7 областей; Польша, Литва, Белоруссия, Остзейский край и Финляндия составляли самостоятельные области. Каждой области предоставлялась автономия в своих областных делах, и каждая должна была иметь свой руководящий центр или областной совет. Во главе всей организации проектировался руководящий центр. Обсуждался вопрос и о соотношениях советов с центром, об общепартийных предприятиях, как, например, типография, лаборатория, транспортировка литературы из-за границы и тому подобные начинания.

Подробно обсудив вопрос о террористических предприятиях, съезд постановил разрешать их в каждом частном случае в зависимости от решений областных центров. Приняв все сделанные решения за неокончательные, участники съезда решили собраться вновь через полгода и уже по полугодовым отчетам о работе на местах принять окончательные, обязательные для всех постановления, после чего и разъехались. Гусев поехал в Петербург и там был принят в организацию Кочаровского.

Между тем начинавшая развиваться деятельность возрождавшейся в России партии народовольческого направления весьма заинтересовала русских террористов, живших за границей. Обыски и аресты в Швейцарии, явившиеся результатом известного уже взрыва Дембо, а также последовавшие затем высылки русских эмигрантов из пределов Швейцарии имели следствием то, что большинство из них перебралось в Париж. В Париже сгруппировался кружок террористов, в который входили: Мария Гинзбург, Александр Дембский, Иван Кашинцев, Антон Гнатовский, Алексей Теплов и другие эмигранты, которые снова организовали лаборатории и приступили к фабрикации бомб. Предполагалось, что снаряды будут провезены в Россию через Вильно; и уже там ими будет снабжена действующая в России революционная организация, для переговоров с которой относительно совместной террористической деятельности осенью 1889 года был послан в Россию некий Миллер. Прибыв в Петербург, Миллер вошел в связь с кружком Кочаровского и заявил, что приехал от парижского террористического кружка для переговоров о совместной террористической деятельности в пределах России. Получив от Миллера это предложение и обсудив его, кружок Кочаровского нашел, однако, что приступать к террору в то время было еще преждевременно, а потому и отклонил предложение, изложив свой ответ в виде декларации, которую вручил делегату для передачи эмигрантам.

«Цель нашей деятельности, – говорилось в декларации, – прочная постановка террора как системы; цель эта достигается созданием крепкой, достаточно многочисленной и приспособленной к условиям времени и места организации. Последнее еще не выполнено; поэтому всякую террористическую попытку сейчас мы считаем вредной и не соответствующей целям систематического террора, который, повторяем, мы считаем единственно целесообразным. Повторяем, против несистематического террора мы протестуем от лица большинства русских террористов. Так как ваша настоящая попытка, как для нас ясно, во всяком случае, явилась бы попыткой несистематического террора, то мы против нее».

Кружок просил эмигрантов не торопиться выступлением с террором, предлагал установить с ними прочные и непрерывные сношения, просил обеспечить возможность продолжения переговоров и откладывал заключение окончательного соглашения до лета, когда предполагал послать за границу специального делегата. На декларацию скоро последовал ответ, что парижский кружок ждет с нетерпением присылки уполномоченного для заключения окончательного соглашения, и вскоре затем в Россию выехали для ознакомления с положением дел Юдка Раппопорт и Владимир Бурцев[8 - Жив и поныне, недавно вернулся из ссылки. (Примеч. авт.)], из которых первый 12 апреля был арестован на границе, второй же, убоявшись ареста, скрылся в Болгарии.

Отклонив временно заключение соглашения, главные деятели организации Кочаровского продолжали свое организационное строительство и в мае 1890 года организовали съезд в Пензе, на который собралось 7 человек, где и начались обсуждения по организационным вопросам и по вопросу о совместной деятельности с парижским террористическим кружком. Но правительство внимательно следило за поведением эмигрантов-террористов, и когда деятельность их зашла настолько далеко, что весной они начали производить под Парижем пробы с метательными снарядами, во время одной из которых террорист Теплов был ранен, то, по требованию русского посла, французскими властями были подвергнуты обыску 20 наиболее важных эмигрантов. У некоторых из них были найдены разрывные снаряды нового образца, взрывчатые вещества, шестнадцать цюрихских оболочек для бомб, химические принадлежности и обширная переписка.

Результаты обысков дали столь веские указания на связь парижского кружка с организацией Кочаровского, что было признано своевременным произвести обыски и аресты и среди участников этой последней, что и было начато в мае с Пензы, где в то время, как указано выше, обсуждали свои организационные дела главные руководители организации. Обыски охватили целый ряд городов, и к начатому затем по этому делу дознанию было привлечено 63 человека. В результате такого одновременного разгрома как парижского кружка, так и работавшей в России организации в революционном подполье наступило временное затишье.

II

Голод 1891–1892 годов и использование его революционными элементами. – Организация Егупова и Бруснева. – Тверской кружок Барыбина. – Петербургская группа народовольцев. – Социально-революционная партия «Народное право». – Эмигранты. – Фонд вольной русской прессы. – Группа «старых народовольцев». – Заграничный Союз русских социалистов-революционеров

Начало девяностых годов принесло с собою вновь подъем в революционном движении. Постигший Россию в 1891–1892 годах и охвативший до 20 губерний голод, холерная эпидемия и обусловленные ими беспорядки в деревнях всколыхнули общество. Как правительством, так и общественными кругами была организована в широких размерах помощь голодающим. Отзывчивая молодежь двинулась в деревню в составе различных отрядов помощи. Народ сделался вновь предметом особого внимания интеллигенции.

Оживилось и революционное подполье. Вновь поднялись споры: как спасать русский народ – учить ли его и просвещать сначала и потом уже пытаться перейти на социалистический строй, или же, пользуясь волнениями, начать поднимать крестьянство в целях государственного переворота? К этим старым революционным теориям прибавлялась все более и более завоевывавшая симпатии интеллигенции проповедь социал-демократов, указывавших, что единственный правильный путь спасения русского народа – это классовая борьба пролетариата, обоснованная на выводах научного социализма.

Возвращавшаяся из голодных мест, познакомившаяся воочию с деревенской нуждой, молодежь была проникнута лучшими по отношению к крестьянству намерениями, и руководителям революционных организаций разных толков представлялся удобный момент воспользоваться энтузиазмом молодежи и облечь их намерения в желательные для руководителей революционные формы. И представители обоих направлений – социал-демократического и социально-революционного – постарались использовать благоприятную обстановку момента в своих революционных целях.

Проживавшие в Женеве эмигранты отозвались на голод выпуском прокламации, в которой призывали действующие организации воспользоваться народным недовольством для возбуждения революционного движения. В Париже же в конце 1891 года по инициативе Петра Лаврова образовалось Общество борьбы с голодом, которое в своих воззваниях доказывало, что постигший Россию голод есть результат правительственной системы, и вело агитацию за объединенную борьбу против правительства.

Повсюду возникали так называемые кружки саморазвития молодежи, участники которых особенно усердно принялись за размножение и распространение среди интеллигенции и рабочих разного сорта революционной литературы. Из-за границы переправлялись большие транспорты той же литературы, которые, однако, весьма часто при переправе арестовывались. В обращении появились прокламации и брошюры, техника которых ясно указывала, что они печатаются в России. Заметно усилилось революционное движение в привислинских губерниях, и особенно в Варшаве, что много содействовало успешному водворению во внутренние губернии шедшей из-за границы нелегальной литературы.

Деятельность наиболее важных кружков народовольческого направления выразилась тогда следующими предприятиями. В начале января 1892 года занимавшийся уже с 1891 года революционной пропагандой среди рабочих и учащихся Москвы и Тулы конторщик Московско-Брестской железной дороги Михаил Егупов, а также служащий мастерских той же дороги Михаил Бруснев и студент Петр Кашинский, из которых каждый имел свой революционный кружок, а Егупов так даже и несколько, вошли в соглашение о слиянии руководимых ими кружков в одну организацию с одной общей кассой. Они предполагали присоединить затем к своей организации народовольческие кружки и других городов, мечтая создать таким образом одну обширную организацию с руководящим центром в Москве. Имея благодаря высшим учебным заведениям, где учились ранее Егупов и Бруснев и продолжал учиться Кашинский, сотоварищей по учению по разным городам, они легко завязали сношения кроме Москвы и Тулы с представителями революционных кружков Риги, Харькова, Люблина, Варшавы и Киева, вошли в связь с членами польской революционной партии «Пролетариат», наладили получение через них революционной литературы из-за границы и настолько заинтересовали их своею работою, что поляки стали высказываться за совместную революционную работу.

Приняв в свою среду еще трех лиц, Егупов, Бруснев и Кашинский составили так называемый организационный комитет и уже в апреле устроили в Москве несколько сходок с участием представителя от «Пролетариата», на которых разработали ряд организационных вопросов и выработали программу Временного организационного исполнительного комитета.

«Убежденные социалисты-революционеры, – значилось в первом параграфе программы, – мы стремимся к созданию в ближайшем будущем боевой социально-революционной организации». Выяснив затем, что только целостное воплощение социалистического идеала в общественных формах приведет человечество к осуществлению идей свободы, равенства и братства, программа указывала, что в России главным препятствием на пути к социализму является современный политический строй, почему таковой и нужно изменить.

«Мы непосредственно стремимся к достижению политической свободы и в ней видим первый шаг на пути целостного осуществления социалистического идеала. Мы глубоко убеждены, что при современном отношении общественных сил в России политическая свобода в ближайшем будущем может быть достигнута лишь путем систематического, в форме политического террора воздействия на центральное правительство со стороны строго централизованной и дисциплинированной революционной партии при дружном содействии всех живых сил страны. Стремясь к созданию боевой социально-революционной организации, мы утверждаем, что таковая может и должна быть создана на почве широкой устной и письменной пропаганды идей социализма в связи с пропагандой идеи политического террора среди демократической интеллигенции всех общественных категорий, среди рабочего пролетариата и, отчасти, среди сектантов-рационалистов».

Рабочий пролетариат и демократическая интеллигенция – вот та сила, с помощью которой предполагалось добиться политической свободы в России, добиться ее путем систематического политического террора.

При обсуждении вопроса о количестве сил и средств, которыми мог располагать комитет, были указаны сторонники членов комитета по городам Москва, Харьков, Варшава, Рига и Петербург. Деньги в кассу комитета предполагалось раздобывать от пожертвований, а также от устройства подписок, лотерей и вечеринок. Деньги должны были идти на покупку нелегальной литературы и на разъезды членов комитета. Комитет предполагал созвать в дальнейшем общий съезд для выработки общей программы и минимума требований на случай государственного переворота, что составляло, как и указано выше, главную задачу организации. Выработав затем план объезда разных городов с революционно-организационными целями, руководители вновь нарождавшейся партии окончили свои заседания и поехали было по намеченным пунктам, но начинания их были прекращены начавшимися 25 апреля 1892 года арестами, как их самих, так и их сообщников.

В том же 1892 году в Твери около состоявшего под надзором частного поверенного Владимира Барыбина образовался кружок, ставивший целью издание революционной литературы. Кружок, начав сначала перепечатывать и распространять различные революционные издания, задумал затем и более планомерную программную издательскую работу. Первая брошюра этого направления появилась в начале 1893 года и называлась «Союз. Революционный сборник. Январь 1893 года». По заявлению редакции, сборник был издан с целью «содействовать пробуждению революционного сознания и помогать организации революционных сил в России». В сборнике были помещены, среди других, статьи «С чего начать?» и «Голос народовольца», первая из которых развивала мысль о том, что причина неудач борьбы с существующим государственным строем заключается в разрозненности организаций и что необходимо выработать такой план борьбы с правительством, который дал бы возможность объединиться с этой целью всем враждебным для правительства силам под знаменем союза.

Руководители заявляли также, что по окончательном сформировании руководящего коллектива они приступят к выработке объединительной для всех программы. Вскоре затем появилось воззвание «От соединенных групп социалистов-революционеров», в марте же был отпечатан № 2 «Союза» с несколькими руководящими статьями, как, например: «Революционная подготовка», «Программа революционного съезда» и др. Позже было издано несколько прежних агитационных брошюр. Все эти издания распространялись по кружкам молодежи в Москве и Петербурге. Издательская деятельность этих социалистов-революционеров была прекращена 8 октября 1893 года, когда у всех лиц, причастных к кружку, были произведены обыски. При обыске в доме Барыбина, кроме всевозможных рукописных материалов и большого количества всякой революционной литературы, были обнаружены всевозможные принадлежности для гектографирования, большой литографский камень и разные к нему приспособления. Там же зарытыми в землю были обнаружены: типографский станок, банки с краской, литографский камень, три гектографа и много всяких принадлежностей для размножения рукописей. У прочих обысканных было найдено также множество нелегальной литературы, у одного же из них обнаружена рукопись «От соединенных групп социалистов-революционеров», которая представляла собою программу какой-то «Народной партии» и была дана в типографию для напечатания из Москвы, но приостановлена печатанием.

В этот же период времени начала развивать свою деятельность группа народовольцев, образовавшаяся еще осенью 1891 года в Петербурге из лиц, работавших по пропаганде среди рабочих и молодежи. Руководящую роль в ней играли Александр Федулов, супруги Михаил и Екатерина Александровы и Ергин. Цели группы и средства для достижения их вполне определялись программой «Народной воли», почему о них руководители группы и не делали никаких новых разъяснений.

Группа оборудовала небольшую типографию, в которой в январе 1892 года были отпечатаны две прокламации: составленное известным публицистом Михайловским «Свободное слово» и «От группы народовольцев». Первая из них, обсуждая и критикуя мероприятия правительства по отношению к местностям, пострадавшим от неурожая, указывала, что действительную помощь населению может принести не правительство, а общество. Спасение России не в администрации, а в ней самой, и как на путь к нему указывалось на необходимость созыва выборных представителей земли и свободного обсуждения настоящего положения вещей. Вторая прокламация возлагала вину за неурожай на правительство и призывала всех революционеров составлять местные группы, а из них уже и одну общую организацию; призывала к подготовке всех средств, нужных для революционной деятельности. Старые революционеры приглашались взять в свои руки инициативу дела.

Прокламации появились в обеих столицах, возбудили много толков и скоро были перепечатаны и за границей, и в России. Издав затем на гектографе брошюру «Подготовительная работа партии», группа, по просьбе проживавшего в Москве литератора Астырева, отпечатала в своей типографии для московского кружка Ефима Мягкова[9 - Кружок Мягкова – Астырева занимался пропагандой и распространением нелегальных изданий; кружок был арестован 30 марта 1892 г. Упомянутый выше Егупов, по несерьезности этого кружка, называл его кружком болтунов. (Примеч. авт.)] составленное Астыревым «Первое письмо к голодающим крестьянам».

Затем были изданы «Народовольческая программа», под каковым именем отпечатали старую «Программу Исполнительного комитета», и воззвание «От группы народовольцев к молодежи», являвшееся призывом организоваться в партию «Народная воля». В программе были сделаны некоторые изменения, ослаблявшие ее исключительно народнический характер. Все эти произведения были распространены в Ростове-на-Дону, Харькове, Москве и Петербурге, причем распространением их занимались не только члены группы, но и вообще появившиеся тогда в некоторых пунктах студенческие кружки, ставившие целью своей деятельности распространение нелегальной литературы разного сорта. Благодаря этой молодежи литература группы попадала и в среду рабочих. Летом 1892 года группа выпустила «Летучий листок группы народовольцев», после чего типография бездействовала, по недостатку сил, средств и материалов, почти целый год, и по этой причине второй номер «Летучего листка» вышел только летом 1893 года. Он был распространен в Москве, Рязани, Киеве и Одессе. Тогда же были отпечатаны брошюры: «Александр III (к десятилетию коронации)» и составленная одним из рабочих брошюра «Братцы-товарищи», распространенные осенью в Нижнем Новгороде, Орле, Киеве и Воронеже.

Помимо этой издательской деятельности группа успешно работала и по устной пропаганде. В то время строгого разграничения рабочих кружков на социально-революционные и социал-демократические еще не было. Начавшаяся у интеллигенции идейная распря этих обоих направлений не проникала еще к рабочим. Рабочие кружки еще не были партийными в строгом смысле этого слова; они были лишь вообще революционные. Кружки группировались порайонно; каждый район давал представителя в центральный рабочий кружок, куда назначался представитель и от интеллигенции. Всей организацией руководили социал-демократы, но по недостатку у них пропагандистов для занятий в кружках приглашали и народовольцев. В 1891 году народоволец Александров даже был назначен представителем от интеллигенции в центральный кружок. Центральный кружок имел кассу, откуда выдавались вспомоществования рабочим, уплачивалось за конспиративные квартиры, за книги для библиотеки и шли расходы на другие партийные надобности. Занятия в кружках заключались главным образом в преподавании рабочим общеобразовательных предметов, в агитации против хозяев, в прививке рабочим общереволюционных взглядов и убеждений, что действительное улучшение положения рабочего класса возможно только при перемене существующего образа правления на иной, более свободный и демократический.

Для того же, чтобы добиться всего этого, внушалось рабочим, что они должны объединяться в кружки, слиться затем в одну крепкую организацию и произвести восстание для ниспровержения существующего порядка. Из рабочих старались вырабатывать людей, способных руководить движением без интеллигенции. Когда группа народовольцев оформилась и поставила прочно свою технику, она стала вести дело пропаганды среди рабочих более энергично. В 1893 году у группы была уже своя рабочая подгруппа, возник вопрос и об издании специального для рабочих органа, для которого рабочие соглашались доставлять хронику с фабрик и заводов. Было предположено издавать печатный журнал «Голос рабочих», но затем решили издать в виде опыта гектографированный «Рабочий сборник», первый номер которого вышел 1 апреля 1894 года[10 - № 2 был взят в материалах при обысках 21 апреля 1894 г. (Примеч. авт.)]. Сборник содержал статьи по рабочему вопросу и носил довольно яркий социал-демократический характер – результат того влияния, которому незаметно для себя поддавались интеллигенты, называвшие себя по-прежнему народовольцами.

Влияние это было столь велико, что из пяти человек, составлявших руководящий коллектив группы, четверо сделались впоследствии социал-демократами и лишь один вошел позднее в партию социалистов-революционеров. Были завязаны связи с некоторыми иногородними кружками, благодаря чему группа и могла распространять свои издания в указанных выше городах.

В числе иногородних организаций, с которыми вошла в связь группа народовольцев, была и вновь народившаяся социально-революционная партия «Народное право», история возникновения которой такова. В 1893 году три опытных, побывавших уже за революционную работу в ссылках революционера – дворянин Николай Тютчев, сын купца Марк Натансон и дворянин Петр Николаев, из которых последний даже отбыл по приговору суда 8 лет каторжных работ, взялись за объединение всех революционных и оппозиционных организаций в одну партию, думая сплотить их на программе, на первый взгляд, более умеренной, нежели старая народовольческая.

Первые двое проживали в Орле, где занимали выдающееся положение среди кружка неблагонадежных лиц, сплотившихся из служащих, частью в контроле Орловско-Грязской железной дороги, частью в статистическом отделе Орловской губернской земской управы. Николаев же проживал в городе Руза. Объединив орловский и московский кружки, они к осени того же года организовали сообщество, которое назвали социально-революционной партией «Народное право». В состав ее вошел целый ряд революционных работников, занявших позднее в партии социалистов-революционеров солидное, а некоторые даже и особо выдающееся положение (Марк Натансон, Александр Гедеоновский, Иван Зосимов Попов, Виктор и Владимир Черновы, Надежда Чернова, Николай Флеров и другие). Руководители партии вошли затем в тесные сношения с петербургской группой народовольцев, поставили в Смоленске хорошо оборудованную типографию, отпечатали в ней программную брошюру «Насущные вопросы» и «Манифест социально-революционной партии „Народного права“» и распространили их в обществе.

Манифест, имевший дату 19 февраля 1894 года, являлся как бы изложением, но лишь в сжатой форме, положений вышеуказанной брошюры; сущность его заключается в следующем.

Указав на то, что самодержавие в России доказало якобы свое бессилие создать такой общественный и государственный строй, который обеспечил бы правильное развитие духовных и материальных сил страны, авторы манифеста видят выход из создавшегося положения только в замене самодержавия установлением свободных представительных учреждений.

«Партия ставит своей задачей, – говорит манифест, – объединение всех оппозиционных элементов страны и организацию такой активной силы, которая всеми доступными ей моральными и материальными средствами добивалась бы освобождения от современного политического гнета самодержавия и обеспечила бы за всеми права человека и гражданина».

В манифесте не указывалось ясно на то, какими способами предполагала партия добиваться намеченных целей, однако как по личному составу руководящего коллектива партии, так и по результатам обысков и по другим имевшимся в то время данным есть основания утверждать, что руководители партии предполагали пользоваться для достижения своих целей теми же средствами, как и старая «Народная воля», до систематического террора включительно, о чем пока умалчивали, дабы не отпугнуть от партии оппозиционные круги.

Поняв правильно эту конспирацию руководителей «Народного права» и усваивая вполне, что собою представляла в действительности народившаяся партия, известный эмигрант Лавров в статье «О программных вопросах», помещенной в № 4 «Летучего листка», высказал о народоправцах следующее: «Социалисты надевают маску политиков-несоциалистов, но не могут сами перед собою скрыть, что они лицемерят перед собою и перед другими… Народоправцы повторяют снова эту маскарадную попытку…»

Таким образом, почти одновременно в Санкт-Петербурге и в центре России возникли две социально-революционные организации, из которых одна всей своей деятельностью безусловно способствовала объединению различных революционных кружков в одну организацию, другая же открыто стремилась к такому объединению всех революционных и оппозиционных элементов.

Обе организации успешно развивали свою деятельность, но скоро были разрушены. 21 апреля 1894 года в Смоленске была арестована типография партии «Народное право», причем взяты нелегальными мужчина и две женщины (по установке это оказались: отбывшие пятилетнюю ссылку в Сибири член «Пролетариата» Михаил Монцевич, дочь коллежского асессора Людмила Александрова, сестра члена группы народовольцев Михаила Александрова, и Надежда Фонякова). Подверглись аресту и наиболее активные члены ее по городам: Москва, Харьков, Смоленск и Орел. Произведенными обысками были обнаружены: большое количество революционной литературы, изданной преимущественно группой народовольцев, а также впервые появившийся в России журнал «Русский рабочий», № 1, и отгектографированная, усиленно распространявшаяся среди рабочих брошюра «Хитрая механика». Партия прекратила свое существование.

Одновременно с тем по связям с партией «Народное право» была разгромлена и петербургская группа народовольцев. Произведенными обысками были взяты большие склады революционной литературы и обнаружены экземпляры «Русского рабочего», отобраны гектографы и принадлежности для массового размножения при посредстве их различных рукописей. Однако типография группы обнаружена не была. Она уцелела, так как была хорошо законспирирована, и лишь прекратила свою деятельность.

Сколь обширны были наладившие свое революционное дело обе описанные выше организации, может служить показателем то, что к возбужденному по настоящему делу дознанию было привлечено 158 человек.

В рассматриваемый период времени положение дел у народовольческой эмиграции было таково. После репрессий, которым подверглись русские эмигранты в Швейцарии и Париже в 1889–1890 годах, они сгруппировались главным образом в Лондоне, где к началу 1891 года, кроме живших там постоянно Чайковского и Кравчинского, поселились Волховской, Шишко, Бурцев, Гармидор, Дембский и другие приверженцы народовольчества. Благодаря такому наплыву их в Лондон там начались рефераты о революционном движении в России, на которых рассказывались ужасы о тех якобы мучениях, которым подвергаются в России политические преступники, и усиленно велась агитация против русского правительства и существующего в России режима. Результатом этой деятельности эмигрантов явилось образование в Лондоне в 1890 году английского Общества друзей свободы в России, начавшего издавать журнал «Свободная Россия» и открывшего позже несколько отделов по другим городам.

Годом позже, в 1891 году, в Лондоне был основан фонд для вспомоществования проживающим за границей русским эмигрантам и революционная организация, названная Фонд вольной русской прессы; основатели: Кравчинский (Степняк), Волховский, Чайковский, Шишко и Войнич (Кельчевский). В 1894 году Войнич вышел из комитета Фонда и его заменили Лазарев и Гольденберг. Фонд являлся учреждением, которое ставило целью своей деятельности издание и водворение в Россию брошюр и воззваний как революционного, так и вообще противоправительственного характера независимо от их партийности. Первое издание Фонда вышло в 1892 году; это была брошюра Степняка «Что нам нужно и начало конца». Фонд существовал до 1901 года и успел за время своей деятельности издать до ста названий разных книг, брошюр и «Летучих листков».

По примеру Англии эмигранты Лазарев и Гольденберг образовали и в Америке Общество американских друзей свободы в России и стали выпускать отдельное издание «Свободной России» («Свободная Россия» издавалась также и в Швейцарии на немецком языке). Успеху агитации в Америке много способствовал журналист Джорж Кеннан. Посетив Сибирь и познакомившись там с условиями жизни политических ссыльных, Кеннан, вернувшись на родину, начал чтение рефератов об «ужасах» русского режима, а затем с той же целью поехал в Англию. Успех от всего поднятого в Англии и Америке шума был большой, а в кассы фондов в первый год их образования притекали значительные суммы.

Что касается Парижа, то там в 1893 году организовалась группа «старых народовольцев» (Лавров, Рубанович, Тарасов и др.), поставившая своей задачей оказывать коллективное содействие русскому социально-революционному делу и с этой целью предпринявшая издание сборника под заглавием «Материалы для истории русского социально-революционного движения» с приложением «С родины на родину». В объявлении об этом издании группа так заявляла о своих намерениях: «Нам хотелось бы в этих трудах дать необходимую подкладку деятельности нынешних русских социалистов-революционеров, уяснить их связь с предшественниками, их связь с теми принципами, которые они унаследовали от этих предшественников и которые лежат в основе всех задач мирового социалистического движения, в наше время происходящего».

В том же году до эмигрантских кругов стали доходить слухи об усилении в России народовольческого движения, и это подало Лаврову и другим эмигрантам мысль об объединении всех сторонников социально-революционного направления за границей и о слиянии их деятельности с действующими в России организациями. Не находя для осуществления задуманного предприятия соответствующего, стоящего вне кружков человека в Европе, вызвали из Америки Лазарева. Прибыв в Париж весной 1894 года и ознакомившись с положением дел среди эмигрантов, Лазарев предложил образовать в Париже центральное учреждение, вроде прежнего Исполнительного комитета, которое прежде всего должно было обратить на себя внимание рядом террористических актов. Одновременно с этим он предлагал начать разъяснять террор массовым распространением прокламаций, образовать особый фонд для выдачи денежных пособий отъезжающим на родину в Россию террористам, обратить внимание на находящуюся за границей учащуюся молодежь, дабы чрез нее завязать связи с Россией и навербовать в ее рядах будущих работников революционного дела в империи.

Обсудив проекты Лазарева, народовольцы стали вырабатывать особую декларацию к единомышленникам в России, в которой высказывалась необходимость возрождения народовольческой организации с центральным органом и особым бюро за границей, необходимость возобновления систематического террора и пропаганды среди интеллигенции, рабочих и крестьян. Все эти начинания создали особое оживление среди эмигрантов, и многие начали уже собираться на работу в Россию, но дальнейшему развитию этого движения помешало совершенное анархистом убийство президента Карно. Последовавшие за ним преследования анархистов коснулись и наших эмигрантов. Лазарев и несколько других народовольцев были высланы из Парижа, оставшиеся нетронутыми временно притихли.

Заметно было в 1893 году оживление среди русских революционеров и в Швейцарии. Так, в Цюрихе около Бурцева образовался террористический кружок, который вступил в сношения с лондонскими эмигрантами и предпринял шаги для установления связи с Россией, куда весною 1894 года отправил трех своих членов, но все они были арестованы (Куцый, Ханжи, Цуссенбаум). В Берне же с 1894 года из молодых народовольцев составилась группа во главе с Хаимом Житловским, принявшая название «Союз русских социалистов-революционеров» и начавшая издавать газету «Русский рабочий».

Первый номер «Русского рабочего» был отпечатан в Париже в январе 1894 года. Газета предназначалась для рабочего народа в широком смысле этого слова, то есть не только для фабричного люда, но и для крестьянства. Вышедший номер представлял листок в восемь страниц. Кроме двух руководящих статей, он содержал обзор политической борьбы рабочих на Западе, две корреспонденции о рабочих делах за границей и письмо П. Лаврова, в котором тот выражал сочувствие и пожелание успеха затеянному делу создания органа для рабочих. В статье «Что делать русскому рабочему» редакция говорила:

«Русские рабочие должны последовать примеру своих братьев-рабочих в других землях и потребовать: 1) народной воли, 2) Земского собора (выборных из народа вместо царских чиновников), 3) вольного слова.

Вольным словом и Земским собором народ должен воспользоваться прежде всего для того, чтобы требовать себе земли, чтобы сбросить с себя огромные подати, которые теперь разоряют его, чтобы завести повсюду школы и положить конец народной темноте и непониманию, чтобы начать правильную и открытую войну со всеми народными грабителями, со всякой неправдой и злом на русской земле».

Газета печаталась Соломоном Раппопортом под редакцией сначала Степанова и Кашинцева, а затем Теплова, Бека и Шейниса. Второй номер газеты вышел лишь в феврале 1895 года, на нем был уже подзаголовок «Ежемесячное издание Союза русских социалистов-революционеров», что, однако, не соответствовало действительности относительно времени выхода газеты и было заменено позже подзаголовком «Непериодическое издание». Союз был первой организацией, принявшей официально название «социалистов-революционеров» и вошедшей, как будет указано ниже, в состав образовавшейся позже партии социалистов-революционеров.

III

Оживление общественных кругов после кончины императора Александра III. – Московский кружок террористов. – Петербургская группа народовольцев, или группа «4-го листка». – Группа «новых народовольцев». – Появление групп социалистов-революционеров. – Петербургская и Киевская группы. – Союз социалистов-революционеров (северный). – Газета «Революционная Россия». – Рабочая партия «политического освобождения России». – Брошюра «Свобода». – Брешко-Брешковская и Гершуни. – Другие кружки. – Старики. – Деятельность эмигрантов. – «Народоволец» Бурцева. – Издания Союза русских социалистов-революционеров

Кончина императора Александра III вызвала оживление как в либеральных и революционных кругах России, так и среди нашей эмиграции. Либералы начали обсуждения о предъявлении молодому монарху всевозможных ходатайств о реформах, а затем стали выступать и с самими ходатайствами, революционеры же разных оттенков обсуждали вопросы о более решительных действиях в целях достижения своих идеалов. Незыблемость самодержавия, возвещенная государем императором в речи 17 января 1895 года как главная основа государственного строя России и впредь, вновь дала повод крайним элементам наводнить Россию прокламациями с призывом к объединению всех революционных организаций в целях свержения существующего строя. Социалисты-революционеры посвятили настоящему предмету «Летучий листок группы народовольцев» № 3, а также прокламации: «Группа социалистов-революционеров – русскому обществу», «Граждане» за подписью «революционеров из недр России» и получившую широкое распространение прокламацию «Радикалы и поссибилисты», издание группы народовольцев.

Оживились и эмигрантские кружки. Лавров в Париже выступил с призывом к революционной работе и с угрозами по адресу правительства, чем заслужил одобрение большинства эмигрантов. Как в лондонских, так и швейцарских кружках народовольцев обсуждалась необходимость активных выступлений. Террор выставлялся как надежнейшее средство достигнуть желаемого. Такое настроение революционных кружков нашло отражение и в практической их работе. В 1894 году в Москве, среди одного из кружков саморазвития учащейся молодежи, стал выделяться своими крайними революционными воззрениями студент университета Иван Распутин, который, не скрывая своих взглядов, вел среди молодежи пропаганду террора. Только террором, по его убеждению, можно было добиться изменения существующего образа правления и – как следствие того – введения необходимых для благосостояния народа реформ. В январе 1895 года у Распутина возникла мысль организовать боевую организацию из отдельных, по 5 человек, боевых кружков, для выбора которых он и стал пользоваться кружковыми собраниями учащейся молодежи, собиравшимися для собеседования и чтения революционных изданий. Организовать такую партию Распутину не удалось, что, однако, не помешало ему остаться при своих намерениях крайнего характера. И когда в Москве прошел слух о предполагавшемся весною 1895 года высочайшем приезде, Распутин замыслил организовать покушение на государя императора, для чего и образовал кружок, в который кроме него вошли: приятельница Распутина, убежденная террористка, томская мещанка Таисия Акимова, студенты Павелко Поволоцкий, Степан Кролевец и Василий Бахарев. Оборудовав лабораторию, кружок стал изготовливать разрывные снаряды, попутно же производил разведку по тем путям, по которым, по его предположению, мог проследовать по Москве его величество. Среди всевозможных предположений о способе осуществления задуманного была мысль бросить снаряды или с колокольни, или же из окна какого-либо дома по пути следования. При неудаче в Москве предполагалось организовать покушение в Санкт-Петербурге.

В апреле 1895 года члены кружка стали производить в окрестностях Москвы опыты с изготовленными Бахаревым снарядами, но последовавшие 4 мая аресты членов кружка пресекли их преступную деятельность. Произведенными у злоумышленников обысками было обнаружено: лаборатория со всевозможными принадлежностями для изготовления снарядов, народовольческая литература и другие данные, вполне изобличавшие кружок в задуманном злодеянии. На возбужденном затем дознании главные деятели кружка сознались в преступном замысле совершить террористический акт чрезвычайной важности и дали откровенные по делу показания. По связи с упомянутым кружком был обыскан ряд лиц, из которых некоторые были посвящены в планы кружка, другие же лишь имели с ним отношения, и число всех лиц, привлеченных по настоящему делу к дознанию, достигало до 35 человек.

Осенью того же 1894 года в Петербурге сын чиновника Василий Браудо, врач Андрей Фейт и Александр Ергин, из которых каждый уже имел революционное прошлое, решили продолжать издательскую работу уничтоженной весенними арестами группы народовольцев, и, когда освобожденный из-под стражи Александр Федулов передал в их распоряжение уцелевшие от весенних арестов типографские принадлежности и архив группы, они стали налаживать вновь типографию. На почве этой совместной работы и образовалась вновь группа народовольцев, в которую, кроме указанных лиц, вошли еще несколько интеллигентов, а к 1895 году к группе присоединился целый рабочий кружок, в котором велась социал-демократическая пропаганда.

С присоединением рабочих типография была окончательно оборудована и передана в их руки, и благодаря этому с февраля 1895 года в ней началась бойкая работа; как результат ее появились последовательно следующие издания: «Радикалы и поссибилисты», «Речь Лаврова», «Летучий листок группы народовольцев» № 3, «Царь Голод», «Ткачи», «Объяснение закона о штрафах», «Летучий листок» № 4, «Вопросные листки», «Объяснение новых правил для рабочих» и «Борьба» № 1, листок свободной печати (был отпечатан по просьбе самостоятельного кружка, задавшегося целью особого издательства для рабочих). Все эти издания группы распространялись главным образом в Петербурге, старания же организовать их сбыт в провинцию потерпели неудачу. Вела группа сношения также и с эмигрантами и получала от них революционную литературу.

Одновременно с издательской работой шла работа и по пропаганде среди рабочих. Вся эта деятельность группы во всей ее совокупности все более и более приобретала социал-демократический характер. Четвертый номер «Летучего листка» был столь социал-демократичен по своему направлению, что после его выхода киевские народовольцы прекратили свои отношения с группой, в Петербурге же кружком народовольцев против № 4 была выпущена специальная гектографированная брошюра «Открытое письмо групп Летучего листка». На состоявшемся в ноябре того года общем собрании членов, как кружка интеллигентов, так и рабочего кружка, было решено устранить совершенно из программы вопрос о терроре и направить издательскую группу главным образом на пропаганду и агитацию в рабочей среде.

Пойдя по этому пути, группа завязала затем отношения с петербургской социал-демократической организацией Союз борьбы за освобождение рабочего класса и начала переговоры о полном с ним слиянии и об издании одного общего журнала для рабочих. Окончательное решение по этим вопросам было отложено до осени, чего выполнить не удалось, так как деятельность группы была прекращена арестами лиц, принимавших в ней участие. 24 июня 1896 года была наконец арестована на Лахте и сама типография группы. (Эта группа народовольцев зачастую называется в революционной литературе «Группой 4-го листка», так как в этом листке более всего выразилось ее социал-демократическое направление.)

Но оставшиеся на свободе, прикосновенные к арестованной группе интеллигенты во главе с домашней учительницей Екатериной Дьяконовой и студентом Петербургского университета Махновцем, уже к осени того же года вновь организовались, назвав себя группой «новых народовольцев».

Новые народовольцы считали, что в борьбе с существующим режимом они должны опираться главным образом на рабочий класс, включая в это понятие не только фабрично-заводских рабочих, но и вообще всю эксплуатируемую массу населения. Организацию такой политической рабочей партии и ставили они целью своей деятельности. А так как фабричный пролетариат по обстановке своего труда представлял, по их мнению, наилучшие условия для организации его, то на нем и решено было сосредоточить прежде всего свою пропаганду и агитацию. Находя же, что практическая программа их действий среди фабрично-заводских рабочих нисколько не отличается от программы петербургского Союза борьбы за освобождение рабочего класса, они решили вести пропаганду, агитацию и организаторскую работу среди фабрично-заводских рабочих совместно с названной организацией.

Новая группа приступила к постановке типографии, вошла в связь с социал-демократами и начала пропаганду и агитацию среди рабочих, но 27 марта 1897 года члены ее были арестованы. Обысками были обнаружены: типография, мимографы, приготовленные к печатанию программа группы и разные революционные издания. В найденной программе новые народовольцы уже называли себя: «мы, социалисты-революционеры». Под этим последним именем обычно и выступают затем уже все организации народовольческого характера, возникшие по разным городам России. Имя же «народоволец» как бы отходит в область истории.

Важнейшими из первых, по времени своего возникновения, групп социалистов-революционеров были следующие.

В 1897 году в Петербурге образовалась группа социалистов-революционеров, в которую входили: инженер, лесовод, журналист, курсистка, два интеллигента без определенных занятий и два студента, из которых студент Горного института Михаил Мельников стал позднее членом Боевой организации партии социалистов-революционеров. Из них трое уже ранее обвинялись в государственных преступлениях, а двое из остальных давно были известны как лица неблагонадежные. Группа задумала издавать журнал «Рабочий вестник» и брошюры агитационного характера, для чего и начала собирать и обрабатывать нужный литературный материал, а также стала налаживать и свою типографию. В то же время входившая в группу курсистка занималась распространением нелегальной литературы специально среди учащейся молодежи высших учебных заведений, студенты же вели пропаганду среди рабочих. Занятия заключались в изучении политической экономии, в чтении различных нелегальных изданий, в агитации против всего существующего социального и государственного строя вообще и против хозяев фабричных предприятий в частности.

Образцом работы в этом последнем направлении может служить прокламация «К рабочим фабрики Паллизен», изданная по поводу невыполнения администрацией фабрики закона 2 июля 1897 года[11 - Закон от 2 июля 1897 г. регулировал рабочее время и вводил ограничение рабочего дня на фабриках и заводах 11,5 часами, а в случае работы в ночное время и по субботам – 10 часами.]. Прокламация призывала рабочих к восстанию для свержения государственного и общественного строя. Она указывала, что только рабочий класс призван «к спасению мира» и что на его долю выпадает задача «обновить и двинуть к счастью весь человеческий род».

Число интеллигентных членов группы быстро увеличивалось, в них оказались скоро еще два лица, ставшие впоследствии боевиками партии социалистов-революционеров: служивший в департаменте земледелия Евгений Колосов и Серафима Клитчоглу. Увеличивалось и число лиц, сочувствовавших группе и оказывавших ей иногда содействие. Однако вследствие последовавших в марте 1898 года арестов группа не могла полностью осуществить своих планов; большинство лиц, входивших в ее состав, были арестованы и привлечены к дознанию. Одновременно были произведены аресты также и в Киеве, Одессе и Екатеринославе.

В 1896 году в Киеве, благодаря агитации частного землемера Ивана Дьякова[12 - Дьяков уже в 1889 г. привлекался к дознанию по делу смоленского революционного кружка, с которым он, живя в Курске, имел тесную связь и, несмотря на свою молодость, оказывал на его членов руководящее влияние. (Примеч. авт.)], из студентов местного университета образовалась группа социалистов-революционеров, число членов которой вскоре увеличилось вошедшими в нее интеллигентами и рабочими. Группа ставила целью пропаганду среди рабочих идеи борьбы с самодержавием во имя политической свободы. Члены группы организовали кружки рабочих, среди которых и вели пропаганду, собирая их на сходки по квартирам, а когда можно было, то и на открытом воздухе, за городом.

Возникал вопрос и о пропаганде среди крестьян, что, однако, было признано пока несвоевременным. Группа вела сношения с Одессой, Курском, Петербургом, Харьковом, Полтавой, Воронежем и Саратовом. От петербургской группы социалистов-революционеров киевляне получали нелегальную литературу и иногда деньги. Кроме устной пропаганды велась агитация и путем прокламаций, которые издавались большею частью для рабочих и касались их злободневных экономических нужд. Это завоевывало симпатии массы рабочих и делало социалистов-революционеров популярными среди рабочих. Но были прокламации и исключительно ярко-политические. Так, одна из них, как напоминавшая о так называемых в революционном мире «героях, борцах 1 марта 1881 года», изданная в 1897 году, может быть отмечена как устанавливавшая идейную связь группы со старыми народовольцами.

В марте 1898 года группа издала две прокламации к рабочим, которыми приглашала их присоединиться к студенческим демонстрациям по поводу смерти в Петропавловской крепости курсистки Ветровой и которые заканчивались призывами к свержению существующего строя. К 1 мая того же года киевская группа издала специальную прокламацию, которая была отпечатана в типографии рабочих революционеров. Все же предыдущие, за неимением типографии, печатались на гектографе. Попытка поставить в 1899 году свою типографию была неудачна: устроенная типография работала весьма неудовлетворительно, и это заставило забросить ее. Работа группы была прекращена арестами ее членов, произведенными в 1898–1899 годах.

В 1896 году в Саратове организовалась группа социалистов-революционеров, принявшая название Союза социалистов-революционеров. Союз этот сыграл большую роль в истории партии социалистов-революционеров и зачастую назывался в революционной литературе Северным.

В состав Союза вошли разночинцы-интеллигенты, получившие солидную теоретическую народовольческую подготовку в Томске среди одной из так называемых колоний политических ссыльных, что не могло не отразиться весьма выгодно для революционного дела на постановке всей работы Союза.

В первый же год своей деятельности Союз выработал программу под названием «Основные положения программы Союза социалистов-революционеров»[13 - В 1898 г. эта программа была издана Союзом с добавлением краткого очерка по истории революционного движения под заглавием «Наши задачи»; в 1900 г. она была отпечатана за границей со статьей Григоровича (Житловского) «Послесловие – социал-демократы и социалисты-революционеры». (Примеч. авт.)]. Об этой программе и о самих себе деятели Союза дали такую характеристику: «Она во всем существенном сходна с программой „Народной воли“. Некоторые изменения, вызванные жизнью, нисколько не лишают нас права считаться продолжателями дела, завещанного революционерами 80-х годов, и если мы не называем себя народовольцами, то это обусловлено не изменением программы, а главным образом соображениями тактики: нежеланием вызывать лишние недоразумения, ввиду существующей общей путаницы понятий в среде революционной интеллигенции, часто встречающимся полным незнакомством ее с нашим революционным прошлым и способностью нередко из-за названия и клички видеть врагов в союзниках» («Наши задачи»).

Сущность программы заключалась в следующем. «Мы социалисты-революционеры, – так начинались „Основные положения“, – главной нашей целью, нашим конечным идеалом является переустройство общества на социалистических началах. Ввиду этого пропаганда социализма и организация социалистической партии есть очередная задача членов Союза. Но так как на пути к поставленной цели стоит абсолютизм, то социалисты-революционеры и начнут борьбу с ним за установление такого демократического представительного государственного строя, который гарантировал бы им возможность открытой пропаганды своих идей, широкой организации русской социалистической партии и выступления ее в будущем за свои дальнейшие политические экономические права».

Силы, при помощи которых Союз социалистов-революционеров думал достигнуть намеченных им целей, суть социалистическая интеллигенция и – как часть ее – учащаяся молодежь, передовая часть фабричного пролетариата и, в будущем, крестьянство. Средствами для достижения намеченных целей он считал в качестве подготовительных – пропаганду и агитацию, в качестве решительных – террор и массовую революционную борьбу. Об этих средствах в программе говорилось так:

«Пропаганда социально-революционных идей и агитация служат естественным оружием для усиления численного состава партии и создания возможно благоприятных условий для успешной деятельности. Но раз революционное движение, выйдя из узких пределов первоначальной пропагандистской организации, станет широко общественным, пустившим достаточно глубокие корни в различных слоях населения, тогда наступит период планомерной борьбы с врагом.

Одним из сильных средств борьбы для такой партии, диктуемым нашим революционным прошлым и настоящим, явится политический террор, заключающийся в уничтожении наиболее вредных и влиятельных при данных условиях лиц русского самодержавия. Систематический террор совместно с другими, получающими только при терроре огромное решающее значение, формами открытой массовой борьбы (фабричные и аграрные бунты, демонстрации и прочее) приведет к дезорганизации врага. Террористическая деятельность прекратится лишь с победой над самодержавием, лишь с полным достижением политической свободы. Кроме своего главного значения, как средства дезорганизующего, террористическая деятельность послужит вместе с тем средством пропаганды и агитации, как форма открытой, совершающейся на глазах всего народа борьбы, подрывающей обаяние правительственной власти, доказывающей возможность этой борьбы и вызывающей к жизни новые революционные силы, рядом с непрерывающейся устной и печатной пропагандой. Наконец, террористическая деятельность является для всей тайной революционной партии средством самозащиты и охранения организации от вредных элементов – шпионства и предательства».

Приведенная программа была отпечатана на гектографе и разослана по кружкам некоторых поволжских городов, а также в Тамбов, Воронеж, Москву, Петербург и Киев, в целях обсуждения ее и объединения на ее платформе всех народившихся организаций социалистов-революционеров. «Основные положения» вызвали много толков и споров среди революционной интеллигенции и в общем были встречены сдержанно. Предлагавшийся программой террор не находил достаточно подготовленной для принятия его почвы и как средство борьбы пугал еще только что народившиеся группы. Предпринятые к объединению шаги успеха не имели. В то же время Союз стал заводить связи с молодежью, рабочими, с крестьянством и пытался поставить издательское дело. Однако издана была лишь одна прокламация по поводу стачки ткачей в Петербурге, попытки же устроить типографию потерпели неудачу из-за недостатка средств.

В 1897 году главные руководители Союза, вследствие перемены мест службы, выехали из Саратова и, оставив там лишь революционные связи, перенесли деятельность Союза в Москву. В Москве, в течение первых двух лет, Союз налаживал дело, заводил иногородние связи. Союз издал за это время несколько прокламаций, из которых одна – «Манифест к русскому рабочему люду», изданная по поводу приезда его величества в Москву в августе 1898 года, была написана в особо дерзком тоне, напоминавшем прокламации старой «Народной воли»[14 - Помещена в «Русском рабочем». 1898. № 1. 10 октября. (Примеч. авт.)], издал брошюру «Два тайных документа» и отпечатал свою программу, с прибавлением краткого обзора революционного движения, озаглавив ее «Наши задачи».

Недостаток подходящей литературы и трудность получения ее из-за границы через посредство заграничного Союза русских социалистов-революционеров заставили руководителей Северного союза принять меры к устройству своей типографии, на что они и направляли все свои старания, рассчитывая издавать свой постоянный орган, а затем и серию брошюр для народа (в это же время трудились над устройством типографии и социал-демократы искровцы).

Потребность в партийном органе была большая. Такого органа, в сущности, не было, так как издававшийся за границей Союзом русских социалистов-революционеров журнал «Русский рабочий» был приспособлен только для рабочих, выходил редко и имел мало связей на местах.

В 1900 году весной Северный союз перевез наконец в Сибирь, где у его руководителей сохранились самые живые связи, типографские принадлежности; однако поставленная типография оказалась мало пригодной, и кружок вновь перетранспортировал все принадлежности уже в Финляндию. Там близ станции Куоккала[15 - Ныне поселок Репино в курортном районе Санкт-Петербурга.] и была оборудована типография, в которой к 1901 году был отпечатан журнал «Революционная Россия», № 1. Вот как описывает член Союза Андрей Аргунов работу этой типографии в Финляндии: «В типографии поселились трое: мужчина и две женщины. Никто из них не работал раньше в типографии. Все знания черпались из книжки – печатного руководства. В распоряжении было небольшое количество шрифта, причем не хватало очень многих необходимых вещей; часть шрифта была сбита, он был разных номеров, и, наконец, кое-каких букв было очень мало и пр. Далее. Станка не было. Была доска и 30-фунтовый вал для ручной катки. Вот и вся наша типография. До остального надо было доходить опытом. Приступили к работе. Набрали первую страницу, и начался опыт. Ничего не получается. Вместо передовой статьи, ряда ее строчек, выходит какая-то мутная грязь с кое-где торчащими отдельными буквами и фразами. Начинается отыскивание первопричины. Растирается иначе краска, подбивается там и тут шрифт и пр. Не помогает. Только крупные буквы заглавия: „Революционная Россия, издание Союза социалистов-революционеров“ начинают выходить довольно отчетливо и дразнят воображение. Страница по-прежнему остается грязным полем. Лица у всех пасмурны. Разбирает досада на свою беспомощность, и в душу заползает желание бросить и отправиться на поиски опытных людей. Но страстное желание видеть в своих руках газету превозмогает. Опыты продолжаются с упорством. И вдруг раздается радостное восклицание катальщика. Из-под вала вышла страница с напечатанным рядом строчек. Закипела работа. Работали, не замечая усталости, недоедая и недосыпая, по 16–18 часов. С отпечатанием 700–800 экземпляров первого номера „Революционной России“ провозились почти месяц – такова была скорость нашей ротационной машины»[16 - Из прошлого социалистов-революционеров // Былое. 1907. № 10. (Примеч. авт.)].

В январе 1901 года журнал стал распространяться в кружках, где был встречен различно. Одни находили содержание его статей достаточно бледным, другие, наоборот, считали его слишком ярким. Однако, как бы то ни было, появление журнала произвело большое впечатление. Оно вызвало оживление в кружках социалистов-революционеров, заставило разыскные органы насторожиться по адресу организации, которая столь смело заявила себя преемницей «Народной воли», оно подняло Союз в глазах подпольных кружков, и в его кассу стали поступать пожертвования. В марте 1901 года Союз выпустил листок в память 1 марта 1881 года; в конце мая появился № 2 журнала, летом же были выпущены два номера «Летучих листков», как прибавление к № 2.

К осени 1901 года связи Союза разрослись. Приход кассы к тому времени достиг четырех тысяч рублей. Настроение членов Союза повышалось, что обусловливалось во многом общим подъемом оппозиционных кругов общества, наступившим после ряда студенческих беспорядков первой половины 1901 года. Союз решил расширить наладившееся издательское дело и предпринял постановку большой типографии на Томском переселенческом пункте, находившемся в лесу, в нескольких верстах от города Томска. Весь состав администрации пункта был умело подобран из социалистов-революционеров; все они приняли участие в постановке и в работе типографии. Здание администрации пункта было приспособлено под типографию. Глухая местность сибирской тайги и надежный личный состав работников, казалось, давали полную гарантию на продолжительную работу. Работали спокойно, не думая о провале. Но 21 сентября на переселенческом пункте был произведен обыск, и типография со всеми работавшими в ней была арестована на ходу.