скачать книгу бесплатно
Они пересекли шоссе и подошли к киоску, чтобы купить сигарет.
– Сохранился этот домик или нет?
– Мастерская? Да вроде стоял еще, когда уезжал. Заколоченный… И потом, почему «мертвые души»? Некоторые очень даже ничего.
– Ладно, будет тебе еще одна глава. Прямо сегодня напишу. Не веришь?
Так родилась вторая глава приключений Вика Войта в Чумландии.
5
Большой черный кондор раскинул свои крылья на обложке книги. Грудь грозной птицы была словно пробита навылет. «Воины Сердца». Спиро открыл и перелистал страницы книги Данила Перьина – основателя нового прогрессивного движения. Ури Карпентер, сотрудник Калугульского института социологии, перевел ее с джунглийского. Чем дальше Алекс читал, тем больше крепло в нем убеждение, что все это очень близко по духу. Сам Данил был колоритной личностью: физик-ядерщик по образованию, потом психотерапевт, учился у яньиньдейских шаманов на Гавайях, объездил весь мир и стал основателем организации «Фонд Священной Мли». Спиро проглотил книгу в один присест. Под многими страницами, посвященными Пути Воина, он был готов подписаться.
Очень напоминает «Путь Умки». Готовая теоретическая база. Меняй воина на умку, и все дела. Как, например, это: «Индейцы Яки, населяющие горы Северной Мексики, имеют своеобразное понимание концепции Воина. В нем можно проследить трансформацию идей, которые несли конкистадоры. Они говорят, что в каждом племени определенные мужчины и женщины призваны следовать по Пути Воина. Они слышат зов своего сердца – наиболее важной, по мнению янь-иньдейцев, части тела. С точки зрения внешнего наблюдателя, трудно выделить таких людей, потому что важная часть Пути Воина – относиться к себе со смирением и не считать себя „каким-то особенным“. Воины играют особую роль в жизни племени. Это именно те, кто привносят в мир нечто НОВОЕ».
Спиро медленно листал книгу.
Смирение, смирение… Смириться под ударами судьбы. Или все же попытаться что-то изменить? Привносим ли мы, умки, «нечто новое» в этот мир? И зов какой части тела нужно слышать нам?.. Впрочем, что тут неясного? Конечно же ума, то есть головы, мозга!
– Эй, листописец, иди обедать!
Вик кашеварил на кухне и с хитрым видом что-то сыпал в сковороду.
– Такого ты еще не пробовал.
Готовить он любил и мог из чепухи соорудить вполне съедобную вещь. «Грибы в соусе абыкадо» пошли за милую душу. Почему из «абыкадо», Вик не стал говорить.
Отвалившись от стола, он начал шарить глазами по комнате. Через мгновение с видом сыскной собаки, подбирающейся к партии героина, вскочил с табуретки.
– Самый счастливый момент в жизни – это найти то, что тебе в данный момент больше всего нужно! – торжествующий Вик нашел сигарету на кухонной полке.
Спиро тут же вытащил блокнотик и нацарапал изреченный перл. Вик сделал удивленное лицо: «Не понял?». Алекс улыбнулся, пряча блокнот:
– А что ты хочешь, становишься исторической личностью.
– Я стал исторической личностью, как только родился, – моментально отреагировал Вик. Заметив остановившуюся на полпути руку Алекса, добавил:
– Это тоже надо записать.
6
Движимый желанием побольше разузнать о движении Воинов Сердца, Спиро отправился в Калугульский институт социологии. Ури Карпентер вел семинары в лаборатории конфликтологии. Сам институт размещался в педагогической академии. Ее трехэтажное здание из красного кирпича Алекс нашел на скрещении улицы Линча, ныряющей вниз, к реке и Стародворянского бульвара. Бывшая гимназия, из стен которой в свое время вышли довольно известные люди, встретила пустотой коридоров и скучающим вахтером.
Старинная лестница, с коваными решетками и со стертыми поколениями гимназистов и студентов мраморными ступенями, привела Спиро на третий этаж. Табличка на двери была скромной, и на ней значились всего лишь четыре буквы – КАИС. Секретарь попросила немного подождать, еще шли занятия.
Сидя на низком подоконнике и разглядывая проезжающие по улице машины, Алекс думал о том, что его путь чем-то напоминает блуждание в темноте. Нет системы, четкого плана, зацепки, позволившей ему двигаться дальше. Дальше – куда? В смысле географическом было понятно, но что касается смысла более значимого… Ему, как воздух, необходимо знать, что затеянная возня с «Золотым Умкой» не напрасна. Он на перекрестке, вроде того, что внизу, только светофор отключен. Ясно одно, что подъемов впереди немало и автомашина, начинающая движение по склону вверх, сначала неизбежно немного скатывается вниз…
Дождавшись конца занятий, Алекс вошел в аудиторию. Студенты собирали тетради, расходились. Из-за стола поднялся молодой парень в пиджаке в мелкую сеточку и очках в тонкой золотой оправе. Это был Ури Карпентер.
После того, как Спиро в двух словах объяснил Карпентеру цель своего визита, решили, что удобнее будет потолковать у него дома. Идти было недалеко. По дороге Спиро поделился своими впечатлениями о Калугуле. Ему, как «где-то художнику», чрезвычайно понравились ее живописные улицы. С них еще не были вытеснены коробками из железобетона цепко вросшие в землю старинные деревянные дома. Карпентер, в свою очередь, не удержался от вопросов, касающихся столь отдаленных мест, откуда принесло Алекса: Чумландия казалась чуть ли не другой планетой. Занимаясь социальными конфликтами, он не мог не поинтересоваться, что происходит с северянами, проблемами их переселения, масштабами перемен. Мимо ушей Алекса не прошло замечание Ури о его руководителе – завкафедрой института, профессоре Айце: он занимался проблемами парапсихологии и влиянии экстранормальных явлений на глобальные процессы. И что им не мешало бы встретиться.
Миновав монумент воинам, павшим в Карфагестане, они поднялись на пятый этаж панельной «хрущовки». Узнав, что жена Ури – психолог, в памяти Спиро невольно возникла Энн Роншар. «У нее тоже будет прекрасный повод лишний раз вспомнить профессиональные навыки, – подумал Алекс, доставая свои бумаги. – Припереться с края света, чтобы агитировать взрослых людей заняться игрой в… Во что?»
Но все оказалось очень мило: Спиро приложил максимум усилий, чтобы не слишком заморочить голову двум молодым людям Полярным проектом. Инесса же, в свою очередь, угостила гостя чаем с изумительно вкусным земляничным вареньем, а потом подарила свой рассказ «Он».
– Навеяно мерсианским вторжением. Рассказ написан августе 1996 года, за неделю до Глобального Сдвига, когда все сидели и ждали космической атаки. Как-то странно сейчас об этом вспоминать… Я не уверена, что рассказ подойдет, решите сами. Обещать писать сейчас не могу, у нас нет выхода в инфернет. Вот когда появится, тогда вполне возможно.
– Она у меня пророк. Ведь именно в августе все это и произошло.
– А как относятся мляне к Глобальному Сдвигу, вы изучаете?
– Нет. Это нам… не интересно.
– Но… Странно.
– Есть более важные темы.
Ури рассказал о своей работе над переводом и подарил экземпляр, сопроводив надписью: «Алексу на радость». К большому огорчению Алекс узнал, что Перьин не так давно скончался. Последователи Пути Воина были и в Гроссии, в блокнот был записан их адрес в Мозгве. Заметив неподдельный интерес, Ури рассказал о своих поездках на регулярно проводимые семинары под Калугулой «Обществом Каны», куда съезжались люди, пытающиеся найти новые пути в своих поисках гармонии с миром.
– Есть интересный опыт построения общины «Хитеж», детского семейного дома. Ты же занимаешься с детьми, думаю, будет полезно побывать там. Это у нас в воеводстве, под городком Буэрто, киломиль семьдесят. К ним многие ездят. Возглавляет Мирт Морзе, журналист, писатель. Я слышал его лекции на магнитофонной ленте. Бери на заметку.
У Карпентеров был компьютер (что с удовлетворением отметил про себя Алекс) и Ури скачал с дискет все, что полагалось будущему участнику. Правда, он тут же дал понять, что со временем зарез и писать не сможет. Хотя идея понравилась.
– Могу предложить нечто другое.
На дискету Алекса были переписаны тексты, созданные слушателями курсов института. В основном это были стихи. Единственная прозаическая вещь – полудетективная история «Властелин подземелий» Майка Трина, калугульского автора-фантаста. Алекс взял след. В тот же день он позвонил в Легион писателей Калугулы. Там ему дали телефон Майка и еще одного автора – Алена Лоуренса.
7
Ален оказался плотным эпикурейцем, лет под пятьдесят. С первого взгляда почему-то думалось, что он принадлежит к цеху поэтов. Наверное, этому способствовала его внешность: римский[1 - – Приходится признать, что в тексте все больше проскальзывают слова и понятия, употребляемые в профессиональном цехе писателей-дубленщиков. Скорее всего, это вызвано так называемым «принципом соленого огурца». (Примечание Алекса Спиро.)] нос и копна вьющихся волос. Но, как понял в последствии Спиро, сам Лоуренс на дух не переваривал поэтическую братию, считая, что в литературе происходит форменное засилье стихоплетов. Он был одним из немногих прозаиков Калугульского воеводства, написал несколько исторических повестей и роман. В настоящее время из-под его пера выскакивали детективы, по словам Алена, пользующиеся успехом, так как на прилавках они не залеживались.
Его квартира, скромно обставленная, располагалась в самом центре города. На стенах висели живописные работы самого хозяина, выполненные в примитивистской манере, старинные иконы – он пробовал себя в разных областях, в том числе в качестве реставратора. Узнав о художничестве Алекса, Лоуренс тут же сообщил, что закончил Народную академию искусств заочно и просил не судить строго его работы. Разговор заладился. Ален провел немало времени на Севере, в районе Северного Урлана, был геологом, нефтегазоискателем. Его неторопливая манера говорить и дотошность в деталях свидетельствовали об основательности. Но и выпить он предпочитал основательно. Бутылка «Ночи Калугулы» была незамедлительно разлита в два стакана и содержимое своего Лоуренс, на глазах ошеломленного таким началом Алекса, тут же препроводил в свою утробу. Спиро, сославшись на отсутствие столь замечательных навыков, предложил разделить вторую порцию пополам, на что возражений не последовало. На свет была извлечена красная папка с тесемочками. Он не успел толком рассказать суть проекта, как раздался звонок, и на пороге возникли два добрых молодца в кожаных жилетах. «Не то бандюганы, не то копы». Алекс склонился к последнему. Вскоре один из них, званием поменьше, слетал за выпивкой. За разговорами выяснилось, что вся здешняя писательская тусовка состоит из изрядных пьянчуг.
– Ты бы написал о последней разборке в кабаке «Калугула». Это было что-то!
Старший добрый молодец, разузнав о миссии Алекса, безапелляционно заявил:
– Тебе нужно дать материал о проекте? Сейчас организуем.
Взяв телефонную трубку, он созвонился с редакцией «Прикокского листка» и тут же договорился о встрече. Не откладывая дело в долгий ящик и распрощавшись с осоловевшим Лоуренсом, молодцы повели Алекса на встречу. «Как под конвоем», – мелькнуло у него в голове.
По дороге у здания универмаркета им попался шустрый старичок, торгующий книгами. Предлагая свой товар прохожим, он что-то громко декламировал. Один из сопровождающих, задержавшись, купил у старичка книгу стихов. Оказывается, их продавал сам автор. «Отсидел чуть ли не двадцать лет…». Книга называлась «Поэзия прозы». На внутренней обложке синела размашистая надпись авторучкой: «Редакции «Прикокского листка» от автора. 7.6.99. Калугула». Кожаный жилет почему-то решил, что Алекс журналист и вручил ее в качестве подарка на память. Для Спиро осталось загадкой, что он наговорил автору книжки.
У здания художественного салона его неожиданные спутники нашли поджидающего сотрудника газеты, и, отсалютовав, исчезли. Рефлекторно Алекс выхватил взглядом яркий информационный щит у входа в салон – «Калугульский ивангард». Шевельнулась мысль: «Надо сходить. Художники, как и журналисты, свой народ».
Поездка на автобусе в редакцию была совсем недолгой и через пять минут Спиро грузил замредактора. Хмель уже выветрился, и Алекс ловил себя на мысли, что напрасно поддался порыву и приехал сюда. «Отвлекаю серьезных людей от серьезного дела. Что им «Умка»?.. Что они «Умке»?..
Возвращая папку с бумагами, замредактора заметила:
– А ваш «Кодекс Умки» мне уже попадался. У Энтони Чеха…
Потрясенный Алекс вышел из редакции.
«Первый человек, кто об этом сказал».
8
Миновав рыночную площадь, кишащую пестрой толпой, Алекс свернул в тихий переулок застройки прошлого века. Пройдя решетчатые ворота, он подошел к двухэтажному дому. Обогнув крыльцо с громадной вывеской «Стоматологический кабинет», Спиро вошел в подъезд, над которым красовалась другая, поменьше – «Редакция газеты «Перекресток Калугулы». Поднявшись на второй этаж, он нашел кабинет Майкла Трина. В небольшой комнатке стояло два стола, на одном из них высился монитор компьютера. «Уже неплохо, – подумал Спиро, – если что, сброшу с дискеты «Умку». Может быть, здесь приживется». За столом сидел владелец компьютера – светловолосый парень и с озабоченным видом что-то черкал на газетной полосе.
– Это вы звонили? – он поднял на Алекса взгляд серо-голубых глаз. Складка на переносице слегка разгладилась. – У нас тут запарка с номером, но несколько минут я могу уделить. Так значит, откуда к нам?
При слове «Ханадырь» у него удивленно поднялись брови. Чем больше объяснял Алекс суть идеи, тем серьезнее становился Трин. Откинувшись на спинку стула, он покрутил в руках авторучку.
– Интересно. Я-то по телефону понял, что это детский проект и в нем участвуют дети.
– Поначалу так и было, но теперь подавляющее большинство – взрослые.
– А взглянуть на рукопись или, что у вас есть с собой, можно?
– Вот дискета, здесь слепок того, что размещено в инфернете.
Пока содержимое дискеты перекочевывало на диск компьютера, Спиро огляделся по сторонам. На стене, прямо над Трином, на гвоздике висела боксерская перчатка.
– Боксом занимаетесь?
– Это не моя. Подарок шефу. Но когда-то занимался немного.
– Рассматривайте мое предложение как своеобразный вызов на литературный ринг, творческий турнир. И, похоже, один из писателей Калугулы вызов принял.
– Да? Кто же?
– Ален Лоуренс. Детективщик.
– Да, есть такой. Хм… Честно говоря, заманчиво. Но я должен предварительно посмотреть все. Через пару дней скажу точно. Надолго к нам?
– Собираюсь на следующей неделе в Мозгву. Возможно, удастся выйти на какое-нибудь издательство или журнал.
– А до этого с центральными изданиями не имели дело? В таком случае, я попробую соединиться со своим литературным агентом, может быть, он вам подскажет что-то дельное.
Вернувшись домой, Алекс не удержался от соблазна и обратился к оракулу. Его ответ гласил: «Гениальная комбинация, блестяще доведенная до конца». Тогда Спиро решил заодно проверить шансы Алена Лоуренса. Здесь оракул был менее благосклонным. Его ответ «Очень жаль» свидетельствовал о том, что участие калугульского детективщика под большим вопросом.
…Спустя четыре дня раздался звонок. Это был Трин.
– Как и обещал, одну главу я для вашего романа написал. Можете заехать и забрать. А что касается возможной публикации, то мой агент в Мозгве сказал, что подобные вещи уже не актуальны. В свое время народ наигрался в интерактивные вещи. Хотя я понимаю, что ваш случай особый.
Алекс торжествовал: первый профессиональный писатель встал вместе с ними на тропу «Золотого Умки».
9
– Так и не сходили мы в музей Цикловски, – сказал Алекс, провожая глазами памятник в виде ракеты, взлетающей с постамента, возведенного посреди аллеи Парка ракетонавтики.
– Еще сходим, не переживай, – ответил Войт, подпрыгивая на обглоданном сидении троллейбуса.
Такого Спиро еще не видел. Калугульское троллейбусное начальство, устав бороться с вандализмом малолетних хулиганов по отношению к кожаным подушкам, поступило просто – убрало их вовсе. Вместо этих привычных амортизаторов светились ребра обшарпанных деревянных реек. Дешево и сердито.
– Вот в Скиев съездим и сходим.
Алекс щурил глаза: солнце било сквозь наполовину залепленное рекламными листками окно. Реклама с детским простодушием взывала: «Посетите наш зоотеррариум! Наедине со смертью! Доставьте радость своим малышам. Кормление с 17.00». «Изобретатель из Обананска Ник Боярс. Средство от тараканов РАТОР, созданное простым русским человеком. Прозрачный контейнер – можно наблюдать, как насекомые поедают приманку».
– Да мне уж пора возвращаться. Хватит, нагулялся. Дело надо делать.
– Ну, ну… Бендер тебе что сказал? Свернуть в сторону и родина тебя не забудет.
Алекс промолчал. Действительно, накануне они решили узнать у оракула, какие перспективы относительно возвращения Спиро в Ханадырь. Вести оттуда доходили тревожные: невыплата зарплаты, забастовки, отсутствие авиатоплива. То, что выдал оракул, позабавило Вика – на карточках значилось: «Надо свернуть в сторону» и «Россия вас не забудет».
– Тебе же ясным языком говорят, надо ехать. Ехать, Шура, в Киев, как говаривал старик Паниковский…
– Только после того, как здесь, в Калугуле, создастся группа поддержки «Умки». Вот если бы Лоуренса уболтать… От тебя проку мало – всего две главы.
– Кто о чем, а вшивый о бане. Да не лежит у меня душа к твоей саге о Форсайтах! А с Аленом, думаю, общий язык найдем. Мне такие люди симпатичны. Тем более что он пишет телесценарий, а я режиссер как-никак.
Жилище Лоуренса располагалось недалеко от автовокзала, над крышами близлежащих домов нависал шпиль собора. Уже подойдя к самой двери подъезда, они столкнулись со странным гражданином в брезентовом плаще и разбитых сапогах. На плече у него болталась сумка, взгляд был диковатый. Некоторое время он смотрел на остановившихся приятелей, потом громко шмыгнул носом и отвалил в сторону.
– Почтальон Печкин какой-то, – сказал Вик, захлопнув загудевшую металлом дверь. После звонка в квартиру на пятом этаже на пороге возник Ален. Его могучая шевелюра стояла дыбом, переносицу рассекала суровая складка. При виде Спиро лицо писателя слегка разгладилось.
– А, проходи…
– Я с приятелем, знакомься.
Переложив из правой руки мундштук с сигаретой, Лоуренс поздоровался и произнес:
– С этими выборами с ума посходили. Представь, вваливается эта скотина и начинает мне задвигать про колунистов. Мало того, что краснопузый, так еще и пьян в стельку. Понабирают всякую шваль и агитацию разводят!
– Или контрагитацию, – заметил Вик, проходя вслед за Алексом и размещаясь на диване.
– Тоже возможно… Значит, в Мозгву едешь?
– Думаю последовать твоему совету, попробую сдать рукопись в издательство. До автобуса есть пару часов, решили зайти.
Войт хмыкнул. Он листал книгу и рассматривал рисунки различных систем пистолетов и револьверов.
– Эх, кабы мне сапоги…
Алекс взглянул на часы.
– Мы тут захватили по дороге, не возражаешь?
– Какие могут быть возражения? Естественно, нет. Правда, закуски тоже…
