скачать книгу бесплатно
– Это в идеале, – быстро добавила Рут, чтобы не пробуждать в Лорен слепую надежду. – Мне нужно пройти несколько скрининговых тестов и успеть родить до следующего дня рождения.
Лорен кисло ухмыльнулась и снова откинулась на диван.
– Тогда забудь, – сказала она, – бесплодие лечится годами.
– А мы постараемся пройти ускоренный курс.
Лорен холодно посмотрела на Рут и сказала:
– Не хочу тебя обидеть, но вообще-то, если ты не забыла, я проходила через процедуру ЭКО, и, уверяю тебя, это не то же самое, что снять сериал для телика. Все зависит от докторов, да и тело с эмбрионами расписания не придерживается. Здесь даже у тебя не выйдет все контролировать – хоть обкомандуйся, но за год не успеешь.
Рут поняла, что они обязательно поссорятся, если она не проявит терпение, и решила отступить.
– Дорогая, прости. Ты действительно в этом эксперт, и не мне с тобой спорить. Но тот специалист посчитал, что у нас есть все шансы уложиться в сроки. Учитывая, что раньше я была в состоянии родить, ребенка я вряд ли потеряю. И нет никаких сомнений в том, что денег вам хватит, поскольку я не возьму с вас платы, как не взяла бы Алекс. – Высказавшись, Рут откинулась на спинку дивана и пожала плечами, показывая, что ни на чем не настаивает. – Решать вам. Я ничего такого не планировала – просто подумала, что в этом вопросе стоит разобраться, вот и все.
Погруженная в свои мысли, Лорен медленно кивнула. Она признала, что попробовать стоит, но Дэн вряд ли согласится: у него и по поводу Алекс были сомнения.
– А уж чтобы теща родила тебе ребенка – такого и врагу не пожелаешь!
Они засмеялись, и напряжение между ними немного спало.
– Твой отец тоже вряд ли обрадуется, но мы ведь можем перетянуть его на свою сторону, правда? – сказала Рут и в знак материнской солидарности приобняла Лорен за плечи.
– Попробуем, – ответила Лорен, и Рут впервые с момента выкидыша увидела на ее лице улыбку. – Мам, мне все же кажется, что ты не представляешь, насколько все изменится. Когда проходишь через ЭКО, подстраиваешь под него все стороны жизни, а у тебя серьезная работа, бизнес – как же ты будешь все это совмещать?
– Милая, у меня сердце кровью обливалось: очень тяжело было видеть тебя в таком состоянии и думать, что ничем не можешь помочь. Я готова пойти на все, если есть хоть малюсенький шанс подарить тебе ребенка. И не беспокойся, я смогу спланировать рабочий график так, чтобы он вписывался в план лечения, – уж в этом мне нет равных, сама знаешь.
Лорен бросилась на шею матери.
– Спасибо тебе за все: за то, что поняла меня, и за твое предложение. Шансы на успех микроскопические, но как же мне хочется верить, что все получится, – уткнувшись лицом в плечо Рут, она прошептала: – Люблю тебя, мам.
От приятной неожиданности Рут даже покраснела. Она никогда не чувствовала себя нужной Лорен, которая, в отличие от Алекс, всегда была достаточно сдержанной. Рут вдруг ощутила себя сильной и значимой – настоящей матерью, любимой. К глазам подступили слезы. Поглаживая Лорен по голове, она проговорила:
– И я люблю тебя. Поживем – увидим, но надеюсь, что мы справимся.
Рут рассказала, что записалась на первичный прием, и завтра они втроем с Лорен и Дэном должны на него явиться. Хотелось бы предупредить заранее, но, чтобы уложиться в сроки, действовать придется безотлагательно. Лорен засомневалась: значит, вечером ей придется поговорить с Дэном, как только он вернется из Бирмингема – уставший и, скорее всего, подвыпивший. Не самое лучшее время.
– Сейчас или никогда, – твердо заявила Рут. – Приготовь вкусный ужин, подробно расспроси о матче, а потом можешь рассказывать. Я оставлю вас наедине.
Обнимаясь с дочерью на прощание, Рут добавила:
– Все получится, милая. Я в тебя верю!
* * *
Вернувшись домой, Рут переоделась в спортивный костюм, надела кроссовки и отправилась на пробежку в Ричмонд-парк: за одиннадцать с половиной километров она настолько устала, что сил на навязчивые мысли совсем не осталось. Дул сильный ветер, и между деревьев прятались олени. Рут нравилось испытывать свое тело на прочность, чувствовать его выносливость и силу. Ежедневные пробежки на протяжении многих лет помогали ей очистить разум и разобраться с задачами, которые поначалу казались неразрешимыми. Мантры, которые она придумывала и прокручивала в голове снова и снова, давали ей силы на то, чтобы справиться с проблемами на работе и конфликтами дома. Одна из них сейчас возникла сама по себе: “Я смо-гу”.
Слова возникли у Рут в голове и повторялись каждые три шага. Ее вдруг охватило невероятное ликование, как будто силы, порожденные новой энергией, стали совершенно безграничны – почти как в молодости. Все в ее руках: она убедит врачей ускорить лечение, перетянет Адама на свою сторону и – вдохновленная его любовью и поддержкой – до наступления своего дня рождения передаст малыша в руки Лорен.
Тем временем небо на западе предвещало закат, и золотистые облака сбивались в единую сверкающую глыбу. Рут бежала прямо к ней, представляя, что ждет ее впереди, с улыбкой встречая прохладный ветерок.
“Я смо-гу. Я смо-гу. Я смо-гу”.
После пробежки она зашла в кафе у поместья Пембрук-лодж, заказала чашечку горячего шоколада и устроилась на террасе с видом на долину Темзы, по которой река, будто стальная лента, вилась от Виндзора в Лондон. Рут проверила входящие сообщения – ни одного от Адама – и позвонила Белле, которая все еще была на работе.
– Как успехи? Аню все устраивает?
– Да это кошмар какой-то, – призналась Белла.
Рут услышала приглушенный зевок и мыслями оказалась в монтажной комнате: повсюду бумажные стаканчики с остывшим недопитым кофе и контейнеры с засохшей едой из доставки.
– Если хочешь, я приеду помочь. Привезу нормальный ужин и заменю тебя, а ты пока поешь и передохнешь немного.
– Нет-нет, – решительно заявила Белла, – лучше наслаждайся вечером с милашкой Адамом. Но знаешь что? Я буду очень признательна, если ты поговоришь за меня с Аней. Она мне уже названивала, и такими темпами я тут ночевать останусь. Может, тебе удастся убедить ее, что версия, которую я вам обеим только что отправила, полностью соответствует всем этим обширным – а точнее, чудовищно бесчеловечным – требованиям? К тебе она прислушивается гораздо чаще, чем ко мне.
– Конечно, за это даже не беспокойся, – ответила Рут.
Она была старше Беллы на десять лет, и поэтому ее решения имели больший вес в глазах гигантов индустрии, с которыми им периодически приходилось иметь дело.
– Кстати, как там Лорен?
Рут не знала, как ответить. Вся жизнь Беллы крутилась вокруг ее работы, довольно долгих отношений с одним мужчиной и ретро-спорткаров. Она не хотела иметь детей и за все время их с Рут знакомства проявляла сдержанный, ограниченный вежливостью интерес к проблемам Лорен.
– Я приезжала к ней сегодня – трудно сказать, ей то лучше, то хуже. Кстати, хотела тебя предупредить: я решила поработать завтра из дома, чтобы съездить с ней к врачу, – Рут говорила чистую правду, которая почему-то звучала, как ложь. Она вдруг заметила, что дрожит от холода. – Слушай, Белла, мне пора – я в парке, и тут довольно зябко.
Солнце садилось, и потускневший пейзаж окутали нити тумана. Рут поспешила к машине и поехала домой. Входная дверь была закрыта на два оборота – значит, Адам еще не вернулся. Она была в растерянности. Как только они помирятся и он будет в хорошем расположении духа, ей придется рассказать ему о своем решении и убедить его, что это дар, а не какое-то моральное извращение. Если есть хоть малейший шанс выносить ребенка для Лорен, то Адам должен быть рядом: без его поддержки – моральной и физической – она никак не справится.
* * *
Дэн вернулся только в половине одиннадцатого: поезд задержался из-за сбоев связи, поэтому домой он приехал уже протрезвевшим и ужасно голодным. Он был уверен, что Лорен спит, однако она дождалась его, а дом в ярком свете ламп сверкал чистотой. Стол был накрыт к ужину: Лорен поставила цветы и достала фарфоровый сервиз, который им подарили на свадьбу. Кроме того, она успела пробежаться по магазинам, чтобы приготовить пастуший пирог и шарлотку по рецепту его матери. Дэн совершенно такого не ожидал.
– Я уже и не помню, когда так вкусно ел! Правда! – говорил он, накладывая в тарелку третью порцию пудинга, и осторожно добавил: – Кажется, тебе уже лучше?
– Да, наверное. Просто появилась какая-то надежда…
– Отлично!
– Кстати, к нам мама забегала.
Дэн заметил, как она порозовела.
– Да? И что?
Лорен поерзала на стуле и сказала:
– Дэн, пожалуйста, не перебивай меня и подумай перед тем, как начать ругаться. Я решила сразу выложить тебе всю правду. Знаю, ты подумаешь, что я окончательно спятила – я и сама процентов на девяносто пять в этом уверена, – но у нас есть малюсенький шанс на то, что еще не все потеряно… Сначала я решила, что ничего не выйдет, и мама просто придумала очередную бредовую идею. Но потом я все обдумала как следует, почитала об этом в интернете и теперь хочу обсудить с тобой, так что, пожалуйста… – Она на секунду прервалась, чтобы перевести дыхание.
– Клянусь покойной матерью, что буду молчать, – сказал Дэн с нежной улыбкой. – Но пока что я даже представить себе не могу, о чем ты, так что, пожалуйста, продолжай.
Как только Лорен выпалила предложение Рут, Дэн скривился. От одной мысли о том, что ему придется сидеть в кабинете врача с женой и тещей и “обсуждать специфику”, как выразилась Лорен, его начало подташнивать. Это уже перебор. К тому же нет ни малейшего шанса, что Рут справится: проводить ЭКО в ее возрасте – пустая трата времени и денег.
– Ну, что скажешь? – с умоляющим взглядом спросила Лорен.
Дэн хотел ответить: “Ты серьезно?! Ребенок – наше личное, интимное дело. Я не позволю ей вмешаться и командовать нами. Нет, нет и нет! Ни за что! Разговор окончен!” Но вовремя понял, что действовать нужно осторожнее:
– Твоя мама очень заботливая, и я по-настоящему ценю ее предложение, но все же мне кажется, что это немного непрактично. – Подавшись вперед, он взял Лорен за руки. – Лори, – мягко продолжал он, – даже если у нее и получится, что, по-моему, крайне маловероятно, только представь, какие могут быть последствия от зачатия в ее возрасте, особенно такого резкого – всего за два месяца!
– Шансов почти нет, и я даже не…
– Тогда зачем вообще это обсуждать?
– Потому что это возможно! Помнишь, в последний раз в клинике нам говорили, что эмбрион не приживется, но у нас получилось! Прошу тебя, давай попробуем в последний раз!
От жалости сердце Дэна сжалось. В этот момент Лорен показалась ему такой хрупкой, и несмотря на свое отвращение к этой идее, сумасшедший план Рут, кажется, преобразил ее: может быть, все-таки стоит ей уступить? Он готов на что угодно, лишь бы она стала хоть капельку счастливее, да и теперь ей будет чем себя занять.
Дэн сжал ее руки и сказал:
– Давай поступим так: съездим завтра в клинику и послушаем, что там скажут. Пускай Рут пройдет несколько скринингов, а там посмотрим.
Лорен засияла от счастья.
– Но только при условии, что мы оба не будем воспринимать это как еще один цикл. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас чего-то ожидал и на что-то надеялся. А когда все закончится, мы возьмем перерыв на полгода, а лучше на год, чтобы как следует отдохнуть и сосредоточиться на долгосрочных целях, хорошо?
Лорен засмеялась и воскликнула:
– Да! Да! Да! Обещаю!
7
В понедельник в восемь утра Адам, уже в пальто, зашел на кухню и застал там Рут, которая сидела за столом, уткнувшись в экран ноутбука. Ее вид совершенно поразил его: она была в белой ночной рубашке до колен и с растрепанными волосами. Рут никогда себя так не вела и прекрасно знала, что подобные образы будоражат в нем болезненные воспоминания о болезни и смерти отца, когда привычная рутина разрушилась и жизнь вдруг замерла. Она даже прогоняла с его глаз долой Лорен и Алекс, если им вдруг хотелось днем побродить по дому в пижаме.
– Ты заболела? – спросил Адам, невольно пятясь к двери, словно боясь заразиться.
– Ты же знаешь, я никогда не болею, – бодро ответила Рут.
– Тогда почему ты не на работе? Что случилось?
– Я решила поработать из дома, так гораздо эффективнее, – сказала она, не отрывая взгляда от экрана. – В офисе постоянно кто-то отвлекает.
Адам подошел к столу и встал у Рут за спиной. Она тут же закрыла все вкладки, и единственное, что он увидел – была его собственная фотография на фоне рабочего стола. На ней ему чуть за двадцать, он одет в джинсовую рубашку и темно-синие шорты. Стоя босиком на пляже, он держит на руках Лорен – пухленькую малышку, выглядывающую из-под синей панамки. Рядом с ним стоит Рут, которая уже довольно заметно беременна Алекс. Какой же она была невероятной: такая величавая, с прелестной улыбкой, словно богиня плодородия, купающаяся в солнечных лучах. Свободная и непринужденная.
Адам собрал ее волосы и, аккуратно накрутив их на руку, положил ей на плечо.
– Рут, оденься, пожалуйста. Ты меня расстраиваешь.
– Такое ощущение, что в последнее время тебя расстраивает вообще все, что бы я ни сделала и ни сказала, – холодно ответила она.
– Тебе не кажется, что ты перегнула палку, сбежав из ресторана?
– Я не собираюсь это обсуждать, Адам.
Он поцеловал ее в макушку, обозначив свое желание помириться.
– Хватит! – рявкнула Рут, стараясь от него отмахнуться. – Ты же меня ни во что не ставишь и презираешь, не забыл? А еще ты опоздаешь на поезд, если сейчас же не выйдешь из дома.
Вздохнув, Адам взял портфель и вышел в коридор.
– У меня встреча, так что сегодня буду поздно, – крикнул он.
Входная дверь громко захлопнулась. В тишине, наполнившей дом, Рут не могла оторвать взгляда от своей фотографии в юности: гладкая кожа без единой морщины, густые и блестящие волосы, излучающие поистине животную силу, о которой она даже не подозревала, пока та не иссякла. Это фотография с отдыха в Бретани: Рут большую часть отпуска провела дома за чтением сценариев и разговорами с нервными сценаристами по телефону. Адам, которому пришлось в одиночку развлекать Лорен, был очень недоволен, но для Рут это был единственный способ подняться по карьерной лестнице. Вскоре родилась Алекс. Рут снова захотела детей, но этого не случилось. Она чувствовала, что ее планы срываются, и за бурной жизнью всегда скрывала досаду. Как только девочкам исполнялось по шесть месяцев, она поручала заботу о них няням – милейшим девушкам, обожающим детей и домашних питомцев. Рут специально выбирала ласковых, полненьких и не слишком красивых. Они не были искушением для Адама, зато дочки их обожали.
Работа стала для нее усладой, буквально второй семьей – в отличие от домочадцев она требовала больше времени и сил, реже прощала ошибки, но Рут самоотверженно окунулась в нее с головой. Она была на телефоне двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, даже в обед, летала на съемки по выходным, чтобы уладить спорные ситуации, – ей все время было стыдно за свою усталость, но такова работа. В “Морраб филмз” Рут всегда старалась быть на связи, чтобы обсуждать идеи, решать спорные вопросы и улаживать конфликты. До этого она ни разу не отвлекалась так надолго. Последние четыре дня были полностью посвящены исследованию суррогатного материнства, а три новых черновых сценария, которые требуют срочного рассмотрения, так и лежат нетронутыми на столе в ее кабинете. Она обязательно за них примется, как только будет время, но сейчас не до того – нужно позаботиться о Лорен.
Взяв в руки телефон, Рут четко расставила приоритеты. Лорен ответила не сразу. В трубке послышался сонный голос, и материнское сердце сжалось.
– Ты поговорила с Дэном? Мне нужно знать, отменять запись в клинике или нет.
– Ой, мам, прости. Он поздно вернулся, и мы полночи это все обмусоливали.
– И что решили? – спросила Рут, стараясь унять дрожь в голосе.
– Он согласился, так что мы придем. Но только чтобы обсудить возможности.
Рут встала и выглянула в окно, выходящее на сад. Ей показалось, что все чувства вдруг разом обострились. Этот день она запомнит на всю жизнь: свет утреннего солнца струится сквозь панорамные окна; красные ягоды кизила блестят, будто свежая кровь; соседская трехцветная кошка притаилась на заборе, наблюдая за белками, балансирующими на яблоне, всего в одном прыжке от нее.
– Мам, ты тут?
– Да-да. Милая, я так рада, что ты смогла его убедить. Клиника на станции Юстон, сейчас отправлю адрес.
* * *
Клиника Маринелла представляла собой причудливую смесь частного медицинского учреждения и трехзвездочного отеля: на стенах висели репродукции Джека Веттриано, а многочисленные объявления предлагали отведать капучино с булочками. Но Рут заметила, что все вокруг немного потрепанное: на столиках старые помятые журналы, из-под оранжевой обивки стульев торчит черный поролон, а запах пыли и плесени едва ли замаскируешь резким цветочным ароматом. Бронзовые хризантемы на гранитном пьедестале давно увяли, и сморщенные лепестки, будто мертвые насекомые, облепили розовый камень. Клиника находилась возле Харли-стрит – на окраине, подальше от людных мест – и не бросалась в глаза. Рут ужасно расстроилась, но тут же приободрилась: зато здесь могут быть более гибкие условия, и им наверняка пойдут навстречу. В коридоре пухленькая секретарша с длинными голубыми ногтями, увидев Рут, перестала печатать и сняла наушники. Она спросила имя и номер кредитной карты – “простая формальность для проверки записи”. “Какая бездушная безвкусица”, – подумала Рут, с тоской вспомнив натянутую обходительность государственных клиник.
Лорен опоздала и заметно волновалась.
– Дэн сейчас придет, он покупает газету, – сказала она и обняла мать. Рут в голову пришла мысль о том, что теперь-то они точно заодно.
Вскоре появился Дэн: он казался необычайно сдержанным, сел отдельно от Лорен и Рут и принялся листать газету. Наконец медсестра, одетая в пестрый халат с цветочным принтом и черные легинсы, вызвала Рут, и все трое последовали за ней в безликий кабинет.
– Меня зовут Хелен Брейтуэйт, – представилась медсестра. – Зовите меня просто Хелен, мы стараемся поддерживать непринужденную атмосферу.
Рут объяснила, что они пришли на ознакомительный визит, но времени у них в обрез. Хелен кратко рассказала им об услугах, которые предлагает клиника, и обрисовала примерный график лечения для суррогатных матерей в постменопаузе.
– Сроки разнятся, – сказала Хелен. – Как правило, у женщин старше пятидесяти лет матка сжимается, у некоторых даже до размеров грецкого ореха, и истончается. Потребуется время, чтобы привести ее в детородное состояние.
Рут глубоко вдохнула, как бы стараясь растянуть скукоженную утробу и придать ей эластичности. Дэн, сидящий рядом с ней, поерзал в кресле.
– Обычно наши пациентки в постменопаузе на протяжении месяца принимают медикаменты, после этого мы провоцируем у них прорывное кровотечение, чтобы отторгнуть затвердевший с последней менструации эндометрий. Затем проводится высокодозная заместительная гормонотерапия, чтобы матка снова расширилась, уплотнилась и налилась кровью, – объяснила медсестра и улыбнулась Рут.
