скачать книгу бесплатно
Люда хотела стать актрисой, и однажды на День рождения она показала взрослым театральную постановку "Красная Шапочка". Сама Люда играла бабушку, мой двоюродный брат – волка, Настя, сестра Люды, Красную Шапочку, Володя и Юля с соседнего участка – охотников; я же должна была под конец произнести слова автора – Люда говорила, что моя роль очень важная, потому что сразу после моих слов закрывается занавес.
Я свою миссию провалила тотально: во-первых, спектакль должен был стать сюрпризом для всех наших родителей, бабушек и дедушек, – я после первой же репетиции доложила обо всем двоюродной бабушке, на чём была замечена братом и получила от него нелицеприятный выговор с парой запрещенных в приличном обществе словечек.
Непосредственно на выступлении я перепугалась, и, появившись на сцене, испытала внезапный приступ амнезии: я не вспомнила ни единого слова автора, хотя повторяла свой текст ежедневно и начала готовиться за 2 недели до спектакля. Я долго стояла посреди так называемой сцены, смотрела вниз, ковыряла носком туфли пол, сцепляла руки в замок и расцепляла обратно. Когда за кулисами начала что-то нашёптывать Люда, стало окончательно ясно, что текст в мою голову возвращаться не намерен. Тогда я перевела взгляд на зрителей и многозначительно сказала: "Всё!".
Занавес с ручным приводом стал медленно закрываться, а зал так и лёг от хохота.
Это было нечто ужасное! По иронии судьбы я вспомнила забытые слова через минуту, но было уже поздно.
Больше я никогда не участвовала в театральных постановках, а на День рождения Люды я сходила потом ещё единожды, после чего двоюродная бабушка заболела, и мы перестали ездить к ней на лето.
Так вот, ко Дню рождения Люды мама пекла ей каждый год именно этот торт, чернично-сметанный! Он считался фирменным тортом тёти Наташи, и тут, представляете, точно такой же торт появляется у бабушки Оли в далёком Нефтекамске!
Может быть, рецепт этого торта знают всего 2 человека в мире?..
Мне было приятно вспомнить Люду, тётю Наташу, двоюродную бабушку, тихие летние каникулы среди разлитой по земле зелени, игры на деревянных верандах и террасах, ссоры с братом из-за мелочей и быстрые примирения.
Вот, какое важное значение в жизни человека может иметь чернично-сметанный торт.
Торт тёти Аллы был пресноват, но это не имело уже никакого значения: свою ностальгическую роль он исполнил на "отлично".
Вскоре на город спустился вечер.
Некоторые гости стали расходиться по домам, половина мест возле стола опустела, и у оставшихся появилась возможность подсесть к тем, с кем особенно хотелось поболтать.
Весьма оживлённо шла беседа между тётей Наей и дамой в фиолетовом платье; тётю Аллу всё пытался развлечь широкоплечий кавалер с усами. Оля взяла несколько тарелок со стола и предложила мне перенести ненужную посуду на кухню.
"Не скучно тебе среди старичков?" – с улыбкой спросила она у меня, когда мы вышли в коридор.
Я отвечала отрицательно. Мы убрали со стола всё, что только требовалось, и Оля предложила мне улизнуть с подходящего к концу торжества к ней в комнату, чтобы посмотреть фотографии.
Мы отпросились у тёти Аллы и пошли в небольшую каморку, принадлежавшую её воспитанной внучке.
Комнатка была обставлена, как любая спальня в старой квартире.
Оля сказала, что обожает бумажные фотографии, и заказывает печать электронных снимков, которые впоследствии ей присылают по почте.
У Оли накопилось много альбомов, в которых хранится много эпизодов её жизни – московской и нефтекамской.
Оля показывала мне фотографии; когда на фотографии были видны плакаты какой-то группы, мы заводили разговор о любимой музыке. Мы обсуждали наши классы: в Нефтекамске Оля обрела куда больше друзей, чем в московской школе. Вскользь Оля дала понять, что ей знакомо одиночество и ощущение невозможности подружиться ни с одним из ребят в своем классе.
Нам было интересно – мне так точно. Была уже половина десятого, когда к нам постучались тётя Ная с тётей Аллой и объявили о том, что праздничный вечер окончен.
Мы с Олей обменялись телефонами и завтра вечером договорились сходить на прогулку.
Мы с тётей Наей вышли на улицу, нагруженные гостинцами в виде остатков с праздничного стола. Было ещё не совсем темно. Меня под руки подхватывал летний ветер, обнимал за плечи, раздувал капюшон синей ветровки, который поднимался и хлопал, как парус у корабля.
Впервые за долгое время мне было хорошо. Сейчас я не думала ни о чём. Я немного устала от впечатлений, и лишь где-то вдали мелькали мысли о том, что бывают на свете люди, с которыми хочется дружить и которые хотят дружить со мной.
Возможно, если бы на празднике у тёти Аллы я встретила парня из маршрутки, если бы между нами завязалось чувство, и даже если, чего не бывает, он бы меня поцеловал прямо на глазах у гостей, мне бы не было так упоительно хорошо, как сейчас. У меня бы кружилась голова, я бы видела перед глазами этого парня и только этого парня. Я бы была влюблена по уши, но настолько ли это удивительно?
Я не сомневалась в том, что однажды у меня будет настоящая любовь. Да, сейчас пока нет намёка на никакую, даже самую глупую, захудалую взаимную симпатию. Я до сих пор ни разу не была на свидании, не получала от парня цветов и не целовалась.
Но взрослые люди как-то создают семьи! Из них кого ни возьми – у всех мужья-жёны, дети. Наверное, приходит такой возраст, когда у тебя неминуемо появляется семья, хочешь ты этого или нет.
А вот друзья…не уверена, что у каждого взрослого есть хороший друг. Они зачастую общаются с такими скучными экземплярами, что этому не находится никакого объяснения, кроме одного: других друзей у них нет, и они связываются с этими, скучными, от безысходности!
Я лишилась большинства своих старых друзей, как только закончила 4-й класс и перешла в дальнюю школу. В начальной школе у меня их было много. Когда я начала учиться в другом месте, мы стали видеться всё реже и реже, и в итоге у меня осталась всего одна подруга, которой всё время некогда, потому что она занимается музыкой, рисованием и плавает в бассейне, из-за чего все её вечера беспробудно заняты.
Честно говоря, не знаю, смогли ли бы мы сохранить дружбу с ребятами из "началки": порой мне кажется, что, пока мы маленькие, нам очень мало нужно, чтобы стать друзьями – достаточно несколько дней посидеть за одной партой или покачаться на рядом стоящих качелях.
Потом, по мере взросления, меняются интересы, нас многое начинает раздражать в себе и в других, и хочется общаться только с теми, кто по-настоящему близок по духу, кому можно доверять и кто не делает всей ерунды, которую делает большинство подростков.
Так что встретить друга – гораздо большая удача, чем встретить любовь.
Я засыпала всё с тем же радостным ощущением спокойного величия происходящего. У меня не кружилась голова, я не была вне себя от любви, как это бывает, когда появляется надежда на ответные чувства от понравившегося парня, но я очень хотела, чтобы я и Оля стали лучшими подругами. Я не исключала такой вероятности. Боже, неужели?..
Откуда берётся дружба
Вечером следующего дня мы с Олей сидели в её комнате и листали фотографии. Завтра мы собирались с самого утра пойти знакомиться с компанией ребят, с которыми Оля дружила давно и крепко.
Члены команды выглядели приветливыми, и я допускала, что при очень удачном стечении массы факторов нам будет неплохо вместе.
"Это – Воронова Таня, моя одноклассница, – поясняла Оля, указывая на милую девочку в розовой кофте и с чёрными волосами, собранными в хвост, – у неё есть брат Вадим. А вот наша красотка – Аня Ержанова".
В этот момент по Олиной команде я стала разглядывать ещё одну девочку, на этот раз с крашеной рыжей шевелюрой.
"Красотка?" – переспросила я.
"Красотка, конечно, – с улыбкой подтвердила Оля, – в классе все девочки пытаются быть на неё похожей: одеваются так же, стараются так же говорить. Когда я только приехала в город, меня посадили с ней за одну парту, и так мы с ней с тех пор и общаемся".
Казалась ли мне Аня красивой? Думаю, если бы существовала какая-то объективная оценка красоты по совокупности факторов, она была бы выше у Тани. Таня была миловидная, тоненькая, она словно подсвечивалась изнутри сиянием девичества, молодости, нежности. Наверняка она была отзывчивой и мягкой по натуре.
Аня поглядывала на мир с прохладцей. Было видно, что она не просто догадывается о том, что красива – она в этом не сомневается, и пользуется красотой, как оружием.
На ней был макияж, волосы были старательно уложены; Ержанова Аня вряд ли скучала по кукольному дому и классу зверят, глядящему на настоящую графитную доску – любимым игрушкам, которые я пару лет назад не без боли в сердце волевым усилием сложила и убрала в коробку на веки вечные, потому что "в моем возрасте уже стыдно в такое играть".
Аню по-видимому давно не волновали все эти детские глупости. Она вместо кукол наряжала себя, как куклу, и не устраивала свадеб между Барби и Кеном – она наверняка уже строила глазки живому Кену, может быть даже парой классов постарше, и наверняка гордилась ответным вниманием с его стороны.
У нас в классе были похожие девушки, и я не могу похвастаться тем, что была с ними дружна.
Вадим был похож на Таню внешне (неудивительно!), смотрел в объектив дружелюбно и добродушно.
Рядом обнаружился спортивный белобрысый Коля Онуфриев, в которого, как было сказано мне по секрету, влюбилась Ержанова Аня.
Я испытывала лёгкую дрожь при мысли о том, что завтра познакомлюсь с Олиными друзьями вживую. Я с трудом верила, что у меня теперь есть Оля – такая прекрасная приятельница, с которой легко и интересно, и наша только завязавшаяся дружба представлялась мне удачей случайной и хрупкой. Я видела тысячу сценариев, согласно которым наше общение сошло бы в скором времени на нет – в том числе, в случае, если меня не примут в её компании или если мне в ней будет трудно. Если Олю к дерзкой приезжей девчонке начнёт ревновать законная и давняя подруга Аня, в таком случае мне точно придётся отступать, потому что наживать врагов в лице таких непростых девушек, я знала, опасно для жизни. И хотя я скучала по большим компаниям, какими мы собирались иногда в период учёбы в начальной школе, я бы предпочла не рисковать Олей во имя туманного, никем не гарантированного счастья от общения в коллективе. Но Оля настойчиво твердила, что завтра она познакомит меня со всеми значимыми для неё местными персонами, и тон её не терпел возражений, и я смирялась постепенно с отсутствием выбора. «Бог дал, бог взял» – вспоминала я бабушкину излюбленную поговорку, вспоминая о том, что ещё 3 дня назад ни о какой Оле я и слыхом не слыхивала.
И вот судное утро настало. Было ещё прохладно, когда Оля зашла за мной. На тот момент я кое-как позавтракала и успела одеться. Мы побрели по нашему району к футбольному полю, где почти ежедневно собирались ребята. Оля заметила напряжение в моём лице, я объяснила это тем, что не выспалась, из-за чего у меня кружится голова.
На поле мы пришли первыми и уселись на скамейку. Я начала было надеяться на то, что ребята разбрелись по своим делам и нашей встречи сегодня удастся избежать, но тут на горизонте появились мальчик с девочкой, в которых я сразу же узнала Ворониных, брата и сестру.
– Приве-е-ет! – закричала им Оля, прыжком поднимаясь со скамейки.
Я последовала её примеру – тоже встала и поприветствовала ребят.
– Знакомьтесь, это – Лиза, моя новая подруга из Москвы! – объявила Оля, и мне польстило такое звание.
– Ого! Ты за эти дни успела съездить в Москву и привезти Лизу? – выдвинула шуточное предположение сестра.
– Я Вадим, а это – Таня, – перебил её брат. – Добро пожаловать в наш захолустный, но уютный городишко! Как тебе здесь, кстати? И…какими судьбами?
– Я здесь у тёти, приехала погостить на месяц. У вас тут здорово, не хуже чем дома! – преодолевая некоторое волнение, ответила я.
– А я был в Москве, в детстве! Честно говоря, уже ничего не помню! – устыдившись, зажмурил глаза Вадим.
– А я вот не была ни разу. Надо бы съездить! – приняла спонтанное решение Таня.
– Приезжайте, конечно, я вас у себя дома размещу! – решила проявить гостеприимство я.
– А вдруг мы маньяки какие-нибудь? Не боишься? – соригинальничал Вадим.
– Оля уже написала за вас расписку – что вы нормальные! – нашлась я.
Мы вчетвером рассмеялись. Первый разговор невзначай, кажется, прошёл удачно – начало общению было положено.
– Да ну-у, маньяки! Самые благонадёжные граждане! – добавила Оля.
Затем мы стали выяснять, кто чем увлекается, и я узнала, что Таня рисует эскизы одежды, а Вадим коллекционирует советские фотоаппараты и снимает на них всё, что видит вокруг. На сегодняшний день он уже владел 8-ю, включающими «Зениты», «Киев», «Зоркий» и даже фоторегистратор специального назначения «Снежинка», который он к большому сожалению своему никак не мог отремонтировать.
Первый фотоаппарат достался ему от дедушки, а остальные он главным образом покупал с рук или выменивал, и один раз ему повезло обнаружить целый и почти работающий «Зенит» у мусорного бака. Вадим за несколько лет неплохо освоил искусство фотосъёмки, и теперь его постоянно кто-то звал пофотографировать – школьные последние звонки и Дни рождения учителей, портретные фотосессии с соседскими и деревенскими девчонками, свадьбы и крестины родственников… Слава о фотографе Вадиме уже распространилась на соседние населённые пункты, и совсем незнакомые люди из окрестных селений просили поснимать их за самые разные вознаграждения.
Вдохновенный рассказ Вадима о возможностях советской фототехники был то и дело прерываем репликами Тани и Оли о том, какой успех имеют работы мастера. Меня, к слову, ещё никогда не снимал фотограф, за исключением разве что пары эпизодов в школе, когда нас обрядили в весьма нелепые костюмы, причём выглядела я на получившихся фото так, как будто я неделю до этого провела в одиночной камере на хлебе и воде. Я почувствовала, что горю желанием поучаствовать в фотосессии, возглавляемой моим новым знакомым, и Вадим, будто читая мои мысли, изрёк: «Приходи и ты ко мне на фотосет!».
– Давай, давай! – видимо, чтобы он не передумал, с нетерпеливыми жестами стали его подначивать Таня и Оля.
– А мы же в субботу на поля собирались, может быть, там и пофоткаешь Лизу? – спросила Таня.
– Конечно! К тому же, я и так везу с собой фотоаппарат, потому что Гульнар и Даша… – начал было что-то говорить Вадим, но Таня прервала его насмешливым: «Опять?!»
Оля объяснила мне, что в деревне недалеко от Нефтекамска живут две девушки, которые души не чают не то в Вадиме лично, не то в фотографических шедеврах, которые у него каждый раз получаются, и постоянно одолевают его просьбами приехать к ним под самыми разными предлогами.
– Но ведь тебе, наверное, хочется, чтобы осталась память о Нефтекамске, а не о какой-то никому не известной деревне? – высказал вполне здравое предположение Вадим.
– Послушай, для Лизы сам Нефтекамск – никому не известная деревня! – съязвила немного Таня.
Позже я заметила, что Таня и Вадим, такие мягкие и простодушные в общении с посторонними, имели обыкновение вонзать свои тонкие зубки, иголочки и коготочки друг в друга. Особенно ярко это проявлялось у Тани. Когда Вадима не было рядом, она терялась среди своих приятелей, шутила очень редко и превращалась в миролюбивое и очаровательное создание без тени дерзости. В присутствии же брата Таня пускала в ход всё острое и язвительное, что только было в ней – или было подсмотрено у других, вычитано в книгах или увидено в кино. Она напоминала ребёнка, которого вдруг перестали одёргивать родители, и он дал волю всей своей неуёмной энергии и уже не может перестать изобретать всё новые и новые шутки, зачастую смешные только для него самого, не может не ёрзать и не принимать немыслимые позы, и всё идёт по нарастающей, пока зазевавшийся родитель снова не обратит внимание на своё дитя и не призовёт его к порядку. Наверное, из Тани в дальнейшем получится весьма кокетливая дама, но не будет же она во взрослом возрасте брать с собой на встречи с кавалерами Вадима…
Я убедила обоих Ворониных, что Нефтекамск мне интересен, и мы условились провести целых две фотосессии: сельскую и городскую. К сожалению, у меня не было никаких серьёзных увлечений, о которых я могла бы часами так же увлечённо рассказывать, поэтому после короткого рассказа про школу я стала отвечать на вопросы ребят про Москву. Разговор продлился не так долго, потому что вскоре к нам подошёл Онуфриев Коля.
Это был белобрысый, загорелый, курносый парень спортивного телосложения.
– О-о, пока я спал, Вадим уже успел познакомиться с девушкой? – произнёс Коля, пожимая руку Вадиму и вопросительно глядя в нашу с девчонками сторону.
– Учись! – парировал Вадим.
– Ну да, Вадим познакомился! Познакомилась Оля, а Вадим пришёл на всё готовенькое! – бесстыже выдала брата Таня.
– Вадим и без Оли неплохо справляется, у него есть смертельное оружие – фоторужьё! Ну ладно, познакомились – познакомьте и меня. Как тебя зовут?
– Лиза.
– А я Коля. Откуда ты приехала?
– А как ты понял, что она приехала? – тут же поинтересовалась Оля. – Ты что, всех девушек Нефтекамска наперечёт знаешь?
– Да нет, хотя-я… Я заметил, что ты… одета что ли по-другому. Или взгляд у тебя такой, как будто ты ещё не освоилась в новом городе. Откуда ты?
Я смутилась. Это действует безотказно: если кто-то посторонний говорит тебе о том, что ты не уверен или стесняешься, это утраивает чувство неловкости в тебе, и вот ты уже в полной мере подтверждаешь его правоту. Высказывание это сразу оттолкнуло меня: мне подумалось, что Коля отрабатывает на мне приёмы, которыми уже пользовался не раз в общении с другими людьми. Доморощенные психологи, пытающиеся тебя обезоружить наглым замечанием о том, что они усмотрели в твоих жестах и выражении лица, никогда не были мне симпатичны.
Мой ответ на вопрос Коли попытались сдержать Таня и Оля: «Не говори, не говори, пусть сам угадает!».
– Москва? – с первого выстрела попал в яблочко Коля.
– Мимо! Новый Уренгой! – решил ввести его в заблуждение Вадим.
Коля поддался.
– Ясно… – несколько неуверенно протянул он. – И как ты к нам попала?
– Да нет, Коль, ты прав, я из Москвы. – восстановила справедливость я. – Как ты догадался?
Коля бросил злобный взгляд на хихикающего рядом Вадима.
– То-то же! Да я просто вспомнил Ольку, когда она только приехала. Вы с ней чем-то похожи.
Оля обняла меня сбоку, прислонившись щекой к щеке, со словами: «Одно лицо!».
– Слушай…а не сестра ли это твоя часом? – после однократной лжи Вадима начал подвергать сомнению всё сказанное ему Коля. – А? Может быть, ты не Лиза, а Валя?
– Да-да, Лизе же уже двадцать семь лет! – поиронизировала Оля.
Коля оглядывал меня с головы до пят в недоумении. Пожалуй, на столь солидный возраст я не выглядела, хотя, честно говоря, мне бы польстило, если бы Коля сделал такое допущение – что мне пусть не двадцать семь, но двадцать или двадцать один – вот было бы здорово!
– Нет, я не Валя, я Лиза, мне пятнадцать. Я здесь в гостях у тёти, а с Олей мы познакомились на Дне рождения её бабушки.
– Бабушку с прошедшим… – будучи всё еще в прострации, молвил Коля.
– Спасибо! Да не врём мы, что ты?
