скачать книгу бесплатно
Иду в ванную и избавляюсь, наконец, от замызганного платья. Кидаю его к общей куче грязных вещей на полу. Смотря на бежевый кусок ткани, невольно вспоминаю Калеба и вчерашний вечер. Наверно, он вернулся на вечеринку и подцепил какую-нибудь веселую красотку. Это к лучшему, зачем ему такая, как я.
Залезаю в душ и включаю теплую воду, делая ее погорячее. Я изрядно замерзла в постели. Горячие струи покалывают кожу, но это довольно приятное ощущение, особенно когда ты превратился в сосульку. Проведя в душе чуть больше положенного, я все-таки выхожу из кабины. Закручиваю полотенце на голове и протираю ладошкой запотевшее зеркало. Лицо опухло после вчерашних рыданий, тушь растеклась по щекам, оставляя на коже темные линии. Видок не самый лучший. Привожу себя в порядок и умываю лицо полностью. Сегодня выходной, поэтому наносить макияж не обязательно, хотя я никогда этим особо не увлекалась. Сушу волосы и собираю в небрежный пучок на макушке. Сегодня мне совсем не хочется долго возиться со своей прической. Единственное, чего я сейчас хочу, это провести выходной вне дома. Если раньше комната для меня была чем-то вроде крепости, то теперь она больше смахивала на тюрьму с пьяным смотрителем в одиночной камере. Мое настроение слишком переменчиво в последнее время. Может быть, это побочные действия препаратов, которые я принимала, хотя это было уже давно. Скоро мне снова захочется спрятаться от этого мира, но не сегодня.
Комната полностью прогрелась от утреннего солнца. Но после горячего душа мне недостаточно комфортно здесь. Прячусь под одеяло и заставляю себя расслабиться. Окончательно согревшись, я наконец выбираюсь из своего убежища. Ночи уже достаточно прохладные, но днем можно смело носить легкую одежду и даже застать пару жарких дней для пикников на пляже. Быстро иду в гардероб и выбираю базовые вещи. Зачем люди тратят столько времени на прихорашивание, если можно потратить его на что-то более полезное. Мы и так ограничены в этом бесценном ресурсе. Каждая минута на вес золота. Теперь я это знаю не понаслышке. Напяливаю любимые высокие конверсы и спускаюсь вниз.
Мать уже что-то готовит на кухне, опохмеляясь мартини. Надо отдать ей должное, в каком бы состоянии она ни была, у нее всегда готовы горячие обеды. Так сказать, на всякий «трезвый» случай она вылизывает весь дом до блеска. Вдруг потом уйдет в затяжной запой и будет не до уборки.
– Доброе утро, – громко произношу я, чтобы обратить на себя внимание.
– О, если бы оно было добрым, голова раскалывается, садись завтракать, Клариса.
Раньше я бы ответила, что нужно меньше пить, что так она себя загубит и попадет в больницу или в места похуже. Все это вылилось бы в огромный скандал с боем посуды и горячими слезами. Но мне хватило всего этого, поэтому я просто смирно сажусь за стол, как прилежная ученица.
Лениво ковыряюсь вилкой в тарелке. Аппетит пропал, как только я вошла в кухню. За это время мать опрокидывает еще один бокал, и ей становится чуть лучше. Она уходит в гостиную и ложится на диван. Прибираю все со стола, соскабливаю оставшуюся пищу с тарелки в измельчитель для отходов. Загружаю посудомоечную машину и наливаю себе кофе с молоком в бумажный стаканчик в дорогу.
Проходя мимо гостиной, подхожу к спящей матери и накрываю ее пледом. Когда же это закончится, я очень устала. Делаю глубокий вдох, смотрю на себя в зеркало в коридоре и надеваю одну из любимых вещей в моем гардеробе. Это черная шляпа с полями. Берусь за большие края своего головного убора, как это делают ковбои на Диком Западе, и выхожу на улицу.
Врываюсь в этот день, делаю глубокий вдох и ловлю ртом теплый осенний воздух. Ощущаю невероятную свежесть всей кожей. Обожаю гулять после дождя. Природа словно оживает, обнуляется. Она как милая девушка, умывшаяся после тяжелого рабочего дня. Городок потихоньку просыпается. Хоть на улице и сентябрь, вся природа еще благоухает и отдает окружающему миру последний рывок красоты и тепла.
Я вдыхаю утренний, еще немного прохладный воздух и словно улетаю назад, в самое прекрасное время на свете. Когда моя семья еще была семьей. Мать не пила, а мой дорогой отец был жив.
Это время пропитано свежим запахом травы после дождя, ароматом цветущей сирени или розовых кустов. У каждого свой запах и свое воспоминание. Вдыхая его, ты словно оживаешь. Словно до этого вздоха что-то мешало тебе набрать полные легкие воздуха и ты вовсе не жил.
Вы помните это чувство? Оно возвращает вас в состояние абсолютного счастья, в состояние полного покоя далекого детства. Мягкий солнечный свет играет на бледной коже лица, одаривая нос милыми веснушками. Его свет теплый, в мягких желтых тонах. Он беззаботный, просто радует тебя, а ты радуешься ему в ответ. Он неосязаем и, наверно, поэтому так привлекателен. Но для каждого ребенка свет или же вкус детства свой, он неповторим и разнообразен. Мой цвет детства именно такой. Золотой с крапинками зеленого раннего утра. С блестящими росинками в траве и каплями дождя на парковых скамейках. На которых мы сидим с отцом.
Я так боялась первого дня во втором классе. Папа купил мне мороженое, которое почти растаяло и капало мне на школьные туфельки. Папа любил нас с сестрой одинаково, но у нас с ним была особая связь. Мы были лучшими друзьями. Когда мама ругала меня, папа всегда старался оправдать мои поступки, даже в те моменты, когда я этого не заслуживала.
– Папа, но это же целый второй класс. Я не готова к нему, как и он ко мне.
– Милая, в жизни очень тяжело подготовиться к тому, чего еще не знаешь. Кто знает, может, второй класс тебе понравится больше, чем первый?
– Не уверена, – опускаю голову и что-то бормочу себе под нос. Папа делает глубокий вздох, берет мою маленькую ладошку и легонько сжимает мои пальчики.
– Давай мы сделаем следующее. Я поговорю с мамой, и мы разрешим тебе сегодня пропустить день в школе. – Мое лицо озаряется, как жемчужная луна в полнолуние. – Но завтра ты обещаешь попробовать. – Я радостно киваю головой.
– Я обещаю, пап.
– Сегодня слишком прекрасный день. Пожалуй, позвоню на работу и скажу, что сегодня я не приеду. Думаю, они справятся. Сезонная ярмарка еще открыта, как ты смотришь на две огромные порции сладкой ваты и колесо обозрения?
– Отлично, просто превосходно, папа, ты самый лучший. – Я обнимаю его за шею, а папа сажает меня на плечи.
– Только маме мы скажем, что я провел с тобой строгую беседу.
– Угу.
Мое любимое фото было сделано именно в тот день. Папа выиграл для меня игрушечного пса. Он попал по всем бутылкам и получил эту смешную плюшевую собаку. Он был так горд собой. А я была просто безумно довольна. Редкие дни с папой, да и еще пропущенный школьный день. Такие моменты хочется запечатлеть в памяти навсегда.
Открываю глаза и быстро вытираю горячую слезинку, скатывающуюся по щеке. Ощущаю укол где-то в области живота. Это укол боли о том, чего больше не почувствуешь, чего больше никогда не будет. Некогда яркие и счастливые дни превращаются в простые серые будни, без особенных запахов, цветов и ощущений. Солнечный свет уже не кажется таким теплым. Утреннее дуновение ветра превращается в обычный сквозняк между гостиной и кухней. Летние дни проходят быстро, без особых приключений. Мы забываем о простых радостях жизни. Нет никаких особых ощущений, ведь ты больше не ребенок. Ты просто маленький взрослый с вырванным сердцем. Мы лишаемся его, когда кто-то из близких уходит. И каждый день превращается в очередной день сурка, который приносит вечную битву с болью и принятие неизбежной печали. Мы учимся жить заново. Со временем наша боль уродует нас, превращая в черствых, замкнутых и беспомощных людей. Мы пытаемся найти то, что спасет нас от этого состояния неминуемого отчаяния. Кто-то справляется с этим, а кто-то так и угасает, уходя в забвение. Подозреваю, что мой случай второй.
Выуживаю из себя улыбку и жмурюсь, смотря на яркое солнце. Сегодня мне совсем не хочется грустить, я просто хочу побыть обычным подростком.
Набираю в легкие побольше воздуха и шумно выдыхаю, как будто пытаюсь прогнать из себя вновь накатившую грусть. Не хочу держать ее в себе, по крайней мере сегодня. В лицо ударяет волна легкого, теплого ветерка. О таком обычно говорят «ветер перемен». А как по мне, это просто ветер, который несет с полей запах сухой травы и уходящего лета.
Прогулочным шагом продолжаю идти в центр города, чтобы купить новую книгу. Сентябрь выдался жарким. Я даже жалею, что накинула джинсовую куртку. Снимаю ее и завязываю на талии. Обожаю пешие прогулки, хоть до города идти не меньше получаса, я ни за что не променяю свою прогулку на душный транспорт.
Я снова задумываюсь о Калебе. Ловлю себя на мысли, что он чем-то зацепил мое искалеченное сознание. С ним я почувствовала себя прежней Клэр. Не могу не вспомнить его улыбку и глаза. О, эти ледяные глаза. Как будто два маленьких айсберга в океане. Трясу головой и пытаюсь выкинуть романтические метафоры из мыслей. Он же самый обычный красавчик, который меняет девчонок каждую ночь. Я уверена в этом процентов так на семьдесят. Одни только его шуточки про мои бедра чего стоят. К тому же, если бы он узнал меня поближе, то сбежал в первый же день. Никому не нужны хмурые девчонки с кучей тяжелого багажа за плечами. Я сделала все правильно, да и впускать кого-то в свою жизнь, а тем более в свое сердце я не собираюсь. Такие парни обычно бросают девушек, когда те им наскучили. Я не готова к этому. Не хочу, чтобы мое сердце снова ранили.
Глава 7
Глубокие раздумья приводят меня к любимой винтажной книжной лавке. Я дошла достаточно быстро, не дав кофе окончательно остынуть. Толкаю тяжелую деревянную дверь лавчонки и слышу приветливый колокольчик, висящий над дверью.
– Привет, Клэр, – дружелюбно машет мне пожилой хозяин старого магазинчика.
– Здравствуйте, мистер Бигли, как поживаете?
– О, отлично, такой прекрасный солнечный день. Ты, как обычно, за любовным романом?
– Да, – кидаю я легкую улыбку милому старику.
– Там как раз привезли что-то новое и, кстати, завезли новые видеокассеты. – Он подмигивает мне, и я ухожу дальше бродить по магазину.
– Видеокассеты?
Голос за спиной напугал меня, я дернулась и выронила из рук книгу, разлив на пол остатки утреннего кофе.
– Простите, я все вытру.
– Ничего, дорогая, все равно мне пора делать уборку. – Мистер Бигли берет швабру, я еще раз раскланиваюсь в извинениях. Грозно смотрю на виновника всей ситуации. Отойдя подальше от кофейной лужицы, шепчу Калебу далеко не приветственные слова.
– Калеб, что ты здесь делаешь? – Вот же проклятье. Мы не очень хорошо попрощались после вечеринки. Точнее, я просто захлопнула дверь машины чуть ли не перед его носом. Ошарашенно смотрю на него, а он улыбается своими невероятными глазами. Такого цвета глаз я еще не встречала. Никогда не перестану пялиться на них. Хотя при дневном свете их цвет более теплый. Они как океан или как небо ясным утром. Или как небо, которое вот-вот опустится в океан.
– Я просто выбрался в город, чтобы выпить хорошего кофе и немного пройтись, а потом заметил тебя.
– Так значит, ты следишь за мной? – Прищуриваю глаза, как это делают в фильмах.
– Нет, я просто решил поздороваться. После колледжа здесь довольно скучно, а я не привык сидеть без дела. Просто приятно встретить знакомое лицо и к тому же такое милое. – Он играючи подмигивает мне и снова смущает меня. Так значит, он студент, тогда почему не в колледже?
– Я решил взять год отдыха, чтобы понять, чем хочу заниматься на самом деле. – Как будто он услышал мой немой вопрос.
– А почему ты решил бросить учебу?
– Изучение бизнеса оказалось не самой интересной затеей. Первый семестр я, можно сказать, прогулял. Родителям это не понравилось, и они решили отправить меня к дяде. Чтобы я хоть чему-то научился, а может, чтобы не мозолил им глаза, так как кучу денег, выброшенных за первый год, уже не вернешь. Я пообещал, что верну все до последнего цента. – Он виновато пожимает плечами.
Так странно, мы только вчера познакомились, а он уже выкладывает мне всю свою подноготную, хотя я и не особо расспрашивала. И почему мне это нравится?
– Итак, я не ослышался, кассеты?
– Да, видеокассеты, если быть точнее. Я старомодна и смотрю кино по видеомагнитофону, это как традиция, что ли. – Эти слова уносят меня в рождественский вечер. Я совсем еще кроха. Мы с сестрой разбираем подарки, спрятанные под елкой. Папа приносит видеомагнитофон и говорит, что теперь мы будем собираться всей семьей и смотреть любые фильмы, какие только захотим. Помню, как гордо отец показывал нам кассету нового мультфильма «Ледниковый период». Он был так доволен в тот вечер, а мы просто радовались, что мультиков будет больше. Многие люди предпочитают винил современному оборудованию. Так было и у папы, только с кассетами. Это настолько врезалось мне в память, что я продолжаю поддерживать эту традицию, пусть уже и одна.
Наша семья была хоть и не богатой, но мы никогда не чувствовали себя в чем-то ущемленными. Мы ездили во все школьные поездки, на все экскурсии. Нас с сестрой всегда отправляли в лагерь на лето, чуть ли не на последние деньги. Я очень благодарна родителям за счастливое детство.
– Клэр, – зовет меня Калеб, размахивая рукой перед лицом.
– Прости, просто задумалась. А ты за чем пришел в лавку?
– Я же уже сказал, что я маньяк и веду на тебя охоту. А еще я самый большой фанат этой истории. – В руках я замечаю книгу. «Гарри Поттер», ну конечно, классика.
– Не могу жить без Гарри Поттера. Как только заканчиваю читать, смотрю фильмы, пересматриваю кино и снова берусь за чтение, наверное, ты подумаешь, что я сумасшедший, но я до сих пор жду письмо из Хогвартса, – шепчет Калеб, как будто нас кто-то подслушивает.
Тихонько хихикаю и оглядываюсь по сторонам. Не хочу нарушать тишину магазина. Почему этот парень так меня забавляет, и почему я постоянно хочу на него смотреть?
– Я тоже до сих пор жду письмо. – Я тоже говорю очень тихо. Мы начинаем хихикать.
– А если серьезно, я хочу представиться. Меня зовут Калеб Смит, мне девятнадцать лет. Я учусь, точнее, поправка, учился в самом лучшем колледже Канады. – Он делает очень серьезный голос. После всего сказанного он демонстративно поднимает палец вверх и поправляет воображаемые очки. Он протягивает мне руку, и я охотно пожимаю ее. Стою и улыбаюсь как дурочка, он делает то же самое. Пауза затянулась, а я все трясу его за руку. Соберись, Клэр. Наконец мы расцепляем наше рукопожатие и проходим к зоне видеокассет.
– Неужели кто-то еще покупает кассеты?
Я молчу, потому что прекрасно знаю ответ. Никому они уже давно не интересны, мистер Бигли заказывает их специально для меня. Отец был постоянным гостем в лавке, и у них были довольно хорошие отношения. Он знает, как тяжело мне далась потеря.
– Смотри, что я нашел. – Калеб демонстрирует свою великолепную улыбку. На лоб небрежно падают пряди темных волос, что ему очень идет. Боже, какой он красивый. В руках он держит кассету «Гарри Поттера», первый фильм.
– Можем посмотреть вдвоем. – Он проводит рукой по волосам уже в который раз за эти двадцать минут нашей встречи. Ну точно, он со мной флиртует. Главное, не подавать виду, что мне это нравится.
– Быть может, в другой раз? – Хотя я прекрасно понимаю, что другого раза не будет.
– Конечно. В другой раз, так в другой раз. – Похоже, он расстроен моим ответом.
Попрощавшись с мистером Бигли и оплатив свои покупки, мы выходим из лавки. Калеб настоял на том, чтобы понести мой пакет. Хотя там всего две книги и две кассеты, но он был непоколебим. День выдался довольно жарким. На коже проглядывают веснушки. У меня очень бледная кожа, и загар почти никогда ко мне не прилипает. А веснушки напоминают мне, что моя кожа нуждается в солнце и витамине Д.
– Клэр Джексен. Кроме твоего полного имени, я ничего о тебе не знаю. Правда за правду, твоя очередь рассказывать о себе.
Я останавливаюсь на месте. Калеб такой милый, быть может, рассказать ему о моих снах? Ничего же страшного не случится, если рассказать, что у меня нет папы. Многие имеют по одному родителю. Кто-то в разводе, а кто-то, так же как и я, был лишен родных. Нет, это личное. Это моя личная боль, и ею делиться я не стану.
– Я родилась тридцатого октября. Мне семнадцать лет, учусь в местной школе и смотрю кино по видику. – Совершаю попытку изъять свой пакет у Калеба и уже хочу сбежать от него. Не потому что он мне неприятен, скорее наоборот.
– Я же говорила, во мне нет ничего необычного, и тебе не нужно тратить свое время на меня и тем более таскать мои пакеты. – Калеб отдергивает пакет подальше от меня.
– Я так не думаю. Есть что-то таинственное в твоих печальных глазах, Бэмби. Что же это, неудавшийся роман, парень-изменник? За каждым человеком скрывается своя история. Мне кажется, что, когда мы смеялись, там, в лавке, ты была настоящей. В жизни бывает всякое, и не стоит закрываться в себе. Нужно давать людям шанс узнать себя поближе. Посмотри на меня, что бы ни случилось, я всегда улыбаюсь и забываю о плохом. – Он тычет пальцем себе в грудь с довольной ухмылкой.
Его слова меня злят. Откуда он может знать, что произошло в моей жизни и что я должна чувствовать. Наверно, меня взбесило, что он так легко раздает советы. Но ведь он не мог знать о моей трагедии, он вообще не знает меня. Но злобный механизм моих расшатанных нервов уже запущен. Я не хочу, чтобы он лез ко мне в душу. Чтобы мы завели душевный разговор, и я плакала у него на плече.
– Ну, а ты? Тебе просто скучно, поэтому ты увязался за мной? Может быть, я не хочу открываться людям, и мне нравится одиночество. Ты не подумал об этом? Не все такие веселые, как ты, Калеб. Оставь меня в покое! – Его глаза округлились от удивления.
– Клэр, я не хотел обидеть тебя. Прости, если сказал что-то лишнее, я просто хочу узнать тебя ближе.
Он пытается перевести тему: – О, так значит, твой день рождения почти в Хэллоуин, можно отметить два праздника сразу.
После громкой тирады сложно восстановить дыхание. Все-таки делаю глубокий вдох и пытаюсь говорить, как можно спокойней и мягче. – Прости, Калеб, я не хотела грубить тебе. И уже говорила, что нам не стоит общаться. Я не такая интересная, как тебе могло показаться. И вообще мне пора идти. – Наконец вырываю из его рук пакет с покупками и быстро перебегаю дорогу по пешеходному переходу. Автобус уже набирает людей на остановке. Не хочу оборачиваться. Заплатив водителю, иду в самый конец душной кабины и плюхаюсь на сиденье. И не важно, что этот автобус едет в противоположную сторону от моего дома, мне нужно было сбежать. Автобус отъезжает, я все-таки не выдерживаю и оборачиваюсь, чтобы в последний раз взглянуть на Калеба. Он провожает меня грустным взглядом, лишь легонько махнув рукой на прощание, а я, как последняя стерва, резко отворачиваю голову от окна и удаляюсь в неизвестном направлении.
Глава 8
С полчаса пялюсь на пустой листок бумаги, нервно перебирая карандаш между пальцами. В окно светят тусклые лучи солнца перед неизбежным закатом дня. Я снова думаю о Калебе. Прошла неделя после нашей последней встречи в лавке. В памяти всплывают его испуганные глаза и мой гнев, который я на него так незаслуженно выплеснула. Он же просто проявлял интерес ко мне, а я как последняя дрянь накричала на него да еще сбежала. Больше он не появлялся на горизонте. Я добилась того, чего хотела. Он оставил меня в покое.
Закрываю глаза и откидываю голову назад. Слышу, как мать внизу снова полезла в шкаф мини-бара. Не хочу ее видеть. Она звала меня на ужин, но я вежливо отказалась. Чем реже я ее вижу, тем меньше испытываю ненависти к ней, точнее к ее пагубной привычке.
Снова возвращаюсь к мольберту. Раньше, если я грустила или на улице была плохая погода, мне всегда помогало творчество. Никогда не забуду, как мама привела меня в художественную студию при младшей школе. В то время у нас были проблемы с финансами, сестре понадобилась срочная операция, она упала с дерева на острый булыжник. Рука была раздроблена. Моя бедная старшая сестренка. Все деньги уходили на ее лечение. Занятия в студии были бесплатными, но вот материалы стоили огромных денег. Чего только стоили одни масляные краски. Близился мой день рождения, какого-то особого подарка я не ждала, но каково было мое удивление, когда папа привез набор юного художника. Небольшой деревянный чемоданчик с красками, кистями и всевозможными карандашами. Я кричала от счастья и обнимала родителей, целуя по очереди в каждую щеку.
Провожу линию карандашом, сначала одну, потом вторую. Несколько штрихов – и грифель карандаша ломается, уже во второй раз. Издаю звук, больше похожий на рычание. Разрываю листок, судорожно скомкав испорченную бумагу, отправляю ее в мусорное ведро. Беру новый лист бумаги и нервно точу карандаш.
Почему я не могу вспомнить? Закрываю глаза и ищу в памяти родной образ. Пытаюсь вспомнить каждую черту, но не выходит.
Неужели я начала забывать? Упираюсь лбом в мольберт и копаюсь в памяти. Когда мы начинаем забывать безвременно ушедших? Мы забываем их привычки, какую одежду они любили носить. Мы можем забыть, как от них пахло. Хвойным лесом и табачным дымом или кофе и сладкой ватой? Забывается многое, но как можно забыть лицо собственного отца?
Быстро вскакиваю со стула и роняю мольберт на пол. Достаю из ящика стола папину фотографию, которую я недавно вытащила из семейного альбома и еще не успела вставить в подходящую рамку. Стараюсь запомнить каждую морщинку на лице, каждый изъян кожи. Всматриваюсь в папины зеленые глаза. Зачарованные изумруды в пол лица, которые я унаследовала. Широкая улыбка и слегка поседевшие волосы. Закрываю глаза и пытаюсь вбить в память все до мельчайших подробностей. Я так боюсь забыть, боюсь забыть. Повторяю эти слова как заклинание.
– Прости меня, папа, я ни за что в жизни не забуду тебя. Никогда. Ты навсегда останешься жить в моей памяти. – Прижимаю фото к щеке, а обжигающие слезы катятся по бумаге. Старенькая фотография, сделанная лет десять назад, начинает размокать в моих руках.
– Нет, нет, только не это. – Быстро разглаживаю мокрую бумагу и кладу под настольную лампу, чтобы она высыхала. Вытираю лицо ладошками и начинаю дыхательные упражнения, которым меня научили на терапии. Считаю до десяти про себя, делаю последний вздох особенно глубоким.
– Ну все. Хватит раскисать, Клэр. – Поднимаю с пола разбросанные вещи и убираю старенький мольберт за шкаф. Переодеваюсь в любимую пижаму, забираюсь под одеяло и благополучно ухожу в мир грез.
Просыпаюсь как всегда до будильника. Иду в душ, чищу зубы и немного подкрашиваюсь. Решаю сегодня выпрямить непослушные волосы и собрать в высокий хвост.
Спускаюсь по лестнице и иду на кухню. Мать с бокалом вина готовит завтрак у плиты. Она все заглушает спиртным, но это не выход. Сколько бы я ей об этом ни твердила, она меня не слышит.
– Доброе утро. – Она кивает мне, выпивая весь бокал залпом, и бросает свое обычное: – Бывало и получше.
До смерти отца она была другой. Мать занималась любимым делом и работала в маленькой фирме отца по перевозкам малогабаритного груза. Она успевала все. Сшить пару костюмов на заказ – легко. Приготовить обед, убрать большой дом – пожалуйста. Поехать в офис и помочь отцу с отчетами – обращайтесь. Родители никогда не ссорились, по крайней мере, я такого не помню. Я любила свою семью, которой уже нет.
Никакого наследства от отца не осталось. Но определенные накопления есть. На них мать и покупает себе ядовитую жидкость. На моем счете в банке лежит небольшая сумма, отложенная на колледж, но я не уверена, что буду поступать в этом году. Раньше я очень хотела уехать в большой город. Завести новых друзей и подрабатывать в какой-нибудь кафешке. Встретить парня и безнадежно влюбиться. Но теперь я просто потеряла вкус к жизни.
Я боялась, что в какую-нибудь из ночей мой телефон зазвонит, и я услышу, что лишилась последнего родителя. Я не могу оставить мать, в одиночестве она окончательно сопьется. Тяжело наблюдать эту картину каждый день. Она эмоционально давит на меня, высасывая последние жизненные силы.
Вымыв за собой посуду, я бросаю грустный взгляд на некогда цветущую женщину, которая больше жизни любила свою семью. Делаю глубокий вдох и проглатываю образовавшийся ком в горле, чтобы не расплакаться. Вся домашняя ситуация изрядно втаптывает меня в грязь, остатки надежд падают в бездну под названием «наркологический диспансер».
Накидываю джинсовую куртку, открываю дверь и встаю в ступор. Калеб лежит на капоте своей машины, скрестив руки на груди. Тихонько подхожу к нему поближе и театрально покашливаю, чтобы обратить на себя внимание.
– Привет, Клэр. – От неожиданности он соскальзывает вниз по капоту. – Я уснул, пока ждал тебя. Приехал с рассветом, боялся, вдруг ты уходишь раньше. – Сняв солнечные очки, он потирает глаза руками. Какой же он сексуальный спросонья.
– Что ты делаешь возле моего дома? Мне кажется, я ясно дала понять, что не хочу общаться. – Калеб безумно красив, что усложняет сложившуюся ситуацию. Он приглаживает растрепанные волосы руками, отчего я просто схожу с ума.
– Да, Клэр, я все прекрасно понял. Просто хотел еще раз извиниться. Иногда я говорю не думая и не замечаю, как могу обидеть окружающих. Нельзя было отпускать тебя, не узнав, в чем дело. Видимо, я задел тебя за живое, поэтому вот, это тебе. – Он протягивает мне конверт. На котором написано:
«Письмо из Хогвартса.
Получатель: Клариса Джексен».
– По моему адресу случайно доставили письмо, адресованное тебе. – Калеб вопросительно пожимает плечами. Я в недоумении беру конверт и расплываюсь в улыбке.
