скачать книгу бесплатно
– Ты знаешь, я предпочла бы посидеть на кухне. Как-то уютней. У тебя, может, найдется что-нибудь попить?
Ну, посидели мы за шарлоткой. Я рассказывала ей об учебе. До планов об устройстве галереи я дойти не успела.
– Если хочешь через несколько лет сидеть в нищете, продолжай, – равнодушно бросила она, оглядывая полки. – О, йогуртовый крем в порошке. И вкусно?
Голодные глаза Анки и ее безразличие к искусству дали мне пищу для размышлений. Но окончательное решение я приняла во втором семестре. У нас появился новый предмет – «Библиография». Мы должны были вызубрить перечень книг для прочтения на все пять лет. Автор, название, издатель, год издания. И тогда я решила: все, конец. И вовсе не потому, что это превышало возможности моих извилин. Нет, просто если на пороге XXI века студентов прославленного вуза заставляют заучивать на память названия устаревших книг, значит, что-то не так. И я ушла. Сейчас заканчиваю «Управление». Тоже глупость.
7.03. Все, берусь за работу, так как руководитель интересуется следующей частью диплома. Пока что он получил только вступление, реферат и оглавление.
– Выглядит обещающе, но хотелось бы увидеть хотя бы полглавы.
– Я не успела отпечатать, но у меня все в компьютере.
Ложь, опять ложь.
– Все так говорят, – усмехнулся руководитель. – Итак, перед нами будущее?
И вот я пишу. Целыми днями читаю умные книги и стучу по клавишам. Защита в июне, если успею. А потом? Я стану по-настоящему взрослой. Найду работу и цель в жизни.
…Первое июля. Я, длинноногая и в меру загорелая, в белом бикини, отдыхаю после защиты на яхте. Рядом Рафал, мускулистый, с золотистым загаром. Он подает мне полный бокал и небрежно спрашивает: «Может, поженимся все-таки?» А я сперва спокойно отпиваю глоток шампанского, а потом так же небрежно отвечаю: «Почему бы и нет?» Такие мы – внешне равнодушные, однако влюбленные. А через неделю свадьба и…
– Дальше как в рекламе маргарина.
– Зря смеешься, Эва, – вмешалась Иола. – Например, мы с Виктором решили, что поженимся в сентябре после моей защиты и его экзамена на юрисконсульта. Потом мы едем в длительное свадебное путешествие. А в октябре начинаем работать. Виктор уже нашел себе место в юридической конторе.
– У папочки. Долго искать не пришлось! – фыркнула Эва.
Иола пропустила ее слова мимо ушей.
– Через три года мы хотим купить квартиру. Когда цены немного упадут. Виктор считает, что сейчас нет смысла переплачивать. Так что сначала машина, потом квартира. Обставим ее, тогда и ребенка можно будет завести. А после тридцати, когда малыш пойдет в садик, начнем строить дом за городом, в Крыспинуве. Мои родители уже участок купили.
– И что дальше? – скучающим голосом поинтересовалась Эва.
– Как это что?
– Уже к сорока годам вы добьетесь всего, что следует заиметь в этой юдоли. Вот я и спрашиваю: а дальше? Еще больший дом? Еще один ребенок? Еще одна тачка?
– А в чем дело? – раздраженно бросила Иола. – Разве плохо, что я планирую свою жизнь, что хочу иметь хорошую семью?
– Так ты говоришь о семье? Карьера, дом, вилла, контора Виктора, машина. Точные слова для определения семейного тепла. А ты, сумасшедшая, – обратилась Эва ко мне, – тоже мечтаешь о подобной идиллии?
– Не знаю.
– Зато Эва знает, как должно выглядеть счастье. – буркнула Иола. – Никаких яхт, белых платьев и шампанского, это банально. Сценарий таков. Ты обмываешь сданный экзамен. Идешь на танцы. Там знакомишься с темпераментным красавчиком. Вы месяц гуляете. Ты подзалетаешь. Живете вы в одной квартире с его родителями. Свекрови все в тебе не по нраву, все она критикует. И вареники не те, и чересчур ты красишься. Но вам хорошо. Живете вы по инерции, планов не строите, ни о чем большом не мечтаете. Потом красавчик теряет работу и в подавленном настроении залегает перед телевизором. Однако депрессия не мешает ему заделать тебе очередного ребенка. После тридцати у вас уже четыре спиногрыза, обшарпанная комнатенка и собственный шкафчик в кухне. Красавчик (уже утративший красоту) будет подсчитывать долги и упущенные возможности, а ты – синяки и остатки волос, еще не вырванных тобою в отчаянии…
– Девочки, вы обе прекрасно знаете, что я имею в виду. И зря ты, Иола, рисуешь такую трагическую картину. Будь счастлива. Но только помни: жизнь – это не карамельный телесериал.
– А я все сделаю, чтобы моя жизнь стала именно такой, как в карамельном сериале, – довольно агрессивно ответила Иола.
Иола только так говорит. Она прочно стоит на земле. Никаких сказок, все разложено по полочкам. Каждый фрагментик мозаики на своем месте. Полный контроль. Потому ее два года назад так напугал мой сдвиг на почве похудания. Да, я забыла сказать, что Иола тоже пыталась мне тогда помочь. По-своему, холодно и деловито.
Помощь Иолы
– Малина, меня беспокоит твой аппетит, – объявила Иола как-то вечером. Она неожиданно пришла ко мне в начале каникул и застала меня за жаркой лепешек. Вода, мука, соль – размешать и на горячую сковородку с маслом.
– Все под контролем. Я просто играю со сковородкой, чтобы обмануть мозг. А потом все выбрасываю в ведро.
– Хотелось бы верить, – с сомнением покачала она головой. – По моему мнению, тебе необходима помощь специалиста.
– Ты имеешь в виду себя?
Я подбросила лепешку под самый потолок.
– Нет, я ведь всего на третьем курсе. Кроме того, меня не интересует клиническая психология. Но я могу устроить тебе встречу с группой людей, у которых подобные проблемы.
– Только не с группой. Ты ведь знаешь, до чего я недоверчива. Анка мне говорила, что они это записывают, а потом развлекаются.
– Они – это кто?
– Ну, не смотри на меня, как на дуру. Ты же прекрасно знаешь, что они – это не Чужие-3, а студенты-стажеры. Сидят по другую сторону зеркала и помирают со смеху.
– Студентов на стажировку не берут, – бросила Иола.
– Ну тогда выпускники, стажеры, практиканты. Без разницы. Они. Ни с какой группой я встречаться не буду.
– Почему?
– Я уже сказала. И потом, я не считаю, что у меня какие-то проблемы.
– Так говорит каждый, попавший в зависимость.
– Если ты не прекратишь, со мной и вправду не знаю что произойдет.
– Хорошо, хорошо, все. Пообещай только, что покажешься специалисту.
– Какому?
– Это друг нашей семьи, психиатр.
– Никаких знакомых! Потом он придет к вам на чашку чая и станет рассказывать твоей маме, что подруга ее дочери жрет сырой рис и запивает водой из унитаза.
– Да, ты и впрямь недоверчивая, – признала Иола. – Сдаюсь и ни с кем не буду устраивать тебе встречу. Ты сама сходишь.
– Куда?
– К психиатру из университетской поликлиники. Обещаешь?
Я кивнула.
Иола вздохнула:
– Тебе, Малина, жутко трудно помочь.
Всю следующую неделю я не решалась дойти до поликлиники. Нет, не сегодня. Еще чуток поем. Завтра. Нет, я сама справлюсь. К тому же что я ему скажу? А если меня кто-то увидит? Наконец через два дня после переселения к Эве я набралась храбрости. Мы пошли вместе с Эвой. И вот я лицом к лицу с университетским психиатром.
Университетский психиатр
– Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста.
Я оглядела кабинет. Низкая скамья, два кресла горчичного цвета и кушетка. Пресловутая кушетка психоаналитика! На нее, наверно, ложатся пациенты и позволяют себя потрошить.
– Мне лечь?
– Нет, это всего лишь бутафория, чтобы выглядело профессиональней, – объяснил скучающим голосом доктор Губка. У него была бородка с проседью, очки в тонкой металлической оправе и усталые глаза пятидесятилетнего мужчины. Типичный психиатр.
– Вот моя медицинская книжка.
– Малина, – прочел доктор. – Аппетитное, вкусное имя. Ну и в чем у нас, Малина, проблемы?
– Именно с аппетитом. Заглатываю все, как пылесос. Двадцать четыре часа в сутки я мечтаю о том, чтобы есть, жрать, хавать, лопать, трескать, уминать…
– Мгм, – кивнул головой доктор Губка. – Вот так? И что же?
– И ем. – Я громко сглотнула слюну.
– Интересно.
Он снял очки и принялся тереть веки. Потом, опершись локтями на стол, закрыл лицо ладонями. Посмотрел на меня сквозь раздвинутые пальцы. Мне захотелось засмеяться. Что я тут делаю? Выворачиваюсь наизнанку перед усталым человеком, который изображает заинтересованность.
– Это совсем неинтересно. Наоборот, отвратительно. Я встаю ночью, жарю, а потом жру, как волк-оборотень, пока не начинаю дышать с трудом. Но стоит проглоченному чуть умяться, и я опять открываю холодильник и мечу в себя что попало.
– И когда ты начинаешь «метать»?
– Около восьми вечера. Утром я еще верю, что выдержу.
– А что ты утром ешь?
– Да почти ничего не ем, потому что начинаю борьбу, но вечером уровень мотивации у меня падает.
– Может, он не падал бы, если бы ты съела нормальный завтрак?
– Каждый нормальный завтрак у меня – это прелюдия к обжорству. Потому я и стараюсь начинать есть как можно позже. Если бы я начинала с завтрака, то уже давно бы не помещалась в мамины платья, которые она носила во время беременности.
– И это бы тебя очень огорчило?
– А вас не огорчило бы?
– То, что я не помещаюсь в платьях мамы периода беременности? Деточка, ты посмотри, как я выгляжу. Если бы я и смог выиграть какой-нибудь кастинг, то только для мультипликационного фильма, и это меня ничуть не огорчает. За пятьдесят лет можно привыкнуть.
– Но мне-то еще нет пятидесяти! – взорвалась я. – Зато у меня есть проблемы и я ищу помощи!
– И ты очень удачно попала. Я дам тебе лекарство, так как вижу, что наши дела немножко вышли из-под контроля. Но сама-то проблема гораздо глубже. Аппетит – это только вершина айсберга. Я не слишком напугал тебя?
– Еще не знаю. Я всегда реагирую с запозданием.
– Вот и хорошо, завтра ты будешь уже в состоянии заторможенности. Ты склонна огорчаться?
– Еще как. Причем с детства. В детском саду я огорчалась, что вот-вот придется пойти в школу. В первом классе задумывалась, что будет с моими куклами, когда я вырасту. Меня постоянно что-то грызет.
– В этом больше уныния или нервозности?
– Когда как. Иногда я чувствую подавленность, а иногда не могу заснуть от нервов.
– И тогда ты ешь.
– Тогда я ем особенно много. Но больше всего я сжираю, когда мне грустно. Вот как сейчас.
– Ну что ж, определенная схема у нас есть. Попробуем ее развить. Для начала полдоксин. – Он полез в ящик стола за печатью. – Через неделю снова ко мне. Посмотрим, попал ли я в точку.
– А если не попали?
– Такое тоже может быть. – Доктор как-то лениво почесал голову. – В конце концов, у нас только схема данного случая. Если лекарство не подействует, придешь послезавтра, и мы продолжим работу над полной картиной. И тогда я выпишу тебе что-нибудь другое. Так, а теперь рецепт. Как твое имя?
9.03. Вчера ждала весь день. Может, он позвонит, принесет какую-нибудь сухую веточку или хотя бы положит открытку под половик. Но я для него уже перестала быть женщиной. Я всего лишь поблекшее воспоминание. А у воспоминаний нет пола.
Как обычно, вспомнил только Лешек. Потому я и ненавижу Женский день. Что это за праздник, который приносит столько разочарований?
12.03. Теперь я уже знаю. Я недостаточно сексуально притягательна. Полная противоположность Эвы, которая выглядит как младшая сестра Сальмы Хайек. С этим надо что-то делать. В смысле не с Эвой, а с самой собой. Когда-то мне казалось, что самая большая проблема – это нос. «Если бы не он, я записалась бы на шейпинг». «Начну кокетничать после операции». «Вот укорочу его и наконец-то выберусь на дискотеку». Все потом. Но вот наступило это «потом», проблема носа исчезла, и я вдруг увидела себя во всем своем «великолепии». Бесцветная блондинка с признаками начинающегося целлюлита. Я должна уничтожить его. Размассировать, растворить, сжечь.
– Ну, теперь у тебя появилась цель до конца жизни, – сделала вывод Эва.
19.03. Цель в жизни. Все ищут ее, эту маленькую точку на горизонте, к которой можно будет стремиться. Без нее ты кружишь, плутаешь, топчешься на месте. Теряешь время впустую, как считает Иола, и постоянно чего-то ждешь. Чуда.
– Цель – это лишь половина успеха, – заметила она, подсев ко мне и Эве. А мы уже больше часа сидим в кафе, ожидая чуда. – Я услыхала ваш бред еще в дверях.
– Вовсе это не бред, а серьезные раздумья, – возразила я.
– Ладно, пусть будут раздумья, – согласилась Иола. – Но вернемся к теме… Не менее важен выбор пути, то есть способ продвижения к цели.
– Иначе говоря, стиль жизни? – уточнила Эва.
– Можно это определить и так, – кивнула Иола. – Но мне важны не дефиниции.
– Да? – удивились мы с Эвой. – С каких это пор?
– Да, я люблю дефинировать и не стыжусь этого.
Вот это и есть асертивная, сиречь утверждающая, позиция. Об этом я узнала от Иолы.
