скачать книгу бесплатно
Сердце отчаянно колотилось, так быстро и громко, что казалось, я потеряю сейчас сознание.
– Мне… мне плохо, – выдавила из себя. – Прошу вас, уйдите, тай. Я устала.
Но Цехель даже не отстранился. Ладонь гардарика легла на мое плечо, скрытое тонкой сорочкой, как будто поддерживая, но на самом деле не давая мне ускользнуть от него.
– Ты не любишь чужую близость, да? Удовлетвори мой интерес, милая, раз уж я столь любезно отвечал на твои вопросы.
Разве у меня есть выбор?
– Скажи, когда ты в постели с мужчиной, что ты чувствуешь? Принимая его ласки, позволяя овладеть своим телом… скажи, в этот момент его похоть, его жажда твоего тела – возбуждают ли они тебя саму? Или ты так же холодна и напуганна, как и сейчас со мной?
Меня охватила паника. Да, Нибель, мой прежний хозяин, иногда пользовался мной, удовлетворяя свое желание. Но я никогда не была в его вкусе, и поэтому он быстро потерял ко мне интерес, а других мужчин господин ко мне не подпускал. Не хотел, чтобы я к кому-нибудь привязалась. Впрочем, его опасения были излишни – плотская сторона отношений не казалась мне привлекательной.
– Доктор, наблюдавший меня, пока я росла, сказал, что это защитный механизм от перегорания. – Я говорила нервно и быстро, комкая во влажных ладонях одеяло, но взгляд уже не отводила. Важно, чтобы он меня понял и услышал, независимо от того, что будет дальше. – Яркие эмоции и так для меня болезненны, а если они сопровождаются физическими прикосновениями, это и вовсе невыносимо. Чересчур… интенсивно. Поэтому я фригидна, неспособна получить удовольствие в постели, да и даровать его тоже.
– Фригидна, – задумчиво повторил Юрий и наконец-то отпустил меня. Однако разочарования или отвращения на его лице я не увидела. – Ты знаешь, тебе не стоит об этом распространяться. Подобные заявления мужчинами воспринимаются как вызов. А уж если ты еще скажешь, что тебе нравятся девочки, то отбоя от поклонников не будет.
Он что, сейчас смеется надо мной? Просто взял и перевернул все это в шутку. Словно не он мгновение назад опалял мою кожу дыханием, не его глаза смотрели жадно и предвкушающе. Казалось бы, не ощущая его липких мыслей, не касаясь грязных фантазий, я должна была чувствовать себя лучше, но это незнание рождало беспомощность и страх.
Нервно всхлипнула и тут же прижала руку к губам, боясь, что не сдержу рыданий.
– Что это с тобой? – теперь Цехель на самом деле был встревожен. Он поднялся с больничной койки и отступил назад. – Эй, я не хотел тебя обидеть! Ты ведь не собираешься плакать?
Отрицательно помотала головой, хотя чувствовала, что слезы уже подступили к горлу. Смена настроения испугала и удивила меня саму, но контролировать ее я не могла. Не сейчас, находясь так далеко от дома, к которому я уже привыкла.
И Юрий смутился. Впервые за время нашего знакомства. Растерянность и непонимание на его лице в иной ситуации могли бы показаться забавными, но мне было так плохо, что не могла этим насладиться. Кажется, меня начало трясти.
Сафар появился как раз вовремя, одним своим присутствием разрушая гнетущую тишину, в которой слышалось только прерывистое дыхание.
– Тай Цехель, что вы себе позволяете! – возмутился он, заметив мое состояние, близкое к панике.
То, как быстро Юрий надел на себя маску невозмутимости, поразило.
– А-а, док. Вы уже закончили осмотр?
– Я его даже не начинал! Специально пошел к капитану, и он заверил, что нет необходимости в срочном медосмотре людей на борту и что вы вообще не имеете права давать мне такие распоряжения! – сердито произнес Дали, приближаясь ко мне и щупая пульс.
– Не имею, – нагло подтвердил гардарик. – Но нужно же мне было куда-то вас девать, чтобы пообщаться с вашей пациенткой.
Бросив гневный взгляд на Юрия, Сафар успокаивающе мне улыбнулся, но в душе его была такая буря эмоций, что мне стало еще хуже. Судорожно схватившись за рукав дока, уткнулась в его плечо мокрым от слез лицом. И кажется, непреднамеренно «заразила» его.
– Эй, док, что это с вами? – донесся до меня чуть приглушенный удивленный вопрос рыжеволосого. – Вы что, серьезно?! Ну вы-то уж держите себя в руках! Да хоть морду мне набейте, разрешаю, только не ревите тут на пару!
– Я не реву, идиот! – Голос Дали неожиданно стал ломким и высоким, видимо, от плохо сдерживаемых слез. – Просто это… обратная эмпатия, будь она проклята. Черт! Эрика, милая, не могла бы ты себя сдерживать? А-а, не могла бы, сам понял…
С некоторым трудом отцепившись от меня, он трясущимися руками вколол мне в плечо успокаивающее, а затем и себе, правда, половину дозы.
– Ну так что? – через пару минут устало, но уже более спокойно спросил Сафар у скромно присевшего в сторонке, никак не желающего уходить Юрия. – Вы за этим сюда приходили? Довести мою пациентку до нервного приступа? Что вы ей хоть сказали-то?
«Руки небось распускал», – подумал мой спаситель, и меня коснулась очередная, пусть и более слабая, волна недовольства.
Юрий пристально и как-то недобро посмотрел на темноволосого врача.
– Вы отлично знаете, зачем я здесь и почему. Возможно, пиши вы отчеты о состоянии своей пациентки более понятно и подробно и проведи все необходимые тесты сами, я не был бы вынужден действовать таким образом.
– Хотите сказать, вы проверяли эмоциональную устойчивость Эрики? Ну и как, убедились? – с непередаваемым ехидством спросил Сафар.
Юрий спокойно кивнул.
– Убедился. И все же буду настаивать на своем решении. Альге не нужен эспер, не способный находиться среди людей, поэтому, если вы не позаботитесь о ее адаптации, мне придется взять это на себя. Я не получаю удовольствия, доводя девушек до слез, но, если это будет необходимо, могу действовать и более жестко, не останавливаясь из-за истерики на пустом месте.
– Это не жесткость, а жестокость, – тихо сказал доктор, неосознанно прижимая меня к себе. А я тихо млела, успокаиваясь в его объятиях – Вряд ли вы понимаете, насколько тонкий и сложный механизм психика эспера. Вы насильно вытащили Эрику из зоны комфорта, едва не убили, а теперь, не дав ей восстановиться, тут же начинаете… уж не знаю, что вы там делали!
– Просто разговаривали. Спросите потом у Эрики и убедитесь сами, – вздохнул Юрий. – Я лишь хочу, чтобы она была готова к работе. Уже через неделю мы достигнем Лонги, а Альге… Ты знаешь, он непростой человек. Так что сегодня пусть отдыхает, но завтра я хочу видеть ее в пищеблоке.
Коротко кивнув, он ушел. Сафар начал было выспрашивать меня о произошедшем, но, увидев, что я почти засыпаю, решил отложить разговор на потом.
Первый вопрос, который я задала доку, едва проснувшись, кажется, его несколько огорошил.
– А что такое пищеблок?
– Всякий раз удивляюсь, встретив пробелы в твоем знании, а ведь должен был привыкнуть. – Он потер лоб. – Это камбуз, что-то вроде корабельной столовой. А ты про что подумала?
– Про какой-то наряд. Коробочный. А еще почему-то про мясорубку. Тоже дурацкое слово. Почему, к примеру, не рубомяска?
– Ага, – немного устало вздохнул Сафар, – почему бы и не рубомяска, в самом деле?
Он терпеливо ждал, когда я приведу себя в порядок, а затем по уже привычному для нас ритуалу помог мне расчесать спутавшиеся после сна волосы. Меня омывало беспокойство доктора, но я терпеливо молчала, ожидая, пока он заговорит сам.
– Завтракать мы будем вместе со всеми, – наконец произнес он.
– В столовой?
– В пищеблоке, – поправил меня Сафар.
– Ты думаешь, что я не готова, – я не спрашивала – утверждала.
– Не нужно быть телепатом, чтоб об этом догадаться, да?
– Ты не прав. Я справлюсь.
– Вчера ты устроила истерику. И… я посмотрел запись камеры. Он ведь действительно ничего не сделал. Вы просто говорили, слов я не слышал, но мне казалось, что разговор шел спокойно. А потом у тебя началась паника. Он что-то сказал?
Мне не хотелось повторять наш с рыжим разговор. Конечно, доку положено знать о моих сложностях, в том числе и касаемо отношений с мужчинами, но… пока я не могла.
– Ничего особенного.
И ведь почти не вру.
– Тогда я тем более вынужден признать, что ты не готова. Ты не оправилась от стресса, Эрика. Если даже от разговора с одним человеком тебе было так плохо.
– Дело не в этом, тай! – Я порывисто повернулась и оказалась почти нос к носу с Дали. Но почему-то его близость меня не смущала.
Густые вьющиеся волосы Сафара уже начали седеть на висках. Просто ранняя седина, он ненамного старше меня. И дело не в отсутствии морщин или гладкости кожи. Современная медицина может и не это. Вот только нельзя подделать по-юношески открытый взгляд и те легкость и порывистость, что скользят в движениях дока.
– Эрика? – Он смутился под моим пристальным изучающим взглядом. Будь рядом кто другой, я бы опустила глаза и смиренно попросила прощения за свою дерзость, но я знала, что это смутит Сафара еще больше. Мне нравилась эта черта в нем.
– Видите, тай Дали, я не боюсь людей!
– Но я – это я. Совсем другое дело. Я, можно сказать, своими руками тебя с того света вытащил!
Не удержавшись, фыркнула. Казалось, Дали просто нравилось играть роль наседки, хотя я и видела, что за всей этой заботой скрывается симпатия другого рода. Понимал ли это он сам? Ладно, думать об этом бесполезно. Скоро я должна была оказаться на Лонге, а он – остаться на своем корабле.
При мысли об этом на сердце становилось тоскливо. Все же я привязалась к нему больше, чем это нужно нам обоим.
– Тай Дали, – мягко начала я, – мой хозяин… прежний… не раз брал меня с собой на важные сделки. Да, присутствие незнакомых людей мне не слишком приятно, но я умею держать себя в руках.
– Но с Юрием ты…
– Тай Цехель отличается от всех тех, с кем мне приходилось иметь дело. Именно это меня и испугало. Ничего больше.
Опять врала, пытаясь успокоить дока.
– Хорошо. Тогда нам действительно стоит завтракать и обедать вместе со всеми. Правда, боюсь, Эрика, я не смогу быть постоянно рядом.
Вина Сафара неприятно резанула по моим нервам, заставляя меня закрыться.
– Ничего страшного, – уверила его поспешно.
– Но я все равно буду наблюдать!
На следующий день я наконец сменила больничную сорочку на нормальную одежду. Выданный мне комбинезон из плотной, но легкой эластичной ткани подошел мне по росту, но при этом висел мешком. По меркам лонгийцев я не только довольно высокая, но еще и щуплая. Сафар критично окинул меня взглядом и вздохнул.
– Ну, зато никто приставать не будет.
Попав к Нибелю, я носила дорогие одежды из хороших тканей, но эта подчеркнутая утилитарность комбинезона мне нравилась. Как и его невзрачность. Пока док собирался, я вертелась, заглядывая то в один кармашек, то в другой, но стоило нам выйти из палаты в общий коридор, как все мое оживление сошло на нет.
В пищеблоке было около двух десятков людей. И, насколько я понимала, это еще не все – остальные или на вахте, или отдыхают. Корабль Лонги действительно огромен!
Я стояла в проходе между столами, растерянно оглядываясь и привыкая к скоплению народа. Из знакомых – Юрий Цехель и Карим Ли, сидящие за одним столом с немолодым мужчиной, похожим на военного.
– Это капитанский столик, – негромко просветил меня док.
И куда мне сесть? И имею ли я право садиться?
Такие рабы как я – что-то среднее между предметом роскоши и домашним животным. И хозяин в своем доме может позволить себе любую прихоть – даже посадить любимую рабыню рядом с собой. Вот только Карим Ли меня терпеть не может, да и статус мой сейчас… Я даже не любимая игрушка, так, груз, который ему и Юрию нужно доставить своему боссу.
– Эй, красавица, иди сюда! – Грубый низкий голос заставил меня вздрогнуть.
Это ведь тот чернокожий громила, что вместе с Юрием похищал меня с Токсаны. Дейго, кажется. О нем у меня остались неприятные воспоминания. К тому же сейчас он сидел с такими же грозными на вид ребятками, взирающими на меня со смесью настороженности, любопытства и презрения. Но страха не было. Очевидно, они знали о том, что я невольница, но не о моем даре эспера, иначе бы не захотели сидеть близко. Вот Дейго все нипочем, но я меньше всего хотела быть рядом с ним. Может быть, док?.. Нет, он сказал, что не будет постоянно сопровождать меня.
Увидев, что я в ступоре, Сафар подхватил меня за руку и отвел к пустому столику рядом с капитанским.
– Сядь здесь. Сейчас принесу тебе поесть.
Сам он, поставив передо мной поднос с весьма неаппетитной на вид, но вполне вкусной едой, уселся подле капитана, оставив меня в одиночестве. Конечно, док был добр ко мне и искренне симпатизировал, но все-таки мой статус едва ли позволял ему при всех проявлять заботу о пациентке.
Сидела, уткнувшись взглядом в стол, и вяло ковырялась в тарелке с овощным пюре и мясными тефтелями, стараясь экранироваться от чужих мыслей и эмоций, что было непросто. Невзирая на неказистое одеяние, я привлекала внимание уже тем, что была единственной девушкой на корабле. У лонгийцев патриархальная культура, и на военную службу женщин не берут, а корабль, как мне уже успел объяснить Сафар, несмотря на свою величину, являлся именно боевым.
– Ты чего такая грустная? Недовольна тем, что наконец покончила со своим затворничеством?
Рядом со мной плюхнулся Юрий, едва не разбрызгав на меня воду из своего стакана. Я глянула на него с опаской и удивлением, но потом вспомнила, что он союзник, а значит, едва ли понимал социальную иерархию на Независимых планетах. Или не хотел понимать…
Вряд ли получилось бы сделать вид, что я его не заметила. Поэтому подняла взгляд и промямлила:
– Тай Цехель…
– Почему бы тебе не обращаться ко мне по имени? По крайней мере пока рядом никого нет?
Упрямо мотнула головой, хотя в мыслях вслед за доком давно называла гардарика по имени, звучащему непривычно, но очень красиво.
– Ну и ладно. – Юрий не расстроился. – Скажи, а какой радиус действия у твоего дара?
– Метров десять, если не напрягаться и если эмоции находятся в обычном диапазоне. Более сильные чувства я смогу уловить и дальше. С мыслями все сложнее, тут скорее зависит не от расстояния, а от человека, который их транслирует.
– А обратная эмпатия? Сможешь ли ты, к примеру, что-нибудь внушить… вон тем ребятам за капитанским столом? Поднять им настроение?
Украдкой поглядела в ту сторону. Капитану до меня вовсе не было дела, Карим Ли излучал раздражение – на меня, на Юрия, на дока… а вот последний беспокоился обо мне.
– Это работает совсем не так, тай Цехель. Почти невозможно внушить человеку то, что я не испытываю сама и во что сама не верю.
– То, что вокруг все расстраиваются, когда тебе плохо, я уже видел, – усмехнулся гардарик. – Не могу понять только, как это твое свойство не достало всех вокруг. Как тебя вообще терпел бывший хозяин?
– Я могу контролировать обратную эмпатию. По крайней мере в большинстве случаев. Меня… натаскивали на это. Если я срывалась, использовали нейролептики и запирали. Двух-трех дней хватало, чтобы я приходила в норму.
Беззаботная улыбка слетела с лица Юрия.
– Уроды.
– Вы злитесь, тай?
– Не на тебя, – уверил он, – просто… Знаешь ли ты, как живут эсперы за пределами Независимых миров?
– Мне приходилось слышать, – тихо ответила. – В Космосоюзе нет рабства, поэтому эсперы вольны распоряжаться своим даром, как им угодно, и продавать его тем, кому они хотят. Но ведь и обо мне заботились. Я не знала нужды…
– Не в этом дело! – Юрий расстроенно махнул рукой. – Перед тем как Альге отправил меня за тобой, он нанял специалиста по людям с подобным даром, как у тебя. Чтобы понимать, с какими сложностями мы можем столкнуться. Я полагаю, ты с ней еще познакомишься… Доктор Кронберг, как и я, союзник, но по Независимым мирам она в свое время попутешествовала достаточно. Она утверждает, и у меня нет оснований ей не верить, что та система, что сложилась вокруг эсперов в ваших диких мирках, делает из вас неполноценных людей.
Я сжала ложку так, что побелели пальцы. Пытаясь успокоиться, бросила взгляд на Сафара, но тот был вовлечен в беседу с капитаном корабля.
