скачать книгу бесплатно
Что ж, хряполка была выпита, бутерброды съедены, и повеселевшие охотники принялись травить байки. Камбр вышел ненадолго в сарай подобрать себе тапки, а когда вернулся, в центре внимания был Трепл. Весь вечер он помалкивал, стараясь не привлекать внимания, но тут не выдержал. А поболтать Трепл любил, ох, любил! Когда Камбр вошел он как раз рассказывал свою любимую байку про то, как однажды охотился на бронтокрякла, и уже дошел до драматического момента столкновения с чудовищем нос к носу… Он даже на стол вскочил и руками развел, показывая, какой величины был бронтокрякл, но тут, заметил Камбра, сник, слез со стола и, пробормотав, что остальное доскажет завтра, нырнул в спальный мешок. Камбра Трепл побаивался, а после сегодняшнего неудачного выстрела вообще предпочитал избегать.
– Что это он тут вам втюхивал? – фыркнул Камбр. – Как бронтокрякла ловил?.. Наслышаны, наслышаны…
Трепл съежился и претворился глухим.
– Он бы лучше рассказал, как с мордоворотом здоровался, когда в берлогу к нему полез… интервью брать… Ладно, ребята, кончай трепаться, спать пора. Завтра вставать рано. Крокозяблы ждать не будут.
***
Ранним утром, когда за окном еще непроглядная темень, когда так сладко спится и не хочется никуда идти, Камбр, которого все равно мучила бессонница, принялся расталкивать Топу. Тот поднялся на удивление быстро, правда, долго зевал, потягивался и ворчал, что в такую рань не то что крокозябла, захудалого чвакла не сыщешь, спят все. Но все же умылся и, разбудив Трепла, принялся готовить бутерброды на всю ораву.
Бутерброды были сделаны, а Трепл еще не поднялся. Мало того, он, похоже, опять уснул! Камбр не стал с ним церемониться: стянул одеяло и без всякой жалости вылил на безмятежно спящего Трепла ковш ледяной воды.
– А-а-а!.. воу-ау-ой-ой-ой… чтоб ты провалился!.. Чвакл вас раздери! Вы что, офонарели?!! – подскочил мокрый Трепл.
– И так будет с каждым, – спокойно заметил Камбр, довольный эффектом.
С Камбром ругаться было опасно. Потому Трепл, проглотив обиду, пошел собираться. Остальные, разбуженные его дикими воплями, тоже не стали залеживаться. К тому времени, как Топу и Трепл ушли, все были уже на ногах. Долго возились со снаряжением. Потом еще раз уточнили маршрут и, наконец, когда верхушки скалок засветились серым, а последние лучи Хайаны засеребрили снег у крыльца, посылая прощальный привет наступающему утру, высыпали наружу.
– Морозно, градусов 15, – заметил мэр.
– Хорошо, – кивнул Камбр. – Погода благоприятствует.
Руфус зябко ежился, потирая руки. Клинк что-то шептал на ухо Нойку, наверное, последние наставления, потому что Нойк кивал с очень серьезным видом и озабоченно похлопывал себя по карманам. Нойка, кстати, успели переодеть, и теперь он ничем не отличался от бывалых охотников в таком же как у Клинка комбинезоне, чуть ему великоватом, и с капюшоном, подбитым ляпистым мехом.
Охотники выбрали каждый свою тропку и разошлись. Некоторое время Камбр еще видел Руфуса, их пути шли почти параллельно, но вот и он скрылся за взгорком. Камбр остался один. Со всех сторон его обступали тигрошник и хвойные скалки, листотрясы, корявыми чудовищами вставали на пути. Внезапно, как привидения выступали из рассветного сумрака черные стрелы стеклянных берез. Камбр проехал сквозь арку, образованную нависшими над тропой плетями бананового дуба, и остановился.
Напротив, совершенно его не замечая, стояли два прехорошеньких крокозяблика, еще очень юных и наивных, видимо, родившихся этой осенью. Один из них, чуть постарше, с темно-рыжей гривкой и черными копытцами, весь в желтых кудряшках, помахивая черным пушистым хвостиком, осторожно объедал по краю куст заморожечника, второй, помоложе, напротив, гладкошерстный, черный с рыжими пятнами на боках и рыжей забавной мордочкой, встав на задние лапки, пытался передней достать самый верхний и на его взгляд самый вкусный цветок.
Камбр замер, любуясь крокозябликами и радуясь охотничьей удаче: ну надо же, только отъехал и, пожалуйста, сразу два крокозябла. Потом осторожно потянул стрелу из колчана… И тут подул ветер. Легкий такой ветерок, но крокозяблы сразу учуяли охотника и дали деру. Камбр мысленно помянул всех родственников дракона до седьмого колена и понесся вдогонку.
Юные крокозяблы оказались чрезвычайно шустрыми, и Камбру пришлось немало попотеть, прежде чем он смог приблизиться к ним на расстояние выстрела. Он уже приладил стрелу и прицелился, надеясь, что хоть один-то из этой парочки будет его, но тут между ним и крокозябликами, подняв тучу снежной пыли, пронеслась какая-то тень. От неожиданности Камбр так и сел в сугроб.
Когда пыль улеглась, крокозяблики исчезли, словно растаяли в лучах неяркого полуденного солнца. Зато вместо них на большом сугробе, совсем рядом с Камбром, сидел громадный крокозябл и показывал ему язык.
Камбр сразу оценил – это был великолепный экземпляр. Сильное гибкое тело и массивные лапы были покрыты короткой вьющейся шерстью песочного цвета с большими темно-рыжими подпалинами на боках и за ушами. Глаза обведены черными ободками, крупные уши в форме лепестков бракка чуть прижаты к голове, выдавая опытного вожака. Громадные клыки сверкали золотом. У Камбра аж дух захватило от такой красоты.
Крокозябл тем временем неторопливо, даже как-то лениво поднялся, потянулся, повернулся к Камбру хвостом и словно нехотя поскакал по сугробам. На прощание он обернулся и снова показал язык. Этого Камбр уже стерпеть не мог. Ему бросали вызов! Он вскочил и помчался вдогонку.
В общем-то, погоней дальнейшее можно было назвать чисто условно. Камбр выбивался из сил, стараясь хоть как-то приблизиться к зверю, а тот в два прыжка сводил на нет все его усилия, и все начиналось сначала. Бросить погоню Камбру не позволяла гордость. Как это так, какой-то крокозябл, пусть даже столь выдающийся, может оказаться сильнее его… А тот, похоже, издевался над охотником.
Сначала Камбр преследовал крокозябла. Ближе к полудню выяснилось, что это крокозябл преследует Камбра, и, наконец, когда тот совсем выбился из сил и расстрелял все свои стрелы, крокозябл совершил некий маневр, после которого Камбр оказался по уши в снегу, одна тапка повисла на кусте заморожечника, а другая торчала как флаг в соседнем сугробе.
– Бряклик занюханный, – в сердцах сказал Камбр, выбираясь из сугроба и отплевываясь, – чтоб ты пропал.
Крокозябл не на шутку обиделся. В самом деле, так хорошо играли, и на тебе… Он грозно зарычал, демонстративно показал Камбру хвост и… исчез, буквально растворился в дымке наплывавших сумерек.
Камбр огляделся, пытаясь определить, где находится. Паршивый крокозябл! Еще и заманил в самое сердце Большого болота, как раз куда соваться не следовало бы. Он повздыхал, собрал тапки и поплелся к сторожке.
Идти пришлось долго, соблюдая осторожность (поблизости могли быть чваклы, да и с серебрянкой сейчас встречаться не стоило). К сторожке он подошел, когда уже почти совсем стемнело. У крыльца топтался Руфус.
– Ну как дела? – участливо спросил он, видя, как Камбр, прихрамывая, подползает к сторожке. Тот только рукой махнул.
– Неудачно, слишком опытный попался, похоже – вожак… А что другие?
– Мэр поймал серебрянку…
– Ну да?! Здорово!
– Ага, он сам не ожидал. Клинк с Нойком поймали по крокозяблу. Мне тоже повезло. Правда, пришлось побегать… А Трепл Топу ногу прострелил…
– Дракон его задери! Говорил ведь… Сильно поранил?
– Нет, ничего. Обойдется. Топу, правда, злой, как мордоворот весной, все грозился Трепла прибить… так тот теперь в сарае отсиживается, боится.
– Правильно делает. Куда зверье-то дели?
– Да там же в сарае и сложили. Они все еще сутки будут спать, если не больше.
– Ладно, можно считать – охота удалась. Надо это отметить.
Довольный Руфус часто-часто закивал головой.
– Конечно! Там уже все готово, тебя только ждем. Давай заходи. Только… знаешь что… ты бы с Топу поговорил, а? Ну, чтобы он на Трепла не очень… А?
– Ох, Руфус, миротворец!.. Ладно уж, поговорю, зови своего Трепла. Не век же ему в сарае сидеть…
И Камбр шагнул на крыльцо.
Глава 5. Как Камбр с приятелями отмечал удачную охоту.
Что и говорить, Топу постарался на славу. Посреди сторожки стоял огромный стол, уставленный всевозможными яствами, – всем, чем славилась кухня «Крылатого тупла» и от чего даже у сытого дурканина разгорелись бы глаза и потекли слюнки, а уж у голодного, каковыми были наши охотники, и подавно.
В центре стола на громадном блюде покоился великолепный копченый друбл. Всех оттенков шоколадного цвета, посыпанный мелконарезанным синим блистиком, украшенный кружочками розового стука, он был шедевром кулинарного искусства и только что не просился сам в рот. Между прочим, не думайте, что это так легко – закоптить друбла, да чтобы его еще при этом можно было есть. Зеленый друбл – рыба невероятно капризная, нежная, чуть недоглядишь, он уже и одеревенел. А деревянный, сами понимаете, ну кому он нужен… Однако этот был поистине шедевром.
Рядом на тарелочках аппетитно расположились кусочки фигурно нарезанной стаккской колбасы, сиреневые сполки, украшенные ярко-оранжевыми веточками смайкла и липсы, дрожали в перламутровых раковинах, по краям стола слева и справа высились горки свежайших брякликов, в серебряных блюдах ждали своего часа закрученные спиралью флякусы, в прозрачной вазе покоились маринованные ключики, рядом, впритирку, стояло блюдо с копченым хлюпсом, нарезанным до того тонко, что сквозь него можно было смотреть, как сквозь стекло.
Это, кстати, большое искусство – нарезать хлюпс так тонко. И заметьте, чем тоньше ломтик хлюпса, тем он вкуснее. Толстый кусок вообще в рот взять невозможно – противно. Зато тончайшие ломтики приобретают изысканнейший аромат и вкус. В знаменитой на всю Силизенду Мискской академии поварского искусства существует даже курс «Нарезание хлюпса тупым ножом в походных условиях», и без десятки по этому курсу нечего даже думать о приличном дипломе и престижном месте.
Помимо всего перечисленного, на столе еще в совершенно невообразимом количестве стояли блюда с жареными на вертеле плюшками и вертушками, рагу из спичек, мисочки со строганиной и запеченным мясом клюкла и, конечно же, во множестве деревянные плошечки с сыром. Ни одно застолье в Дурмунурзаде, Тамаизе, да что там, во всей Шаре не обходится без сыра. Если на столе нет сыра – это не праздник. А посему всевозможные сыры украшали наш стол. Был тут и мабрский соленый сыр, от одного взгляда на который уже хотелось пить, и отфирский острый, посыпанный сверху пряным гором и жгучей сизой чицей, и мягкий, нежный, тающий во рту соллский, пушистый от серой плесени Бриггс и коллекционный Аттмар с прожилками зеленой плесени, горький с запахом серы «Смерть Дракону» и даже совершенно невероятная на вкус, пахнущая цветущим миндалем, редчайшая в этих краях «Слеза богини».
Фрукты, все, что можно вырастить в теплицах Тамаизы, и все, что привозят в это время года из жарких Сайды, Ллова или Дрармны наполняли громадные вазы. В маленьких хрустальных вазончиках скромно прятались за своими экзотическими соседями местные деликатесы: маринованные сливы забвения и виноград счастья. Ломтики меднокаменной груши украшали бокалы с коктейлями, на дне которых таинственно и заманчиво светились прозрачные рубины паутинчатой вишни.
А напитки? Ну конечно же, хрустальные, аметистовые, изумрудные графины, графинчики и графинюшечки с любимыми напитками наших героев были тут в изобилии. И обещанная Топу коллекционная пружинная водка, и «Серебряный трубач», по вкусу отдаленно напоминающий хороший арманьяк, и «Старый магистр» – помесь джина с бренди с добавлением кукурузного виски, и «Рог крокозябла» (что-то среднее между рисовой водкой и коньяком, пить только горячим) в термосах, и отличные десертные «Палли», «Моро» и «Звездный мальчик», коктейли всех мастей, начиная с «Милашки Сью» и кончая убойным «Шизнутым кроликом», и великолепный «Мистер Хайд» десятилетней выдержки, один запах которого способен свалить замертво, и огнедышащий «Золотой дракон»… Что, недостаточно? Да этого количества напитков хватило бы, чтобы мертвецки напоить роту бравых шарских гвардейцев, не то что семерых охотников. Хотя, надо, конечно, признать: способности у наших героев по части еды и питья весьма выдающиеся…
Слева в углу, скромный и незаметный, притаился до поры маленький столик, заставленный упаковками с «Доктором Джекиллом», долженствующим приводить в чувство упившихся до состояния полной невменяемости охотников или спасать их на следующее утро от болезни, знакомой во всех уголках вселенной, где водится разумная жизнь, и которую многие двуногие считают хуже смерти, проще сказать – от похмелья.
Таков был этот стол, торжественный, шикарный и одновременно скромный и непритязательный, долженствующий поставить точку в нынешней охоте, еще более порадовать удачливых и помочь запить и заесть свое горе неудачникам, стол, в обустройство которого Топу вложил все свое умение и вокруг которого сейчас в ожидании ходили кругами голодные охотники.
Войдя в сторожку, Камбр был встречен радостными воплями.
– Юп-юп, предводителю, – провозгласил мэр. Остальные весело подхватили: «Юп-юп! Юп-юп! Юп-юп!» Камбр смутился и растрогался одновременно.
– Да что вы!.. – бормотал он, попадая из одних объятий в другие. – Да зачем это…
Потом он увидел стол. Сердце его забилось чаще, усталость и горечь сами собой улетучились куда-то в предвкушении приятной ночи. Однако он помнил о Трепле и огляделся в поисках Топу.
– Камбр, мы ждем только тебя. Скорей переодевайся, очень есть хочется, – затормошил его Клинк. Камбр рассеянно кивнул.
– А где Топу?
– На кухне. Что-то там дорезает, не знаю уж что.
– Как он?
– Нормально. Ногу перевязали, ввели антидот, обезболивающие. У Тронкла оказался клей, так рану заклеили. Завтра он о ней и не вспомнит. Классная это вообще штука – клей…
– Ага… А как он, на Трепла сильно злится?
– Ну, не знаю… Сначала-то вообще убить хотел, а сейчас вроде ничего, отошел.
– Ладно, – Камбр скинул комбинезон и прошел в маленькую кухоньку, где все еще колдовал Топу.
– О, явился, – заулыбался Топу. – Очень хорошо, а то все есть хотят, тебя дожидаются. Ну как дела-то, удачно?
Камбр махнул рукой:
– Полный провал, только вымотался.
– Ничего, – Топу сочувственно поцокал языком, – бывает. А меня вон Трепл подстрелил. Тоже, знаешь ли…
– Представляю, – вздохнул Камбр. – Очень было больно?
– Ну не то чтобы, но обидно, аж жуть. И главное, только я прицелился хорошо, ну, думаю, этот мой будет, только я… как вдруг!.. Ну я прям не знаю! Этот Трепл! Хуже балбеса, ей-ей!..
– Ладно уж, Топу… ты на него не сердись очень-то… Он сейчас в сарае мерзнет, боится… Все ведь обошлось… А? Пусть уж он придет? Руфус за ним присмотрит…
– Присмотрит… этот Трепл, за ним глаз да глаз… он того гляди всех тут перебьет, диверсант.
– Топу, он же голодный… и замерз там в сарае. А если звери проснутся? Серебрянка, хоть и связанная, все же серебрянка… И потом, ты ведь знаешь Трепла. Его лучше одного не оставлять. Не будет же Руфус с ним всю ночь сидеть.
– Голодный… холодный… и серебрянка… Ладно уж, пусть идет, а то и вправду… – и Топу махнул рукой.
Обрадованный Камбр выскочил на крыльцо.
– Эй, где вы там? Выходите! Убивать не будут, я все уладил.
– Ну наконец-то, – из-под крыльца вынырнул Руфус, таща за собой упирающегося Трепла. – Я думал, ты там уснул.
– Ты что, разве уснешь, такой стол… Быстрей заходите, холодно же. Трепл, сядешь возле Руфуса. И смотри мне, без фокусов. Я тебя больше спасать не собираюсь. Так всю ночь в сарае и проведешь. Понял?
– Понял-понял, – кивнул Трепл, собирая снег с перил и накладывая этот холодный компресс на восхитительный темно-лиловый синяк под глазом. – Ты, Камбр, не беспокойся, все будет динь-динь. Уж я-то не подведу, уж я-то ни-ни… Я даже думаю…
– Вот это меня и беспокоит, – пробормотал Камбр, и вся троица ввалилась в комнату.
– Ну наконец-то. Теперь можно и к столу. Рассаживайтесь, рассаживайтесь, – выскочил Топу из кухни, снимая на ходу фартук и стараясь не смотреть на Трепла. – Или кому-то нужно особое приглашение?
Сторонников соблюдения этикета не нашлось. Все быстренько расселись за обширным манящим, источающим сладчайшие ароматы столом. Топу и Чоли Тронкл принялись откупоривать и разливать напитки. Остальные взялись за закуски.
Камбр, потерев руки и поцокав восхищенно языком, быстренько соорудил на тарелке чудненький винегрет из куска свернутого спиралью флякуса, пары кусочков колбасы (он выбрал треугольник и полумесяц), ложки ключиков, двух зажаренных до хруста плюшек и горстки строганины. Все это он украсил ломтиками хлюпса вперемешку с отфирским и мабрским сырами, а сверху водрузил кусок копченого друбла. Жалко, места на тарелке не осталось, а то он бы еще чего-нибудь положил. Руфус, не любитель мешанины в тарелке, посчитав, что еды много, а ночь длинна и уж попробовать-то он наверняка все успеет, ограничился флякусом. Треплу приглянулись ключики. Клинк, мэр и Топу отдали предпочтение рагу, а Нойк – фруктам. О напитках долго не размышляли. В Тамаизе начинать принято с пружинной водки, а уж потом пьют кому что нравится.
Итак, мэр провозгласил первый тост «За удачную охоту», все выпили, и вечеринка покатилась.
– А хороши бряклики, – после некоторой паузы заметил Руфус. Все дружно подтвердили «хороши», и Топу зарделся от удовольствия. Брякликов он отбирал сам и как истинный художник терзался сомнениями.
– Ну что ж, – поблескивая глазами и сияя от заслуженных похвал, Топу оглядел стол, – как говорил мой славный прадедушка Якель, между первой и второй перерывчик небольшой.
– Давайте, – поддержал его мэр. – Кому что налить?
– «Мистера Хайда», – потребовали в один голос все, кроме Нойка. Тот еще не пришел в себя после пружинной водки: бессмысленно глядя в пространство и подпрыгивая на стуле, он методично запихивал в рот дольки синов и, похоже, проглатывал их даже не жуя. Клинк внимательно поглядел на Нойка и предложил дать ему в качестве противоядия «Доктора Джекилла».
– Он ведь из Сайды, – оправдывая гостя, пояснял Клинк. – У них там пружинную водку не пьют. Непривычный он. Надо бы его полечить, а то кто знает, как она на него подействует. Вдруг бузить начнет, хуже Трепла.
– А что я-то? – встрял возмущенный Трепл. – Чуть что сразу я! Если я один раз в «Крылатом тупле» зеркало разбил, то вовсе не значит…
Топу нехорошо посмотрел на Трепла, и Руфус, уловив этот взгляд, сразу засуетился, дернул Трепла за руку и прошипел:
– Сиди, помалкивай.
И сразу завопил, стараясь переключить внимание Топу и перекричать остальных:
– Конечно, надо его полечить. Камбр открой скорей бутылочку «Джекилла», сидишь, будто тебя и не касается.
– Ем я, чео прифтал, – огрызнулся с набитым ртом Камбр, но бутылку открыл и, налив зеленоватый пенящийся напиток в бокал, передал его Клинку.
Тот осторожно влил содержимое бокала в Нойка. Гость из Сайды перестал подпрыгивать, огляделся и хрипло произнес:
– Где я?
– Ну вот, все и в порядке, – удовлетворенно заметил мэр, разливая всем напитки. – Слабак ты, Нойк, против нашей пружинной водки. Этак «Мистер Хайд» тебя совсем доконает. Он ведь покрепче будет. Налью-ка я тебе «Звездного мальчика».
– Точно, – заметил Камбр, посасывая ключик, – налей, а мне – «Шизнутого кролика». Люблю я эту мерзость.
– Второй тост пьем за дружбу, – предложил Руфус, поглядывая на Топу.
Топу поморщился, но тост принял, и все, радостно галдя, выпили за дружбу. Потом еще пили за крокозяблов, серебрянку, Трепл было предложил пить за каждую серебрянкину лапу (у нее их шесть), но решили, что это уже чересчур. Пили за мэра, мэрию, Шару, Сайду и дружбу между народами и еще бог знает за что. Говорили уже все вперемешку, кто о чем, мало слушая друг друга…
–…Вот ты представляешь Руфи, я то-о-олько лук натянул, и… ветер, как назло. А этот большой-то, по всему видно вожак, он их, похоже, пас. А?..
