Летний детектив (сборник)

скачать книгу бесплатно


– Не знаю. Я уже говорила Лёвушке – не знаю.

– И зачем он приехал, вы тоже не знаете?

– Нет.

– Может быть, он ревновал? Если бы он в воскресенье вечером был жив, я бы решил, что это он стрелял в Льва Леонидовича.

– Такое предположение – полный абсурд! Зачем убивать курицу, которая несёт для него золотые яйца?

– Ага… и мечет чёрную икру… Ладно, я понял. Закончим на этом разговор.

– Но я не договорила! Дело в том, что мы виделись с Андреем в ту ночь. Я умоляла его уехать.

– А он просил у вас денег.

– Как вы угадали?

– Загадка слишком проста. Вы дали?

– Дала. Но совсем незначительную сумму. Больше у меня просто не было.

Инна смотрела на сыщика умоляюще и всё время норовила доверительно взять его за руку: мол, пойми и учти в своём расследовании.

– Идите спать, Инна. Вам нужно отдохнуть.

Никсов дождался, когда её шаги стихнут, после чего сам вышел в коридор. Весь дом спал, только рядом с комнатой хозяина безмолвным истуканом – даже дыхания его не было слышно – торчал охранник. Очевидно, второй находится вне дома. Не с них же опрос снимать! Никсову очень хотелось поговорить с Хазарским, и чем быстрее, тем лучше. Пока люди находятся под непосредственным впечатлением от случившегося, они куда более откровенны и разговорчивы, чем спустя день-два после событий. Но Никсов даже приблизительно не знал, где искать Хазарского в большом доме.

Сыщик поднялся в отведённую ему комнату. Добрейшая Марья Ивановна улучила минуту в общей суете и загодя указала маршрут на второй этаж. Комната была узкой, с облицованной вагонкой стенами, косым потолком и широкой застеклённой дверью на балкон. Конечно, Никсов вышел туда покурить.

В мире было сумрачно, зябко, туманно, и только узкая розовая полоска в небе обещала скорый рассвет. Прямо под балконом стоял великолепный мокрый от росы кустище красной смородины. В предрассветной мгле было видно, как плотно он обвешан гроздьями ягод. Около куста важно разгуливала сорока.

– Мэгпай, значит, – пробормотал Никсов. – А ведь получается, голубушка, что ты своего мужа и убила. Иначе зачем было так нервничать и слёзы лить?

13

Поспать он уже не мечтал, но хоть полежать на свежей простыне! День будет трудным. И всё-таки он задремал, но, казалось, и пяти минут не проспал, как его разбудил низкий, неизвестно откуда идущий гул. В комнате было уже светло. Никсов схватил брюки и вышел на балкон. Гул возрастал, потом стал нестерпимым. Следователь буквально вывернул голову и, к своему удивлению, увидел в небе вертолёт. Маленький, зелёный и лёгкий, как кузнечик, он завис над домом, потом метнулся в сторону и исчез из видимости. Басовитый гул его украсился невнятным чиханием и смолк.

– Батюшки, это к нам! – Никсов буквально скатился вниз по лестнице. В доме уже активно сновали люди, казалось, что их здесь многие десятки, все друг с другом сталкивались и никак не могли обежать друг друга. В дверях стояла полностью одетая и даже подкрашенная Инна и взывала неизвестно к кому:

– А меня возьмут? Как вы думаете, меня возьмут в вертолёт?

Хазарский устремился к выходу, все бросились за ним. Вертолёт сел на овальном лугу около церкви. На земле он уже не казался таким юрким и маленьким. Санитары с диковинного устройства носилками столкнулись со встречающими в саду, и все ходко побежали назад к дому. «И весь этот дурдом из-за одного подстреленного коммерсанта, – с внезапным раздражением подумал Никсов. – Добро бы рана была настоящая, а то ведь так… счастливый случай».

Перемещение раненого из дома в вертолёт и сам их отлёт уместились в очень короткий срок. Всё было похоже на кадры из американского фильма про пожары или природные катаклизмы. Усаженного на носилки Лёвушку – нельзя было понять, спит он или бодрствует – санитары волокли к вертолёту бегом. Непонятно, куда все так торопились. За санитарами поспешали хирург и терапевт – врачи из личного Лёвушкиного арсенала. За ними бежала Марья Ивановна в бордовом махровом халате и коротких резиновых ботах.

– Так вы мне гарантируете, что всё будет хорошо? – вопрошала она врачей. – Я могу надеяться?

– Можете, – отмахивался хирург, а терапевт вторил: – Надежда ещё никому не повредила.

Хазарский тоже бежал. Инна бубнила ему в спину: «Я всё равно полечу с Лёвой! И никто мне слова не скажет». Охранников вроде не было в толпе, но оказалось, что они прибыли к вертолёту первыми. Артур стоял несколько в сторонке и отчаянно зевал со сна.

Никсов буквально не успел никому слова сказать, как дверь захлопнулась и «кузнечик взмыл в небо». На борт помимо Лёвы поднялись только врачи и охрана. На лице у Инны было такое выражение, словно она никак не могла понять, расплакаться ей или погодить.

– Куда повезли Льва Леонидовича? – спросил Никсов.

– В хорошее место, – отозвался Хазарский. – В ЦКБ, Центральную Клиническую больницу. Там Ельцина лечили.

– Мне надо с вами поговорить. Когда вы уезжаете?

– Вот с вами поговорю и поеду, – добродушно отозвался Хазарский. – Но лучше бы соснуть немного. Ведь семь утра. А я, знаете, так перенервничал. Слава Богу, через час Лёва будет на больничной койке.

Разговор с Хазарским – юристом, адвокатом, мастером на все руки и доверенным лицом Лёвушки – состоялся уже белым днём. Никсов сразу взял быка за рога:

– Кто такой этот Артур Пальцев и какие у него отношения со Львом Леонидовичем?

Хазарский был бел лицом, бархатен глазами, темнобров. Иссиня-чёрный клок волос под нижней губой, которому надлежало исполнять роль эспаньолки, придавал всему его облику романтический, декадентский привкус. Видимо, вопрос Никсова поставил его в тупик. Он эдак искоса посмотрел на следователя, задумчиво закусил нижнюю губу, о чём-то размышляя, а потом осклабился в вежливой улыбке.

– Я понимаю, – кивнул Никсов. – Вы хотите сказать, что не лучше ли спросить об этом у самого Льва Леонидовича, когда проснётся и будет в состоянии говорить. Но дело в том, что времени у нас немного – это раз. А два – и это главное – Лев Леонидович подозревает, что в него стрелял именно Артур.

Показной романтизм мигом слетел с собеседника. Он как-то разом на глазах поумнел и воскликнул с простонародной интонацией:

– Матерь Божья! Лёва сам вам об этом сказал?

Никсов развёл руками: мол, кто же ещё?

– Раз сказал, значит, имеет основания, – твёрдо подытожил Хазарский и добавил деловито: – Знаете что? Пойдёмте-ка прогуляемся. В этом сплошь деревянном доме потрясающая акустика. Словно внутри органа сидишь, и каждая доска – струна. На кухне говоришь, а в угловой комнате наверху всё слышно.

Они прошли через цветник и сад, обогнули банный дом и пошли по деревне к лесу. На зелёной траве млели от жары утки. У калитки крайней избы стояла и смотрела на них в упор каштановая корова с пёстрым выменем и острыми рогами. Поравнявшись с ней, Хазарский вдруг набычился и крикнул: «Фу!» Корова отступила на шаг и принялась лениво махать хвостом, отгоняя оводов.

– Я их с детства боюсь, – сказал Хазарский. – Меня в детстве на даче корова бодала. Колхозная. Такая, вам скажу, была стерва! Я в Голландии был. Тактам коровы – прямо тебе красотки! Нажрутся травы и лежат в лугах, морду копытом подпирают. А у нас – худые, агрессивные, любопытные – всё им надо! Вот скажите, чего ради она среди бела дня домой припёрлась?

– Так двенадцать часов. Наверное, доить пора, – с нескрываемым раздражением сказал Никсов и подумал: «Что-то не больно ты скорбишь по раненому другу, господин хороший. Балаболишь языком, время тянешь».

– Значит, мы про Пальцева, – на той же бодрой ноте продолжил Хазарский. – На первый взгляд Артуру совершенно незачем стрелять в Лёву. Совершенно.

– А на второй?

– И на второй тоже. Во всяком случае, из тех знаний, которыми я располагаю, ничего криминального не выкроишь.

«А это не твоя забота», – хотелось сказать Никсову. Ему не нравился Хазарский. Скользкий, как угорь… Он и сам с собой наверняка не любит быть откровенным. И какого чёрта они потащились в лес, а не на реку? Правда, плавок всё равно нет. Ну и жара…

Тропинка привела их к заросшей дороге в лесу. Видно, ей давно не пользовались. От прежней трудовой её жизни остались две глубокие колеи. В них кое-где стояла вода. Колеи заросли не только крапивой, снытью и конским щавелем, – тут и там высились молодые берёзки и осины. В сырых местах доверительно голубели ломкие, с длинными стеблями незабудки.

– Вы расскажите всё, что знаете, – предложил Никсов, – а потом я вам буду вопросы задавать.

Рассказ Хазарского был административно сух и точен:

– Артур Пальцев появился на горизонте примерно год назад или около того. Можно уточнить. По образованию Артур гуманитарий, какое-то время – ещё мальчишкой был – работал в кино на ролях вторых режиссёров. Потом решил организовать собственное дело, а именно – создать банк. И создал, но прогорел. Это было примерно за год до августовского краха. Он об этом не любит распространяться. Насколько я знаю, банк у него оттяпала его же собственная крыша, то есть братки. Артур всё бросил и ушёл учиться. Сейчас он дипломированный менеджер. В этом качестве Лев и собирается взять его на работу в собственную фирму при полном обоюдном согласии. Женат, имеет ребёнка – девочку. В настоящее время жена и дочь отдыхают в Анталии. Говорят, что Артур примерный семьянин.

– А где и кем этот примерный семьянин сейчас работает?

– Менеджером в «Моноруле».

– Что за «Моноруль»?

– Не «Моноруль», а «Монорул». Это фирма, довольно известная. Название составлено из первых слогов фамилий основателей. Было три основателя. Остался один – Норкин. Он выкупил дело у двух других учредителей. Чем именно занимается «Монорул», для вас важно?

– Он конкурирует с Львом Леонидовичем?

– Никоим образом.

– А в чём Лев Леонидович видит свой интерес? Зачем ему Артур?

– Сейчас Лев собирается организовать цех по производству мороженого. Для этих целей ему и нужен Артур. Помещение уже приобрели, там идёт ремонт.