скачать книгу бесплатно
Главное, не показывать, как мне страшно, шантаж последнее, что мне сейчас нужно. Я едва успеваю держать высший балл, работаю на износ, дома почти неделю не был, и чертовски соскучился по Руби и бабуле Грейс. Что для меня придумает эта сумасшедшая?
– А? – она снова вся теряется, но ноги не разжимает, держит словно в тисках.
– Мне за тебя рефераты писать, пока ты в сестринстве будешь зажигать? Или шмотки твои в химчистку отвозить? А может, трахнуть тебя по лучшему разряду? Как в фильмах!
Что я несу?..
Последнее предложение Ложечку напугало, и теперь она пыталась из-под меня выползти. Ну уж нет. Стоять!
– Чего молчишь-то? Угадал? Понравилось, да? Заводит тебя это? Сама нашла, или подружки рассказали,– расстёгиваю ей пуговицу на джинсах. Тугая. Не поддаётся, да и меня трясёт. Сейчас напугаю её до смерти, пусть по большой дуге меня обходит. Может, даже про шантаж забудет?
– Нравится? – пискнула Ложечка плаксивым голоском и носом шмыгнула. – Не нравится мне твоё заикание, вообще, не понимаю, зачем ты прикидываешься…
– Какое заикание? – туплю, но руки продолжают бороться с пуговицей, но уже как-то без огонька.
– Ты заиканье симулируешь! – хнычет Ложечка.
Пуговица поддалась, и по ушам резанул звук расстёгивающейся ширинки.
– А? Так ты об этом секрете?
Быстро пытаюсь застегнуть всё обратно. Но нервные смешки заставляют меня дрожать и мешают справиться с одеванием Бет Бэйли.
– А о каком ещё?! Что ты делаешь, псих?
Кричит Ложечка, но руки мне не убирает. В шоке, походу. И как это я теперь всё объясню?
– Джинсы эти тебе не Норис младший подарил, разве? А то и их порвать могу. Ты в кино ещё хочешь, а?
Бет
Ко всем моим прежним восторженным словам об Эдварде Хэндерсоне прибавилось кое-что новенькое. Он самый настоящий псих. Видимо, это плата за отличные академические результаты. Парень двинулся. И он не тихий сумасшедший, один из тех, что вполголоса бубнят на погоду, пересоленный в ресторане суп, откровенно разодетую девушку, или тачку, заехавшую на краешек бордюра.
Эд псих буйный! В его глазах плещется такое инфернальное безумие, что я мгновенно потерялась между двух противоречивых желаний: сбежать от него громко крича и размахивая руками, или… позволить ему сделать то самое по высшему разряду, что он предложил. Из его уст даже слово «трахнуть» звучит музыкой. И кто тут двинутая? Папа убьёт меня, если узнает, что я в туалете учебного корпуса трусь о малознакомого парня и ногами его к себе крепче прижимаю. Я хочу его. Даже сопротивляться собственным желанием нет сил. Лишь делаю вид, что пытаюсь выползти из-под него. Но мокрые джины прочно прилипли к столешнице, а Эд нависает надо мной с жуткой плотоядной улыбкой, и она ещё больше заводит меня вместе с долгой вознёй из-за тугой идиотской пуговицы. Честно подумываю помочь ему, потому что низ живота ноет и наливается такой тяжестью, что я едва сдерживаю давящий горло стон.
– Чего молчишь-то? Угадал? Понравилось, да? Заводит тебя это? Сама нашла, или подружки рассказали?
Он всё ещё злится, в голосе какое-то отчаяние с примесью страха. Он меня боится? Ему так важно заикой в глазах окружающих выглядеть? Ничего не понимаю, зато мысль, что псих расстёгнёт таки ширинку ввергает меня ужас. Только переживаю я не из-за того, что меня чего-то там по лучшему разряду сейчас сделают, а что Эд увидит на мне трусы-шортики с милым пони и радугой. Я нормальная девушка! Честно! Просто, мне почему-то спокойнее с этим лупоглазым зверем на лобке. Уверена, что если Норис стянет с меня штаны и увидит героя детских мультиков, то его либидо придёт конец. Такие вот у меня трусы-целомудрия и стоящий на страже невинности пони!
– Нравится? – добавляю нотку недоумения голосу, а заодно прикидываю, как бы снять джинсы сразу вместе с трусами. Время тяну, трясусь, слова подбираю, чтобы узнать, есть ли у Эда презервативы и почти вслух нервно посмеиваюсь своей похоти в лицо. О, да переспать с Хэндерсоном в туалете. И нет, не назло папочке и Курту. Просто потому что хочу, потому что могу, потому что схожу с ума от этого парня. Нагадить папе и бойфренду это так, приятный бонус.
Задом кручу, пытаюсь помочь ему, раздеть меня. хнычу с досады, грёбанные мокрые джинсы!
А затем я всё порчу одной фразой:
– Не нравится мне твоё заикание, вообще, не понимаю, зачем ты прикидываешься…
Та-дам! Молодец, Бет! Помолчать не могла? Надо было потрепаться…
– Какое заикание? – он перестаёт бороться с пуговицей, когда уже почти справился.
– Ты заиканье симулируешь! – я сейчас разревусь. У меня в воображении появился монитор с прямой полоской и протяжным писком.
– Доктор Бейли, мы теряем его!
– Не в мою смену! – потираю электроды дефибриллятора и мысленно прикладываю их к груди моего типа-насильника. – Разряд!
Незаметно вильнула бёдрами, чтобы пуговица вылетела-таки из петли, я даже живот надула, чтобы ширинка разошлась. Уф… Срочно исправляй ситуацию, идиотка! Скажи что-нибудь, разозли его. Быстрее!
– А? Так ты об этом секрете? – облегченно выдыхает Эд и тянет руки обратно к моим штанам. Ну, слава… Стоп! Он меня одеть пытается, что ли?
– А о каком ещё?! Что ты делаешь, псих?
Срочно генерируй идеи, Бет. Какой у него секрет? В носу ковыряется, убил Кеннеди, использует не сертифицированное топливо в своей Шевроле? О… Он вампир!
Не успела. Эдвард уже успокоился. А я мечтаю до крана дотянуться и обрызгать говнюка ледяной водой, а потом себя, чтобы успокоиться.
– Джинсы эти тебе не Норис младший подарил, разве? А то и их порвать могу. Ты в кино ещё хочешь, а?
Ясно. Нихрена он не простил меня за очки. Решил просто проучить немного, чтобы неповадно было.
– Ой, к черту иди, Хэндерсон.
Отлепляюсь от столешницы и неуклюже спрыгиваю на пол. Иду к двери, одной рукой прижимая к груди рваный рюкзачок, а другой кофту на мокрую задницу натянуть пытаюсь.
– Погоди, Бет! – Он вдруг за руку меня хватает, и от одного это прикосновения, снова всё трепещет внутри, а от запястья по всему телу разливается волна приятного тепла.
Поворачиваюсь, и у меня язык к нёбу прилипает от внезапного зрелища. Эд стягивает свою уродливую мешковатую толстовку через голову. Его футболка слегка задирается и я вижу идеально проработанные мышцы пресса. Скольжу взглядом выше, останавливаюсь на натянутой на мощной груди ткани, повторяющей каждый рельеф.
Я представляла его бледными субтильным ботаником, но такое…Толстовка показывается у меня на талии, Хэндерсон завязывает у меня на животе нетугой узел из длинных рукавов и осторожно одёргивает всю эту конструкцию сзади.
– Порядок. А то выглядишь, как будто обмочилась, Бет. Негоже сестричке из Ита Вита Фита в таком виде расхаживать по кампусу.
– С-спасибо, Эд, – единственное, на что меня хватило.
– Вернёшь после выходных, это моя любимая кофта.
– Угу.
Нихрена подобного. Ты видишь её в последний раз, Хэндерсон. Это мне компенсация за сорванное изнасилование.
– Иди первая, – он кивнул на дверь, а я глаз с его идеальной шеи отвести не могла. – Мы тут и так с тобой засиделись. Ауфвидерезеен, Ложечка, до встречи на немецком в понедельник.
Игриво подмигнул, а потом спрятался в одной из кабинок.
На ватных ногах побрела к выходу, отщёлкнула замок, пропустила гневную тираду от недовольных парней. Буркнула им что-то о просроченном гуакамоле и жгучем безудержном поносе. Кажется, прониклись и брезгливо расступились.
Чёрт! А про кино-то мы так и не договорились!
Глава 4 Дом милый дом
Бет
По кампусу шла в легком полунаркотическом трансе. За один короткий день со мной приключилось больше, чем за последние пять скучных лет.
Эд Хэндерсон.
Бухало у меня в голове.
Эд Хэндерсон.
Я поглаживала пояс из рукавов на талии, вспоминая крепкие сильные руки своего одногруппника, как он в один рывок подхватил меня, словно я ничего и не весила, как его длинные пальцы терзали тугую пуговицу на джинсах.
Эд Хэндерсон… Я облизала пересохшие губы.
Он поцеловал меня, а еще отдал свою кофту. От этого мне очень тепло и не только мокрой заднице. При каждом шаге она, как ладонь нежно шлёпает меня по ягодицам. Левая. Правая. Левая. Правая… Беги, Эд, я, кажется, сошла с ума.
Сама не заметила, как вернулась к опустевшим столикам.
Пятница. У кого-то короткий день, а менее везучие ещё на занятиях, я сегодня из первых. Без труда нашла судьбоносный столик и ласково погладила его блестящую поверхность, вспоминая каждую деталь поцелуя с Эдом, анализируя, раздумывая, ища ответы на сотни сумбурных вопросов.
Так я нравлюсь ему, или нет? Почему он изображает из себя забитого неудачника? Как он такой идеальный пресс себе заимел? В зал ходит? Или это обязательная часть по подготовке русских шпионов-вампиров?
Приберегу все эти вопросы для нашей следующей встречи, а ведь она неизбежна, он так и сказал! “До понедельника!”
Мечтаю услышать, как он своим будоражащим голосом еще что-нибудь по немецки скажет, в паре с ним заниматься хочу, диалоги отрабатывать…
На земле что-то блеснуло. Россыпь осколков, а рядом дужка с болтающейся на ней линзой. Воровато схватила находку и поднесла к глазу.
Весь мир тут же исказился, превратившись в потекший холст неизвестного импрессиониста. Ты так всё видишь, Эд? Я тоже для тебя была размытым пятном?
До самого домика Ита Вита Фита брела, рассматривая все вокруг сквозь волшебную линзу, пока коридор на втором этаже мне не загородила высоченная коротко стриженая девушка, которая едва ли уступала Эду в росте. Кажется, я окончательно двинулась и теперь все вокруг буду измерять в Хэндерсонах.
– Привет, Робин! – руки сами собой протянулись навстречу моей новой соседке. Поправочка: первой в жизни соседке и, надеюсь, подруге.
– Это что за розово-сестринская дичь? Убери от меня свои культяпки, я с тобой тискаться и нянчиться не собираюсь, куколка, – она брезгливо шарахнулась от моих объятий, и я тут же опустила руки по швам, буркнув: “извини”, чем вызвала у Робин волну зычного, но вполне себе искреннего смеха.
– Вольно, Бет! – она крепко пожала мне руку, – надеюсь, ты не любишь обсуждать менструальные циклы и парней из Ипсилон Дельта Альфа?
– Вроде, нет, – я всерьёз задумалась над этим вопросом, а потом по идиотски махнула рукой. – Месячные? Пфр. Серьёзно? Кто, вообще, говорит о таком? А в Ипсилон Дельта Альфа одни придурки, зачем их обсуждать?
Робин смешно изогнула одну бровь:
– Все-все?
– Поголовно! – изобразила приступ тошноты.
– И Кёртис Норис? – ехидно спросила соседка.
Чёрт! Я уже успела забыть об этом досадном недоразумении в моей жизни.
Вцепилась в узел на животе, словно ища у Эдварда поддержки, через его кофту.
– Его толстовка тебе задницу прикрывает? В штаны упустила на радостях, что в Ита Вита Фита приняли?
– Ты вроде не хотела обсуждать женские штучки и парней?
– Ха, подловила ты меня, мисс-толстовочка-на-жопе. Пойдем комнату покажу, и сразу предупреждаю, слив в душевой от своих блондинистых патл чистишь каждый день.
– А ты стульчак не забывай опускать после себя.
Робин снова заржала и даже прихрюкнула:
– А мы с тобой поладим, Бет.
– Я тоже так думаю, – я улыбнулась второй душе в Стэнфорде, которая звала меня, так как мне нравится.
Робин отвела меня в нашу комнату, и я с нескрываемым восхищением оглядела просторное помещение в приятных пастельных тонах. На стенах никаких постеров, зато имелся общий двустворчатый шкаф, прикроватные тумбочки, небольшой письменный стол у занавешенного бежевыми шторами окна. На подоконнике недавно политые цветы в ярких горшках. Одежда аккуратно сложена, книги расставлены на полках. Мило и уютно.
– Тут три кровати, – я вопросительно посмотрела на Робин.
– Ага, – только и ответила моя соседка. – Учти, я по сравнению с Китти ангел во плоти.
– Китти? Всё так страшно?
Я серьёзно должна опасаться девушку, которую зовут Китти?
– Узнаешь, когда назовёшь её по имени. Совет тебе, обращайся к ней «Мор», и проживёшь здесь больше суток. У неё пунктик на это, а ещё начистоту. Бросишь где-то свой лифчик, она тебя на нём же повесит.
Сдержанно поблагодарила Робин, с ужасом представляя нашу первую встречу с Мор. А учитывая мои навыки общения, которые я совсем недавно продемонстрировала при знакомстве с Хэндерсоном, висеть мне на ближайшем фонарном столбе на собственных трусах…
К сожалению или к счастью, со второй соседкой я познакомиться не успела до посвящения. Робин предупредила, что в пятницу Китти зверски занята; и вряд ли мне повезёт увидеть её до субботы, а скорее всего меня будет ждать недееспособное тело, которое оживёт только ближе к воскресенью. Даже представить страшно, что будет делать Мор этой ночью.
В итоге к началу приветственного вечера из всего сестринства Ита Вита Фита я была хорошо знакома только с Триш, Холи и Робин.
Сначала я переживала, что буду чувствовать себя неуютно среди множества новых лиц, но затем увидела ещё четверых таких же потеряшек, как я. Они жались на диване в центре комнаты отдыха и испуганно косились на черное полотно висящей на стене плазмы, по которой очень скоро будут показывать те самые позорные поцелуи, которые стали для нас билетом в сестринство.
С Робин мне пришлось расстаться и занять место с остальными новичками. Другие сёстры расположились на креслах и пуфиках, кто-то сел в позе лотоса на полу, другие со скучающим видом привалились к стене. Всего я насчитала двадцать пять человек.
– Итак, сёстры, приветствую вас в нашей обители, – нарочито торжественным голосом начала Холи. Она встала перед теликом, сжимая в руках пульт, словно жезл. Наша пятерка новобранцев заметно разнервничалась, но ровно до того момента, как кто заржал.
– Мы что Ипсилон Дельта Альфа? Начинай уже, пока новенькие не решили, что им нужно пить бычью кровь, или типа того, – простонала полноватая девушка с внушительным бюстом.
– Ой, Трейс заткнись, это её первый раз… в качестве нашего президента. Не кради её звёздный час, – с ехидной ухмылкой осекла её латиноамериканка с небрежным пучком жгуче-черных блестящих волос.
– Спасибо, Розита, – без особого энтузиазма поблагодарила Холи.
– Всегда пожалуйста, подруга. Сисястой Трейс мало, что пройдя по коридору, она даже старпёров преподов заставляет вспотеть, а все остальные девушки перестают существовать в нашей галактике.
