Письмо ни от кого

скачать книгу бесплатно

О преемнике Лучика. На проведенном в 1987 году в Москве всесоюзном совещании воров в законе было определено количество воров на каждую область и каждый город с населением свыше миллиона человек. По воровской разнарядке у нас в области должен быть один вор в законе, которому доверена координация действий всего преступного мира. По требованию сибирских воров в решение московского совещания внесено уточнение: вместо выбывшего вора в законе на его место коронуются претенденты из местных воров. Делегирование на управление сибирскими регионами воров из других местностей признано недопустимым. В том случае, если на вакантное место вора нет достойных претендентов, на управление областью приглашаются авторитеты из соседних регионов, но никак не из Москвы или с Кавказа.

После смерти Лучика короновать должны были Тихона, этот вопрос решенный, он согласован со всеми заинтересованными сторонами. Кого сейчас выдвинут в преемники Лучика, я предсказать не берусь, но реальных кандидатов двое: Почемучка и Муха-Цокотуха. У Почемучки отличный послужной список, он хорошо знаком с новосибирскими и томскими ворами, поговаривают, что о нем похвально отзывался сам Дед Хасан. По возрасту Почемучка еще не старый, ему всего пятьдесят восемь лет. Как недостаток, я бы отметил его заскорузлость мышления. Почемучка никак не может избавиться от штампов и стереотипов, присущих преступному миру шестидесятых-семидесятых годов. Так, он никак не может понять, что кооператоров выгоднее постепенно доить, а не отбирать у них все сразу. С Тихоном у Почемучки были отличные отношения. Смерть Тихона для него – скорее минус, чем плюс. Почемучка не управленец, он еще не готов руководить всем преступным миром области. Корону он надеть согласится, а вот что из этого получится, никто не знает.

Теперь о Мухе. В отличие от Почемучки, он – прогрессивный вор, но на нем лежит несмываемое пятно – он по молодости лет судим за половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости. Все знают, что эта судимость у него туфтовая, но она есть.

– Сейчас перестройка, – заметил Клементьев, – воры закроют глаза на половую статью. Тем более все знают, как Муха на нее раскрутился.

Операцию по нейтрализации преступного авторитета по кличке Муха-Цокотуха проводил Вьюгин. Когда он узнал, что Муха, ни от кого не скрываясь, живет с пятнадцатилетней девчонкой, то добился возбуждения в отношении гражданина Мухина уголовного дела по 119-й статье УК РСФСР. Врачи, осматривавшие «потерпевшую», были категорически против признания ее лицом, не достигшим половой зрелости. У этой девочки в пятнадцать лет фигура была, как у физически развитой двадцатилетней женщины. Но на врачей надавили, и они вынесли заключение – не готова рожать девчонка! Маленькая она еще, а что у нее грудь не помещается в бюстгальтер третьего размера, так это видимость одна, фикция, обман зрения! Муха за сожительство с малолеткой получил два года, но на зоне в обиду себя не дал, а после отсидки круто поднялся.

«По старым законам корона Мухе не светит, – подумал я, – но кто нынче чтит старые законы? Пообещает Муха вовремя выплачивать дань московским ворам, и они его коронуют. В эпоху перестройки экономика важнее воровских традиций».

– Смерть Тихона отчасти выгодна Мухе, – продолжал Ключников. – Тихон при жизни был ярым противником конфронтации с группировками спортсменов и афганцами. Муха же, наоборот, считает, что чем раньше воры нанесут разгром конкурентам, там безопаснее будет в будущем.

– Муха никогда бы не решился на убийство такого влиятельного авторитета, как Тихон, – высказал свое мнение Малышев. – Ворон ворону глаз не выклюет, вор на вора нож не поднимет. Ни один авторитет не решится перешагнуть через воровские законы, напрямую запрещающие смертоубийственные разборки.

Мы с Клементьевым согласились с доводами начальника. Скорее всего, наш преступный мир к взрыву не причастен. Сам метод расправы не характерен для воров. Зарезать, застрелить – это бандиты могут, а вот ликвидировать врагов с помощью живой бомбы – это вряд ли. С другой стороны, «новое мышление» – оно ведь для всех. Это раньше никого не взрывали, а почему бы сейчас не попробовать? «Клубок» (групповое убийство на милицейском жаргоне) распутывать всегда труднее, чем единичное убийство. В «клубке» все перепутано. Поди-ка, догадайся, кого при массовом убийстве хотели ликвидировать.

– Перейдем к остальным жертвам взрыва, – предложил Малышев. – Кто выступит?

Слово попросил я.

– Судя по показаниям свидетелей, в кафе шел неприятный разговор. С одной стороны в нем участвовал кооператор Шафиков, с другой – афганец Демушкин. Комсомольский работник Яковлев был приглашен Демушкиным для солидности, чтобы показать, что горком ВЛКСМ на его стороне. Тихон выступал в споре в роли арбитра. Если они делили собственность, то за посредничество Тихону положены десять процентов от суммы спора. Картина последних минут жизни взорванных спорщиков вырисовывается такая: Демушкин давил на Шафикова, тот оборонялся. Некая третья сила покончила со всеми разом.

– Что они могли делить? – спросил Малышев. – Шафиков не планировал продать свой кооператив?

Мы дружно пожали плечами: хозяйственная деятельность кооператоров нас не касалась, мы же не БХСС, у нас своих дел полно.

– Геннадий Александрович, прошу вас! – Малышев предоставил слово Клементьеву.

– Нами задержан швейцар-гардеробщик кафе, некий Самошкин, бывший спортсмен, участник боевых действий в Афганистане. По словам Самошкина, он в девять вечера запер кафе. Примерно в половине десятого или немного позже в двери настойчиво постучались. Он открыл и увидел двух сотрудников милиции в шинелях. Один из милиционеров был в звании старшего лейтенанта, второй – сержант. С милиционерами был подросток лет тринадцати, по приметам полностью совпадающий с «живой бомбой». На подростке была осенняя куртка. По внешнему виду гостей швейцар сделал вывод, что они только что вышли из автомобиля: снега на шапках у милиционеров не было, а вчера вечером шел легкий снежок. Пацан был без головного убора, на голове и одежде у него снега также не было.

Милиционеры прошли с подростком в фойе и заявили швейцару, что сейчас паренек сделает подарок их знакомому, и они тут же уедут. Самошкин ничего не мог им возразить. Подросток скинул с плеч куртку, взял у сержанта торт и пошел в зал. Старший лейтенант наблюдал за ним от входа в гостевой зал. Когда грянул взрыв, сержант закричал Самошкину: «Беги в зал, спасай людей!» Швейцар растерялся и не нашел ничего лучшего, как побежать за инструкциями к директору кафе. Милиционеры, воспользовавшись суматохой, скрылись. Кроме швейцара, никто милиционеров в кафе не видел. Возможно, Самошкин врет и выдумал всю эту историю от начала и до конца, а может быть, говорит правду.

– Где он сейчас? – спросил Малышев.

– Ждет суда за мелкое хулиганство.

– Так, – оживился Николай Алексеевич, – кого еще задержали?

– Я закрыл охранников Тихона и двух афганцев, – ответил я.

– Мы задержали швейцара и еще пять человек, – доложил Клементьев.

– Кто эти пятеро? – подозрительно прищурился Малышев.

– Двое барыг, скупщики краденого. Один – вор. Он у нас проходит по серии квартирных краж. Вор ужинал с приятелями в кафе, так что теперь пускай посидит в ИВС, мы пощупаем его по последним делам. Один задержанный – кооператор. Он был у нас свидетелем по делу, вел себя хамски, прокурором стращал. Я думаю, встреча Нового года на нарах пойдет ему на пользу. Еще задержана некая Голубцова, проститутка и спекулянтка.

«Врет, – автоматически отметил я. – «Встреча» – не публичный дом, чтобы в нем за каждым столиком проститутки сидели. Проституток было всего две. Третьей там делать нечего, кормовой базы не хватит».

– Это не та ли Голубцова, что засветилась в истории с финскими сапогами? – начал догадываться Малышев. – Колись, это она твоей жене сапоги продала?

– Совпадение, – пробурчал Клементьев. – Так получилось, я ее туда не приглашал.

– Голубцову освободить! – приказал начальник уголовного розыска.

Клементьев нехотя сделал пометку в ежедневнике.

Тут я вспомнил, о каких сапогах они толкуют: некая спекулянтка Голубцова за полуторную цену продала жене Геннадия Александровича модные финские сапоги. Через неделю у сапог отлетели каблуки. Парни из БХСС осмотрели покалеченную обувь и заявили, что это вовсе не импортные сапоги, а обычнейшие советские, на которые изнутри приклеены финские этикетки. Клементьев выловил спекулянтку, пару раз врезал ей сапогами по спине и забрал деньги назад. Теперь он решил воспользоваться случаем и отправить обидчицу встречать новогодние праздники в ИВС.

– Я в последний раз вас всех предупреждаю, – угрожающим тоном заявил Малышев, – не путайте личные интересы и государственные! Отомстить спекулянтке – дело нужное, но палку перегибать не стоит. Голубцова, как освободится, к прокурору побежит. Что мы ему отвечать будем? Что она видела неких милиционеров? Не надо ерундой заниматься, а то мы так в злоупотреблениях увязнем, что сами на нары угодим. Посидела Голубцова ночь в клетке – и хватит с нее. Пускай идет домой, костюм снежинки примеряет.

– С ее фигурой только в костюм снеговика наряжаться, – мрачно пошутил Клементьев.

– Вернемся к нашему «клубку», – Малышев пропустил уточнения своего заместителя мимо ушей. – Какие версии вы можете предложить? Доводы, факты, опровержения? Прошу, Андрей Николаевич, начнем с тебя.

– Я предлагаю не спешить и вернуться к обзору преступности. Давайте поговорим о спортсменах и об афганцах. Ключевой свидетель по делу Самошкин – и афганец, и спортсмен. Давайте пройдемся по ним.

Малышев подумал секунду-другую и согласился с моим предложением.

– Александр Лукич, вам слово!

– Спортсмены представлены в нашем городе одной влиятельной группировкой под названием «Борцы», – Ключников сверился со своими записями. – «Борцы» – это неформальное объединение спортсменов, занимавшихся на профессиональной и полупрофессиональной основе силовыми видами спорта – борьбой, боксом, дзюдо. Руководит группировкой чемпион РСФСР по вольной борьбе Задорожный. Организационно группировка состоит из десяти секций по пять-шесть человек в каждой, то есть в случае конфликта Задорожный сможет выставить не менее пятидесяти бойцов – физически крепких, подготовленных к рукопашным схваткам. В настоящее время Задорожный работает тренером в спортивном обществе «Урожай». Местом базирования группировки является спорткомплекс на улице Сакко. Членам группировки «Борцы» запрещено курить, употреблять спиртные напитки и наркотики. Жениться и переезжать на новое место жительства можно только с личного разрешения Задорожного. О криминале. Задорожный встречался с Тихоном и потребовал раздела города на сферы влияния: Заводской и Машиностроительный районы отходят к «Борцам», остальной город остается под контролем Лучика. Естественно, криминальные авторитеты не согласились с такой постановкой вопроса и предложили Задорожному взаимовыгодное сотрудничество: «Борцы» участвуют вместе с криминалом в вымогательствах, за что будут иметь свой процент. На сегодняшний день стороны к соглашению не пришли и обдумывают условия для новых переговоров. Наш прогноз: или криминалитет поставит «Борцов» под свой контроль, или нас ждет первая мафиозная война.

Об афганцах. Наш областной Союз ветеранов Афганистана фактически разделен на две части. Первая – официальный союз ветеранов, руководимый Закиром Хайбуллиным. Ничего о нем говорить не будем, так как это обычная общественно-политическая организация. Все их мероприятия согласовываются с партийными органами и не выходят за рамки допустимой фронды. Вторая часть, руководимая покойным Демушкиным, называется «Сибирское объединение ветеранов Афганистана». По факту – это организованная преступная группа, которая только начинает свою деятельность. В личном плане Демушкин и Хайбуллин являются, вернее, являлись скрытыми врагами. На людях они демонстрировали единение в руководстве Союза ветеранов Афганистана, а на деле – активно собирали друг на друга компрометирующий материал. Так, про Хайбуллина поговаривают, что свою медаль «За отвагу» он получил не за боевые действия, а за хорошие отношения с начальством. Так это или нет, никто не знает. У меня вроде бы все.

– Нет, не все! – возразил я. – Давайте посмотрим на возникшую ситуацию шире. В сентябре этого года в городе был образован первый комсомольско-молодежный кооператив по пошиву модной одежды. Кто из вас обратил внимание на это событие? Никто. А ведь это знаковое событие! В аббревиатуре «комсомол» первый слог означает «коммунистический» (союз молодежи). Коммунизм, как научно-философское учение, отвергает частную собственность, а любой кооператив – это капитализм, это мир чистогана и наживы. Словосочетание «комсомольско-молодежный кооператив» – это лингвистический и логический бред! Это аналог лозунгам «Проститутки против внебрачных половых связей» или «Хищники – за вегетарианство». Если райкомы и горкомы комсомола пошли по пути создания кооперативов, то им неизбежно потребуется физическая защита от рэкета. Они просто вынуждены будут вступать во взаимодействие или с боевиками Задорожного, или с афганцами Демушкина. На совещании в кафе «Встреча» как раз и был Демушкин, который уже давно присматривался, какой бы кусок кооперативного пирога ему отхватить. За Демушкиным нет ничего и никого, кроме лично ему преданных боевиков. Те, кто поддерживает его, считают себя обделенными: они проливали кровь в Афганистане, а после приезда на Родину получили шиш: ни почета, ни славы, ни денег, ни квартир. Они хотят социальной справедливости, а официальные власти ничем им помочь не могут и не хотят. Одним словоблудием сыт не будешь. Далее, в кафе сидит прибывший с Демушкиным комсомольский функционер Яковлев. Давайте не будем считать его пустобрехом и никчемным холуем. С какой-то же целью он был в кафе! Что могли потребовать Демушкин и Яковлев у Шафикова? Могли потребовать долю прибыли с его кооператива, а могли предложить Шафикову объединиться с каким-нибудь вновь образованным комсомольско-молодежным кооперативом. Я совершенно уверен, что «клубок» в кафе «Встреча» – это не бандитская разборка или личное сведение счетов, а некая акция экономического или политического характера.

– А вот тут ты не прав, Андрей Николаевич! – возразил Малышев. – Ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов личный мотив совершения преступления. Вспомним самый известный «клубок» в Советском Союзе. В конце шестидесятых годов в городе Норильске некий мужик решил жениться на своей любовнице. Его планам мешал муж любовницы. «Жених» решил мужа убить, но так, чтобы на него не пало и тени подозрения. Его «клубок» – это классический пример.

Малышев не стал дальше рассказывать о норильской истории, а дело там было так: «жених» на руднике украл взрывчатку и адскую машинку. Когда с рудника в город поехал автобус с рабочими, он его взорвал. Вся сложность в раскрытии этого массового убийства была в том, что муж на взорванный автобус опоздал. Первоначально версию о личном мотиве в подрыве автобуса никто не рассматривал. Следователи и контрразведчики искали в «клубке» след иностранных спецслужб, а оказалось, что самое кровавое преступление в истории СССР – это по большому счету обыкновенная бытовуха.

– Давайте разбросаем версии между нами, – предложил Клементьев. – Я возьмусь отработать уголовников и личностные мотивы совершения преступления, а Андрей Николаевич потрудится на ниве спортивных и общественных объединений.

Коварен Геннадий Александрович Клементьев: себе взял что полегче, а на меня задумал весь тяжкий груз свалить! У нас никакой агентуры среди спортсменов и афганцев нет, как же работать прикажете?

– Поступим по-другому, – решил Малышев. – Мы пойдем не от явлений, а от покойников. Андрей Николаевич возьмет себе пацана и Шафикова, а ты, Геннадий Александрович, займешься Тихоном и Демушкиным. Яковлева пока трогать не будем. В горком комсомола нам никто соваться не даст.

– Николай Алексеевич, – попросил я слово, – а наши «коллеги» из КГБ не желают поучаствовать в этом деле? Яковлев ведь не дворник и не слесарь, а комсомольский деятель.

– Из КГБ нам уже ответили, что Яковлев погиб на частной вечеринке, а не на работе и не в связи с исполнением своего общественного долга. Сами знаете, чекисты сейчас стараются лишний раз головы не высовывать, их в прессе травят не меньше нашего.

– А кого сейчас не травят? Всем достается, – заметил Клементьев.

– Уточним две позиции, – предложил Малышев. – Это Яковлев и «Борцы». Сам по себе Яковлев – не фигура, за ним кто-то стоит. Этот «кто-то» наверняка состоит в обойме сильных мира сего, так что в направлении горкома комсомола продвигаться не стоит, а то последние зубы обломаем. Появится информация – возьмем на карандаш, нет – и не надо. А вот со спортсменами надо поработать. «Борцы» – это группировка, которая готовится вступить в бой за передел сфер собственности. Могут они провести показательную акцию устрашения? Могут! Чем более жестоким будет их дебют, тем больше их будут уважать и бояться.

– У меня нет выхода на спортсменов, – сказал я.

– У меня тоже, – доложил Клементьев.

– Ищите, работайте. – Малышев посмотрел на часы. – Совещание окончено. Перекурите, возьмите посуду, и ровно в полдень жду всех на «рюмку чая».

Мы разошлись по кабинетам. До итогового сбора у начальника оставалось минут двадцать.

Глава 8

Случайности и репрессии как путь наверх

Начальник Кировского РОВД Николай Алексеевич Малышев стал стремительно лысеть в 1986 году в возрасте сорока восьми лет. Буквально за год его некогда густая шевелюра поредела, появились глубокие залысины, на макушке образовалась приметная плешь. Как ни боролся Малышев с облысением, природа взяла свое: залысины и плешь соединились в единую лысину.

Клянусь, если бы я был женат и вдруг стал лысым, я бы плюнул на это дело и даже не задумывался, как я выгляжу со стороны. Рассуждал бы примерно так: «Жена не стесняется со мной на улицу выходить? А что еще надо для семейного счастья? У нас в стране полно лысых, у нас на каждой денежной купюре лукаво улыбается полысевший чуть ли не в детстве Владимир Ильич. Да что там говорить, нынешний глава государства – лысый, а не стесняется ведь с народом общаться! И Хрущев не стеснялся, и Котовский».

Одному Малышеву лысина покоя не давала. Маскируя обнажившийся череп, Николай Алексеевич стал зачесывать волосы поперек головы, с виска на висок, как популярный актер Николай Парфенов в фильме «Афоня». Получалось не очень, лысина все равно просвечивала. Но сколько времени уходило на укладку волос! Приехали мы как-то на торжественное совещание в ДК машиностроителей, сдали одежду в гардероб и пошли в буфет посмотреть, какой дефицит выбросили на продажу. Минут через двадцать огляделись – ба! – начальника нет. Я спустился на первый этаж, а там Малышев, как красна девица, у зеркала крутится, марафет наводит, волосок к волоску подгоняет.

Без сомнения, знаковым событием в Кировском РОВД была поездка Малышева к народному целителю в деревню Дураково. Целитель-травник, некий Порфирий Никандрович, посетителей с улицы не принимал, но для Николая Алексеевича сделал исключение – начальник милиции все-таки, не скотник какой-нибудь и не слесарь. К тому же дочь целителя работала у нас в отделе техничкой.

Лечение раннего облысения проходило в один сеанс. Вначале народный кудесник намазал лысину Малышева зеленой мазью, изготовленной на основе клевера, пророщенного овса, березовых листьев и крапивы. Через час мазь сняли тряпочкой и пошли в хлев, где лысину Николая Алексеевича тщательно облизала корова по кличке Зорька. Смех смехом, но после лечения у народного целителя Малышев лысеть перестал.

В райотделе по этому поводу разгорелся яростный спор о том, что было более действенным в народной терапии: мазь или коровий язык? А если бы Малышева бык облизал, облысение бы прекратилось или нет? Воочию увидев результаты общения Малышева с коровой, несколько лысых с нашего отдела поехали в Дураково, но отец технички всем отказал. К слову, сеанс терапии у Порфирия Никандровича стоил недешево. Малышев за него отдал сто рублей деньгами, две бутылки водки «Столичная», батон чайной колбасы с жиром и старую электробритву «Харьков». Способствовавшая лечению техничка получила премию за успехи в работе и почетную грамоту на День милиции.

Но мнительным был наш начальник! Все искал в себе недостатки, все в чем-то сомневался, о чем-то грустном думал. Немалую роль тут сыграли женщины. Обычно у Малышева была одна постоянная любовница, случайных связей Николай Алексеевич избегал. О смене очередной пассии на новую мы, руководящий состав РОВД, догадывались по телефонным разговорам Малышева. Если начальник говорил по телефону с женщиной сурово и лаконично, то это была его жена, а если он расплывался в улыбке и шутил с какой-нибудь Ниночкой, то это была любовница.

Лысина внесла свои коррективы в любовные похождения Николая Алексеевича. Он стал сомневаться в себе и начал менять женщин, как перчатки, и с каждой из них старался понять, потерял он мужскую силу и привлекательность или нет. Он даже со студентками стал знакомиться, что в его возрасте совершенно излишне. Молодую ветреную студенточку в пятидесятилетнем мужчине может заинтересовать или его кошелек, или богатый любовный опыт, но уж никак не количество волос на голове.

Поменяв качество женщин на их количество, Малышев потерял осторожность, стал встречаться с любовницами в гостиницах. Простому смертному с местной пропиской номер в гостинице никогда не дадут, другое дело начальник милиции – он по телефону и номер заказывал, и любовнице давал указания, куда и когда подойти.

Катастрофа не заставила себя ждать. В начале марта 1987 года Николая Алексеевича с очередной студенткой застукала в гостинице «Кристалл» родная сестра его жены. Сестра, на мой взгляд, была неумной женщиной. Она могла бы промолчать об увиденном и не лезть в чужие дела. Но нет же, донесла на родственничка и сделала это не когда-нибудь, а именно Восьмого марта, в самый женский день в году!

Жена Николая Алексеевича обиделась, но не на него, а на сестру. Оно и понятно, после двух десятков лет в браке на мужа обижаться уже поздно, раньше надо было его воспитывать. Прямо во время праздничного застолья жена Малышева во всеуслышание заявила сестре: «Чем моего мужа в грязи полоскать, расскажи лучше своему Боре, сколько раз ты ему рога наставляла в доме отдыха «Энергетик»! Он у тебя весь в делах, с тобой на выходные не выезжает, вот и поведай ему, от кого ты аборт год назад делала!»

Следом за женами в перепалку вступили мужья, каждый из них безоговорочно встал на сторону своей супруги. Родственники рассорились. Началась месть. Рогоносец-муж Боря работал в горкоме партии. С его подачи к нам в райотдел зачастили проверка за проверкой. По служебной линии Борис не мог ужалить начальника РОВД, зато недостатков в партийно-политической работе нашел столько, что Малышева можно было на Колыму ссылать. Шел 1987 год, партия была еще сильна, кариес перестройки только начал подтачивать ее зубы. Выговор-другой по партийной линии означал закат карьеры в МВД.

К чести нашего начальника, под натиском партийного функционера он не сломался и продолжал добросовестно тянуть свою лямку.

Добил Николая Алексеевича автор статьи «Бронированные мундиры». Именно с момента опубликования этого пасквиля начался разгром советской милиции, затронувший всех, кто присягал на верность народу.

Статья «Бронированные мундиры» была опубликована в марте 1987 года в журнале «Огонек». Эту статью я ни разу не читал, зато трижды прослушал ее. Три раза эту статью мне читали вслух! В первый раз перед оперативным составом уголовного розыска Кировского РОВД «Бронированных мундиров» зачитал начальник ОУР Васильев. Через два дня всему личному составу РОВД эту же статью читал замполит. Еще через день со знакомым журнальчиком на трибуну вышел представитель политотдела областного УВД.

О чем же эта статья?

Вот ее краткое содержание. Осенью 1985 года по инициативе прокурора республики Карелия Богданова было возбуждено уголовное дело в отношении двух сотрудников уголовного розыска Октябрьского РОВД города Петрозаводска. Арестованные по приказу прокурора области опера обвинялись в избиении задержанного по подозрению в краже автозапчастей. Коллеги арестованных не поверили в их вину. Каждый вечер под стены следственного изолятора приезжали сотрудники Октябрьского РОВД и кричали в мегафон: «Братья, не отчаивайтесь, мы вас в беде не бросим!» По мнению автора статьи, поддерживать товарища, попавшего в беду, – это подло и в высшей степени предосудительно.

Если бы эта статейка не была написана по заказу властей, ее бы никто не заметил. Но кому-то в Кремле было выгодно начать «перестройку» милиции. Немедленно после публикации «Бронированных мундиров» Генеральный прокурор СССР Рекунков собрал совещание прокуроров союзных республик, краев и областей РСФСР. На этом совещании Генеральный прокурор потребовал усилить надзор за работой милиции и в качестве примера привел решительные действия прокурора Карелии.

Прокуроры союзных республик были не дураки и на указания своего босса наплевали, зато в РСФСР за милицию взялись с беспримерной беспощадностью. Негласно началось соревнование прокуратур: кто больше возбудит на сотрудников милиции уголовных дел и кто больше арестует ментов. В 1988 году в нашей области у прокуратуры был самый настоящий план по возбуждению уголовных дел в отношении сотрудников МВД. Планы у нас, как известно, принято перевыполнять.

Участковый Зверев, про которого я рассказывал Ковалику, был одной из первых жертв статьи «Бронированные мундиры». За ним последовали другие. Порой доходило до абсурда – заходит прокурор в клетку к задержанным преступникам и спрашивает: «Вас не били?» Воры и грабители чистосердечно отвечают: «Нет!» А прокурор им: «А если получше подумать?» Бандиты и насильники быстро поняли, на чьей стороне власть, и стали наглеть – чуть что, сразу прокурорами стращать.

Менты, выйдя из ступора, повсеместно решили: мы – за неукоснительное соблюдение социалистической законности! Зря, что ли, нам трижды эту статейку читали? Мы урок поняли. Пальцем больше ни одного бандюгу не тронем, пускай творят, что хотят! Пусть прокуроры преступления раскрывают, а нам в расцвете лет ни за что ни про что за решетку неохота. Реальная раскрываемость преступлений в РСФСР в 1987–1988 годах упала до уровня очень сложного послевоенного 1946 года, но в цифрах все обстояло вполне благополучно. Мухлевать с процентом раскрываемости преступлений умеет каждый уважающий себя начальник районной милиции.

После выхода мартовского журнала «Огонек» кресло под Малышевым зашаталось. У нас за полгода двух сотрудников арестовали. Дальше – больше, совсем беспредел пошел.

Летом 1987 года два балбеса-студента напялили шорты и решили прогуляться по центральной улице района. Естественно, за неподобающий вид в общественном месте их задержали и доставили в РОВД. Всегда так у нас делали. Шорты – это одежда для пляжного отдыха, а не для прогулки по многолюдной улице. Студентам выписали штраф за нарушение общественного порядка и отпустили по домам. Родители студентов бросились за помощью в прокуратуру.